Глава 3

Ветер шевелил заросли сухого кустарника, будто взъерошивал волосы уснувшего гиганта. Спасавшаяся от зноя живность забилась в норы. Только кузнечики трещали одно и то же на разные голоса. Как люди. Но человек, если открывает рот, то, чаще всего, чтобы соврать, а песни кузнечиков успокаивали — от них вряд ли можно ждать неприятностей.
Небо побагровело. Энт привык глядеть в землю, выискивая следы животных, постовых, шатунов и другого вероятного противника, поэтому редко отрывал взгляд от пыли и чахлой растительности. Сейчас, когда рядом шла Мия, смотреть под ноги не хотелось. Ее большие чистые глаза блестели в закатных лучах. Взгляд Энта задержался на тлеющем небе. Почему он раньше не замечал, насколько оно красиво?
Сан держал  Мию за руку и лопотал что-то непонятное. В кокой-то миг он застыл, как вкопанный, пальчик указал вдаль — темными черточками над жухлой травой мелькали спины сайгаков. В клубах пыли взметались светлые зады и изогнутые рога. В детстве Энт слышал, что этих вкусных зверюг с носатой мордой и печальными, словно от осознания своей несуразности, глазами, осталось немного. Сейчас только скачущее перед ними стадо состояло из многих десятков. В новом мире не в каждом племени жило столько людей. Теперь человек —  вымирающий вид.
Энт еще раз посмотрел в сторону сайгаков. Возможно, их кто-то спугнул. На всякий случай лучше переждать.
По его примеру Мия и Сан залегли в траве. Мальчишеское лицо осунулось, он еле шел. Мия пока крепилась. Энт привык к долгим походам, но на подножном корму даже ему долго не протянуть. Нужна хорошая еда, лучше всего —  мясо. И ведь вот оно, рядом. Скачет, поднимая пыльную дымку. Топот убегавшего мяса стоял в ушах, а знакомый козлиный запах — в носу. Стрелой не достать, в лучшем случае ударит на излете, шкуру не пробьет. Так и подмывало дать автоматную очередь.
Мия с мальчиком продолжали глядеть на стадо, а Энт обернулся в сторону, откуда оно появилось.
Обнаружилась причина происходившего. Человек. Один. Безоружный, в грязных обносках, с веревкой в руках. Видимо, из засады сумел накинуть веревку на шею зазевавшегося сайгака, опрокинул и теперь боролся с ним. Животное дергалось, копыта поочередно взлетали в воздух… и неожиданно попали в цель. Энт грустно усмехнулся: неуч. Кто же так обращается с пойманной добычей?
Фигурка охотника была небольшой и хрупкой, судя по всему — парнишка лет пятнадцати или вроде того. Удар копыт откинул его, но веревку парень не выпустил. Скорее всего, потому что на руку намотал. Теперь и захочет избавиться — не сможет.
Сайгак вскочил, и незадачливого охотника потащило по кочкам и невысокой траве. Животное остановилось не слишком далеко от Энта и помотало головой, будто не могло решить, нестись ли дальше с непосильной ношей или врезать ей еще, чтоб отстала. Стадо уже умчалось, пойманный сайгак глядел назад, и Энт оказался в его мертвой зоне.
Более удобного случая не будет. Энт бросил автомат Мие, сорвал с плеча лук и со всех ног рванул вперед. Как только дальность позволила, он наскоро прицелился и спустил тетиву.
Выстрел удался. Стрела пробила мохнатый бок, животное дернулось и поскакало в сторону от новой угрозы. Следующая стрела могла попасть в волочившегося сзади парня.
Энт снова помчался вперед. Лицо взмокло, гортань выжигало противной сухостью, в висках стучала кровь. Бег — не его конек. Увы, ни сила, ни прочие умения сейчас не помогут.
Раненый сайгак подыхал, но не сдавался. Если бы не лишний вес на веревке… Животное, наконец, остановилось и угрожающе зафырчало мясистым носом.
Энт натянул лук и двумя выстрелами добил добычу.
Паренек, в шоке от вышедшей из-под контроля охоты, поднялся с земли, из дрожащих губ вылетело:
—  Спасибо. Я думал, что все. Эта тварь просто взбесилась.
Он вдруг опустил лицо и сгорбился, словно собирался, как улитка, спрятаться внутрь себя.
