Многотел

 Каких свершений, издевательств, каких мук я ещё ожидал?
Не знаю. Но я твёрдо верил в то, что не прошло время ужасных чудес.
(“Солярис”, Станислав Лем)

Отчет №87 от 24.03.2098.

Мы продолжаем исследование планеты Z-11. На текущий, 7-й день, нашего пребывания делать заключения преждевременно.

Как упоминалось в отчете №86, поверхность планеты покрыта песком. Присутствуют горные породы, скалы и каменные рельефы. Планета имеет атмосферу, однако, воздух не пригоден для дыхания человека, из-за обилия токсинов. Подробный анализ веществ, содержащихся в почве и воздухе, а также фотоснимки Z-11, были направлены Вам ранее (см. Приложение к отчету №86).

Вчера вернулись некоторые поисковые дроны, ранее отправленные для подробного изучения территорий. Полученная от них информация помогла нам обнаружить предположительных обитателей планеты или их останки.

В некоторых областях Z-11 присутствуют скопления пока неопознанных существ. Они стоят друг от друга на расстояние, примерно, в метр. Присутствуют и одинокие представители вида, отстоящие, иногда, на большой (в несколько километров) дистанции от скопищ.

Условно, мы обозначили инопланетных особей “многотелами”.

Внешний вид и размеры индивидов не различаются между собой. Выглядят они совершенно одинаково, в некоторой степени антропоморфно. Многотелы имеют сгорбленное тело (рост, в согнутом состоянии, 181 см) с панцирем на спине. Находятся, неизменно, в стоячем положении. Пара ног отсутствует – вместо них, от торса до поверхности земли единое туловище, одинаковой ширины. Оно врастает в почву наподобие корня. Пара рук присутствует – тонкие (диаметр 2 см) конечности свешиваются вдоль тела. Длина рук 92 см, длина пальцев 22 см. Ногтей на пальцах не обнаружено. Половые органы не замечены, как и органы зрения, обоняния, слуха и вкуса.

Многотелы ни имеют волос, ни в какой части телесного организма. Кожный покров темно-фиолетового оттенка (хим. состав пока не определен) полностью покрывает особь (в т.ч. панцирь и лицо).

Особое внимание хотелось бы обратить на лицевую часть многотела. Она лишено глаз, носа, рта и полностью покрытой условной “фиолетовой кожей”. Примерно из центра лица у местных особей произрастает существо подобное основной телесной форме. Схожее туловище, руки, панцирь, только меньшего размера (все измерения см. в Приложение к отчету). Второе тело, вырастая из лица первого, параллельно поверхности земли и столь же сгорблено, от чего второе лицо оказывается, под углом, напротив туловища. В свою очередь, из лицевой части второй телесной формы вырастает третье тело с аналогичными, но меньшими, параметрами и характеристиками.

Общая совокупность внешних элементов придает многотелу спиралевидную фигуру. Подробная анатомическая информация, а также снимки содержатся в приложение к отчету.

Честно говоря, не могу уверено утверждать, что эти существа живые. С их стороны не было зафиксировано никаких движений. Они походят на статуи или, предположу, скелеты.

Основываясь на гипотезе, что мы имеем дело с останками, мы предприняли попытку транспортировать одного из многотелов на базу. Из этой затеи ничего не вышло – обитатели Z-11 намертво вросли в почву. Кроме того, их туловища, как выяснилось, состоят из невероятно твердого вещества или металла. Нами была задействована пила и лазерный луч – на фиолетовой коже не осталось ни царапин, ни полос.

На коллективном совете мы заключили, что перед нами всё же не живые представители здешней цивилизации.

Сегодня профессор Жиль попытался извлечь немного ткани у одной из особей. Им были использованы различные инструменты и методы, не давшие результата. Однако, в конечном итоге, ему удалось получить неопознанные частицы из под панциря. Первоначально мы посчитали, что это песок с поверхности земли, занесенный ветром. Но в отличие от песка, эти пылинки не были опознаны анализатором. Прибор, по неясной причине, отказывается выдавать химический состав исследуемого объекта. Создается впечатление, что это вещество не соотносится ни с чем в его обширной базе данных.

По итогу дня, мы решили поместить частицы в колбу с катализатором и провести непосредственный опыт на живой ткани.

***

Как меня зовут? Какая разница как меня зовут. Я уже мертв. Точнее обречен. Но в моем случае эти понятия не сильно расходятся.

Я потерял то немногое, что у меня оставалось от статуса человека. Добровольно продал за 10000 монов + 1000 монов по акции. Жаль, что денег этих в своих руках даже не почувствовал…

Теперь в мой затылок вмонтирован чип и я безвольная марионетка. Ресурс для экспериментов – скотина, на пороге скотойбойни. И почему этот чип не лишает человека сознания? Не верится, что светочи науки не могли наделить его таким свойством. О нет, им важно было, чтобы я имел психику и душу, над ними ведь самые интересные опыты обычно ставятся.

Короче, у меня больше нет воли. Я не могу выполнять действия, помимо дозволенных. Хочется встать и помочиться прямо на чистый пол! Но желанию не воплотиться. Вот и сижу на стуле, рассматриваю свою коричневую робу, и гадаю, чему же именно меня подвергнут…

Надоело глядеть на свою одежду, и я взглянул на людей у противоположной стены. Там стояла красивая, ухоженная женщина с голубыми глазами и в синей униформе. Черные волосы, будто блестели сединой в ярком свете. Слышал, её называли Жани.

За компьютером мужчина. Тоже ухоженный, с прилизанными волосами и белозубой улыбкой. Генри, кажется. Он стучал по клавишам и весело беседовал с женщиной, отпускал какие-то шуточки и пошлости, а женщина посмеивалась. Я не вникал в их речи, какое мне дело. Просто наблюдал и ждал.

Вдруг мужчина встал и притянул к себе собеседницу. Начал лобызать её губы, а она в ответ страстно впилась ему в рот.

Я отвернулся, хотя меня они, конечно, не стеснялись. Разве может смущать предмет мебели или мелкое насекомое? А я был чем-то еще меньшим.

Парочка поспешно прекратила объятья. Их смутил профессор Жиль, стремительно вошедший в помещение и неодобрительно нахмуривший тонкие брови. В этом человеке вообще всё было тонким и утонченным – бородка, усы, изящные скулы и пронзительный взгляд. И да, еще он очень талантливо отрезал от людей куски плоти – красиво, грациозно, выверено. Очевидцы восхищались! Едва ли не аплодировали.

Вот и сейчас. Кратко переговорив с профессором, парочка приблизилась. Им хотелось посмотреть, как работают профессионалы. Жиль, с важным видом, прошествовал к подопытному NN-701. Ну, то есть ко мне!

Ничего не говоря, он вынул салфетку и расстелил на металлическом столике слева. Затем взял мою левую руку и уложил её на ткань, не прекращая оценивающе щуриться. Извлек из кармана небольшой контейнер и положил его рядом. Еще раз насуплено примерился. Достал скальпель, и в один миг аккуратно отсек палец. Чик! Третий по счету! На этот раз средний. Мизинца и безымянного я лишился давно.

Кровь залила салфетку, впитываясь и окрашивая её в багряный цвет. Жиль, столь же изящно, вытащил из кармана портативный паяльник и прижег кровоточащее место.

Уложив ровно отрезанный кусочек в контейнер, он самодовольно ухмыльнулся.

