На озере

(Из цикла "Санькино лето")


            Наконец-то! Наконец-то Саньке удалось уговорить своего дядю Андрея съездить на рыбалку с ночёвкой на заветное Шапкинское озеро. Почему это озеро имело такое странное название – Санька и сам не знал. Дед говорил, что когда-то неподалеку от озера стояла деревня Шапкино, но сколько Санька ни допытывался, выяснить, где была эта таинственная исчезнувшая деревня, ему так и не удалось.
Но озеро всегда было его неутолимой мечтой. Сколько раз, проходя вместе с дедом, дядьками и тётками по заросшей дорожке мимо озера, Санька тоскливо вздыхал и жадно таращил глаза на длиннющий пологий косогор со стоящей стеной рожью, доходящей почти до самой воды, голубую ленту озера с крупными белыми лилиями вдоль берегов. И всякий раз его путь проходил мимо, к расположившейся в полукилометре от озера обширной болотистой низине, за которой на берегу извилистой лесной речки находился самый дальний дедов сенокос. Лишь иногда днём, когда сохла скошенная трава, и делать на покосе, собственно, было нечего, Санька с Андреем позволяли себе сбегать с удочками на озеро. Речка, на берегу которой дедова семья ставила палатку, вполне обеспечивала их плотвой, ельцами и щурятами, за которыми никуда не надо было идти далеко – достаточно забросить удочку. Но в озере с его тёмной, почти чёрной торфяной водой водились такие крупные бронзовые лещи, такие бесподобно ярко окрашенные горбачи-окуни и краснопёрки, что ради этой красоты Санька готов был не только за версту – на край света бежать!
Уже под самое завершение сенокоса Санька вымолил у дяди Андрея обещание настоящей рыбалки на озере – с ночёвкой у костра и ухой. Ни единого дня после того, как, сняв палатку и спрятав до следующего года громоздкий инструмент, дедова семья покинула сенокос, Санька не пропустил, чтобы не напомнить Андрею о его обещании. Возможно, дядька уже и пожалел о неосторожно брошенной фразе, но… слово есть слово.
И вот Санька с тяжёлым рюкзаком и удочками крупными шагами, едва ли не вприпрыжку мчится по лесной дороге к озеру, так что Андрей, будучи старше Саньки на пять лет и гораздо выше ростом, чем его племянник, с трудом поспевает следом. Как всегда, лес внезапно расступился – и вот он, косогор, засеянный рожью, и сверкающая гладь озера!
          Узкоколейный тепловоз привёз их в заветные места уже под вечер, солнце катилось к закату, поэтому времени терять было нельзя. Топкие берега озера и густо разросшиеся прибрежные кувшинки не позволяли рыбачить с берега, но у Саньки с Андреем было своё любимое местечко. Когда-то, пару лет назад они присмотрели иву, стоявшую почти в воде и вытянувшую над озером несколько длинных, достаточно толстых стволов. Рыболовы обрубили лишние сучья, обустроили на ивовых стволах некое подобие настила – и такого импровизированного «гнезда», висящего над водой, вполне хватало, чтобы обустроиться вдвоём и забросить по удочке.
Вот и сейчас Санька и Андрей спешили к своему «гнёздышку», надеясь, что оно никем не занято. И в самом деле, место было свободно! Но Андрей на сей раз распорядился по-своему:
