15. Моё увлечение, или кадетская привычка

         Чтением я серьёзно увлекся лет с 8-ми. Буквально проглатывал всё что попадалось под руку интересного из детской литературы. В 50-х, 60-х годах  выходило очень много хороших книг.  Чего стоила, например, волшебная повесть Александра Волкова «Волшебник изумрудного города», новое издание которой вышло в 59 году, а в 63-м  появилось уже продолжение  - «Урфин Джюс и его деревянные солдаты».  С каким же нетерпением я ждал очередной номер «Пионерской правды», в которой начали печатать эту книгу!
 
    Я так увлекался чтением, что забывал всё вокруг. Как-то раз случился даже скандал, когда мама не могла заставить меня выйти погулять на улицу: я никак не хотел оторваться от увлекшей меня толстой книги китайских народных сказок.

   Я прочёл всё что было у нас дома, то есть книги старшего (на 7 лет) брата, соседей, друзей и знакомых, записался в библиотеку киевского дома офицеров.
    Постепенно мне стало интересно оставить понравившуюся книгу у себя, чтобы потом в любое время иметь возможность получить удовольствие ещё раз, прочитав её снова. В 10 лет моими настольными книгами стали «Похождения бравого солдата Швейка…» и «Двенадцать стульев. Золотой теленок», которые перечитывал не раз. 
   
       Однако в начале 60-х купить пользующиеся спросом издания становилось всё сложнее; в стране начался книжный дефицит. С одной стороны, поиск и приобретение хорошей книги стало доставлять ещё большее удовольствие, а с другой - собирать книги становилось всё труднее.   Учёба в военных училищах совсем не оставляла на поиск книг времени.  Увольнения в город были редкими и только в выходные, когда книжные магазины были закрыты, да и найти в них что-то интересное стало невозможно. 
    
       Первые годы моей офицерской служба в Москве были весьма напряженными. В редкие выходные дни я едва успевал отсыпаться после многочисленных дежурств, полевых занятий и учений.  Но постепенно и у меня появилось свободное время.  А так как других увлечений не было, его я стал посвящать книгам.

       Как я возрадовался, узнав, что в столице был букинистический магазин иностранной литературы. Там принимали у населения и продавали бывшие в употреблении, изданные в Англии и Штатах книги. Причем, судя по всему, цензуры при приёме не было, видимо потому, что прочитывать огромное количество книг, изданных за границей на английском языке, было невозможно.  С этим не справился бы даже целый институт с огромным штатом сотрудников. 
        В магазине было много детективов, вестернов и приключенческой литературы, которые у нас совсем не издавались, или издавались очень мало: например, детективы Агаты Кристи, или Дика Френсиса. Свободно продавались книги Яна Флеминга об агенте 007, или Эдгара Берроуза о Тарзане. о которых я тогда уже слышал, но достать, естественно, нигде не мог.
Да и прочитать их в оригинале было совсем другое дело: со временем я заметил, что качество переводов издаваемых у нас зарубежных авторов, даже классики, оставляло желать лучшего.
         
       Поэтому каждая поездка в этот магазин была для меня праздником и предвкушением неожиданного подарка: а вдруг в этот раз посчастливиться и попадется что-нибудь интересное. 

     Ходить по обычным книжным магазинам в те годы было интересно, но бесполезно. Книги, пользующиеся спросом, на прилавки не попадали.  И даже купить «Три мушкетера» Дюма и продолжение знаменитого романа, которыми я зачитывался в детстве, можно было только сдав 20 кг макулатуры за каждую книгу.   
   
        Поэтому первое время я ходил в основном по букинистическим магазинам или «букам», как их называли книголюбы, и букинистическим отделам в больших книжных магазинах (например, в Доме книги на Новом Арбате). Там, правда очень и очень редко, можно было купить интересные, но очень дорогие старые, дореволюционные издания.
         
       Несмотря на книжный дефицит, в Москве было много людей, которые по той, или иной причине сдавали свои книги и даже библиотеки в буки.  Там им назначали цену, по которой потом они должны по идее быть выставлены на продажу в этом же месте. Но, так как их цена ненамного превышала номинальную таких же новых книг ( от 1 до 3 рублей , как правило),  на прилавок они не поступали.  Видимо приёмщики поставляли пользующуюся спросом литературу перекупщикам, сбывавшим её потом на книжной толкучке, или своим знакомым, родственникам и друзьям. Ведь на книжном рынке цена наиболее востребованных книг доходила уже до 10, 25 и даже 50 рублей (столько стоил на толкучке, например, только что вышедший во второй половине 70-х, однотомник Булгакова).
 
