Глава 10. Медовый месяц с привкусом горечи

Ещё весной, сразу после сватовства, Вадим съехал от бабы Насти, снял отдельный дом недалеко от железнодорожного вокзала. Дом этот был совсем как у Люськи. Такой же, барачного типа, разделённый дом на две жилые половины. Когда-то в нём жила старушка. Но, после того, как она умерла, он долго пустовал. Хозяйкина внучка никак не могла продать этот дом, вот и решила она его сдать, в надежде, что хоть кто-то будет за ним присматривать. В доме остались: шкаф, высокая скрипучая железная кровать, стол, несколько табуреток и старый деревянный сундук – в коридоре.
Вадим с Машей поселились в одной из половин этого барака, в самой большой части дома. Потихоньку они начали обустраиваться. Закупили угля для маленькой круглой железной печки. Рядом с домом была колонка, на которую ходили за водой все соседи. Нажал на рычаг и льётся водичка в ведро. Бери – сколько душе угодно! Молодожёны отмыли, от скопившейся пыли и грязи, комнату. Повесили подаренные бабушкой Асей длинные жёлтые занавески на окна. На маленькой купленной электроплитке Маша начала учиться готовить.
После свадьбы они прикупили ещё и новый диван, который раскладываясь, превращался в кровать, небольшой холодильник и фотоувеличитель — для печати фотографий. Своё первое совместное фото, сделанное сразу по возвращении Вадима из армии, они отдали мастеру, который увеличил снимок и превратил его в цветной большой портрет на картонной подставке. Этот портрет Маруся поставила на стол – рядом с проигрывателем и многочисленными своими учебниками.
Спустя дня три – после свадьбы в это обжитое уже «гнёздышко» приехала Вика, сестрёнка Марии с севера. Не одна приехала, а со своей подругой Иркой. Ехали они на свадьбу, да, видать, где-то заплутали. В качестве свадебного подарка молодожёнам Вика привезла коврик из настоящей оленей шкуры, тёплое одеяло и набор фужеров из настоящего баккарского хрусталя. Мария, увидев сестру, глазам своим не поверила.
— Вот это сюрприз! … Вот это радость! — сказала она, обнимая сестрёнку.
По этому случаю хозяева собрали небольшой праздничный стол, ещё раз отметив своё бракосочетание. «Обмыли» и новые французские бокалы, разливая в них рижский бальзам. Этот бальзам оказался не только приятным на вкус, но и достаточно крепким. После выпитых пару, тройку бокалов у Маши закружилась голова, и её потянуло на сон, в то время как девчонкам ещё хотелось повеселиться.
— А пойдёмте, девчата, на танцы! — предложил Вадим.
— Ура! — закричала Вика, — У меня как раз такое настроение – только танцевать! — призналась она.
— Вадик, а у меня что-то нет желания никуда идти! — позёвывая, сказала Маша и повалилась на диван, — Устала я! … Спать хочется! — призналась она.
— Да, ладно тебе, Маш! … Вставай! … Собирайся! — весело сказал Вадим и предложил, — Давай, сходим с девчонками, потанцуем! … Им обеим подвигаться хочется! … А ты – разве не хочешь ещё повеселиться?
Маруся грустно посмотрела на мужа и, ничего не ответив, повертела головой и отвернулась. Ей было плохо, её едва не стошнило.
— Пойдём, Машуля! — подойдя к Марусе и присев рядом с ней на диван, начала уговаривать сестру Вика.
— Викуся, … сходите без меня! — сказала Мария, окутывая себя покрывалом.
— Да ну тебя, Машка! … Как хочешь! — вставая с дивана, весело сказала Вика, — Пойдёмте тогда без неё! — предложила она.
Все трое они быстро собрались и ушли, захлопнув за собой двери. Мария осталась одна в пустой комнате, в которой сохранился лишь стойкий запах Иркиных духов.