Темненький, кучерявый, с носом не меньшим, чем у его жертвы. Знакомая личность. Странно, что так далеко от дома.
— Привет, Исей. Какими судьбами?
Исей поглядел на остановившуюся неподалеку Мию с автоматом. К ней прижимался Сан. Не узнать их было нельзя.
— Значит, князя — это ты?
— Что было потом, когда я ушел?
— Рам хотел украсть автомат, но ты опередил. Рама сожгли. Хотели и меня, но я сбежал.
Рваная рубаха и штаны не по размеру составляли всю одежду бывшего соплеменника. Разговаривая, Исей морщился и придерживал левой рукой правую. Сайгак, пока тащил по кочкам, ему что-то отбил или вывихнул.
— Покажи. —  Энт ощупал неестественно выгнутое плечо. — Расслабься.
Аккуратным движением он вправил сустав, но после этого не отпустил Исея — наоборот, всем видом показал, что готов вновь превратить его руку в плеть.
— Ты один?
Заминка и бегающий взор Исея сказали больше, чем тот собирался.
— Не один, — сделал вывод Энт. — Сколько вас, и где остальные?
— Двое, — выдавил Исей. — Второй не выйдет, пока не увидит, что станет со мной.
— Чудесная компания, — Энт не сдержал презрительной ухмылки. — Неумеха и трус. Точнее, парочка трусливых неумех. С вас половина туши, охотники, и скажите спасибо, что половина. Кстати, кто второй? Тоже кто-то знакомый?
Исей помотал головой:
— Это девушка. Не из наших.
— Силен, брат. Кому рассказать — не поверят. — Энт улыбнулся, на этот раз дружелюбно. — Пустившийся в бега доходяга не погиб, да еще подружкой обзавелся. А мы думали — размазня…
Исей потупился:
— Фло не подружка, она спутница. Мы оказались в одинаковом положении и вместе выживаем.
— С удовольствием послушаем вашу историю. — Энт кивнул Мие и Сану, чтобы подходили. — Зови спутницу. Сейчас мы все в одинаковом положении. Надеюсь, вы не против общей трапезы?
Чем больше бойцов, тем светлее будущее. Даже если бойцы никудышные. Исей тоже так думал и нисколько не возражал. Четверо взрослых — это уже сила, агрессивные шатуны-одиночки не сунутся, а пограничники от жилья и обрабатываемых земель так далеко не ходят — проще «не заметить» транзитного шатуна, чем ввязаться в ненужную бойню. Исключением были ловцы вроде Энта, но его сородичи далеко, а местные племена таким промыслом не занимались.
Исей несколько раз махнул в воздухе руками, будто разгонял облака. Вдали из травы поднялась фигурка в безразмерном балахоне с капюшоном. Бесформенная одежда не позволяла разглядеть внешность, но изящная походка и хрупкий силуэт выдавали возраст. Скорее всего, ровесница Исея, а если старше, то ненамного. Капюшон закрывал большую часть лица. За плечом девушки висел дорожный мешок на лямке, в руках она сжимала лук, пользоваться которым, видимо, не умела, иначе Исей не кидался бы на сайгака с веревкой. Но посадить приятеля в нужном месте и погнать на него стадо — это все же требовало кое-каких знаний и умений, Исей такой сноровкой не обладал.
Подойдя ближе, незнакомка остановилась чуть в стороне. Капюшона она не откинула.
Энт вытер об себя руки и тихо поинтересовался:
—  С ней что-то не так?
—  Болеет. — Исей облизал сухие губы.
Энта отбросило от него, рука полезла за тесаком.
— Нет! — Исей чуть не заплакал. — Ты неправильно понял. Это… — его худой грязный палец указал на Сана, — как у мальчика. Не то же самое, но тоже незаразно. Ну, если не…
Парень сбился и покраснел. Его объяснения только еще больше запутали. Девчонка с некой особенностью, что ли? Чего тогда краснеть? Говорят, теперь с людьми бывает все, даже то, чего не бывает. Или особенность настолько замысловатая, что стыдно на глаза показаться — три груди у нее, скажем, или глаза на заднице?
До Энта вдруг дошло, о чем стеснялся сказать парень. Видимо, намекал, что у подружки хворь из тех, что бывают после утех ниже пояса, когда непонятно с кем и где.