       Хотя, конечно, как и во всяком деле бывали и очень редкие исключения.
 Так недалеко от моего дома, в Тушино был книжный магазин, где, видимо, работали честные продавцы, совсем не интересующиеся книгами и книжным бизнесом.  Сданные накануне там в букинистический отдел книги, утром к открытию в 10 часов выкладывали на прилавок. Среди них часто попадались хорошие вещи.   Правда, книголюбов в Москве тогда было очень много и довольно быстро к моменту открытия магазина там уже стали собираться несколько человек, как правило завсегдатаи, которые, как только открывали входные двери, неслись со всех ног к прилавку букинистической литературы и тут же сметали всё, что там утром выложили.
            
       На книжном рынке тогда можно было купить всё, были бы деньги. Но покупать книги по бешенным ценам мне было совсем неинтересно, удовольствие доставляло именно приобретение книг по номинальной стоимости.   
        Я быстро обратил внимание на то, что москвичи сдают в букинистические магазины довольно много хороших, пользующихся спросом книг, и днём в рабочее время к приёмщикам в них были даже очереди.  Букинисты при этом с каждой книги брали себе довольно большую по тем временам комиссию  25% от её цены. 

      Литературу принимали, как правило, опытные работники книжных магазинов, хорошо знающие цены, как правило, в специальном окошке комнаты где-нибудь в задней части магазина. Причём обычно сидящий за столом приёмщик, принимая книги, называя цену и проставляя её шариковой ручкой на задней, внутренней стороне крышки, в верхнем правом её углу, совсем не видел стоящих в хвосте очереди клиентов. 
         И тогда у меня появилась интересная мысль: покупать книги прямо у сдающих их в скупку посетителей.  Им, как и мне, это было бы тоже выгодно: не нужно  терять четвертую часть общей суммы.
   
  Я стал вежливо интересоваться у стоящих в очереди, какие книги они сдают. А когда, чаще всего, они  охотно их мне показывали, если там было что-то интересное, предлагал:
 -  А не могли бы вы продать их мне? У вас ведь 25% комиссию возьмут. Зачем вам это нужно?

     И если возражений не было, советовал, как лучше это сделать:
- Вы тогда попросите у оценщика только их оценить, хотите, мол, посоветоваться с родными, подумать, но пока сдавать не решили ещё.
 
    Я выглядел всегда на 10 лет младше своего возраста и, видимо,  внешним наивным видом внушал окружающим большое доверие.  Возможно меня принимали за студента, от которого вряд ли можно было ожидать какого-то подвоха. Как правило, многие соглашались, а я становился довольным владельцем иногда очень хороших изданий прошлых лет.
   
      Очевидно, что подобная идея приходила в голову к тому времени не только мне, т.к.  в магазине иногда приходилось сталкиваться с такими же перекупщиками, что и я. Правда их было немного, и мы не соперничали друг с другом. Если кто-то видел, что возле очереди сдававших книги кто-то уже крутиться, то есть место уже занято, то сразу уходил в другой магазин.

    Однажды одна дама, видимо уже не раз сдававшая книги, знавшая о перекупщиках и специально искавшая с ними встречи, в ответ на мой вопрос, сообщила, что у неё дома большая библиотека, которую хотела бы продать, и пригласила меня к себе домой. Жила она в сталинском доме на Ленинском проспекте, как раз рядом с букинистическим, в котором мы встретились. 

      У нее действительно оказалось огромное количество книг- две стены в большой комнате с высоченными потолками была заставлена книжными полками, набитыми собраниями сочинений (50-х, 60-х годов), и отдельными дефицитными изданиями.

   Там было все, о чем можно было только мечтать. У неё, оказалось, умер не так давно муж-книголюб, собиравший книги всю жизнь и имевший, судя по месту жительства, для этого хорошие возможности.
    К моему большому сожалению оказалось, что дама хотела продать всю библиотеку сразу за несколько тысяч рублей.  А у меня, тогда ещё старшего лейтенанта, конечно, таких лишних денег не было.