— Ах, вот так! — обиженно подумала Маруся, — Ушёл новоиспечённый муженёк с девчонками развлекаться, … а меня тут одну оставил! — желание спать у неё тут же улетучилось, она начала себя «накручивать», — Ага! ... Они там веселятся! … Ирка! … А кто она такая эта Ирка? … Кто её знает, что у этой девки на уме? … А вдруг она сейчас с моим Вадимом танцует? … Эх, Вика, Вика! … Сестра – тоже мне! … Предательница! … Может … и она с ним сейчас танцует? — подумала Маша и сказала сама себе, — И что ты тут, Маруська, лежишь? … А ну, … собирайся сейчас же! — скомандовала она сама себе. Потом встала, сходила на улицу, чтобы очистить свой желудок, надела самое лучшее, из тех, что у неё были, красное платье, «подвела» глазки, накрасила губки, сунула ноги в туфли и, закрыв комнату, спешно направилась к летней танцплощадке, которая находилась недалеко от их дома.
Ещё издалека она заметила и Вику, и Ирку, и Вадима. Они танцевали, почти перед самым выходом с танцплощадки, ограждённой высокими деревянными перилами, хохотали и о чём-то разговаривали друг с другом.
— Предатели! — ещё раз обиженно подумала Маруська, — Ну, ну! ... Танцуйте!
Она ускорила шаг и, почти влетев на танцплощадку, важно прошла мимо покинувшей её в доме «троицы». Даже нос кверху вздёрнула! Будто не замечая их совсем, Мария проследовала прямиком к сцене, рядом с которой собралась кучка девчонок из её группы.
— Машка! … Привет! — окружив её, радостно закричали девчонки.
— Приветик всем! — стараясь казаться весёлой, сказала Мария и покружилась перед всеми, тряся пышным подолом.
— Маш, … а ты Вадима своего здесь видела? — как всегда, с очень серьёзным и озабоченным видом, спросила Линочка.
— Он с какими-то девками здесь веселится? — кивнув в их сторону, сказала Лена.
— Слушай, Машка, … а пойдём, им хари набьём! — воинственно выйдя вперёд, предложила Маргарита, — Я уже с одной ... "цапанулась"! — гордо призналась она.
Маша смотрела на девчонок и улыбалась.
— Какие вы все у меня хорошие! — подумала она.
— Марусь, да что случилось? … Вы поругались с Вадимом? — встревожено спросила Лариска.
— Да ничего не случилось! ... Всё хорошо! ... Давайте танцевать! — успокоив девчонок, предложила Мария.
Девчонки, встав кружком, начали весело танцевать под музыку. Маша весело кружилась и, двигаясь в такт мелодии, изредка поглядывала в сторону мужа и сестры.
Вадим не подходил к ней, но и не танцевал больше с девчонками. Облокотившись об перила, он о чём-то с ними беседовал.
— Так! — остановившись, хотя музыка ещё не закончилась, снова воинственно сказала Маргарита, — Так дело не пойдёт! … Пойдём, Маш, разберёмся всё-таки с этими «шалавами»! — предложила она и призналась, — Мне так хочется в «морду» им дать!
— Да вы что? — не выдержав и тоже прекратив свой танец, сказала Мария, — С ума сошли что ли? … Какие драки? … Я же сказала, что всё – хорошо! … Пока … хорошо! ... Одна из девчонок, между прочим, моя сестра! … Она только сегодня приехала с севера! — призналась она и, подойдя к перилам, облокотилась на них и задумчиво стала рассматривать посаженые вокруг танцплощадки деревья.
— Так ты что же тогда к ним не подходишь? — подойдя к Маше, удивлённо спросила Ленка.
— И кто такая эта — вторая из девчонок? — кивнув снова в их сторону, спросила Рита.
— Хм! — усмехнулась Маша, — Это подружка моей сестры! — объяснила она.
— Ну, … ты, Машка, … даёшь! — удивлённо сказала Маргарита, — К тебе гости приехали, … а ты даже не подходишь к ним! … Что за глупая обида? — спросила она.