Публика была в восторге! Мужчина-зритель пожелал сам выбросить напитавшуюся кровью салфетку, лишь бы не утруждать мастера. Тот только хмыкнул в знак согласия.

Доброволец пренебрежительно отбросил мою искалеченную руку, старательно сложил ткань вчетверо и отнёс в утилизатор.

Испытывал ли я боль в процессе? Теперь уже как-то нет… Начинал привыкать к своему новому статусу.

Они заговорили обо мне, и я невольно вслушался - …проведу некоторые исследования с плотью подопытного. Если органической ткани не хватит, изыму у другого. Так что NN-701 весь Ваш. Ступайте в экспериментальный зал, вскоре я принесу колбу с эссенцией многотела.

Профессор вышел из помещения. Мужчина и женщина переглянулись и тоже направились к выходу, а я, конечно, за ними. Мне не отдавали команды и не махали призывно рукой. Зачем? Обреченный не нуждается в пояснительных жестах. У него и вариантов то нет.

Я пришел в зал, разделенный на две части стенкой. В ней имелась дверь и большое, толстое стекло. Меня отвели в дальний отсек – кругом белые, стерильные стены из теплого металла, а еще видеокамеры по всему периметру. Вот и всё. Ну, то есть еще тут были две пары рабочих и охранников.

Рабочие носили потрепанные, оранжевые робы. На лицах я приметил следы от ожогов, а еще у одного недоставало пальцев на руке. Сомневаюсь, что тут поработал профессор, скорее обычная травма на производстве.

Что до охранников, то они стояли в полной амуниции, в бронежилетах и при шлемах. В руках сжимали крайне опасные пушки. Если ученые сочтут, что в процессе эксперимента я начну представлять угрозу – мое тело разнесут на атомы.

-Подопытному следует быть обнаженным, - высказался Генри, не взглянув в мою сторону. Он вводил какие-то данные в планшет, и ему некогда было отвлекаться.

Раздеваться пришлось самому. Даже рабочие не снизошли до помощи.

Пока снимал одежду, загляделся на женщину, увлеченно настраивающую фотографический прибор. Когда я остался голым, она сделала пару снимков. Нужно же запечатлеть изначальный вид подопытного, чтобы сравнить с последующими изменениями.

Жаль, что догадался, а то мог бы себе польстить.

 В отсек пришел профессор Жиль. Он горделиво продемонстрировал и взболтал принесенную колбу. За стеклом виднелась мутная жидкость, вроде, довольно густая.

С неизменным изяществом, профессор поместил колбу в большой шприц, который тоже не забыл всем показать.

Они готовились еще минут десять, а я ждал, и не буду скрывать, боялся. Неизвестно к чему всё приведет… но хорошего ожидать не стоило. С этим почти удалось смириться.

Наконец, подготовительная работа завершилась. Впервые, за многие дни, на меня посмотрели. Более того, я оказался в центре внимания! Этакое последнее утешение, можно сказать… но, конечно, интерес для всех представлял скорый результат, а не какой-то NN-701.

Жиль приблизился ко мне и встал за спиной. Около минуты он ковырялся с чипом. Его отключали перед действом, чтоб не мешал чистоте эксперимента.

Устройство отключилось, и я ощутил предсмертные 30 секунд свободы! Чтобы сделать напоследок…

-Привет, Хью! – я помахал искалеченной рукой охраннику, имя которого пару раз слыхал. Не от радушия и не из дружелюбия. Просто хотелось подразнить присутствующих, бессильно так поиздеваться.

 Игла вошла в артерию на шее, и я почувствовал, как внутрь сочится мутная жижа…

Профессор отошел в сторону. Прищурился, высматривая последствия инъекции. По его взгляду, я догадался, что от меня ждут комментариев.

-Тяжело, - пробормотали мои губы.

Я, в самом деле, ощущал тяжесть в шее, плечах, затылке. Ссутулился… сгорбился… ноги окаменели…

Подняв взгляд, увидел перед собой только Хью и пару рабочих. Ученые и старший по званию охранник отбыли за стекло. Эх… Хью… ты, наверно, тоже родом из нижних районов. Тебя тоже не жаль, а про рабочих и говорить нечего.

Судорога вновь согнула спину. Бах! Вылетело что-то. Чип! Вылетел как пробка из шампанского, распитого учеными по прибытию на планету.

Что же так давит на плечи, на шею… дышать трудно…

-Опишите ощущения, - раздался голос профессора из селектора.

Я бы сказал… но вздохнуть не мог… и всё темнело… темнело…

***

Дождь капал как сопли из простуженного носа. В нижних районах постоянно такая погода, слегка аномальная. Какой-то непостоянный дождь или полуснег с духотой. Порою случаются и ураганы.

По телевизору о том не скажут, но все знают, что такую погоду к нам гонят из верхних и средних районов. Надо же куда-то девать тучи и прочие погодные неудобства. Вот их к нам все и сгоняют, чтоб не мешали им работать и отдыхать.

Кто-то мне говорил, что в верхних районах весь климат по расписанию. Там всегда знают, какие осадки ждать… А в наших краях никогда не угадаешь, чем тебя с неба одарят – зеленоватым снегом, липким дождем или душной слякотью.

Я потянулся к мешку на подоконнике, там хранились сигареты россыпью. Их продавали на вес. С собой уносить приходилось в своей упаковке.

Пустышки. Труха завернутая в бумагу. Но хотя бы дешево. За чем получше и подороже нужно к границе районов идти… Вскоре туда и направлюсь. Впрочем, те сигареты мне всё равно не по карману.

-Для тебя макароны остались, они на кухне, - окликнула мать из коридора.

-Хорошо спасибо, - отозвался я, не отвернув головы от окна. Неплохая сегодня погодка, хоть вечерок и перемазан склизкими выделениями облаков.

Сидя в полумраке, я старался не думать. Свет зажигать не было нужды, мне и в темноте нормально. Насмотрелся уже на потрескавшиеся стены, плесень и мох из под обоев. Сколько его не отковыривал, всё равно растет и растет…

Хм… что там у меня в кармане. Мобильный телефон, немного денег и ключи с почерневшим брелком. Оставлю всё на кровати, мне уже не понадобится.

Я встал, прихватил мешочек с сигаретами и вышел в коридор. Тут тоже царил полусумрак. Экономили энергию, у нас ведь и так за неё внушительный долг, как и за квартплату, и за учебу сестренки…

Мать гремела посудой в темноте кухни. Я не стал прощаться, еще догадается о чём-нибудь. С сестрой тоже проститься не решился, только постоял у её двери. Ну да ладно! Всё уже неважно. На сантименты нет ни времени, ни души.

Я обулся в кроссовки, пятнистые от уличных токсинов. Накинул истертую куртку. Крикнул в коридор – Пойду прогуляюсь, закрой за мной! И поспешно хлопнул дверью.

На улице было тихо. Прохожие угрюмо смотрели под ноги, опасаясь наступить впотьмах на лужу и попортить обувь. Я тоже их обходил, но скорее по привычке. Кроссовки вскоре мне уже не понадобятся. Думаю, можно даже в последний раз и по лужам пройтись…

Прошелся и пожалел. Чуть не поскользнулся и обувь слизью изгваздал. Еще и клейкие льдинки на шнурки налипли, пришлось их отрывать. Надо всё-таки более-менее прилично выглядеть по нижним меркам! Вдруг еще откажут.

В основном улицу освещали рекламные щиты и вывески. Фонарные столбы в этих районах редкость, как и свет в окнах.