    В те годы возле больших книжных магазинов в центре обычно стихийно собирались группы книголюбов.  Там можно было купить приглянувшуюся книгу или поменяться с кем-нибудь, предложив свой обменный фонд.  Для этого его не требовалось брать с собой. У завсегдатаев всегда были списки предлагаемых для обмена книг.  При совпадении интересов, договаривались о встрече в удобное время и в удобном месте. Тем не менее каждый обычно прихватывал с собой в портфеле несколько пользующихся спросом книг и иногда обмен проходил прямо на месте.  Конечно, проще было бы не менять, а продавать свои ненужные книги, покупая на вырученные деньги нужные. Но проблема была в том, что рыночные цены на дефицитные издания были намного выше государственных, (они были указаны на задней крышке обложки книги), а продажа книги по цене выше государственной считалась мелкой спекуляцией, которая согласно статье 154 УК РСФСР и, совершенная повторно, наказывалась исправительными работами на срок до одного года или штрафом до двухсот рублей с конфискацией предметов спекуляции. Поэтому книголюбы, приходившие на книжные толкучки никогда не предлагали продать свои книги, только поменять, прекрасно понимая, что под видом любителя книг может оказаться работник милиции, из отдела ОБХСС*. В случае поимки даже первый раз, человека ожидали на работе очень серьезные неприятности. Ведь, как правило в числе книголюбов было очень много научно-технических работников из НИИ и почтовых ящиков*, государственных и военнослужащих, сообщение на работу которым из милиции о том, что они занимались спекуляцией, могло нанести непоправимый ущерб их репутации.
   
  Но для многих всё же продать книгу было очень заманчиво, ведь обменять её, особенно, если их обменный фонд был невелик, было очень трудно, почти невозможно и поэтому очень часто, если  владельца интересной книги долго и убедительно просили продать её, он всё же соглашался, особенно если внешность покупателя внушала доверие, то есть не соответствовала образу работника милиции.

   Отдельной категорией постоянных посетителей книжных толкучек были спекулянты. Они обладали широкими связями с работниками торговли, имевшими отношение к сбыту книг: сотрудниками книжных баз и магазинов, издательств и почты (ведь там распространялись подписные издания) и даже библиотечных коллекторов и библиотек.
   
      Во второй половине 70-х в моём взводе был молодой солдат 1 периода службы, мама которого была начальником центрального телеграфа в Воронеже. По его словам, дома у них были все собрания сочинений, выходившие тогда в стране. Узнав о моём увлечении книгами, сначала он, а потом и его мама, приезжавшая проведать сына, прозрачно намекали, что могут помочь достать что-нибудь интересное.  Я же, как стойкий коммунист, не захотел быть кому-то обязанным, отказался от помощи и, как показало время, правильно сделал. Когда солдат был уже на 4 периоде службы, он стал ярым приверженцем дедовщины и нарушителем дисциплины. И конечно, не откажись я тогда от подношений, пришлось бы мне оказаться в крайне неприятном положении и идти на сделку с совестью.
    
       Постоянно действующая по субботам книжная толкучка в то время функционировала на Кузнецком мосту, при выходе из станции метро на Рождественку. Там на первом этаже был небольшой букинистический магазин.
Как-то в один из выходных я присмотрел себе только что вышедшую в серии «Библиотека приключений и научной фантастики" «Сорок пять» Дюма (второе издание).
 В то время, книги этой серии, издававшейся в издательстве «Детская литература», пользовались у книголюбов очень большим спросом (как впрочем и сейчас). Во-первых, потому, что были красиво оформлены: в золотой рамке на лицевой стороне обложки. Их так и назвали «рамка».  А во-вторых, потому что хорошо иллюстрировались замечательными художниками.  Например автором иллюстраций к известным романам  А.Дюма, М.Рида, Ф.Купера  там  был И. С. Кусков.   

       Эта книга сразу же появилась у спекулянтов, разумеется, в идеальном состоянии, т.е. не читанная. Не помню уже по какому поводу, но я вдруг возгорелся страстным желанием купить такую себе, долго искал и вот, прохаживаясь в толпе книжной толкучки, как раз под окнами книжного магазина на Рождественке увидел её у одного спекулянта. Он хотел за неё 25 рублей, это были по тем временам очень большие деньги, но другие просили и больше, а достать эту книгу где-то ещё, дешевле, было невозможно.