— А ну, девчонки, давайте ка, пойдёмте их мирить! — предложила Лариска и, подхватив Машу под ручку, потащила её в сторону Вадима.
— Да что нас мирить? … Мы, вроде б, и не ругались?! — упираясь ногами и не желая подходить к мужу, начала говорить Маруська.
Но девчонки больше не слушали Машу, «наперев» на неё руками сзади, они начали подталкивать её вперёд.
— Ну, раз так, … знакомьтесь тогда! … Это моя сестрёнка Вика! … А это – Ира! — указав на сестру и её подругу, сказала Маша, — А это, Вика, … мои девчонки из группы! — начала она знакомить сестру, перечисляя всех однокурсниц по именам.
— Так ты что, Маш, обиделась что ли? — покраснев от волнения, спросила Вика.
— А что ж вы меня одну то оставили? — вопросом на вопрос ответила Маша и обиженно посмотрела на Вадима. Он больше не улыбался, как прежде. Он отвернулся от неё в сторону. Было похоже, что Вадик тоже на неё обиделся.
На следующий день Вика с Иркой уехали. А спустя неделю, так уж получилось – вместо полагающегося медового месяца, Мария вынуждена была уехать на практику в пионерский лагерь.
Лагерь этот находился в лесу, в тридцати километрах от Лукоморья, на берегу небольшой речушки. Он представлял собой некий маленький детский городок, ограждённый со всех сторон высоким деревянным забором. Недалеко от бревенчатых ворот, перед въездом на территорию, находилась избушка, в которой постоянно сидел сторож.
В двухэтажном деревянном здании на первом этаже располагалась большая игровая комната. Здесь, иногда, в дождливую погоду, проводились и общие пионерские линейки.
Что такое линейка? Пионерская линейка в лагере – это торжественное или повседневное мероприятие, на которое колоннами, под барабанную дробь и определённые звуки горна, выходили отряды пионеров и выстраивались на площадке рядами. Вся дружина, все дети и работники, занимали свои привычные, определённые и установленные заранее, места, обозначенные отрядными эмблемами. Обычно всё построение напоминало некий квадрат, одна из сторон которого, там, где находился флаг, считалась центральной. Здесь стояли руководители лагеря — начальник и старшая пионерская вожатая, приглашённые гости и выступающие, а так же барабанщик и горнист.
В утренние часы, на утренней линейке или на торжественной линейке, посвящённой открытию смены, поднимался, с помощью верёвки, флагштока, пионерский флаг. Он весь день колыхался на ветру над территорией лагеря, символизируя начало активной пионерской деятельности. А вечером, перед отбоем, и на линейке по случаю закрытия лагерной смены флаг опускали.
Каждую линейку командиры отрядов, держа над головой правую руку с вытянутой ладонью, что называется «салютованием», символом принадлежности к пионерской организации, сдавали рапорт старшей пионерской вожатой, которая тоже, в ответ им, салютовала. Она, в свою очередь, рапортовала о построении линейки начальнику лагеря.
На утренней линейке старшей пионервожатой оговаривался план работы дружины на день, давались отдельные отрядные задания. Активисту, выбранному из числа пионеров, проявившему себя лучше всех в каком-либо предыдущем пионерском задании или конкурсе, давалось право поднять или опустить флаг.
На вечерней линейке подводились итоги дня, вручались подарки победителям, а отличившемуся отряду — переходящий пионерский вымпел.
Все работники смены съезжались в лагерь заранее. За день до начала лагерной смены Вадим, на мотоцикле, привёз и Марию.
Собравшись в кабинете начальника лагеря, работники распределили свои обязанности и получили распоряжение о подготовке своего отрядного домика к началу смены. Под роспись, воспитателям выдали комплекты постельного белья. Нужно было аккуратно заправить все кровати, предварительно притащив в свои домики подушки с матрасами и одеяла.
В каждый отряд определили своего воспитателя — из числа взрослых педагогических работников, и пионерскую вожатую — из числа студентов.