— На всякий случай не подходите близко и не касайтесь наших вещей, — объявил Энт. — Для общего блага.
Исея решение обрадовало.
Сайгака потрошили на месте. Из обескровленной туши на траву вывалились сизые кишки, тесак с треском перерубал суставы и сухожилия. За работой Энт кратко рассказал свою историю, которая также была историей Мии и Сана. Исей еще раз поведал свою — но теперь с ужасающими с подробностями. За это время мясо разрубили и двинулись с ним на поиски подходящей расщелины, чтобы ни дымом, ни светом огня не выдать себя в наступавшей ночи. По пути собирали хворост. Энт срубил пару одиноко росших деревьев, тонких и корявых, но других поблизости не водилось. Настоящие сейчас росли только в Лесных землях. До них, в сущности, рукой подать, но это чревато. Лучше несколько раз сходить за хворостом.
Девушку звали Фло, очередь ее рассказа наступила, когда костер в узком овраге уже занялся. Над огнем шипело нанизанное на прутья мясо, Мия заправляла травами следующую партию, Сан пытался помогать. Энт и Исей прислушивались к окружающему. Исей сидел с луком, который забрал у спутницы, Энт держал под рукой и лук, и автомат — при обороне могли понадобиться как поражающая мощь, так и тишина, и последняя была предпочтительнее.
— Слыхали про молчаливых псов? — начала Фло.
Голос у нее оказался грудным, бархатистым, с проникновенной томностью. Капюшон съехал с головы, обнажилось округлое чистое личико с кнопкой носика и яркими губами. Девушка оказалась привлекательной. Коротко стриженные волосы делали ее похожей на собравшегося пошалить сорванца, поза говорила о том же, непоседливость сквозила в каждом движении. Глаза сверкали в отблесках огня, из-под балахона торчали красивые стройные ноги — босые и грязные, со жмущимися друг к другу маленькими пальчиками.
— Никогда не слышал про молчаливых псов. — Энт отвел взгляд.
— Огромные собаки, которые не лают, — сказала Фло. — Нападают молча и рвут в клочья.
— Это те, что у близнецов? — спросила Мия.
Каждого от других отделяло по нескольку метров, но в расщелине звуки разносились отлично, и можно было не повышать голос.
— Близнецы — это что? — не поняла Фло.
Не поняла не только она. Энт порадовался: не придется переспрашивать. Он не любил выдавать неосведомленность в чем-либо. Информация иногда значила больше оружия, и знание того, что противник чего-то не знает, нередко спасало жизнь.
— Не что, а кто, — пояснил Исей своей спутнице. — Снаружи так называют твоих мать и отчима. — Фло глядела с недоумением, и парень продолжил: — До Юлжера я был в плену у шатунов, которые бывали в Логове. Они говорили, что близнецы внешне разные, но будто на одно лицо: ведут себя одинаково, одинаково говорят, одинаково думают.
Энт никогда не слышал ни про молчаливых псов, ни про близнецов. Его интересовало другое, всегда одно и то же — безопасность здесь и сейчас. С вершины оврага он поглядывал по сторонам, на другой стороне точно так же расположился Исей. Вернее, Энт его там расположил. Внизу потрескивал костер, дурманящий аромат заполонил овраг и поднимался к небесам, заставляя пожирать глазами еще неготовое мясо. Сан задремал на коленях Мии. От Фло их отделял огонь.
— Мы жили с мамой вдвоем, — продолжила девушка. — Сначала бедствовали, всего боялись, прятались от всех. Потом мы подружились с молчаливыми псами и поселились в их логове. Логово — это сеть пещер, вход в них находится в расщелине вроде этой. — Фло обвела руками овраг.
Рукава балахона свалились на локти и открыли кожу, поразившую чистотой и почти младенческой молочной белизной. Если вспомнить не менее безупречные ноги и пышущее здоровьем лицо… Ее болезнь явно не кожная и никак не истощает организм, иначе открытые части тела не выглядели бы столь аппетитно.
