Душа Ивана

Иван смотрел на дно стакана, а в нем отражалась душа. Душа которая утонула и мирно болталась в этом стеклянном колодце. Ивану захотелось крикнуть,- вставай родимая. Возвращайся ко мне. Хватит мокнуть в этом гнусном поиле. А получилось пробормотать - Вставай... ко мне... мокнуть... Душа услышала его, поднилась резво на ноги. Жидкости ей было по горло. Стоять душе в этом по горло не хотелось и душа отхлебнула жидкость, потом еще. Вкус ей не нравился, после каждого глодка она морщилась и вздрагивала, но и стоять почти целиком в этом, душе не хотелось, потому она превознемогая себя  отхлебывала порцию за порцией. И вот, уже стало по пояс и вроде бы уже не так противно  стоять в этом, и можно остановиться. Душе стало по душе это занятие и она не могла остановиться. Ведь так приятно чувствовать, ты супер-герой, ты борешься с непреодалимой стихией которая  готова тебя поглатить, но ты сильнее ее и поглощаешь ее сам. Чувствуешь, что тебе уже все по колено, ты всемогущь и тебе должны поклоняться оценивая всю твою мощь, все твои жертвы на которые идешь превознемогая себя, свои ощущения, мысли, желания, тебе уже ни кто не нужен, потому что ты скала, а все вокруг тебя букашки, которые не понимают твоей личности и натуры. Они видят перед собой только пищинки, а ты не пищинка, это им кажется из-за своего маленького размера и еще меньшего кругозора. Ты просто весь, какой есть, не можешь поместиться в их крошечный глаз и если даже отползя на достаточное растояние они смогут увидеть тебя во всей красе, то все равно не смогут осмыслить своим крошечным мозгом всю величину и масштаб личности, значения и тех мук и страданий на которые ты пошел отхлебывая эту горькую и всепоглащающую жидкость. А жидкости все меньше, а в своих глазах от содеяного ты все больше и значимее. Трудно нагибаться, спина болит, но можно встать на колени. Гора на коленях остается горой. Уже тоненький слой жидкости, пару сантиметров от дна остается, а губы все так же жадно всасывают горечь. Дно сухое, душа отчетливо видет свои глаза, но губы все так же всасывают пытаясь поймать хотя бы пар. Значимость себя падает в своих же глазах. Нечему сопротивляться, не начем себе цену набивать. Вся собственная значимасть улитучивается с остатками испарения. Душа пытается заглянуть в глаза отражения и найти там душу которую увидел Иван, но в душе души не видно. Что в душе души?  Что в глубине? А что-что? Жидкость там. Это самый простой ответ на такой сложный ответ. И душу он удовлетворяет. Во мне жидкость, мерзкая, противная жидкость. И больше ни чего. Я на дне, гладком холодном дне, присосавшаяся к нему губами. Голое пузо как мячек не дает позвоночнику выпрямиться и стать стержнем, а заставряет его огибать. Поволявшись как кривой гвоздь, душа переворачивается на спину. Это позволяет кривому гвоздю постепенно выпрямляться под тяжестью пуза. Пришло время опустошить пузо, тогда позвоночник станет стержнем. Но встать нет сил. А жидкость опять заполняет стакан, наполняя душу безнадегой. Пузо пусто, стакан полон, душа на дне, Иван над стаканом и на кочерге.