Красные носки. Короткий триллер без глав

В тесном коридоре районной поликлиники сидел человек. Он был записан на прием к врачу психиатру и перед ним в очереди никого уже не было. Человек сидел довольно долго и устал. Сначала он изучил плакаты, расклеенные на стене. На них были изображены душевно расстроенные люди с классификацией их болезного состояния. Потом стал наблюдать, как санитары медленно и осторожно сопроводили старого человека к выходу на улицу. На втором этаже здания находился психоневрологический диспансер - откуда его и вывели. Ноги у него бессвязно путались, и он часто повисал на руках сопровождающих, при этом что-то бормоча.  Когда все стихло, появилась пожилая уборщица и размашисто и небрежно вымыла пол. От чрезмерно пролитой воды старый, еще с советских времен, лакированный паркет заблестел, отражая высокие потолочные плафоны, а местами, где пол просел, образовались грязные лужи. Наконец, из кабинета вышел посетитель и человек, не дожидаясь приглашения, зашел внутрь. Врач, тридцатилетний мужчина, Орлов Петр Вениаминович, сидел за столом и заполнял бумаги.
-Здравствуйте.
-Здравствуйте. Одну минуту.
Врач дописал текст, поставил печать и сверху, из кипы бумаг, взял пожелтевший, склеенный скотчем амбулаторный лист.
-Константин Дмитриевич?
-Да
-Садитесь.
Врач пролистал несколько страниц , бегло ознакомившись с содержимым.
Вы первый раз у психиатра?
-Первый
- Что вас беспокоит.
Орлов поднял глаза и внимательно рассмотрел пациента. Константину Дмитриевичу было шестьдесят шесть лет. Он был худой, слегка ссутулившийся, ничем не примечательной внешности человек.
 -Не знаю, как рассказать.
Константин Дмитриевич немного смутился и торопливо начал
- Кошмар стал сниться доктор мне каждую ночь. Страшный, я прям с ума схожу. Не знаю, что и делать.
-Кошмар? и давно?
Врач отложил ручку в сторону.
-Три месяца уже, я вроде, как и привык к нему, а все равно пугает он меня.
-И что снится?
- Покойник стал являться, не знакомый мне покойник, я не знаю кто он, вернее догадываюсь, но об этом после. Он на стуле сидит, спиной. Лица я его не вижу. И долго так сидит, потом начинает ко мне поворачиваться. Я знаю, что лица то у него нет, и от этого мне становится очень страшно, я закрываюсь одеялом. Он подходит близко и стоит так у кровати, долго. Я кричу, а проснуться не могу. Когда уж совсем невмоготу, открываю глаза, его уже нет. Я один живу, разбудить некому и так каждую ночь мучаюсь. Я пробовал днем спать, та же история. Не проведешь.
-Вы из Окинского района?
Врач взглянул в листок карты.
-Да
-Далековато. Сегодня в гостинице ночевали.
-Нет, у тетки.
-И что, как спали?
-Сегодня все спокойно было, он только дома мне является. Еще я крещенный и ….
Дверь в кабинет открылась. Зашла женщина в белом халате, забрала со стола бумаги и вышла.
-Мы тебя ждем –сказала она, обернувшись из двери.
- Да конечно
Врач кивнул ей.
-У вас с алкоголем проблемы есть?
-Да нет. Я сначала запил, думал легче будет. Но не помогло, еще хуже стало. Я могу рассказать, с чего все началось в общем-то.
- Рассказывайте.
Врач посмотрел на настенные часы- до обеда оставалось шесть минут. В буфете был накрыт стол, у одного из врачей родился сын и коллег ждал небольшой фуршет.
- Только доктор, я могу положиться на вас. И на вашу врачебную клятву, не хотелось бы, что б наружу все это вышло. Рассказ не очень хороший.
-Конечно.