Что я здесь собственно делаю? Всё это ведь уже свершилось. Я помню. С тех пор минул не один месяц… А, понятно! Говорят, перед смертью вся жизнь перед глазами проносится. Все 25 лет, очевидно, не вместились в предсмертные мгновения, вот и созерцаю всего лишь фрагмент. Не лучший, надо сказать, эпизод. Ну да ладно, что уж выпало.

Я притормозил у поворота в переулок. Собирался попрощаться с лучшим другом Вадимом. Остатки сигарет ему отдать.

Собирался… но так и не пошел к нему. Это я, со стыдом, помню.

Последнее время мы с ним мало общались. К сожалению, от общей безысходности, он подсел на дешевые наркотики. Синтетическая дрянь, вызывающая галлюцинации, сумасшествие и мутации. Разговаривать с ним стало попросту невозможно. Да… я пытался как-то помочь, вытянуть его, но ничего не вышло. Врут во всяких книжках и передачах – не на всё человек способен, даже если очень старается. Кому-то вообще мало возможностей открыто, а у кого-то их и вовсе нет.

Теперь Вадим и продать себя уже не сможет, ведь у него явные мутации – похожий на кокон нарост на половину головы. Он вырос от затылка до левого глаза, и постоянно сокращался, будто бы дышал. Еще мой друг не мог носить ботинок на левой ноге. У него стопа увеличилась, раздулась и болезненно реагировала на любые прикосновения.

Мутанту себя продать сложно, разве что совсем по ничтожному ценнику. За 500 монов… за 1000, если повезет.

Пока я раздумывал, мимо проехал серый автобус. Отвозил нижних на черновую работу к средним. Личный то транспорт в наших местах редкость.

Повеяло ветром. Неожиданный порыв метнул мне в лицо мелких насекомых. Тьфу! Пришлось отплевываться и тереть рукавом щеки. Блошиный ветер. Так он тут именовался. Выветривал откуда эту ползучую пакость, и разбрасывал повсюду.

Пока приводил себя в порядок, приметил бомжа в мусорном контейнере рядом. Ноги бродяги поросли мхом. Нос ввалился, а воронка на его месте кровоточила. Тоже мутация, наверно.

Я бы счел бомжа трупом, но он всё-таки слабо дышал. Помню, отдал ему мешочек с сигаретами, точнее положил в контейнер рядом с ним. Ну, а затем пошел себе дальше по улице на встречу неизбежному.

Однако… Однако, я же сейчас галлюцинирую воспоминаниями… Пока мое тело бьется в агонии где-то на далекой планете… Так почему-то не представить немного другой ход событий? Всё равно это только воспаленные видения.

Я свернул в безлюдный переулок. Прошел пару домов и остановился у третьего. Вошел в подъезд и поднялся по тёмным ступенькам на второй этаж.

Толкнул входную дверь. Её, Вадим, давно уже не запирал. Все же знали, что у него и воровать то нечего.

Еще в коридоре я почувствовал сладковато-тухлый запах. Ступив в единственную комнату, сразу же вляпался в пахучую массу. Пришлось отойти на пару шагов назад и тереть обувь об настенный мох.

В комнате кто-то копошился, ссутулившись над полом.

-Вадим, - я окликнул незнакомца, хотя знал, что он не мой приятель.

Тощая фигура встрепенулась, уставилась на меня и пугливо попятилась. В лунном отсвете из окна, я разглядел чужака – почти голый, низкорослый и весь облезлый. Трупоед. Они частенько заводились в квартирах умерших, разыскивая съестное. Могли надкусить и мертвое тело, если его никто не убрал.

Трупоед взвизгнул и побежал к открытому окну. Бежал почти как собака, на четвереньках. Не останавливаясь, он прыгнул наружу… С улицы раздался хруст удара об асфальт и краткий вскрик. Жалобно скуля, поломанное существо поползло прочь.

Плохой знак, повстречать трупоеда. Но где же Вадим? Я осмотрелся в комнате, проверил туалет… Кухни у приятеля не было. Никого. Вернулся туда, где наступил в вонючую массу... пригляделся получше. Зеленоватая, чуть подсохшая кашица размазалась по креслу и полу. Из нее торчали фрагменты одежды - штанина, рукав, вывернутый карман... Похоже их вытащил наружу копошившийся трупоед.

Да, такое я уже видел. Года три назад. У сестренки с потолка тогда начало капать нечто дурно пахнущее. После вызова полиции, мы узнали, что сосед наверху умер от передозировки дешевой наркотой. Не помню, как там она называлась, но итог таков, что подобная смерть приводит к мгновенному разложению тела и скелета. Вместо трупа - зеленоватое месиво. Пока не остынет, оно булькает.

Похоронные службы в тот раз соскребли с пола останки соседа и увезли. Так как родни у него не было, сбросили их на свалку. Не просто так, с практичным расчетом. Ведь крысы, трупоеды и прочая свалочная живность жрали всё, что в рот влезало. Ну и дохли в страшных муках и мутагенных кошмарах. Расчетливый, однако, подход к травле паразитов!

Я прошелся вокруг останков лучшего друга. Вгляделся в покрытую тонкой коркой массу. Высматривал в зловонных рельефах знакомое лицо, думая о сострадании, сочувствие, утрате... Но я о них думал, не более. Потому что пустота во мне, почти ничем не отзывалась.

Мои мысли терзали друг друга. Ударялись, пытаясь высечь хоть искру чувства, хоть гранулу искренности. Но не выходило. Душа моя протухла и угасла. Будь она зрима, выглядела бы сейчас не лучше, чем Вадим.

А... о чём я? Это же всё мои фантазии. Прошлое уже свершилось, и было оно совсем другим. Вадим, возможно, жив. Происходящее исключительно продукт воображения! Я же привык только к гадким чудесам и плохим сюрпризам, вот и домыслил столь печальный образ прошлого.

Глупость. Пора вернуться в русло случившегося... его, увы, не поменять.

Снаружи трупоеда уже не было, хотя стон его доносился.

Часов у меня при себе не имелось, но, кажется, я опаздывал на встречу. Надо торопиться! На общественный транспорт то денег нет.

Я вернулся на главную улицу и поспешил вперед, сквозь налетевший блошиный ветер. Не припомню, чтобы тогда сталкивался с разгулявшейся стихией… Что-то поменялось в картине прошлого. Мнимые, конечно, изменения.

Раз уж воображение буйствует в конвульсиях смерти, то может забаву какую учинить? Прийти к коммерческому агенту и отказаться демонстративно от сделки. Средним пальцем ему в лицо ткнуть, да и послать в жопу трупоеда.

Мда… Почему бы и нет? Наверно, потому что поведение такое мне не присуще… Дерзкое желание есть, а умения воплотить недостает.

Больше часа я шел пешком. Цеплялся взглядом за детали, которые чудились не теми. Так... мелочи - прохожий не тот, окна не те горят, лужи другие какие-то… Надумывал, скорее всего.

Света вокруг несколько прибавилось. Даже чересчур. Глаза заболели от обилия светящихся окон, фонарных столбов, вывесок.

Пронзительный гудок резанул по ушам, - Свали с дороги, дебил!

Черт бы побрал этих средних с их формальностями! У них тут столько машин, что свободно по дороге не пройдешь. Пришлось к обочине отойти, в толпу торопливых середняков.

Я уже бывал в их районе. Здесь электричество не экономят – светлее, чем днем у нижних. Люди вокруг, однако, такие же безразличные. Но у нас они угрюмы и неторопливы. А верхние почти бегут, переставляя ноги. Огрызаются, если им мешаешь… Я к таким темпам не привык. Сложно было среди них перемещаться.