— Постепенно жизнь менялась в лучшую сторону. Чужаки боялись нас тронуть. Иногда у нас останавливались шатуны и контрабандисты, за безопасный ночлег и припасы нам платили, привозили интересные вещицы. Но после того, как мама встретила Грина, мне стало тесно в Логове, и я ушла. Снаружи оказалось не так, как мне представлялось. Много чего случилось за последнее время. В конце концов я оказалась у Юлжера. Этого шатуна я интересовала лишь как еда на крайний случай. Чуть позже он почти все наши вещи сменял на Исея. Нас стало трое — Юлжер и две консервы. Исею не оставили даже одежды, меня Юлжер прикрывал этим балахоном, чтобы, если кто-то увидит, не вызывала ненужных мыслей. Мы с Исеем шли с тяжелыми мешками за спиной, спали связанными, питались объедками и травой…
Энт снова отметил, что девушка не выглядит изможденной. Парень — да, словно только что с каторги сбежал. Но Исей и раньше не блистал статью, а после борьбы с сайгаком едва ли ощущал себя лучше убитого животного. Впрочем, сейчас Исей и Фло свободны, значит, как-то избавились от хозяина — улизнули или укокошили — и отъелись его припасами. По дороге провизия кончилось, пришлось выйти на охоту… Все понятно и без рассказа.
Но Фло вошла во вкус. Как любой девчонке ей хотелось внимания, и чтобы слушатели завидовали (если было чему завидовать) или хотя бы сочувствовали. Первое отпадало, и она давила на жалость все сильнее:
— Впереди лежали земли провидицы, дальше простиралась безжизненная пустыня, нам грозили жажда и голод, и требовалось заготовить больше припасов. Мы с Исеем были сразу носильщиками и едой. Не буду рассказывать, как над нами измывались, сколько мы вынесли… Но мучитель подох от живота, и только это спасло нас от смерти. И вот мы встретили вас.
Девушка лучезарно улыбнулась. В новой компании она чувствовала себя в безопасности и была счастлива.
Энт поинтересовался:
— Куда направляетесь?
— К моей матери.
— Значит, вы пара?
— Мы попутчики. — Фло опустила глаза.
— Тогда зачем Исею идти с тобой?
— Я и вас приглашаю. В Логове есть все, чтобы набраться сил перед новым путешествием.
Энт усмехнулся: девица понадеялась на Исея, а он ни еды не раздобыл, ни от встречных не спас. Под защитой Энта с его автоматом она доберется до родительницы быстрее и надежнее.
— Остался день пути. Пойдемте, мама и Грин любят гостей, — без всякой задней мысли завершила Фло.
«Любят гостей» в новом мире звучало опасно, но сказано было бесхитростно, от души.
— Мия, — позвал Энт, — расскажи, что знаешь о близнецах.
— То же самое, о чем говорил Исей. Они дают приют неприкаянным странникам, а от посторонних их защищают молчаливые псы. Можно ли им верить? Думаю, что да, люди возвращались от них живыми и невредимыми. В обмен за воду, пищу и безопасность можно заплатить или помочь своим трудом.
— А куда идете вы? — подал голос Исей.
Очень своевременный вопрос. Прежде чем приглашать, нужно узнать о планах возможных попутчиков. Если планы не совпадут — можно объявить истинную цель приглашения и назначить плату за доставку. Если направление и цена устроят, Энт вовсе не против прогулки по пустыне большой компанией.
— Знаете про Колесницу-в-Небеса? Теперь так называют аппарат, который приземляется в определенном месте и отвозит людей в космос. — Энт единственный из всех помнил прошлую жизнь и старался говорить словами, понятными для нового поколения. Но «космос» все же вставил — «Небеса» казались понятием больше сакральным, чем пространственным.
Исей кивнул:
— Это правильно. Вы же идете из-за него? — он указал на Сана. — Я читал про Небеса, а потом слышал разговоры. Небесные люди разберут мальчика до атомов и хромосом и соберут заново уже в правильном виде. Или в таком, в каком он сам захочет. Они же как боги. Точнее, они теперь и есть боги. Им подвластно все.
— До чего разберут? — Мия напряглась.
Исей заерзал.
— Не знаю, что это означает. Так говорят.  Но наверху излечивают все.
— Не думаю, что небесные люди настолько всемогущи, — бросил Энт. — Я не верил в Небеса, как верили другие, но… Прошли годы, многое могло измениться. Возможно, я ошибался. Возможно, я и сейчас ошибаюсь. Если слухи правдивы, и небесные люди действительно спускаются на Землю и помогают… И если они смогут помочь даже Сану…
— Ты сможешь отвести к ним? — перебила Мия.
