Северное Сияние

Да, 1 декабря, оказалось днём особенным! Во-первых, мы с Александром Валерьевичем Королёвым и Валерием Александровичем Левченко опубликовали на моей страничке в Фейсбуке ответ Дмитрию Николаевичу Юдкину о Царском Русском марше. А, во-вторых, Валерий Александрович, будучи в это воскресенье у Виктора Дмитриевича, в комнате Хоругвеносцев под стеллажами обрёл «Белый ящик», полный хоругвей.  13 хоругвей, которые пролежали там, как утверждает сам Валерий Александрович, 13 лет… И среди них Нерукотворенный Образ работы Юрия Петровича Копосова – Юрия Опты, и огромное Сербское знамя с Крестом и четырьмя буквами =С=, что означает: «Само Слога Сербина Спасава». Слова Святого Саввы Сербского…
И всё это в один день – первый день зимы – 1 декабря 2019 года, в воскресенье…
Да, и всё это в канун 19/2 декабря 2019 года, в день свт.Филарета митр.Московского и многих наших современных, века XX-го, мучеников, и среди них моего тёзки Леонида Салькова, а также иконы Божией Матери, именуемой «В скорбех и печалех утешение»…
Так что зима года от Р.Х. 2019-го началась для нас хорошо…
А теперь пора вернуться к моему «Роману о России» - «Жизнь одного Русского художника». Где же мы там прервались? Кажется, на осени 1982 года…
Помнится, в ту осень я переводил очередной роман словенского писателя Драго Янчара =Северное Сияние=. Там тоже описан некий вид, теперь уже русского, а не словенского алкоголизма, и различные сцены в мрачных, смрадных погребах, где собираются, как говорится, «подонки общества». И вот, сидя в здании старинной усадьбы в Сокольниках, той осенью и зимой, я и переводил как раз эти самые сцены.
Я сидел в комнате «Ночного сторожа», охранял эту старинную усадьбу и Еврейскую школу Бального танца в ней, и заодно и переводил роман Драго Янчара. Вот текст трёх главок, переводимого мной тогда романа:



Глава 44.

- Я обязан высказать всё, - сказал Буссолин, - Вы сделали Маргариту несчастной, потому что вы её предали и, наконец, предали всех нас. Вы низкий и подлый человек. Вы аферист и лгун. Я не верю ни одному вашему слову. Ваше место там, - у него дрожала рука, когда он  указал в направлении Лента, - там, в этих грязных кабаках. Он бросил деньги и решительным шагом вышел из кафе…
Вот как получилось, что за вечер я не только выпил приличную дозу коньяка, но и преобразился в подлеца, лгуна и предателя… Моя голова гудела от коньяка и выразительной Буссолиновой речи. Речь была краткая и волнующая. Когда я её как следует осознаю, я, наверное, сжалюсь над собой и пойду туда, куда он указал, туда, где мне настоящее место…

45.

Там, внизу, где было моё настоящее место, в этом тёмном и мрачном подвале, опять буйствовал Главина. А Федятин блаженно улыбался, глаза его горячечно блестели. Главина сильно орал:
- Почему она не моется? Почему она должна смердеть чужим мужиком? – закричал он, и влил в себя стакан вонючего самогона.
- Она воняет, как гнилая рыба. Гнилая морская рыба! – за соседним столиком засмеялись, но Главина, набычившись, так посмотрел вокруг, что смех сразу утих… Его лицо сделалось совершенно багровым. Теперь на нём не было видно ссадин и порезов, потому что кровь прилила к голове, даже глаза сделались кровавыми…

46.

С восточной стороны от Главной площади отходит узкая улочка, о существовании которой никакие городские обыватели даже не догадываются. Улочка эта не ведёт никуда, она безвыходна и слепа, и стена будто из-под земли вырастает перед человеком, когда бывает уже поздно. Так на этой улочке человек в буквальном смысле снова упирается в еврейский вопрос, ибо позднее, когда он будет распрашивать, как называется эта странная улица, сведующие люди сообщат, что именуется она Еврейской (в оригинале буквально «Жидовской») и не ведёт никуда…
Шагах в десяти от Еврейской (Жидовской – Л.Д.С.-Н.) улицы, ближе к реке расположена синагога с окном на Драву. Квартал вокруг называется Еврейским. Дома здесь в крайне бедственном состоянии, лестницы грязны, и штукатурка везде отваливается. Да и сама синагога медленно, но верно разрушается. Еврейский квартал очень стар, и в нём давно уже нет ни одного еврея. В лето 1497 их выгнали из города. Ибо горожане задыхались от лихоимства ростовщиков. Тогда она расселились по всей Европе, но у многих осталась фамилия: Марпурго. От названия города Марбург, т.е. Марибор (Марпурго, или Маргорго – Л.Д.С.-Н.). Конечно же, ростовщики были лишь предлогом, и мы прекрасно понимаем, что причины  выселения кроются во временах незапамятных. Таким образом. Еврейский квартал существовал без евреев, и в году 1938-м в городе вряд ли можно было обнаружить хотя бы одного представителя этой нации. Во всяком случае, доктор Буковский не обнаружил ни одного. С евреями ему предстоит ещё встретиться. Однако, если в городе нет евреев, это вовсе не означает, что в нём нет также еврейского вопроса. А в лето 1938-е еврейский вопрос был одним из центральных вопросов во всей центральной Европе от Балтики до Адриатики…

Так ночами, осенью и зимой – 1982, кажется, года, сидел я в комнате сторожа и переводил роман Драго Янчара, вот эти главы про мрачные кабаки и еврейские кварталы в Марбурге - Марнборе. И про пьянство и алкоголизм в мрачных кварталах в районе Лента. Позже я узнал, что Драго Янчар хотел писать роман «Меланхолия» про Ричарда Бёртона, и его последнего книгу о ритуальных убийствах у евреев. Даже не знаю, написал ли Драго Янчар этот роман. Но независимо от того, написал или не написал, «еврейский вопрос» остался. И сегодня он проявятся у нас в Москве, в самой нео-жиданной форме. Сергей Безруков и его супруга Анна Матисон собираются снимать фильм о «Деле Бейлиса» под названием «Кровавый навет»…

Так сидя в комнате Ночного сторожа в старинной усадьбе в Сокольниках, переводил я тогда роман Драго Янчара «Северное Сияние». Чуть позже мой перевод вышел в издательстве «Радуга»:
Драго Янчар. «Северное Сияние». Роман. Перевод со словенского Л.Симоновича. Москва «Радуга» 1990 г.
А за окном тогда был сначала буйный кленовый листопад, а позже густая, сильно гудящая, как целый оркестр, большая московская метель…