Осень 1068-го, битва на реке Альте

               


                Осень 1068-го, битва на реке Альте


Ближе к середине осени ночи становились тёмными, воздух хладок, а иссиня-чёрное небо усыпали бесчисленные яркие звёзды. На юго-восточных границах Киевской Руси, кроме всего сказанного, воздух этой ночи был ещё пропитан конским и людским потом, тревогой и отвагой, верой и решимостью, злобой и ненавистью, хитростью и алчностью.
Русское войско, состоящее из трёх дружин, каждое, примерно, в тысячу воинов, решительно затихло на краю большого дикого поля, заросшего высокой травой с одиноко торчащими кустарниками и деревцами. Дружинники, в основном, были конники. Позади русского войска шумела своими быстрыми перекатами извилистая и сильная река Альта.
Вот трое предводителей дружин, трое князей Ярославичей, подгоняя своих статных вороных коней, отделились от войска и сошлись на ближайшем холме, дабы держать совет.
- Эх, не по сердцу мне расположение нашего войска, - сходу начал сокрушаться средний брат Ярославичей князь Всеволод. Позади бурная река. А если придется отступать, река станет препятствием.
- Об отступлении даже и не помышляй! - отрезал старший брат из князей - Изяслав Ярославович.
- Наша атака будет внезапной, спят половцы, - успокаивал среднего брата младший из Ярославычей князь Святослав.
- Старый Шарукан хитёр, следовало бы ещё раз отправить разведчиков, - не унимался князь Всеволод. - Помните, его войско по головам гораздо превосходит наше.
- Уж не трусишь ли ты, брат, - усмехнулся Изяслав, стреножа жеребца под собой.
- Я - не трус, но я, как и вы оба, сын своего отца - Ярослава Мудрого. Мудрого, слышите! - обиделся Всеволод.
- Не надо нам ссоры перед таким боем, - попытался примерить братьев Святослав. - Мы привели войско для атаки на половцев. Ну так что же? Брат Всеволод, ты позвал меня и Изяслава дабы прогнать врага с русских границ и не дать им сжечь деревни и города русские. Ну так чего мы ждём?!
Князь Всеволод молчал.
- Не посрамим память и славу отца нашего Ярослава мудрого, - сказал нарочито громко князь Изяслав и дал отмашку войску русичей.
Трое конников, бок обок, двинулись с холма вперёд, тут же качнулось и отправилось за ними всё русское войско. Как только почувствовался запах костров и запах жареного лошадиного мяса русское войско перешло в галоп. Земля задрожала под копытами коней, казалось, никто не остановит эту мощь, эту лавину русских богатырей, не ведающих страха. Каждый дружинник был предан своему князю, земле русской, и был полон духа, чтобы прогнать пришедших на их Святую Землю незваных гостей.
И вот уже показались очертания чумов и шатров половцев, как вдруг, к единичным костеркам мгновенно добавились десятки кострищ - облитые жиром, сухие ветки вспыхнули как по команде. Стало светло, словно днём. И тут, к удивлению русичей, вместо сонных редких сторожевых они увидели прямо перед собой стройные ряды пеших и конных половцев. Огромное вражеское войско вытянулось полукругом-полумесяцем, и уже получалось так, что русские дружины были охвачены флангами половцев. И всё же, князь Изяслав надеялся опрокинуть центральную часть войска Старого Шарукана.
- Прогоним с земли русской поганых ворогов! - кричал он, подбадривая дружинников.
- За землю русскую! Бей ворогов! -  вторил своему старшему брату самый младший из Ярославычей князь Святослав.
- Это засада! Надо отступать! - пытался остановить двух своих  братьев средний брат князь Всеволод. Но было уже поздно, пошла сеча.
Кони отчаянно ржали, трещали копья, раскалывались щиты, шеломы и людские черепа, кольчуги расползались под ударами мечей, словно обычные льняные рубахи. Шла сеча: не на жизнь, а насмерть...
Чуть забрезжил рассвет. В глубине лагеря, в окружении беков, восседал на холёной чёрной кобыле Старый Шарукан. Он улыбался с хитрым прищуром. Лошадка под ним беспокойно похрапывала, но сам хан был спокоен. Кстати, несмотря на своё прозвище, Старый Шарукан не был уж таким старым: пожилой, но всё ещё статный, ростом и шириной плеч он превосходил многих богатуров, а умом он обладал таким, что его уважали и чтили, как мудреца, все главы племён Земли Половецкой. И когда хан решил пойти на Киевскую Русь, все беки поддержали его, ведь чужие богатства и рабы-славяне половцам всегда нужны. Старый Шарукан был спокоен, потому что он был уверен в свой победе. Свита, окружавшая хана, так же вела себя спокойно, главы племён верили в непобедимость своего вождя.