К прежнему мотиву, о котором думал Энт, добавился еще один, не менее сильный. Исей заронил в Мие надежду. Теперь она отправится к Колеснице, даже если придется заплатить жизнью.
— Я туда и шел, пока не встретил Фло…— Исей замялся на миг. — Провожу Фло и снова пойду. У меня с вами одна цель. И мы бы хорошо дополнили друг друга: я знаю дорогу, у вас есть автомат…
— Это по пути к моей маме, — встряла Фло.
В очередной раз открестившись от Исея как от кавалера, она побоялась, что он забудет про обещание проводить, если Энт решит, что идти надо сразу. Пока они путешествовали парой, верховодила Фло, но теперь главным стал Энт.
— Мясо, наверное, уже готово, — сказал Энт. — Кому куда и с кем идти, решим завтра, а сейчас пора подкрепиться.

***
После ужина он остался на посту.
Исей, перед тем как уйти спать, объявил:
— Мы вам доверяем.
Это значило, что дежурить они с девушкой не собираются.
— А я никому не доверяю. И если примешь совет — делай так же. — Энт понизил голос. — Тебе не кажется, что для больной Фло довольно неплохо выглядит?
Исей насупился:
— Болезни бывают разные.
На дымившемся кострище продолжало коптиться мясо, угли едва вспыхивали на ветру красными прожилками. Мия и Сан дремали с одной стороны, а с другой, запахнувшись в балахон, свернулась калачиком Фло. Исей пристроился рядом с ней, его рука потянулась обнять девушку, но была отброшена.
Для нерешительного Исея очень странный поступок. Похоже, «обычные попутчики» подружились более тесно, чем показывают.
Молодежь продолжала свои горизонтальные игры, Энт только посмеивался: то, чего не видел Исей, для него было открытой книгой. Девицу больше не устраивал прежний спутник, ей нужен не тот, кто хочет помочь, а тот, кто может. Исей — битая карта, только еще не понял этого. Фло начала новую игру.
В общем, следует ждать сюрпризов.
Ожидания оправдались. Едва лагерь превратился в сонное царство, одна фигурка поднялась, донесся шорох шагов. Энт отложил автомат, взял лук со стрелой и натянул тетиву:
— Я же сказал не приближаться.
Фло не испугалась. Она шла на оружие без тени сомнения, подцепленный ее пальцами нижний край балахона взлетел до самой шеи, и наконечник стрелы уперся в увенчанный темной короной левый конус, прямо над сердцем. Острие коснулось тела. Кожа поддалась, в нежной мякоти образовалась ямка. Только тогда девушка остановилась.
Как она поведала раньше, ей оставили только балахон. Это бросалось в глаза и било по другим чувствам. Рядом с одним конусом мягко просился в руки второй, ниже матово белело и вместе с сознанием раздваивалось все остальное.
—  Про болезнь — чушь, — сказала Фло. — Мы решили так договорить, чтобы не тронули чужаки.
Энт сглотнул и оглянулся на спавшую Мию. Сюрпризы, о которых он догадывался, начались.
— Я как раз такой чужак.
— Не такой.
Он осторожно убрал от девушки оружие и отложил в сторону.
— Опусти одежду и больше так не делай, — вылетело у него из горла строго и даже грозно. — И не загораживай вид, я на посту.
— Не подумай лишнего, я только показала, что не больна.
Балахон вернулся на место.
Подбирать слова стало легче:
— Чистая кожа ничего не значит.
— Неправда, она значит многое, но, соглашусь с тобой, не все. — Фло сорвала и покрутила в руках травинку. — Можно присесть?
Энт даже ответить не успел — девушка присоседилась сбоку, почти касаясь бедром. Даже сквозь ткань обожгло жаром.
— Исей верит тебе, — продолжила Фло, сделав вид, что не заметила, когда Энт отодвинулся. — Он шепнул, что ты суровый, но справедливый. И даже вождю перечил, если считал, что тот неправ. А еще ты верный и надежный — рискуешь жизнью из-за женщины с больным ребенком.
— Сан не больной.
Уголки губ у Фло поднялись в улыбке:
— Об этом и говорю: ты будешь до последнего защищать того, кто рядом. Лучше такой чужак, как ты, чем свой вроде Исея.
Она провела травинкой по губам.
