Воин Путха

    Жил-был отважный Воин Путха.

    Так высок и могуч он, что головой до туч достает. Его плечи так широки, что заслоняют солнца лучи. Твердо шагает Путха по земле, а в руках крепко сжимает тяжелый щит и острый меч. Сияющий шлем его облака нанизывает, а кольчуга при поступи тихонько позвякивает. Смел и силен он не по годам, из любой битвы победителем выходит. Много разных земель повидал Путха, доволен он собой и своею судьбой.

    Отправился как-то Путха на битву новую, идет через степь широкую, вспоминает походы свои бесчисленные. Откуда ни возьмись, сорока трескучая. Летает сорока вокруг Путхи да пустословит, что не Воин он вовсе, а только им кажется. Что задирист и горд он словно курица, что зря он по свету мотается, мечом да кулаками орудует. Изрубил ту сороку Путха в пыль дорожную, да остался в душе осадочек. Задумался Воин о том, с кем сражается, для кого победы его славные, что голову ему преклонить то и негде.  И почувствовал Путха усталость огромную, что утекает бесследно его силушка речкой буйною. И пронзила грудь его боль великая, нахмурился Путха так, что морщины глубокие пролегли меж бровями Воина. Прошагал он версту с мыслью скверною да остановился. День и ночь неподвижно стоит Путха на восток спиной, лицом – к западу. Хмур и не весел Путха, смотрит пред собой он сурово, кажется, будто в камень он обратился.

   Так простоял Путха год и 3 месяца. Никто не смел подойти к нему, а заговорить и тем более. От взгляда Путхи одолевал страх путников и бросался наутек смельчак, посмевший приблизиться к Воину.
   Однажды, в знойный полдень, появился рядом с Воином старичок маленький, седенький. Прошамкал беззубым ртом старичок: «Мил человек, дозволь рядом с тобой присесть, в тени твоей дух перевести», и, не дожидаясь ответа, умостился.
Удивился Путха звуку голоса человеческого, присмотрелся и видит старичка кроткого, улыбающегося. А старичок, котомки свои раскладывает, и, как бы невзначай, сказывает: «Не причиню я тебе зла, добрый молодец, силушка меня покинула, и возвращаться не собирается». А сам уже яички вареные наворачивает и капустку квашеную уминает.

   Щекочет ноздри Путхи запах еды, в животе урчит. А старичок за обе щеки уплетает, да приговаривает: «Вот спасибо тебе, Воин Путха, не отказал старику в просьбе! А то и ты присаживайся, отведай моего нехитрого угощения. Я старичок-то безобидный, брожу по миру, на людей гляжу, свой век доживаю.  Давно ты тут стоишь, словом обмолвится тебе не с кем, говори со мной, жалуйся».

Смотрит Путха, а старичок и правда участливый, и так Воину присесть захотелось, что отвел он меч со щитом в сторону, да и грохнулся оземь копчиком. А старичок по-доброму щурится, да снедь свою скромную к Путхе придвигает. Не верит Путха в доброту человеческую, сомневается, принимать угощение старичка колеблется, а рука его к яичкам вареным сама тянется, да в рот их закидывает. Ох, как вкусно стало Путхе! Он аж зажмурился. И вспомнил Воин как во времена стародавние, когда был он еще ростом с куколку, кормила его бабушка с ложечки и в щечки мягкие зацеловывала. А старичок, насытившись, затянул песню тихую, о том, как жили-были кречет и горлица, как любили они друг друга преданно, и как сами, со временем, любовь свою пылкую разрушили. Потекла слеза горькая по щеке Воина, и снова заныло что-то в груди под кольчугою.

   А старичок узелки свои собирает, да Путхе подмигивает: «Спасибо тебе, мил человек, за пристанище, любо-дорого мне с тобой посиживать, да пора в путь-дорожку мне, старому». И исчез старичок, словно его и не было.
Сидит Путха, глазами хлопает, и на ноги встать пытается. Пытается, пытается, да ноги его не слушаются. Сидит он, словно к земле припаянный. Взревел Путха, земля сотрясается, а тело ему не податливо. Тянется Путха меч достать, а дотянуться не может. 100 раз уже проклял себя Путха за то, что старичку уступил, речам невинным доверился и на угощение нехитрое соблазнился. И захотелось Путхе снова стать ростом с куколку, лежать и ножками дрыгать, чтобы бабушка кормила его с ложечки и в щечки сахарные целовала. Лег Путха на землю, грудью могучей к земле припал, носом в траву закопался. Лежит и слышит только, как сердце в груди колотится, и эхом звук этот по телу разносится.

     Лежал так воин Путха несколько месяцев. За это время по земле слух разнесся, что свалила с ног непобедимого Воина сила невидимая и обездвижила его полностью. И потекли реки людские со всех сторон поглазеть на распластанного Воина. Собралась толпа несметная вокруг Путхи, улюлюкает, над ним надсмехается: в уши свистят, по ногам словно блохи, прыгают, по спине бревнами дубасят, в ноздри свиней запускают. Пытались меч и щит Путхи утащить, да мочи нет. Радуются, что беспомощен Воин Путха и не опасен. И каждый, кто по Путхе скакал и за волосы его дергал, чувствовал себя сильнее Воина. Возомнили они, что так мощь свою обретают, раз от страха избавились.
    Были среди той толпы и люди жалостливые, тихонько нашептывали они: «Вставай, Путха, довольно разлеживаться», «Поднимайся Воин, покажи свою силу неимоверную». А Путха смотрит перед собой взглядом застывшим и не видит людей обезумевших, не слышит их слов и свиста позорного. Мерещится ему, что вот-вот появится бабушка, приголубит его, приласкает, спинку разомнет и по головке погладит. Да голоса нестройные видение его стряхивают. Рыкнет тут Путха, все вмиг разбегаются.