- Я один живу, деревня у нас маленькая, домов пять и никого там сейчас уже нет. Деревня заброшенная, дома старые, пустые стоят, прямо у леса. Места дикие, ни электричества, ни дорог. А выше в горах золото моют. Артелей всяких много, ну и черных старателей хватает, и уголовников, и беглых.  Я сам больше охотой промышляю, да чучела изготавливаю. На жизнь с пенсией хватает. Поселился я там давно, лет двадцать назад, просто в пустой дом заехал… И вот как-то, в первый год, пошел поохотиться, да чего греха таить, побраконьерничать. Ранил сохатого –он ушел, я за ним, ну и забрел в дебри. След потерял, а дело к вечеру идет, перед дождем, туман поднимается. Я конечно беспокоится не стал, выбраться мне не сложно. Пошел вверх по ручью и вдруг вижу палатку, старую потрепанную. С дырой в боку. А внутри гул от мухоты, мне сразу сделалось нехорошо. Вход приоткрыл и точно, труп там лежит. Он только до ружья дотянулся и все ... С улицы его и прострелили. У кострища лоток, инструменты. Кто-то за золотишко его и пришил. И еще, я запомнил, тогда, там, где голова была -пятно такое засохшее. Я и ушел оттуда сразу. Проплутал конечно долго по темноте, к утру только на тропу вышел. Рассказывать никому не стал, ему от этого не легче, а я вопросов к себе лишних не хотел. Биография у меня не совсем чистая и посидеть мне пришлось. В общем потихоньку все забылось, я стал жить дальше, как прежде. Время от времени я конечно вспоминал его, да сколько всего такого было потом после, не в смысле трупов, конечно. Выживать порою приходилось, времена нелегкие были. А тут на нынешнюю пасху я в полынью провалился, еле вылез, запил сразу, долго пил, запоем, ну и думы всякие гонял, видать и свихнулся совсем.  И вот как-то просыпаюсь ночью, душно, мухи жужжат вокруг, и он в полумраке на стуле сидит. Лица не видно, лицо я его тогда в лесу ведь не разглядел. Сидит полу боком, разувшись, в красных шерстяных носках, с ромбиком белым, точь-в-точь как в палатке. Страшно мне стало, вмиг протрезвел. Я на утро блины постряпал, водочкой его слегка помянул. Не помогло. Ночью опять снится. Я пить перестал, в церковь съездил свечку поставить за упокой, к шаманам бурятским сходил. Все без толку, являться, стал как бес, каждую ночь. Житья вообще не стало. Его по-доброму бы захоронить тогда надо было, да испугался я, молодой был, сбежал. ….. Вот такая беда со мной случилась. На вас теперь вся надежда, доктор, может лекарства какие пропишите.
Врач помолчал немного и медленно произнес.
-Вы сказали, носки на покойнике, который к вам приходит и на трупе из палатки были шерстяные? Вы так подробно все помните?
-Да, шерстяные, красные А что это важно.
-Пока не знаю. Как правило, такие яркие детали не случайны и если они присутствуют в ваших снах, то что-то это все-таки обозначает. Опишите подробнее носки.
-Красные шерстяные. Из толстой нитки. Узор еще небольшой, выше пятки –ромбик белый. И все.
Врач выпил воды из стакана. Заглянул еще раз в амбулаторный лист
-А палатку вы давно обнаружили.
-Не помню, точно. Давно. Лет двадцать назад, в августе.
Через десять минут Константин Дмитриевич вышел из кабинета, Он сел в коридоре на стул. Переложил в карман рецепт и таблетки, полученные им от доктора, еще раз все перепроверил, сверившись с листком и ушел. Три часа спустя старый проржавелый ПАЗ вез его домой по сухой выжженной от засухи степи. Константин Дмитриевич проспал всю дорогу, ткнувшись щекой в мокрое от дождя стекло.
2
Врач долго сидел в кабинете, погруженный в свои мысли. Он не пошел на обед и отключил телефон. Он вспомнил последний день, когда видел отца. Отец был заядлый турист и часто и подолгу пропадал в горах. Как обычно сборы отца сопровождал скандал, мать всегда была против его путешествий, особенно одиночных. Но отец был непреклонен.  Слезы и истерики были обычным делом. Но потом, мать, смирившись, успокаивалась и помогала ему собирать рюкзак, проявляя, как это часто бывает после ссор, излишнюю заботу.
-Зачем ты суешь мне эти носки. Лето же- смеялся отец.
-Сам говоришь, в горах может быть снег. Теплая одежда лишней не будет. Не хватало что б ты там себе башку отморозил.