Еще эти брезгливые взгляды отовсюду. Дескать, что за рвань бродячая в наших местах и куда полиция смотрит! Она, кстати, смотрит. Следит за каждым моим шагом. Ежели слишком далеко зайду или того хуже, к верхним районам приближусь… задержат. Под невинным предлогом, мол дежурная проверка. Отведут в участок, продержат несколько часов, а потом в родной низ возвратят, извинившись. Бывало уже.

Нет пути нижнему к вершине. Личная свобода передвижения всего лишь фикция. Ничего не значащая формальность.

О… Вот оно. Высокое здание из теплого металла. Белоснежная громада, перерабатывающая  непригодных людей в полезные материалы.

Я немного постоял перед раздвижными дверями. Хотелось напоследок подышать воздухом без токсинов! Насладиться легкими каплями дождя на щеках.

 -Вам назначено? Приложите палец к сканеру, пожалуйста, - с суровой вежливостью, прервал меня охранник у входа.

Я кивнул и приложил палец к портативному устройству. Мужчина в военном облачении кивнул, разрешая войти.

Внутри, улыбчивая девушка предложила показать дорогу. Нет нужды, я её помню. В конце концов, всё это мною уже пережито.

В прибранном, очень чистом кабинете, за столом сидел мужчина. В пиджаке, брюках, при галстуке… Помнится так эти аксессуары называются.

Он улыбнулся мне отполированными зубами, и пригласил сесть напротив. Явно из верхних. Смотреть на него было противно. Я только на зубы косился, хотя и они вызывали неприятие.

-Здравствуйте, приложите, пожалуйста, палец к сканеру, - он протянул мне устройство, когда я уселся напротив.

-Так, так… - агент не прекращал улыбаться, - Вы ведь внимательно ознакомились с договором?

Я кивнул, хотя в половину прочитанного текста не сумел вникнуть.

-Значит, Вы знаете о приписке к пункту 2.8. Там написано, что в случае опоздания бонус по акции отменяется. А Вы опоздали.

Гребаные верхние! Да, была там какая-то мелкая приписка. Подловили твари.

Я успокаивал себя тем, что всё это лишь выдумка отмирающего мозга. Можно не кипятиться, какая разница.

-Да, понимаю, - старался говорить спокойно.

Ноги подогнул под стул, пряча грязные кроссовки. А то еще и за это штраф присвоят.

Что же меня так отталкивало в улыбке верхнего? Каждый зуб, а особенно вся их ровная совокупность, вызывали сильнейшее отторжение. Схожие улыбки вечно мелькают в телевизоре и убеждают доверчивых слушателей во всяких глупостях. Типа, что перед всеми открыты великие возможности, свобода выбора и прочая чушь. Ха, ха. Их послушать, так все мы потенциально в роскоши живём, а ежели в грязи, то сами виноваты. Не старались, воли не проявляли и прочее-прочее... Ну и бред. Откуда у таких как я возьмется изобилие возможностей? И сами эти возможности? Хотя варианты есть, конечно...

Но разве не очевидно, что у них есть цена? Если ты родился верхним, значит её кто-то уже уплатил заранее, а если к верху пробился, значит платишь цену чьей-то жизнью. Точнее, жизнями, потому что одной тут маловато... Сколько судеб надо продать с молотка, заложить, втоптать или хотя бы испортить?

Слыхал, про одного успешного. Уговорил родителей и прочую старшую родню сюда вот отправиться, где я, сейчас. Получил так стартовый капитал, открыл какой-то бизнес в среднем районе и т.д. Предприимчивый малый. Успешный, не то что некоторые, да?

Ладно, хватит мыслями вертеть. Меня тут белозубый хищник дожидается.

Пришлось заполнять непонятные бумаги, пару раз прикладывать палец к сканеру. Верхний задавал краткие вопросы. В основном уточнял, насколько я осведомлен.

-Вы понимает, что договор окончателен и не подлежит обжалованию?

-Да, да…

-Вы прошли медицинские тесты, но мы вынуждены будем провести их повторно. После подписания. Учтите, в случае обнаружения наркотиков или мутаций, перечисленная сумма будет значительно снижена.

-Да, да, понимаю…

-Кому перевести средства по договору?

-Моей матери, - я рассказал им куда.

Наконец, все юридические операции были окончены.

-Благодарю Вас от себя лично и от имени науки. Несомненно, Ваш поступок внесет вклад в многочисленные исследования. Послужит делу прогресса!

На этой пафосной ноте он утратил ко мне всякий интерес. Улыбка неуловимо сошла с его лица, и он, по-деловому насупившись, занялся своими бумагами.

 Будто, кроме него, в кабинете никого и не было.

***

-Опишите ощущения, - раздался голос профессора из селектора.

Я бы сказал… Я бы тебе многое высказал! Но вместо слов из меня полилась кислая рвота. Зелено-коричневая, вроде бы.

-Соберите выделения подопытного, - отдал приказ Жиль.

Рабочие засуетились. Зачерпывая ковшиками блевотину, они аккуратно сбрасывали её в белые коробочки.

Я следил за ними мутными глазами. Всё так расплывчато… И веки тяжелые. Мне их с трудом удавалось держать приподнятыми.

Неясная тяжесть давила на плечи, не давая разогнуться. Сгорбленный, я мог смотреть только на пол, на лужицу своих выделений. Хорошо, наверно, что взгляд затуманило.

Странно, но никакой боли не ощущалось. Меня, словно бы, парализовало. Конечности слабо дрожали, но отказывались шевелиться.

Я чувствовал себя отстраненным от собственного тела. Как мне дышать? Нос расплющился и пропал. Рот слипся, но чуть-чуть приоткрывался. Его я и понуждал вдыхать воздух, но, похоже, в этом уже не было необходимости.

С ушами тоже что-то случилось. Они растянулись по поверхности черепа плоскими буграми. Однако, звуки улавливали… приглушенно, слабо. Честно говоря, только громкий селектор я и слышал. Остальное походило на почти бесшумное копошение.

-Опишите ощущения.

Ощущения? Говно ученое, у меня губы с трудом размыкаются.

Видимо, от волнения, я испустил из ротовой трещины еще порцию рвоты.

-Соберите выделения подопытного, - профессор просчитал свои действия. У него к любым событиям готовы методики.

Вращая глазными яблоками, я пытался оглядеться. Кроме трудяг за работой, разглядел ноги охранника Хью и собственные руки с пальцами. Они удлинились, истончились, а еще покрылись чем-то коричневым. Причудливой коростой, по всей видимости.

О, ну пальцев зато десять! Если помутневшее зрение не врет. Когда они только успели отрасти...

А вот член к паху присох. Честно сказать, мне его и разглядеть не удалось…

Странно, несмотря на стремительные физические трансформации, я ничего не чувствую. Мой разум точно заперт в изменчивой клетке, но к самой клетке отношения не имеет.

 -Опишите ощущения.

Нет, нет. Моей блевоты ты больше не получишь. Ты же за тем и повторяешь, чтоб новых проб набрать?

Попытаться бы выбраться из телесного узилища. Очень уж хочется добраться до учёной свиньи и пальцы ему оторвать.

Увы, веки слишком потяжелели и закрылись. Рот тоже практически не двигался. Подступившая тошнота, потекла наружу тонкой струйкой. Могла пока просочиться…

Вскоре уже не могла.