Половцы - те, что находились на флангах, и до сих пор не участвующие в битве, подняли и натянули луки. Перекрёстно, сотни тяжёлых стрел полетело на русичей. Пронзительные и глухие стоны дружинников раздались со всех сторон. Войско русских дрогнуло, и уже не с таким упорством подминало под себя шеренги половцев.
Старый Шарукан оскалился, представив русские сундуки с серебром, золотом и соболиными шкурами, а ещё он представил вереницы русских молодых рабынь. Вообще, хан любил мечтать. Его грёзы прервал прискакавший бек, правая рука хана  -  Буган, в сопровождении троих богатуров.
- Всё идёт по твоему замыслу, хан, - сказал тот, приклонив голову. - Русичи слабеют. Пора ли сжимать фланги?
- Сжимай, Буган. Да, не забудь принести мне головы Ярославычей.
- Хорошо, хан.
Буган с богатурами ускакал так же стремительно как и примчался.
А сеча кипела вовсю. Сеча была такой, что казалось, не останется в живых ни одного русского. И действительно, к тому времени, когда совсем рассвело, погибло уже тысячи русичей, но и половцы понесли большие потери.
- Отступаем же, братья! - в который раз призвал к разуму Ярославичей князь Всеволод. И тут же выпалил, изрядно поредевшему, войску: - Приказываю всем дружинникам отступать!
- Не много ли на себя берёшь, средний брат?! - выкрикнул Изяслав, отбиваясь от многочисленных копий и кривых мечей.
- Я сказал - отступаем! Не то все здесь ляжем! - задыхаясь, кричал Всеволод и начал отводить остатки свой дружины.
Его примеру последовал князь Святослав. Нехотя повернул и своих, оставшихся в живых, людей, князь Изяслава.
Тем временем половцы почти полностью окружили русское войско, ошибка стратегии ведения боя русскими князьями была очевидна. Храбрые русичи не дёшево отдавали свои жизни - одну за десять половецких, но их поражение было неминуемо. Все трое братьев Ярославичей были ранены, остатки дружин заслоняли собой своих воевод, вытесняя их с поля боя.
Половцы напирали, в какой-то момент среди русских возникла паника и некоторые воины побежали, но вместо того, чтобы отступать вдоль реки Альты, они бросились форсировать быстрые воды реки - кто на лошадях, кто без. Стрелы половцев доставали и людей и лошадей, в результате - все дружинники, решившиеся переплыть Альту, погибли.
Князь Изяслав, израненный, без шелома, рвался в бой, желая погибнуть и тем самым искупить вину перед войском русичей.
- Гляди, князь, к чему привела твоя самонадеянность! - подливал огонь в масло его брат Всеволод.
- Теперь не время выяснять отношения! - закричал на брата князь Святослав. - Нам необходимо вернуться в Киев, дабы собрать новое войско!..
Крики Святослава глушили лязганье мечей, грохот от ударов оружия по щитам, свист стрел, стоны воинов. Некогда прозрачная вода реки Альты стала мутно-красной от крови...
- Русские дружины разбиты, хан! - радостно сообщил старому Харукану тысячник Буган.
- Где головы Ярославичей?
- Братья бежали с поля боя, остался небольшой заслон. Мы добиваем его.
Шарукан переломил рукоятку нагайки. Буган спрыгнул с коня и упал на колени.
- Нет, сегодня ты не заслуживаешь смерти, - смиловистился хан и натянул удила своей лошади. Он решил насладиться победой, узрев её результаты собственными глазами. Свита из нескольких десятков человек отправилась вместе с ним, в том числе и Буган.
Жёлтое солнце поднималось над пропитанной кровью землёй. Окружённый беками и беями, Старый Шарукан неторопливо доскакал до самой реки Альты. То, что увидел он на поле битвы омрачило его: да, русичей погибло множество, но половцев было убито вдесятеро раз больше.
Лошадка хана отпрянула от дышащей смертью воды Альты. Старый Шарукан впал в бешенство, он снова потребовал головы Ярославичей. Только братья-князья были уже в недосягаемости от половцев. С остатками войска Изяслав, Всеволод и Святослав направлялись к Киеву.