      - Полезай один, лови живцов! На ночь жерлицы будем ставить на щуку. А я пойду корытни искать… Мне подсказали мужики, где они спрятаны.
      - Что такое «корытни»? – округлил глаза Санька.
      - Как тебе сказать, - задумался Андрей», - это и не лодка, и не плот… Так, что-то среднее. Найду – увидишь!
Санька поддел в котелок воды и, стараясь не расплескать, полез на иву, куда уже успел затащить удочку и банку с червями. В лопухах, прямо под ним, было полно мелких окушков, которых Санька проворно и вытаскивал одного за другим, пока не услышал откуда-то справа торжествующий крик Андрея: «Нашёл!»
Спустя несколько минут из-за изгиба озера послышались монотонные всплески, и появилась фигура Андрея, с веслом в руках восседающая верхом на каких-то брёвнах. Скоро Андрей с торжествующим видом причалил прямо к Санькиной иве. Убедившись, что живцов достаточно, Андрей распорядился начать погрузку:
      - Собирай манатки, Саня, переезжаем на ту сторону, там ночевать будем.
Санька и сам понимал, что ночевать лучше на той стороне озера, поросшей старым еловым лесом. Там есть дрова, а значит – будет и костёр. Он посмотрел на корытни: два толстых, выдолбленных и сколоченных вместе несколькими дощечками осиновых бревна, концы которых заострены как подобие носа лодки.
      - А выдержит нас двоих? – неуверенно спросил Санька, глядя, как Андрей затаскивает на корытни рюкзаки, спиннинг, подсак и удочки.
      - Выдержит, ты лёгкий, - весело ответил Андрей, - забирайся скорее, а то скоро солнце сядет.
   Санька пробрался в носовую часть долблёнки и с тревогой наблюдал, как осаживается «плавсредство» под весом забирающегося на корму Андрея. Над водой осталось семь-восемь сантиметров борта, но озеро, зеркально-тихое, было не более сорока метров в ширину, и Санька успокоился. Андрей плавно, не нарушая равновесия, грёб одним веслом, долблёнка медленно двигалась к противоположному берегу.
      - Надо бы жерлицы поставить, а то стемнеет, не успеем, - посетовал Андрей и начал рыться в своём рюкзаке, отыскивая жерлицы.
      - А где ставить будем? – спросил Санька.
      - Где кусты над водой есть, там и поставим, - ответил Андрей и указал на ближайший ивовый куст, ветка которого далеко вытянулась, почти касаясь листвой кувшинок. Он подгрёб к кусту, выхватил из котелка одного окунька, подцепил его на крючок жерлицы, привязал снасть к ветке и вновь взял в руки весло:
      - Поехали дальше!
   …Так они переезжали всё дальше и дальше по озеру, от одного берега к другому, высматривая в сгущающихся сумерках подходящие для жерлиц кусты. Оставалась всего одна жерлица, для которой никак не удавалось углядеть удобный куст.
      - Андрей, а давай её под нашей ивой поставим, раз больше негде! Вот и живец всего один остался, - нашёлся Санька.
   Андрей молча развернул долблёнку и погрёб к знакомому месту. Уже совсем стемнело, когда они, поставив последнюю жерлицу, гребли к противоположному берегу, чтобы выйти на сушу, разгрузиться и зажечь костёр.
 