-Да мне тащить это все на себе. Ладно не спорю
Красные шерстяные носки с белым ромбом. Смешные. Мать сама их вязала. И название реки тогда он запомнил -Трехглавая, как дракон из сказки. В Окинском районе она как раз и находится, он потом по карте искал, где отец пропал.
 Отец не был старателем, но однажды привез белый нефрит. И про это никому нельзя было рассказывать. Что-то авантюрное было в нем. Он нигде не работал и мать не работала, но деньги всегда в семье были… Мать через год вышла замуж и что греха таить была счастлива, он больше не видел ее слез, и отчим, профессор медицины, воспитывая его как сына, влиял на него и даже то, что он сейчас психиатр, тоже от отчима. Про отца никогда не вспоминали. Как-то он обнаружил, что все фотографии с отцом исчезли, но не стал ни о чем спрашивать мать... 
-Слишком много совпадений. И статья у него, сто девяносто первая, за незаконный оборот золота. Мог и сам убить, запросто, а теперь под старость лет о душе задумался, о грехах, вот его призраки видать и мучают. Думаю, я все правильно сделал…
Прошла неделя. Орлов много работал, но старик и его откровения не выходили у него из головы. Могло ли так совпасть, что вот он сам убийца, пришел к нему, к сыну, и все рассказал. Орлов был верующий, любил все мистическое и вполне допускал, такой ход событий, пусть и невероятный. В конце концов он решил рассказать всю историю матери и старшей сестре, ведь кому как не им, нужно было в первую очередь все узнать.
 Они сидели за столом ресторана, с сестрой и ждали мать.
-Мама как всегда опаздывает.
-Идет.
 Орлов махнул ей рукой
Мать шла к ним широко улыбаясь, в сопровождении учтивого официанта.
-Здравствуй мама.
-Привет дорогой.
-Вы себе уже заказали.
-Нет ждем тебя.
Мать была красивой женщиной, с чуть поседевшими волосами. Ее морщинистые руки выдавали ее возраст, и можно было предположить, что ей немного за пятьдесят, но белоснежная улыбка и чистый взгляд, которым она могла вас одарить, тотчас вас разубеждали в этом наивном заблуждении… Немного посидели.
-Мама. У меня к тебе не совсем обычный разговор. Знаю мы никогда это не обсуждали. Я хотел бы поговорить об отце. У меня недавно пациент был. Он таежник, живет в лесу. И вот он как-то обнаружил в горах палатку, лет двадцать назад, как раз, когда отец пропал и в этой палатке…
-Ваш отец никуда не пропадал. Он вас бросил, уехал с молодой девочкой на Кавказ и все. Я не хотела тогда вам это рассказывать, мне было очень больно и стыдно. У него, насколько я знаю все хорошо. Он писал мне два раза, про вас спрашивал. Но я ему не отвечала. Они живут сейчас в Пятигорске. У вас есть брат и сестра. Теперь вы взрослые, можете найти их сами. Фамилию знаете. Я его давно простила и забыла все. Наверное, это нужно вам было раньше рассказать. Простите меня.
Мать заплакала
-Я сейчас приду.
Она встала и быстро ушла.
-Отец живой. Вот это новость. Мама к нам не очень милосердна была, я столько прорыдал. Хотя, конечно вряд ли мы ему нужны были, раз он так поступил.  Странно, но столько совпадений.
Орлов замолчал. Они оба были поражены этой новостью и долго молчали. Наконец он рассказал сестре о визите старика
-Носки, которые она вязала. Красные с ромбом. Неужели, так все могло совпасть.
-Все ее вязания - из журнала «Работница», таких носков в то время миллион было по стране. Дались тебе эти носки.  Почему мама никогда не могла нам по-человечески про отца рассказать. Хотя ее понять, конечно можно. А что с тем стариком – ты ему помог?
               
                ------------------------------
Константин Дмитриевич не спал две ночи. Днем он работал на покосе, а вечером принимал таблетки, которые ему дал доктор, чтоб не уснуть. Их было всего три штуки –первые две, для бодрствования, третья, наоборот для глубокого сна. Метод назывался депривация сна. Две бессонных ночи прошли легко. Он читал старые журналы, слушал радио, возился с чучелом зайца и главное был бодр и активен. На третью ночь он продолжил занятие таксидермией, тщательно сшивая заячье брюхо, набитое ватой. На столе горела керосиновая лампа. После двух часов ночи стал подступать сон. Веки налились свинцом, игла в руках от напряжения задрожала и стала двоиться.   Когда сделалось совсем невмоготу, Константин Дмитриевич, как и велел доктор, вытащил третью таблетку, которая лежала отдельно от всех и выпил ее. Пора –подумал он, похоже на то, что организм достиг своего душевного истощения, как раз на третью ночь, как и говорил доктор.