Меж тем, очередная порция кислой жижи поднималась из нутра к горлу. Уперлась густым потоком в сросшиеся губы. Щеки надувались, а лицо набухало, тяжелело, вытягивалось вперед…

-Опишите…

***

…ощущения.

Мозг потрескался, раскрошился, осыпался – такие ощущения, из того, что запомнил. Но тебе мясник в халате я о них не расскажу.


Впрочем, рядом и так никого. Знакомая улица нижнего района сквозит пустотой. Опять предсмертные воспоминания? Выходит живой пока, раз могу галлюцинировать. Только не понимаю, какой мне фрагмент из памяти выпал.

По пустынным улицам, я едва ли не каждый вечер прогуливался. Лет десять последних точно. Ну да ладно, несущественно! Пусть это и иллюзия на краю гибели, но тут, в прошлом, я еще людским обликом располагаю. Двигаться же способен, уже хорошо!

Час, очевидно, поздний. Прохожих встречается мало. Часы надеюсь при мне, нужно на время взглянуть… Часы не нашлись и рука тоже. Осмотрел себя снизу доверху и не нашел материальных признаков.

Только сейчас заметил, как прохожие руками загораживаются. От блошиного ветра, само собой, а ведь я его даже не заметил!

Да… толи очередная причуда полудохлого мозга, толи душа от тела отвалилась, толи угодил в чужое воспоминание… Ничего не пойму и подсказать некому.

Определенно, теперь я бестелесный дух. Призрак нижних кварталов? О, вдруг мне наконец-таки удалось помереть и передо мной загробный мир! Пресный и ссохшийся, точь-в-точь как при жизни. Ну, иного посмертия мне и ожидать не стоило. Сладкий рай он для тех, кто и жил припеваючи.

Правда есть изъян у потусторонней теории. Прохожие меня не замечают, и мы разнимся в степени проявления. То есть я где-то не на своём месте… Промахнулся, видать, мимо царства мертвых и угодил к полуживым.

Ладно, главное нет причин переживать о смерти, ведь она уже свершилась. Поплыву в неизвестном направлении, освоюсь…

Я, наверно, и сквозь стены ходить умею! Просочусь, пожалуй, через вон тот домишко.

Да, стена для меня проницаема. Но войдя в кирпичную толщу, я застопорился… вдруг, осознал себя домом – старой, раскрошенной и потрескавшейся постройкой. Хм… и в моем нутре люди, целые семьи. Ругаются, обнимаются, тоскуют, тревожатся… Столько эмоций я сразу осознать был не готов. Пошатнулся всем своим каменным туловищем, едва не упав.

Люди встрепенулись, забегали, кто-то и по лестнице вниз понесся. Испугались, что дом вот-вот рухнет. Развалится на груду кирпичей!

Я растерялся и пошел трещинками, еще более тревожа обитателей. Жаль, у строений рта не предусмотрено, может смог бы посредством него жильцов успокоить. Нет… говорящий дом их бы, наверно, в конец перепугал!

Надо собраться! Кирпичик к кирпичику.

Я выпрямился, устранил наклон дома, бывший еще до моего прихода. Сцементировал трещины, укрепил фундамент, даже крыс вытеснил прочь из подвала.

Общее смятение сразу не унялось, но я то знал – этот дом теперь самый надежный на районе. И лучше бы мне перестать им быть, пока еще чего не случилось.

Выпав наружу, я слился с сущностью асфальта.

Тяжко им быть. Все тебя топчут, ломают, и еще матерят за то, что ты весь такой израненный. Будто асфальт сам себя калечит. Сосредоточившись, я стянул все свои ранения, связал разрывы, сплотил разломы… Уверен, он бы меня поблагодарил, если бы был сам по себе наделен оттенком разума.

Уцепившись за трущее меня колесо, я обратился в шину, а через неё воплотился в автобусе. Неприглядный транспорт, везущий угрюмых работяг. Один из них затесался в угол, старательно прикрывая мутагенную опухоль на боку. Через мгновение я уже преобразился в этот нарост, а еще спустя миг самоуничтожился.

Погибать оказалось больно… даже очень. Хорошо быстро соскочил в протертое сидение.

Интересные путешествия из вещи в вещь! В бытие духа есть очевидные плюсы.

Проскальзывая сквозь материю, без всякого направления, я оказался в средних районах. Асфальтом тут быть еще хуже - тебя терзают непрерывно. Латаешь прорехи, а новые надломы сразу же возникают… тут и там, повсюду.

По этой местности я двинулся в бестелесном виде. Правда, и призрачной форме здесь пришлось нелегко. Звуки, звуки… гудящие машины, перебранки по телефону, торопливые звучные шаги. Скорее всего, мне просто не в привычку существовать в среднем быту. Тут нет зловонных и тихих закоулков, чтобы приютить полуживого или наполовину мёртвого.

Да, да… есть, конечно, пристанища для живых. О, во множестве! Шикарные, по моим меркам, апартаменты! За которые нужно уплатить.

Я, разумеется, мог и не платить. Пара пустяков, отдохнуть в каркасе шкафа! Но, нет… Мне там не место. Вариант, разве что, разнести всё на куски и в щепки. Тогда, да… можно еще как-нибудь пристроиться.

И вновь передо мной белая громадина… Ну да, понятно, я мало путей у средних знаю и, видимо, пошёл знакомой дорогой. Вселяться в научный бастион совершенно не тянуло, даже ради того, чтобы его взорвать.

Не далеко от входа переминался нижний. Курил сигарету за сигаретой, нервничал, оглядывался по сторонам. Очередной пропащий человек, собравшийся продать свою никчемность подороже. Знакомо, знакомо. Но он всё еще не решился.

Белая твердыня раздвинула пасть, выпуская известную мне личность. Коммерческий агент, якобы вышедший проветриться и покурить. Кажется, он был моложе… Новый костюмчик, волосы прилизаны по-другому. Правда, с этими верхними не поймешь – слишком уж заботятся они о реставрации внешности.

Агент поднёс сигарету к губам и, будто бы случайно, приметил мнущуюся фигуру. Актерского таланта ему не занимать. Однако, мне ясны его мотивы.

Он убрал сигарету и неспешно приблизился к нижнему.

-Здравствуйте, - натянув на лицо шаблон улыбки, агент протянул руку, - вижу Вы в смущение, и это понятно.

-Да, да, я… пойду, только покурю, - пробормотал клиент.

Агент сочувственно вздохнул, и продолжил, - У Вас сложная ситуация. Неразрешимая, позволю сказать. Очень печально, когда дети рождаются с мутациями. Но, в некоторой степени, Вам повезло. У Вашего сына они пока не столь значительны, и генетическая корректировка способна поправить ситуацию на ранней стадии. К сожалению, процедура эта затратная… Кредита Вам не дадут. Эти поганые банки интересуются только залогами, - сведя брови, он изобразил праведное негодование, - Увы, иногда у нас стоит выбор лишь между худшими и наихудшими вариантами. Кому-то всё равно придется плохо, и Вы, как ответственный отец, берете эту тяготу на себя. Признаюсь, искренне, я Вами восхищаюсь, - агент подобострастно заулыбался, чуть преклонив голову.

-Вы правы, - выдохнул нижний облачко дыма.

Вот змея! Столько эмоций симулирует ради того, чтобы сбыть беднягу на мясо. Улучшить статистику, добиться карьерного роста! Рядом с такими перспективами, жизнь какого-то нижнего отброса не стоит ничего, да?