На все отряды взрослых работников не хватило, поэтому в самый последний, седьмой, сборный отряд, состоящий из одних мальчишек от семи до тринадцати лет, воспитателем назначили Марию Ивановну. С ней, вожатой отряда, стала работать студентка из её параллельной группы, Алла Пугачёва – тёзка великой примадонны. Аллочка – не просто являлась тёзкой певицы, она ещё и, ничуть не хуже её, пела. Просто великолепно пела!
Высокая и полная Алла, с кудрявыми рыжими волосами, точно каракуль, была удивительно добрым и жизнерадостным человеком, к тому же она ещё была и хохотушка, и оптимистка по натуре. Она делилась с Машей своими девичьими секретами. Между этими девушками сразу возникло полное взаимопонимание. Их общая работа с мальчишками отряда, общие цели и задания сдружили их.
Обеих их не переставал удивлять один подопечный мальчик, лет семи.
У Ромки была привычка – когда приходили в столовую, он и первое, и второе блюдо, и компот сливал в одну тарелку, а потом всё это, черпая ложкой, жадно и быстро поглощал.
— Рома, ты зачем это делаешь? — удивлённо спросила его однажды Маша.
— А так вкуснее! — рассмеявшись, ответил он.
— Ромка, посмотри вокруг, … так же остальные дети не делают!
— Ну и пусть не делают. … А я буду! — начал упираться Ромка, — Какая разница? … Всё равно в животе всё перемешается! — объяснил он.
Как не старались Мария с Аллой приучить Ромку к правильному приёму пищи, он всё равно, пока никто не видел, продолжал – есть по-своему. Этот Ромка постоянно ещё куда-нибудь и лазил. Однажды он умудрился вскарабкаться на дерево возле мед. пункта. Мария, заметив его на дереве, порядком испугалась, еле потихоньку уговорила она его слезть оттуда. Ромка слез, но уже на земле зацепился штанами сначала за рядом стоящий куст, а потом ещё и за гвоздь в доске забора. Порвал и штаны, и свои трусы. Появилась дыра в области попы, совершенно оголившая его пятую точку.
— Ты не поцарапался? — подбежав к Ромке, испуганно спросила его Маруся.
— Не-а! — улыбаясь и почёсывая оголённую попу, ответил он.
— Может, Ромка, всё же к фельдшеру заглянем? — предложила она мальчишке.
— Не-а! … Не пойду! — ковыряясь в носу, ответил Ромка.
— Пойдём, пойдём! — взяв Ромку за руку, сказала Маша и повела его к мед. пункту.
Фельдшер осмотрела шалунишку и помазала ему зелёнкой небольшую ссадину на ноге.
— Ой, «Ромашка», ну ты и хулигашка! — выходя из домика с красным крестом, сказала Маша, — Перепугал ты меня! — призналась она и скомандовала, — А ну, марш, штаны менять!
Ромка весело, сверкая голой попой, помчался к своему корпусу.
Каждый летний отрядный корпус делился на две половины, в каждой из которых были расставлены железные односпальные кровати с прикроватными тумбочками для хранения личных вещей. В одной из половин, с самыми маленькими мальчишками, жила Алла. В другой половине корпуса ночевала Мария, с мальчишками, что были постарше. Каждый из мальчишек являлся для девушек неповторимой индивидуальностью – со своим характером, талантом, воспитанием и привычками. И к каждому из них, со стороны воспитателя и вожатой, был необходим особый подход.
Частенько старшие мальчишки в тихий час не спали, тогда Мария начинала вести с ними беседы, из которых узнавала о том, чем каждый из них интересуется. Иногда она садилась на стул посредине комнаты — читала им книги, рассказывала стихи и пела песни, те, которые сама когда-то, ещё, будучи школьницей, пела в пионерском лагере. А вечерами эти мальчишки готовились к танцевальному вечеру, тогда Маша помогала им гладить брюки и рубашки. Присутствовала она и на дискотеках, наблюдая за поведением своих подопечных. С утра до вечера, пока дети не уснут, проходил у воспитателей и вожатых на ногах. К тому же, ежедневно организовывались то конкурсы, то соревнования, то концертная программа, к которым надо было приготовиться.
