Ошибка

Работа в Семнадцатом участке сортировки Почты Деда Мороза кипела. Шла последняя неделя перед праздником, и разбирать послания приходилось чуть ли не круглосуточно. Конечно, сотрудники работали по сменам - вопреки легендам, работали тут не эльфы и не гномы, а обычные люди - просто им чуть больше повезло, чем коллегам из Почты России.

Люди сменялись, но начальник Семнадцатого, Петрович, седой и спокойный, казалось, не спал и не уходил с работы ни на минуту. То тут, то там он помогал в трудных случаях, проверял настройку весов справедливости и анализаторов поступков, обсуждал что-то с бригадирами, спокойно и тихо наставлял новичков.

Петрович работал на Почте много лет. Говорили, что в молодости он подавал большие надежды, прочили его чуть ли не в Директора Почты. Много раз в начале позапрошлого века был в командировках по обмену опытом в Европе и Штатах. Говорят, что после одной такой командировки остановилась его карьера, пропала улыбка и навсегда остался он в заштатном Семнадцатом. Много слухов ходило в курилках почты, но и Директор, и сам Шеф Мороз их строго пресекали - мастером Петрович был отличным, и пользовался заслуженным уважением.

– Внимательно смотри, - показал Петрович на стрелку анализатора молодому сотруднику, который уже нацелился поставить на очередное письмо красный штамп с отказом. - У тебя ноль на большой шкале, а на маленькой?
– Ой, - смутился сотрудник, - ну, там же всего один хороший поступок, какая разница?
– Большая! - мастер обратился ко всем, кто находился рядом и мог слышать его слова за шумом сортировочных машин. - В ваших руках не только судьба подарка, который человек получит, но и судьба самого человека, а может - и всего мира.

Петрович еще раз проверил анализатор, убедился, что сотрудник поставил зеленый разрешающий штамп на письмо и медленно направился в сторону своего небольшого кабинетика.

– Как же, «мира»! - Молодежь посмеялась и покрутила ему вслед у виска.

В кабинете Петрович присел к столу. Достал из ящика бутылку с еловым бальзамом, плеснул в стакан, залпом проглотил.

Да. Мира. Всего мира. Он посмотрел на до боли знакомый, пожелтевший листок на столе под стеклом. Круглыми, ученическими буквами на нем было написано по-немецки: «Дорогой Святой Николай! Я понимаю, что уже давно вырос и почти не верю в тебя, но сейчас мне не к кому больше обратиться. У меня только одно желание - поступить в Венскую художественную академию. Я мечтаю быть художником и нести миру красоту. Адольф Гитлер, Вена, 1908 год, сочельник».

На письме сверху стоял красный штамп «Отказать».