Ну, посмотрим. Сейчас увидишь фокус, манипулятор.

По шнурку на ботинке, я забрался под штанину – слился с телом под чистеньким костюмом. Ох, никогда не чувствовал себя столь здоровым физически! Безупречная конституция. Агент встревожился, почувствовал что-то, но виду не подал.

Добравшись до головы, я принялся осваивать управление челюстями. Коммерсант заелозил зубами, принялся корчить рожи. Нижний непонимающе уставился.

Хм… сложно управлять человеком.

-В-ам… по-ве-з-ло, - выворачивая рот, выдавил агент, - с-ейчас… ак-ц-ия! Вы… ты-ся-чный кли-е-нт… И по-лу-ча-ете де-нь-г-и без вся-ких услов-ий. Пять-десят тыс-я-я-я-ч м-о-н-о-в!

Кажется, у меня начало получаться. Я растянул рот в кривой, нелепой улыбке. Сделал неумелый шаг и неуклюже обнял клиента. Тот ошеломленно вытаращил глаза.

Мои глаза выглядели не менее ошарашенными.

Вытащив из нагрудного кармана портативное устройство со сканером, я прошамкал, - при-ложите палец, ува-жа-емый господин!

Нижний не двигался, сраженный полным непониманием. Пришлось повторять трижды. Наконец, он сделал, что требовалось.

Я тыкал пальцем в устройство, в котором не очень-то и разбирался. Как же тут деньги перевести… Ох, для суммы более 10000 требуется пароль, а в память и мысли субъекта мне путь закрыт. Так, ну хотя бы что переведу. Вот, получилось.

Прощаясь, я махнул рукой задев себя по уху, - Всего Вам хо-рошего! Уда-чи! Здо-ровья сыну! – по подбородку текла струйка крови. Прокусил язык, случайно.

Нижний продолжал ошалело смотреть. Я торопливо выскользнул из коммерсанта и просочился в ноги несбывшегося подопытного. Повернул их, чтоб увести поскорее…

-Спасибо, спасибо… - бормотал нижний, уходя по воле конечностей.

А я вновь вернулся под чистый костюмчик. Развернулся к белой крепости, стянул с себя штаны и отшвырнул подальше. В таком виде и направился назад, на работу.

Хм… что тут еще внутри у верхнего, интересно. О, мочевой пузырь! Кишечник! Я выдавил их содержимое наружу. Ха, что же теперь с твоей репутацией будет, великий манипулятор? Ты же ей более всего дорожишь.

Испачканный испражнениями, без штанов, с невменяемым взглядом, я шатко шёл к дверям. Надо еще внутри покопаться.

Я обратился в сердце. И… был потрясен вибрациями ужаса. Мышечный центр бессильно дрожал, потрепанный унизительными вывертами тела.

Во что я превратился? Пусть коммерсант и подонок, но что я вытворяю? А ведь могу и больше… могу, будучи сердцем, остановиться.

Нет! Нет… в асфальт, в плитку, в воздух… прочь отсюда!

***

Подвешенное. Нечто подвешенное! Это и есть я.

На лице ничего нет, чтоб осмотреться. Руки и голова в наличии, это да, насчет остального не уверен. Всё такое маленькое… миниатюрное... неподвижное…

Но я уже не пленник! Меня ничто не сковывает, кроме собственной сути.

***

Город простирается подо мной.

Сверху он выглядит как круг. Самый центр состоит из громадных особняков и даже чего-то наподобие замков. Там светло. Однако, подальше от центра еще больше света – так ярко, что без глаз приходится жмуриться. Вижу машины без колёс, великолепные постройки из теплого металла, и, конечно, людей. Они одеты в вычурные, наверно, модные вещи. Спокойные, неторопливые и самоуверенные.

Нет, всё-таки жмурюсь я отнюдь не от внешнего света…

Далее от центра средние районы – начиненные вечной суетой и движением. За хорошую долю тут рвут глотки, но её, по крайней мере, можно избрать, предпочесть, или просто ей насладиться. Ведь в малой степени она дарована тут каждому.

В сумрачных закоулках нижних районов я таковой доли не сыскал. То есть, нет! Были тут люди нашедшие выгоду, или крупицу радости, или отсвет надежды. Но сколь же дорого это всё им давалось.

Дальше нижних районов пролегала свалка – прибежище крыс, трупоедов и подыхающей живности. Здесь остался лишь голод. У трупоедов, правда, я заметил проблески сомнений. Вероятно, им вспоминалась прошлая жизнь, когда они еще не оказались на улице среди токсичных луж и безумных грызунов. Может, вспоминали мать, из утробы которой родились… ведь не вонючая же улица была им утробой. Печальная участь.

За свалкой была бесконечность леса. Всегда темная, сросшаяся кронами и ветвями в единое существо. Я заглянул туда на одно мгновение и поскорее выпорхнул наружу. Травоядных там не осталось, одни лишь вариации хищников – уродливых, прожорливых, летучих, бестелестных… Война меж ними длилась вечность.

Я вновь витал над городом, и под ним, и в нём самом. А также во всех прочих городах, лесах и пустынях… Мои бесплотные мысли охватывали всё, обтекали любые эмоции, события, вещи и вероятности…

Должен сказать, этот предсмертный бред уже и мне кажется чрезмерным. Я что, типа Повелитель Вселенной? Могу играть со временем и пространством?

Выходит, могу.

Время вспять пустить? Город проклятый изничтожить? Пара пустяков.

Как забавно. Нет, смешно!

Гибельная агония, не иначе, потаённую мечту из мозгов выдавила. И что мне с ней делать? А долго вообще нейронный комок сгнивает? Чем бы себя занять пока он не издохнет…

Я протёк сквозь время и пространство в поисках нижнего. Того самого, которому помог и отвратил от самопродажи. Вот его затхлая квартира, вот жена озабоченно счищающая мох со стен, а вот стонущий, почти еще младенец, ребенок на кроватке… Жутковатый волдырь у него на кадыке, вздымался и опадал, будто высасывая соки.

Где же отец? Почему операция не помогла? Нырнув в реки пространства и времени, я его нашёл. В тюрьме. Тот гнусный агент… он всё свалил на нижнего. Дескать, тот его психотропной дрянью накачал, чтобы ограбить. И верхнему, конечно, поверили. Не мог же тот творить непотребства по своему желанию, коммерсант же человек серьезный! А что до сброда нижнего, то как известно, они обычная свора завистников, грабителей и убийц. Доводы безупречны! Суд выносит решение! И пусть обвиняемый благодарит за 20 лет неволи, могли ведь и лесу скормить или опытами замучить.

Всё у верхних схвачено, уговорено и застраховано. Кроме несуществующих и невозможных факторов. А я как раз один из них.

От моего волнения город чуть дрогнул, до того он был хрупким и податливым. Всё равно, что игрушечным. Весь в моих руках - и сейчас, и раньше, и потом!

Я сгреб тучи, светящиеся облака и прочие погодные уродства… всё-всё, что довлело над нижними районами. И отправил прямиком на верхние! Их климатическая аппаратура разом вышла из строя, вспыхнула и навсегда угасла.

Черный шар навис над центром города, вселяя страх в здешних обитателей. Страх прошел сквозь меня, пощекотал и раззадорил…

Потоки склизкого ливня обрушились вниз! А вместе с ними бурые сгустки, и целые куски самих туч! Водопады мерзости! Зловонные осадки рушились на город, смывая людей и всю их жалкую самоуверенность! Безобразя их костюмы, машины и прекрасные домишки!