В столовую и на прогулки по лесу или к реке дети ходили строем, по парам, выкрикивая слова речёвки или под отрядную песню. Набегавшись за день, мальчишки крепко спали ночью.
В спальной мальчишеской комнате Маша отделила свою кровать простынями, создав некий укромный уголок. Иногда к ней приезжал Вадим. Все свои выходные он проводил в отряде, помогая Марии и Алле. С мальчишками он играл в футбол, ходил со всеми вместе на реку купаться и загорать, организовывая там игры на песке, помогал в оформлении отрядного уголка и создании эмблемы. Несмотря на редкие их совместные ночевки, новоиспечённая супружеская пара, в таких условиях, вынуждена была воздерживаться от близости.
А в лагере работал единственный педагог-мужчина. Сергей Валентинович занимал должность физрука и проводил утреннюю зарядку со всеми детьми, да организовывал в лагере спортивные соревнования. Конечно, он был не обделён женским вниманием. С ним интересно и весело было пообщаться всем молоденьким пионервожатым.
Вадим начал ревновал свою Машеньку к этому Сергею. Однажды, из-за этой своей дикой ревности, уединившись возле речки, он даже сильно поругался с женой. «Оголодав», Вадим набросился на жену с поцелуями и объятиями, явно намекая на нечто большее, но та стыдливо отстранилась от него.
— Вадик! … Ты что? … Не здесь же! — оглядываясь по сторонам, испуганно сказала она. Ей казалось, что, несмотря на уединение, за ними всё равно кто-нибудь мог подглядывать или наблюдать.
— Да, я знаю, … тебе нравится этот Сергей! — ехидно сказал он.
— Что ты несёшь? … Какая глупость! … С чего ты взял? — начала оправдываться Маша.
— Ты что, думаешь – я не вижу, как он на тебя смотрит? — зарычал Вадик.
— Хм! — усмехнулась Маруся и пожала плечами, — Да он, по-моему, на всех одинаково смотрит!
— Тогда пойдём, … поговорим с ним! — предложил он, — Пусть твой Сергей сам объяснит, что между вами!
— Нет, Вадик! … Я на эту тему ни с кем разговаривать не буду! — отказалась Маша и, обиженно посмотрев на мужа, добавила, — Между нами с Серёжкой ничего нет и быть не может!
Тогда Вадим схватил Марию и до боли сдавил её своими крепкими руками. Когда она начала вырываясь, он резко её оттолкнул. Маша упала в реку. Вадик дико расхохотался и, протянув к ней руку, вытащил её из воды. А потом развернулся и ушёл, умчавшись от лагеря на мотоцикле.

— Терпи, Маша! — отряхивая мокрое платье, сказала себе Мария, — Раз уж замуж тебе было невтерпёж! — горько подумала она и, поднявшись в гору, вернулась в отряд.

— Мария Ивановна, … Вы купались? — начали расспрашивать её мальчишки.
— Да, мальчики, купалась! — стараясь улыбаться, ответила им Маруся.
— И мы на речку хотим! — подбежав к ней и обняв её за мокрый подол, сказал Ромка.
— Сходим купаться! … Сходим! — пообещала Мария и, спрятавшись за занавеской из простыней, начала переодеваться и, молча, плакать.
Целую неделю Вадим не появлялся в лагере. А потом, когда лагерная смена подходила уже к концу, как ни в чём не бывало, он приехал, будто и не было между ними никакой ссоры.
— Вадик, а ведь наш медовый месяц, ... так и не успев начаться, уже закончился! — с грустью посмотрев на мужа, сказала Мария и по её щекам покатились слёзы.
— Ничего, Машенька! — улыбнувшись и прижав её к своей груди, сказал Вадим, — У нас ещё с тобой вся жизнь впереди!