    Чтобы не светиться на виду у всех, продавец, а это был ничем не приметный мужчина средних лет, судя по одежде, среднего достатка, предложил зайти в магазин. Мы стали внутри, у стеклянной витрины. Неопытный в таких делах  и не считавший, что делаю что-то предосудительное, я и не подумал, что за нами кто-то может вести наблюдение со стороны. Мой партнер тоже об этом не догадался, не сообразив, что сквозь витрину мы были хорошо видны с улицы.  Он достал из своего толстого портфеля книгу и протянул мне. А я, осмотрев внешний вид и пролистнув, убедился, что книга в идеальном состоянии, положил её в свой портфель.  Достав из нагрудного кармана 25- рублёвку и передав ему, направился к выходу. Но уже за дверью, на улице ощутил, что кто-то крепко взял меня за плечо. 
- Не дергайтесь! Я из милиции, идите со мной,  - безапелляционным тоном негромко  , но отчётливо произнес подошедший откуда –то сзади и сбоку мужчина.
   Естественно его лица я видеть не мог, но понял, что эта встреча не сулит мне ничего хорошего. Я был старшим лейтенантом, коммунистом, и любые официальные контакты с правоохранительными органами для меня были крайне нежелательны. Ведь в то время считалось, что просто так оказаться в милиции дисциплинированный офицер не может.
 
   Поэтому кадетская привычка, укоренившаяся у меня с детства за 7 лет учебы в СВУ, автоматически сработала раньше, чем я успел проанализировать ситуацию.
    Отбросив руку молодого человека, несмотря на то, что со мной был тяжёлый портфель с книгами, бросился бежать по улице в сторону Детского мира, 

    Прохожие на моем пути, не понимая в чём дело, разумеется поначалу просто отступали в сторону, уклоняясь от столкновения. До ближайшего перекрестка на пересечении Жданова* и Пушечной, оставалось всего несколько метров. Погнавшиеся за мной милиционеры, а их было двое, вряд ли получили в своем милицейском училище спортивную подготовку лучше меня в двух военных училищах с 11 лет и я спокойно  оторвался бы от погони, но не учёл важной детали. Одно дело было убегать в детстве от патруля, или офицера, на какой-нибудь малолюдной улице Киева,  где симпатии прохожих были всегда на стороне суворовца, или курсанта, а другое дело в самом центре Москвы по оживленной улице. К тому же   у милиционеров был очевидно большой опыт погони!
- Товарищи, милиция!  помогите задержать преступника! – во всё горло закричал один.
  В то время в столице нашей Родины, это были магические слова!  Уровень сознательности граждан тогда был очень высокий, каждый хотел помочь органам защиты правопорядка.  Несколько случайных прохожих, мужчин среднего возраста буквально преградили мне дорогу, расставив в сторону руки. Продолжать нестись  дальше не имело смысла...
    Держа теперь уже под локти с двух сторон, милиционеры в штатском отвели меня в Детский мир. Там на первом этаже у них был видимо какой-то опорный пункт с дежурным, сидевшим за столом с телефоном. 
   Меня подвели к стойке.
-  Ставьте  портфель сюда! - показал на её столешницу задержавший меня милиционер, молодой человек лет 30. 
- Ваши документы.
Я положил портфель, достал и протянул ему удостоверение личности*.
- Так…, старший лейтенант, - прочитал он.   
- Что же вы бежали от нас, товарищ старший лейтенант? Я же вам сказал, что мы из милиции.
- Но вы же мне документов не предъявили и не представились, мало ли кто мог назваться милиционером? Сразу за руку схватили.  Причины тоже не сказали, за что задерживаете. Я ведь ничего противозаконного не совершал. Вот и решил, что это барыга какой-то может быть хотел на меня наехать зачем-то.
 