Они запаниковали… как грязным ветром сдуло их беззаботность. Верхние в миг стали похожи на средних – орущие, ругающиеся, возмущающиеся! Ха, ну хотя бы эти районы я уровнял.

Ужас и озлобление… я тонул в них, потому что ими полнилось пространство. И это побуждало… Нет, вынуждало… Попросту делало необходимым выплеснуть разжигаемую ярость.

Я скручивал, сдавливал черный шар непогоды. Выжимал его как тряпку… Но, кажется, вытряс из него уже всё токсичное дерьмо, что в нём скопилось. Ну, тогда! Вот вам верхние, привет сверху! Блошиный ветер! Целый ураган мошкары! Вот вам кислотные слизни из наших водопроводов! И мох! Пусть им порастут ваши дороги, стены и крыши!

Я захлебывался их кошмаром и невыносимо восторгался. Миллионы эмоций пронзали мою бестелесную сущность! Разили, рвали на части! Я едва сам понимал происходящее… едва помнил себя…

Дождь из трупоедов! Да! Ура!

Сотни обитателей свалки посыпались с неба! Прямо на загаженные, погруженные в хаос, улицы – они носились, прыгали, разыскивали съестное… Полицейские начали стрелять. Бам! И голова трупоеда слетела на полянку мха! Жжжж… Другого передавили колесами! Просто размазали по шинам, которые он хотел лизнуть.

Что я натворил?!

Сраженное ужасом, растерзанное и рассеченное, мое призрачное тело пало… оно не могло помыслить, а значит и существовать. Оно лишь терзалось – эхом воплей, боли, страха.

Я сам обратился в своё умерщвление и погиб вместе со злосчастным районом.

Шли годы, десятилетия… Я не мог уцепиться за время, и оно шло своим чередом. Верхние устранили в своём районе мох, насекомых, слизней. Выстроили метеорологические громадины, которые синтезировали им благую погоду и защищали от той, что я им нагнал.

В нижних районах, после катастрофы климат проблем не вызывал. Средние и верхние принялись осваивать эти территории, разбивать там парки и сады… Постепенно, от квартала к кварталу, они вытесняли нижних… на свалку и дальше… в лес, где нижние вынуждены были воевать, чтобы выжить.

Я видел, как моя мать умерла от укуса крысы. Видел, как уже взрослая сестренка погибла в пасти какого-то лесного монстра. Мне пришлось многое узреть, чтобы познать сколь болезненно всемогущество.

Не знаю, прошел век или два? Но я вернулся к прежней форме.

Все эти годы я мучился одним лишь страхом, что время мне не поддастся уже никогда. Но нет, мне удалось его ухватить, повернуть вспять, стремительно искупаться во всех злосчастных десятилетиях, теперь уже наоборот. Мучительно ужалили те мгновения, что я вершил катастрофу… к счастью, быстро их миновал.

Всё вернулось в исходную точку. Не случалось никогда у верхних аномальных бурь, ветров с насекомыми и дождя из трупоедов.

И я тоже – никогда не жил мучительные годы бессилия. Они остались в памяти, но более не переживались и не были пережиты.

Так чем себя теперь занять? Надо бы помочь тому бедолаге нижнему.

Я вновь перевернул время, убрал своё вмешательство в сделку с агентом, и принялся раздумывать, как поправить дело по-другому…

Почему бы не оплатить операцию ребенку? Вмешавшись в медицинские протоколы, сделать операцию уже оплаченной… Нет, не вышло. Отца семейства еще и посадили за подделку документов. Тогда может перевоплотиться в саму эту детскую мутацию и изъять самого себя? Нет… мои жесты слишком грубы, они гарантируют смерть мальчишки.

Не знаю, правильно, ли поступил… В конце концов, я изменил медицинские тесты нижнего, сделав его непригодным для самопродажи. Наверно, тем самым, обрекая ребенка на вечные муки… надеюсь, придумаю что-нибудь потом…

Всевластие – худшее мытарство.

Что теперь?

Я бессмысленно плавал в реках времени. Пока не повстречал кое-кого… О, это был профессор Жиль! В дорогом автомобиле, которому не требовались колеса. Он ехал аккуратно, погруженный в свои безупречно сложенные мысли.

В каких временных углах затерялся мой былой опыт? Не знаю. Но я злым порывом ворвался в профессора! Скрутил пальцы, что держали руль, вывернул наоборот, и резким рывком оторвал от кистей!

Отлично! Я готов захлебнуться ужасом вместе с этим ублюдком!

Но Жиль не испугался. Он не понял происходящего. Такой ход событий исключался из его представлений. Профессор тупо смотрел, как кровь заливает приборную панель и стекает под ноги.

Ну, а мой ботинок остервенело давил на педаль газа. Автомобиль разогнался и врезался в столб! Череп хрустнул, а из ушей брызнуло. Весь переломанный, истекающий, я обмяк в красной луже.

Профессор Жиль так ничего и не понял. Как и я.   

***

Подвешенный. Между чем и чем? Между своим последним вздохом и чужим угасанием? Может и так.

Впрочем, к чему мне тесниться в кусочке реальности, когда она подчинена мне целиком.

Я выплыл наружу, в экспериментальную камеру. А тут мало поменялось... Хью нервно теребит оружие, рабочие мнутся у ящиков... зато тишина! Почти полная. Только считывающие устройства по периметру чуть потрескивают. Даже про ощущения мои уже никто не спрашивают.

Ну, понятно, не к окаменевшему же уродцу вопрошать... Это ведь я такой, теперь? Стою в центре комнаты. Массивное тёмно-фиолетовое тело с горбом-панцирем. Ног нет, туловище вырастает из пола единым стволом. Ручки тонкие, опущены вниз, без намека на движение. А мое лицо... да, этому можно подивиться - прямо из него торчит маленькое тельце, похожее на основное. Тут и горбик с панцирем, и миниатюрные ручки, и... еще одно тельце, прямиком из плоской рожицы. Третье телесное подобие совсем крошечное, как насекомое.

И все три формы подобны друг другу. Отличаются лишь по размеру, да по углу по отношению к полу. Первый - смотрит примерно прямо, хоть и сутул. Второй вниз, в основание главного корня, а третий, куда-то в подбрюшье второму. Со стороны напоминает кривую спираль с побочными ветками отростков.

Значит, я сейчас в зеркало смотрюсь? Таков мой облик, где он есть!

Но между тем мне подвластно время и пространство! Могу сделать из "зеркального отражения", что заблагорассудится...

Я полез обратно в тесный, трехчастный резервуар. Ох... и трудно им управлять! Как заржавленным механизмом, до того он омертвелый. Наверно, самое безжизненное, что есть во Вселенной.

Всё же правую руку я поднял, и она застыла в окончательном приветствие.

Плоть многотела не могла породить рот, и пришлось метнуться к селекторам. "Привет Хью!" - забавляясь, крикнул я оттуда.

Дрожь прошла по пространству. Рабочие осторожно загородились контейнерами, беднягу охранника колотил озноб, а ученые рожи прилипли к стеклу, с той, другой стороны. Раз! А стекла то и нет! Сверх меры любопытный Генри, едва не упал, когда оно исчезло по моему желанию.

Надо бы им неприличный жест еще показать, но с пальцами многотела возиться хлопотно. Развлекусь как-нибудь потом.

