Так случилось ч. 39

  - На-пра-а-во!- командовала учительница, - на-а-ле-е-во! Я сказала налево. А раньше было "направо". Товстенко, у тебя с ушами всё в порядке?
  Дети захихикали.
  Всё в порядке со слухом у Сонки. Только не было в старенькой бакинской школе спортзала. Не было уроков физкультуры и "строевой подготовки"(к чему?).  Никто не учил Сонку "правильно"  поворачиваться по команде, строиться в шеренгу,  маршировать с левой ноги...
  - Ша-а-гом марш! Опять Товстенко толкается. Ну, что ты пнёшься? Ты что, нарочно? Дневник для двойки мне на стол после урока... "Отличница"! У тебя мать в школе работает, отец военный, солдат учит, - она возмущённо почти кричала, - а до собственных детей  руки не доходят.
  Нет,  Сонка в Баку не была отличницей. Но и не было у неё даже "троек". А огромная, на полторы строчки, жирная "двойка" - как объяснить дома?
  Сегодня, придя из школы, была она молчалива. Сидела, уставившись в окно. Слёзы, то и дело, наполняли глаза.
   Сонка растерялась. Жизнь для неё, если  не кончилась, то остановилась. На жирной, неудобной, непривычной "двойке".  Жорик,  разогрел суп и себе и сестре. Но было Сонке не до супа.
  - Заболела?
  Сонка, не поворачиваясь, покачала головой.
  Жорик подошёл, положил ладонь на её лоб. Не горячий. Но на всякий случай не пошёл сегодня на тренировку. Решил не оставлять сестру одну до прихода родителей.
  - Ты почему не в бассейне, Жорик? - спросила мама из коридора, снимая пальто.
  Сын молча кивнул на Сонку. Сонка, сдерживающая себя до сих пор, расплакалась. Встревоженная мама обняла её, прижала к себе мокрое от слёз личико.
  - Что, что случилось, доченька?
   Сонка плакала  и плакала, отворачиваясь в сторону. Жорик незаметно для сестры открыл её портфель, достал дневник, нашёл страницу с ужасной отметкой, показал маме. Мама качнула головой.
  Поговорили. Уроки сегодня Сонка не делала. От ужина отказалась. Мама, напоив её валерьянкой, рано уложила  спать. Долго в тот вечер сидели они с папой на кухне. Сона рассказывала мужу всё, что услышала от дочери, сама глотая таблетки.
   - Молчала. Думала о себе плохо, всё старалась исправиться. Бедный ребёнок. 
   - Да, мы тоже думали - молодая учительница, лучше будет. Ошиблись мы с тобой. Значит, к Анне Тимофеевне пойдём проситься,как Михаил советовал - а не послушались мы его .
   После Сонка перестала здороваться с Ниной Яковлевной, встречаясь с ней в школьных коридорах, отворачивалась, как от незнакомой, несмотря на жалобы той на упрямый, дурной характер невоспитанной ученицы.
   Анна Тимофеевна приняла девочку благожелательно, посадила за первую парту.
   Была Анна Тимофеевна абсолютной противоположностью Нине Яковлевне - давно пенсионного возраста, невысокая, полная. Носила белую, тонкого вязания, кружевную пуховую шаль на плечах. Говорила негромко, порой даже очень тихо, но все всё слышали. Как-то смогла она организовать  детей так, что делать замечания, указывать на что-либо ученикам приходилось  крайне редко, но в классе был порядок, соблюдаемый как бы само собой.
   Сонка, попав в новый класс, сначала вела себя настороженно. Но тому никто не придал значения. С ней обращались так, будто она давно училась здесь, была  своей. Так скоро и сталось. Исчезла скованность. И даже  нравиться стала новая школа.
   А дневник купили другой. Прежний как-то потерялся. С помощью папы, но этого Сонка  не знала.

       ПРОДОЛЖЕНИЕ