-Метод конечно радикальный. Попробуйте сделать вот что, сказал тогда врач. Приняв таблетку, сядьте на табуретку и займите позу точь-в-точь как у являющийся к вам гостя, то есть вполоборота к кровати, слегка согнувшись вперед.  Начните думать о нем, представляя, что он где-то стоит за порогом и не может к вам попасть. В вашем сознание, будет так что вы заняли его место и ему ничего не остается сделать, как уйти. Представьте в воображении своем дорогу, по которой он уходит. Затем убедитесь, что ваша кровать пуста, медленно повернувшись к ней. Лекарство, которое вы примите успокоит и расслабит вас, вы погрузитесь в глубокий и долгий сон и чувство тревоги вас покинет.
 Константин Дмитриевич немного посидел, силясь представить за дверью гостя, затем  повернулся к кровати. На кровати сидел заяц, с распоротым брюхом, из которого торчали нитки и вата. Константину Дмитриевичу сделалось смешно, он вытянул руку, как будто держа ружье и «стрельнул» в зайца. Заяц отпрыгнул в сторону и принялся скакать, как сумасшедший, снося все вокруг. Константин Дмитриевич крутился на табуретке, продолжая по нему палить. Заяц, нитки, керосиновая лампа вертелись перед его глазами каруселью, вместе с палаткой, доктором и красными носками. Запыхавшись, он остановился и увидел, что на кровати недвижно лежит человек укрытый с головой спальным мешком. Мешок был белый, совсем не такой как в палатке, в цвет простыни. По ней, по простыне, из-под мешка ползло красное пятно крови, делаясь все шире и шире и наконец, начало стекать на пол. Константин Дмитриевич заплакал. Ему стало тоскливо, как никогда в жизни. Что-то мокрое, в болотной слизи, встало за его спиной. Он видел рукав серого пальто и грязные лакированные туфли, похожие на те, что хранились в сундуке, с белым костюмом, припрятанные им на особый случай. По полу сновали белые муравьи. Кровать была пустой. Шатаясь Константин Дмитриевич подошел к стене, снял ружье. Ружье было заряжено.  Склизкий, пахнущий землей человек прошел за ним и встал рядом, почти вплотную. Константин Дмитриевич его по-прежнему не видел, но знал, что он стоит за спиной. По рукам Константина Дмитриевича ползли муравьи, вокруг жужжали мухи. Он закрыл глаза и медленно развернулся в комнату. Он ощутил вдруг невероятную легкость и как будто оторвавшись от пола, полетел вверх. Он открыл глаза, комната была пуста, он висел над потолком и смеялся. Затем приложив ствол ружья к виску, выстрелил. В комната поднялся густой пороховой дым.
Проводив мать и сестру, Орлов приехал домой. Жил он один в небольшой квартире. Всю дорогу он думал про старика и отца. Сильное психотропное лекарство, которое он дал старику, истощенному бессонницей, вызовет галлюцинации, и умножит его страх. Оно расшатает и без того неустойчивую психику старика и может привести к непоправимому психотическому разрушению. Нужно ли было ему так поступать, Орлов не знал, но быть врачом он больше не хотел.
Дома Орлов открыл ноутбук. Вбил в поиске фамилию отца и город. На него смотрел постаревший отец и его чужая семья. Он долго не мог уснуть. Воспоминая детства нахлынули и, он погрузился в то далекое время - походы, ночной костер, рыбалка с отцом. Что было бы если, отец их не бросил. Ночью его разбудил шум, на кухне капал кран. Открыв глаза, он увидел, как в глубине комнаты, в полумраке, стоял человек в белом костюме и грязных лакированных туфлях и улыбался. В одной руке его был стакан, с мутной водой, в другой, набитый ватой кролик. Час уже был утренний и рассвет только-только вползал в комнату.