Я покинул лабораторию и космический корабль, зависнув над пустыней и разбросанными горными породами. Мне тут бывать пока не приходилось. Неплохо бы узнать, что собой многотелы представляют. Как вид, как форма жизни… Вдруг возможен контакт с ними.

Я нашел их в изобилие, по всей планете – где в одиночестве, где парами, где целой толпой. Внешне, моё измененное тело ни в чем от них не отличалось. Между собой они вообще различий не имели. Одинаковые уродцы из трех телесных образований. Изваяния, а не живые особи. Их изрядно занесло песком и пылью, а некоторые обнаружились под камнями у подножий гор.

Исходя из людских впечатлений, я бы принял их за памятники или за специфические останки. Банальные реликты прошлого, нечего сказать!

Моя парящая мысль смущалась, сознавая себя одним из них…

Не так уж вы просты, мерзавцы. Исходя из моего примера, под каждым вашим панцирем кроется всемогущий разум. То есть вы правите рассветом и закатом, планетами и их орбитами, людским бытом и его условиями… провоцируете войны, насылаете бедствия, придумали чуму… творите плоть, подвластную старости, гниению и мутациям…

О, если район богачей прозван верхним, то ваш, ребята, следует назвать небесным!

Неподвижные небожители, играющие с бытием Вселенной. Не знаю, вы умудренные боги, расчетливые архитекторы или же глупые дети, веселящиеся в песочнице мироздания… без разницы. Я разнесу ваш застывший пантеон! В любом времени, во всех пространствах!

Ярость, обратила мой помысел в ураган. Я бурей пронесся по планете, разбивая в прах зазнавшихся властителей. У них не было шанса скрыться, мой взор глядел сквозь всё пространство… да и что мне стоило стереть их меньше чем за миг?

Но я утих... Мысль озадачилась, уничтожив большую часть многотелов… Почему они не сопротивлялись? Просто рассыпались. Может их разум блуждал где-то далеко, пока я осквернял их саркофаги? Вряд ли, вряд ли…

Когда я учинил катаклизм в родном городе, то прочувствовал каждый мельчайший страх, даже краткое мановение чувства. Однако, сейчас меня не разил ужас, эмоции, потрясения… Словно, пыль смахнул с поверхности планеты, не сделав её, впрочем, чище или грязнее.

 Я вселился в одного из многотелов, заключил себя в его рамки. Не пошевелиться, не шелохнуться… Сухая оболочка пустоты, которую можно, почему-то, только уничтожить.

Я метнулся во времени назад. Если они рождались, подобно мне, то и начало у этого существа должно, наверно, быть. Но нет! Абсолютный тупик. Многотелы, казалось, были незыблемо мертвы от начала времен. Хм… вдруг они даже предшествовали самой смерти?

Не могу ничего понять. От постижений этих тайн, пухнет сама способность мыслить… Догадки, версии, теории… и все неверные. Я заблудился в размышлениях.

Одно ясно, эти организмы связаны с управлением реальностью. Опасный потенциал, между прочим! Лучше я обращу в ничто поголовно всех многотелов. Себя тоже, чуть позже.

Вселенная даже не шелохнулась от моих действий.

Делать на опустевшей планете было больше нечего. Я вернулся в родной город, чтобы его изменить.

Отдавал все деньги верхних районов в нижние… давал нижним оружие, технологии… даже уничтожил верхний район…

И я вновь и вновь падал. Истощенный, изорванный, полубезумный. И наблюдал длительные десятилетия несправедливости, насилия, ужаса и смерти – в которых был повинен лично сам. Но, в конечном итоге, у меня получалось вернуться назад и не допустить ошибки. Той ошибки. Я выбирал другую. Снова, снова…

Если сложить все несбывшееся годы… все века, что я в итоге отменил… Мне исполнилось тысячелетие? Два? Думаю, многотелы тоже погибают. Истираются о грани пространства, убывают во времени.

О, похоже, так и есть.

Теперь очевидно - я не повелитель реальности, а её неотъемлемая часть. Отсюда и неодолимая боль от изменений. Время и пространство рвётся вместе со мной, в каждую секунду и в каждой точке.

До чего еще я додумался… До того, что будучи самой реальностью – я бессилен. Мне не проникнуть в душу, не забраться в разум… Не вдохновить бедного, не пристыдить богатого, не утешить собственную мать...

Мои мысли всё короче и короче.

Остается умолкнуть. Замолчать, как некогда затихли мириады многотелов, которые меня окружают. В конце концов, вся наша реальность – это их блуждающее молчание, полотно упокоенных помыслов.

***

Я не смог молчать.

Как можно безралично взирать на людские тяготы? И не пытаться ничего изменить…

Похоже, в реальность вплелось нечто лишнее, в моем лице. Злосчастная инфекция! Рана, которая не прекратит её мучить жалкими потугами.

Я чужой среди многотелов!

Но…

Что, если именно они позвали меня к себе? Моя мысль внезапно прониклась пониманием. Ученый не извлек бы той эссенции, если бы этого не допустила сама реальность.

Для чего я им понадобился? Ради вечных катастроф или окончательного уничтожения всего живого? Кроме этого у меня, вроде как, ничего и не выходит... Нужно действовать радикальнее? Остановить время и всеобщее дыхание?

Я мог бы перемешать время с пространством породив расплывчатую массу… хаос, отменяющий знакомую жизнь.

Но к чему это всё? Нет, не о том помалкивают многотелы.

Что же вы пытаетесь донести? Зачем вся эта игра длиною в вечность? Не ради совокупного безмолвия же!

Всесилия достаточно для единственной точки пространства… единственного момента времени… единственного образа реальности… Об этом вы для меня молчите?

***

Отчет №88 от 25.03.2098.

Мы продолжаем исследование планеты Z-11. На текущий, 8-й день, нашего пребывания делать заключения преждевременно.

Полученная ранее “эссенция многотела” (предположительно органика одной из особей), была введена подопытному NN-701. В скором времени, после инъекции, NN-701 начал мутировать (видеосъемка процесса в Приложении). За 57 минут он полностью утратил человеческие черты и обрел внешность многотела. Даже размеры NN-701 соответствовали стандартам местного вида.

На 64 минуте эксперимента NN-701 поднял одну из конечностей (правую руку), и каким-то непостижимым образом произнес “Привет Хью” через расположенный в камере селектор (подробные данные об охраннике см. в Приложении).

На 73 минуте подопытный бесследно исчез. Пока у нас нет версий случившегося. Пропал не только NN-701, но и эссенция, хранившаяся в лаборатории. Более того, наши дроны больше не фиксируют присутствие многотелов на поверхности планеты. Они тоже, будто, растворились, без всякого следа.

Мы продолжаем их поиски.

Возможно, мы нарушили некоторый биологический баланс на Z-11, что и привело к аномальному явлению. Аномальному, конечно, только с нашей точки зрения. Возможно, здесь такое в порядке вещей.

Выражаем сожаление, что профессор Жиль сейчас не с нами. Его знания и опыт были бы бесценны в текущей ситуации. Надеемся, он, по крайней мере, выйдет вскоре из комы.

В данный момент, мы не можем подвести даже промежуточных итогов.

***

Тягучая сопля-капля сползла по стеклу. Знакомая погодка за окном!

Вчера я продал былое тело, об этом свидетельствовали 10000 на экране кошелька. Через две недели, отчаявшийся из-за болезни сына, нижний, решился на самопродажу. 114 дней назад Вадим впервые попробовал синтетическое утешение.

Я потушил догоревшую сигарету.

Пора пройтись по перепутьям реальности.