Пролежал так  Путха  лет 10, не менее. Научился носом свиней есть да сердце свое слушать. Однажды залетел в нос Воину осиный рой да там и поселился – гудит, жужжит, лапками да крылышками слизистую раздражает. Чихнул Путха аж до судорог, и увидел вокруг себя город каменный с палатами красными. Пока лежал Воин, город вокруг него раскинулся, устремились туда ремесленники да торговый люд силу свою искать, обжились, приспособились. Почудилось Путхе, среди люда прочего, сидит на площади старичок седенький и Воина рукой к себе манит. Налились кровью глаза Путхи, мечты о любви и заботе улетучились. Заскрипели чресла Воина, суставы задвигались, и привстал он на колени. Полетели свиньи кубарем, разлетелись палаты красные, разбежались смельчаки городские, да по углам попрятались - сидят, да вздохнуть бояться.

Хотел Путха разнести весь город до камешка, вскочил на ноги, меч схватил яростно, да услышал сердца своего стук пламенный. Сдержало это гнев Воина, три раза глубоко вдохнул он и выдохнул, огляделся – конца и края не видно городу, людишки в нем малые, беззащитные. Возвел он тогда руки к небушку, лицо в облаках спрятал, да взревел, словно зверь раненный. Покачался Путха на месте из стороны в сторону, перешагнул через ворота городские и рвы охранные, прочь двинулся. Два шага сделал он, а ноги снова его не слушаются. Обернулся Путха назад встревоженно, а народ на площадь высыпал, там - и малые дети, и котики, женщин не счесть и бабушек, а на мужчин глянуть больно, до того тощие. А над ними всеми старичок седенький - в воздухе, руками пасы делает, знаки затейливые Путхе посылает. «Что ты хочешь от меня, старик чертовый?!» - закричал Воин в его сторону. «Или мало тебе, что посмешищем сделался, что лежал, словно малый и немощный? Подойди! Иль уже не осмелишься?»

А старик лишь смотрит на Путху внимательно и пальцем на город указывает. Занес Путха меч за голову, двинулся на старика решительно. Щит перед грудью выставил, думает: «Беззащитных и дряхлых не трогал я, но зло должно быть наказано. Ишь, старик, возомнил себе, что имеет власть надо мной безраздельную. Отведай-ка и ты моего угощения, по вкусу ли меч мой придется и злобушка?»

    Вдруг из толпы выбегает девочка и под ноги Путхе бросается. Ледяное тело у девочки, лишь лицо и глаза человеческие. Свернулась она калачиком, голову ручонками прикрыла, замерла, не шевелится. Ошалело Путха на это уставился, меч и щит из рук выронил, присел перед нею на корточки. Застучало сердце у Воина, и в висках зашумело прерывисто. Ни жива, ни мертва девчоночка, от страха совсем белая. Протянул воин руку к девочке, прикоснулся к спине ее пальцем огрубевшим. Холодом обдало его, так что руку отдернул сразу же. А сердце стучит его, мочи нет, на глаза слезы наворачиваются. Прикрыл пятерней нежно девочку, сам и дышать побаивается.

    И на площади все замерли, ожидают своей погибели. Лишь спокоен старичок седенький, оземь котомку бросил он, обернулся сорокой и был таков.

    Чувствует Путха, что под его ладонью холод на слабое тепло меняется. Взял он в ладони девочку и прижал к лицу своему, чтоб со всех сторон обогреть ее. И стала девочка оттаивать, потекла сквозь пальцы водой талою к ногам Воина и вскоре превратилась в небольшое озеро посреди города. Преклонил колени Путха пред озером, а за ним и народ весь согнулся почтительно. И тепло вдруг окутало каждого, выразительно было их безмолвие.

  Понял Путха, что теперь на века тут останется и стоять на защите города до последнего вздоха будет он, чтоб достойно здесь люди старились, чтобы больше рождалось младенчиков, чтоб качали бабушки внучиков с пухлыми щечками, а дедушки сказки им сказывали и бабушек ниже спины похлопывали.
И с тех пор отражал Путха любой набег ворогов, и бежали они, сломя голову,  или падали от меча Воина. Успокоились жители города, пребывают в любви и согласии, с гордостью на Путху поглядывают, и в себе и в нем уверенны.  Обожают Воина трепетно и о нем непременно заботятся, подарками его одаривают и вниманием, пообщаться с ним за честь считается. А до кого из детишек он дотронется, те воинами растут храбрыми и добросердечными.

   И стоит за воротами города Воин Путха расслабленно, смотрит он в даль-далекую и горячее сердце свое чувствует, как тихонько оно постукивает, и стук этот теплом по телу разливается.
Ну, а ежели, старичка вы встретите, того, что по-доброму щурится и ведет себя с вами ласково, знайте, что с его появлением ваша жизнь, возможно, изменится, а какой в этом смысл и есть ли он, только вы разгадать и сможете.