Энту надоели игры на грани — глупые игры, что легко могли выйти за грань. Жизнь только-только обрела смысл. Для того, кто найдет смысл, другие радости жизни перестают существовать. Вернее, не перестают, но бесконечно проигрывают во всем.
— Тебе нужен сопровождающий, и ты решила сменить Исея на меня, как ваш Юлжер поменял вашу одежду на нового раба, — назвал он вещи своими именами. — Кстати, получается, что на Исее — одежда Юлжера?
— Еще у нас есть веревка, которую мы связали из наших пут, и половинка тыквы — все, что осталось от прежних запасов. До того, как ты поделился сайгаком, у нас не было ничего, кроме нас самих.
— Что мы получим, если возьмемся доставить тебя к матери? — прямо спросил Энт.
Фло поиграла подолом балахона, скатывая его в рулончик, плечи распрямились, на Энта поднялся откровенный взгляд.
— В материальном плане, — пояснил он и демонстративно отвернулся. — Чтобы рисковать тремя жизнями, я должен знать, ради чего.
— Тремя? — Донесся тяжкий вздох. Это не проняло, как и последовавшее молчание. — Бросишь беззащитную девушку и соплеменника? — Фло решила давить на совесть, но осеклась: — Не отвечай, а то вдруг решишь доказать, что способен на такую подлость. А ты не такой, это же видно. — Она еще несколько мгновений раздумывала. —  До Логова всего день пути, но я уже трижды нарывалась на чужаков, один раз почти у самого дома — меня забрали те, кто недавно гостил у мамы. Больше не хочу рисковать. Я боюсь. Ты хочешь чего-то материального? Не знаю, что предложить. Я действительно не знаю, что найдется у мамы такого, что тебя заинтересует. Но если такое будет — оно твое, обещаю. Еще могу обещать гостеприимство по высшему разряду: пища и вода в любом количестве, а также абсолютная безопасность. Можно спать без дежурств. Можно помыться — в глубине пещер течет подземная река.
Хорошо, что Мия не слышит, после упоминания про реку она еще доплатила бы за визит в Логово.
А еще хорошо, что она не видит.
— Спать без дежурств — звучит заманчиво, — протянул Энт. — Отчего, говоришь, умер Юлжер?
Фло хлопнула глазами, затем губы растянулись в вымученной улыбке:
— Все понял, да? А что было делать? Выбор стоял простой: он или мы. Я кое-что смыслю в травах, и однажды случай представился. Но сколько нам пришлось пережить до этого!
— Мой автомат стоит дорого, — сказал Энт. — После твоего рассказа я не только спать в твоем присутствии не смогу, но даже есть — какими бы яствами ни потчевали.
— Глупости. — Фло надула губки. — Ты не враг. Ты даже больше чем друг — от тебя зависит моя жизнь. Можно, я расскажу о себе чуть больше? Мы с мамой сбежали от азаров, когда родился  Арчи — мой младший брат. Отца мы не знали. Он бросил нас, или это был кто-то из хозяев матери. Я не спрашивала — видела, как ей больно. Арчи рос быстро, с ним все было хорошо, но он не умел разговаривать. Вернее, не говорил с людьми. Зато он понимал животных и как-то общался с ними — без слов, одними взглядами. Именно Арчи сдружил нас с молчаливыми псами. Они наводили страх на всю округу, их считали мутантами, адскими созданиями. Все оказалось не так: это милейшие зверушки, которые злятся, только если желаешь им зла. Псы приняли нас, поделились частью огромной системы пещер, и Логово стало нашим домом. Нашим общим домом. Но Арчи умер от какой-то детской болезни, мама ничего не смогла сделать. Мы стали жить вдвоем. Псы продолжили нам служить, из всех людей признавали только меня и маму, чужаков рвали на месте или приводили в пещеры. Логово находится на ничейной земле между племен. Когда о нас пошли слухи, с каждой стороны приходили пограничники, но сунуться побоялись — псы прогнали их еще на подходе. Нас оставили в покое — связываться с псами оказалось себе дороже. К нам стали захаживать шатуны и контрабандисты…
— Псы их не рвали?
— Говорю же: они злые только ответно, если желаешь зла, а так это самые добрые существа на свете. Если не угрожать и не убегать, они не причиняют вреда.