       В это время в помещении открылась входная дверь и двое в штатском ввели моего продавца.  В руке одного из державших его за руки, очевидно сотрудников милиции, был портфель с книгами.  Мужчину провели в другую, соседнюю комнату.
- Вы только что в магазине купили у этого гражданина книгу. Перепродажа их  является мелкой спекуляцией, - продолжал мой милиционер, -  Поэтому мы сейчас напишем протокол, а вы его подпишите. Потом мы вас отпустим.
       Что-то в его тоне и в манере поведения  мне не понравилось. Во-первых, так и не представился. Кто он? В каком звании? Фамилия? И какие у него были основания меня задерживать?  До этого времени попадать в отделение милиции мне не приходилось и опыта общения с её сотрудниками не было.    Интуитивно ничего хорошего от них, на мой взгляд, ожидать не следовало. С моей точки зрения, купив с рук книгу, я не совершил ничего незаконного. Бороться со спекулянтами, наказывая покупателей, на мой взгляд было не совсем эффективно. Наверное, всё же нужно в первую очередь искать и перекрывать источники поступления товаров из торговой сети и производителей к спекулянтам, а не хватать на улице таких как я любителей книг. Но у ребят , видимо, было другое мнение. Так им  работать  было намного проще и показательнее  для начальства. 
Поэтому я решил всё отрицать.
 .
-  Да, нет, вы ошиблись. Я ничего не покупал, мы с гражданином просто хотели посмотреть, что у кого есть на обмен. Вот и вошли в магазин, чтобы никому на улице не мешать.
Такой ответ молодому человеку очень не понравился. Он принялся убеждать, что мой долг, как офицера и коммуниста, помочь им в поимке злостного спекулянта. Для этого мне нужно всего лишь как свидетелю, подписать протокол.
Видя, что уговоры на меня не подействовали, милиционер перешёл к угрозам.
-  Слушай, старлей! Ты если  не подпишешь, то посадим тебя на ночь в камеру, домой теперь  попадёшь неизвестно когда, оно тебе надо? На службу сообщим, неприятности будут большие. Кого ты выгораживаешь? Да эта морда постоянно тут на Кузнецком торгует, а ты его покрываешь! У тебя совесть есть? Наверное, ещё и коммунист? Ты, что думаешь, что ты старший лейтенант, так тебе всё с рук сойдёт? У нас и майоры тут плакали!
Я молчал.
       Его помощник периодически выходя из соседней комнаты и перешептываясь с моим собеседником наконец вынес оттуда и положил на столешницу стойки перед ним и вверх ногами ко мне  какой-то заполненный рукописным текстом  стандартный лист бумаги.   Естественно прочесть, что там было написано я не мог.
-  Ну, вот, видишь, твой подельник во всем сознался. Ты нам уже и не нужен, теперь ты пособник спекулянта. Я тебя предупреждал!
 Последний раз говорю, подписывай, а то будет плохо!  А так, вот ставишь подпись, и свободен. Ты же офицер, должен наоборот нам помогать ловить преступников! Где твоя совесть?

 "Ну, да, кто бы говорил о совести. Сам в курточке кожаной, наверняка стоит в комиссионке не меньше тысячи «р». Да и в джинсах Levi’s , тоже рублей 200  на толкучке. Это при милицейской то зарплате, а она, говорят, ниже, чем у армейских офицеров.
Нет уж, будь, что будет", - .решил я и не стал ничего подписывать, просто промолчал, ожидая неизбежных неприятностей.
К моему большому удивлению, милиционер закрыл мой портфель и протянул мне удостоверение личности.
- На, старлей!  Свободен!
               
     Дома вечером я рассказал, что со мной случилось жене, а она потом - нашей соседке сверху. Елена Владимировна всю свою трудовую жизнь проработала врачом в МВД и, по её словам, имела хорошее представление о службе и методах работы в этой организации.   Она одобрила мой поступок, объяснив, что если бы я подписал бумагу, то как раз на основании этого и стал бы пособником спекулянта. Конечно, уголовного, или административного наказания я бы не получил, но мне тогда действительно направили бы на службу соответствующее письмо, реакция на которое у моего командования могла быть самая неблагоприятная.   Бумагу милиционеры мне, объяснила она, показывали верх ногами специально. Очевидно мой спекулянт отказался подписать протокол, зная, что ему это грозит судом, и ребята просто блефовали. Так что повезло мне, что не поддался уговорам и угрозам. 
 
___________________
Примечания:
*- ОБХСС- отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности в организациях и учреждениях государственной торговли, потребительской, промышленной и индивидуальной кооперации, заготовительных органах и сберкассах, а также по борьбе со спекуляцией, существовавший в 1937—1946 гг. в составе НКВД СССР, в 1946—1991 гг. в составе МВД СССР.
* - «удостоверение личности»- офицеры вооруженных сил СССР в качестве документа,  удостоверяющего личность (вместо паспорта у гражданских лиц)  имели удостоверение личности офицера.
* - Жданова (улица) - в настоящее время  (с 1989 г.) ул.  Рождественка.


Рецензии
На это произведение написано 5 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.