     До берега было уже совсем рядом, всего несколько метров, когда волочащийся по воде подсак сеткой зацепился за едва торчащую из воды коряжину и резко накренил зыбкую долблёнку. В одно мгновение потерявшие равновесие рыбаки очутились в воде.  Саньке ещё никогда не приходилось плавать в куртке и свитере, в резиновых сапогах и с рюкзаком, который он волок за собой одной рукой, второй лихорадочно выгребая к берегу и хватаясь за прочные стебли кувшинок. Наконец, он выбрался на скользкий илистый берег и в изнеможении сел, ошарашенно глядя на воду.
    Андрей, выбравшись на берег следом за Санькой, бросил свой мокрый рюкзак, стащил сапоги, куртку и вновь полез в воду. Он долго плескался, пока не выбросил на траву подсак, удочки, весло, затем подтянул к берегу корытни:
      - Спиннинг утонул, – сокрушенно вздохнул он, - и котелок тоже!

   Оба сидели молча, тихие и безрадостные. Перспектива провести ночь в лесу мокрым, без костра никак не настраивала на романтический лад.
      - Что делать будем? – посиневшими губами прошептал Санька.
      - Раздевайся, - ответил Андрей.
      - Не буду, - запротестовал Санька, - и без того холодно!
      - Раздевайся! – заорал Андрей, и Санька понял, что спорить не стоит. Он послушно стащил сапоги, вылил из них воду, затем поочередно, трясясь крупным ознобом, снял всю одежду. Андрей проворно выжимал всё и возвращал Саньке.
Одевать влажное и холодное бельё было ещё большим мучением, но вскоре Санька стал ощущать, что одежда становится не такой холодной, если сидеть неподвижно. Любое движение придавало новое ощущение холода и заставляло замереть.
Заморосил мелкий дождик. «Мокрому дождь не страшен» - вспомнил Санька когда-то услышанную поговорку и понял, что только теперь осознал её подлинный смысл.
Андрей, выжав и вновь надев собственную одежду, достал из мокрого рюкзака топорик:
      - Ночуем, а утром, как рассветёт, пойдём на Ветлугу. Там рыбаки всегда есть, спичками разживёмся, обсохнем.
      - Может, домой лучше? – осторожно предложил Санька. – Как мокрому ночевать в лесу, под дождём?
      - Ты долго думал? – возразил Андрей. – Десять километров ночью пешком… А дома что скажем? Что чуть не утонули?
   Об этом Санька и не подумал. Такое возвращение надолго закроет ему путь не только на озеро, но и на Ветлугу. Да и Андрей получит по шапке за такое легкомыслие. Нет уж, пусть будет что будет…

   Андрей взял топорик и исчез в темноте. Он долго тюкал что-то совсем рядом, но Санька не видел его, замерев, согревая своим телом мокрую одежду и понимая, что дождик не даст ему даже таким образом хоть немного обсохнуть. Скоро Андрей появился, таща с собой два каких-то полутораметровых обрубка. Санька увидел, что это – кора, то ли осиновая, то ли ольховая, снятая с дерева целиком, трубой, но разрезанная вдоль. Андрей бросил одну из них на землю и стал разминать, разгибать лубяной стороной вниз, к земле. Получилась слегка выгнутая вверх пластина, чуть побольше Санькиного роста. Андрей таким же образом разогнул вторую кору, после чего скомандовал Саньке «Ложись!»
    Санька понял задумку Андрея и улегся на разостланную кору, прижав её к земле своим весом. Андрей второй корой как полукруглым длинным панцирем накрыл Саньку с головой, с одного конца сунув ему под голову рюкзак вместо изголовья и закрыв оба конца еловыми лапами для защиты от комаров. Под импровизированной защитой было не теплее, но дождь уже не был страшен, а значит, можно было согреть одежду за счёт собственного тепла.
      - А ты как? – спросил Санька Андрея. Но тот уже снова где-то неподалеку стучал топором…

   Уже светало, когда Санька проснулся и с удивлением отметил, что ему уже почти совсем не холодно. Но шевелиться, тем более – вылезать из своего укрытия ему не хотелось, пока он не услышал, как гремит «своей» корой Андрей. «Пора» - решился Санька, набрался духу и вскочил, разбрасывая пластины коры. Дождя не было, и хотя лес был мокрым, это обрадовало.
   Собрав вещи, рыболовы напрямую через лес, через луг с высокой мокрой травой двинулись к реке. До Ветлуги было менее километра, но ещё с километр им пришлось пройти до единственного, замеченного на берегу костра. Рыбаки приняли «потерпевших» радушно, хотя и не без иронии, напоили чаем, подарили коробок спичек и ушли на берег рыбачить, оставив парням костёр, вокруг которого те сразу же развесили на жердях мокрую одежду.

    Через пару часов обогретые и обсушенные искатели приключений были вновь готовы в путь.
       - Ну что, домой? – жизнерадостно спросил Санька, уже предвкушая отдых на широкой лавке узкоколейного вагончика, а затем – на горячей лежанке бабушкиной русской печки.
       - Ты что, рыбак, - удивлёнными и вместе с тем ехидными глазами взглянул на него Андрей, - а жерлицы со щуками на озере кому оставим?
   Санька вздохнул и набросил на плечи лямки рюкзака. Две фигуры, одна повыше другой, растворились в солнечном утреннем тумане, оставив на росистом некошеном лугу две тёмные стёжки.