Фло подтянула колени к груди, положила на них подбородок и вновь стала играть с подолом балахона — бездумно скатывала и раскатывала, сжимала в гармошку и опять распрямляла. Глаза смотрели в ночь. Энт хотел сказать ей, чтобы прикрыла голые ноги, но решил не отвлекать. Пусть выговорится и отправляется спать.
— С тех пор, как ружья стали редкостью, а цена патрона выросла до нескольких жизней, — Фло кивнула на оружие Энта, — в пустыне расплодилась сайгаки и прочее зверье. Псы уходили на охоту и тащили добычу в пещеру. Мы лечили их болезни и раны. Они признавали только нас. Чудесное было время. Все рухнуло, когда мать встретила Грина. Я оказалась лишней. И когда один контрабандист предложил бежать с ним, я не отказалась. Но он меня продал. И кому — шатунам! Несколько раз меня передавали из рук в руки, как скот. Несколько раз я бежала и снова попадала в неволю. И сейчас, когда до дома один переход, я не хочу, чтобы все началось вновь. Следующего шанса может не быть. Энт, прошу тебя, помоги! Вам по пути, а мама, когда меня увидит, на радостях отдаст все, что захочешь. Вам понравится в Логове, вы отдохнете, помоетесь, пополните запасы. Потом Исей поможет вам найти дорогу к вашей Колеснице. Вы ничего не потеряете, только приобретете! Что сделать, чтобы ты согласился?!
Чувствовалось, как она хочет прильнуть к нему, но сдерживается, поскольку он не делает встречного шага.
— Иди спать. — Энт отвернулся. — Я же сказал: решим утром.
Фло колебалась еще несколько мгновений. Она словно выжидала, похожая на пса, на этот раз действительно молчаливого — готовая как молча броситься на обидчика, так и ластиться, и вилять хвостиком. Глаза сверкали, кулаки мяли подол — то ли механически сжимались от бушевавших внутри чувств, то ли схватили намеренно, для какой-то цели.
Самое обидное, что в душе Энта тоже гремела  и сносила преграды невиданная буря. Намеками, поступками и подталкиванием к встречным поступкам ночная собеседница распалила его, и до ухода в безумие оставался всего один шаг. Но что потом, когда собеседница станет партнершей? Предки — не в понятии нового поколения, а древние, настоящие — говорили, что в мире нет ничего лучше, чем есть мясо, скакать на мясе и втыкать мясо в мясо. Энт никогда не скакал, но в целом соглашался со сказанным. Раньше. Когда не знал ничего другого.
А что делать, когда выпотрошенный маленьким счастьем организм вместо овеществленного чуда вновь ощутит в руках мясо — просто мясо, и ничего больше?
А тогда — зачем?
И как объяснить мясу, что оно — только мясо?
Никак не объяснить. Мясо не поймет.
— Фло, ты слышала, что я сказал? Ничего дельного на мутную голову не решить, и я не буду решать сейчас. Или решу не в твою пользу. Иди.
Девушка убито побрела на место.
Ответ на ее просьбу у Энта был, но вслух об этом говорить не стоило. Помочь нужно хотя бы потому, что совместный путь до Логова и отдых перед дальней дорогой ему выгодны. Энт понимал это разумом, но слишком уж навязчивой была попутчица. У него теперь есть Мия. Ему больше никто не нужен. И проблемы лишние не нужны.
Вот бы еще организм это понял…
Примерно через час к нему поднялась Мия.
— Энт, поспи хотя бы чуточку, — шепнула она. —  Я подежурю. Все нормально?
— Да, но будь осторожна. Бывает, и заяц на миг становится волком.
— Ты о чем?
— Обо всем.
Энт спустился и растянулся на траве рядом с Саном. Мышцы расслабились, и уже через пару мгновений он отключился. Но только телом. Во сне продолжалась борьба с мохнатым противником, что норовил поддеть рогом или заехать копытом в грудь. Иногда сон смазывался, и у сайгака обнаруживалось округлое чистое личико с кнопкой носика и яркими губами.
«Ты не враг. Ты даже больше чем друг…» — втекало в ухо и прокатывалось теплой волной до низа живота.
«Нет ничего лучше, чем есть мясо, скакать на мясе и втыкать мясо в мясо». Может, предки правы, и главное — это?
Ага. Именно. Только на сытый наскакавшийся желудок иногда тянет поговорить, а не с кем. Мясо — оно только мясо.