А прошлое кажется сном...

Евгений Петропавловский - http://www.proza.ru/avtor/petrop

- …Помню, как сейчас, а ведь было это, почитай, целую жизнь тому назад, - вздохнув, произносит старик. - Сидел я утречком на солнышке - вот так же пивко попивал... А потом узнал, что война началась...
Приложившись к бутылке, он делает несколько мелких глотков. Крякнув, утирает ладонью губы и глядит на меня, точно ждёт вопроса.
Но я молчу.
И мой случайный собеседник бросает новую реплику:
- Эх, судьбина-житуха! Пролетела, что самолёт в небе, толком и разглядеть не успел…
Тут уж – скорее из вежливости, чем из-за пробудившегося интереса - я спрашиваю у старика:
- Вы воевали? Вон у вас сколько наград.
- Да что награды? - мигом оживляется он. - Железки бесполезные, когда они государственным уважением не подкреплены! А повоевать довелось. Правда, совсем не так, как в песнях пели:

Разя огнём, сверкая блеском стали,
Пойдут машины в яростный поход,
Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин,
И первый маршал в бой нас поведёт!

Продекламировав куплет из песни тоном, в котором слышится горькая ирония, старик задумчиво умолкает. Переведя дыхание, снова прикладывается к тёмному горлышку бутылки. Затем, позвякивая медалями, достаёт из бокового кармана пиджака пачку «Нашей Марки», извлекает из неё сигарету, прикуривает. После чего устремляет сощуренный взгляд на шелестящие юной листвой верхушки деревьев – и вновь обращается мыслями к прошлому:
- Я тогда был совсем молодой, даже с девушками ещё повстречаться толком не успел: разве только поцеловался два-три раза. Но – комсомолец, спортсмен, в ОСОАВИАХИМе занимался, прыгал с парашютной вышки… В общем, добровольцем пошёл на фронт. Таких как я, в первую голову брали. Правда, мечтал разведчиком стать, а они меня – на офицерские курсы. Были тогда такие, ускоренные… Потому передовую увидел не сразу. Но уж как срок приспел, всего хлебнуть довелось. Я скажу, сынок, война - она вообще не такая, как о ней думает человек, на фронте не побывавший. Совсем другая она.
- Страшнее?
- И это тоже. Но самое главное, что глупо там всё, нелепо, на войне-то. Помню, в сорок втором нам много драпать приходилось... И невиданное, скажу тебе, устрашение произошло при том отступлении, прямо пораженческая паника промеж красноармейцев царила. Почитай, каждую неделю случались у нас в полку дезертиры. Часто их ловили. Приходилось расстреливать перед строем. А парни-то, в основном, молодые. Плакали перед смертью. Кто и на коленях ползал. Жалко было – да как тут не станешь стрелять, когда за спиной стоят энкавэдешники. За это и самого без разговоров к стенке поставят…  Так что война – не одно геройство, нет.
- Но совершали и подвиги, разве не так? У вас вон сколько наград. Недаром ведь их получили?
- Это точно. Хочешь, расскажу? Вот этот, орден, например?
- Расскажите.
- Дело уже в Германии было. Нас на Берлин спустили, что гладиаторов. Людей не жалели. Штабелями клали на каждом рубеже, под каждой высоткой, зачастую без нормальной огневой подготовки – лишь бы скорее до логова достать. Раньше, пока на нашей территории воевали, была такая хитрость у командования: штрафбаты через минные поля впереди всех посылали – чтобы, значит, время на разминирование не терять, не дать фрицам опомниться. А тут уж, видно, закончилось штрафное мясо. Ну, и двинули нас через поля… Я тогда ротой командовал. Мне своих бойцов было жалко, мы ж почти всю войну плечом к плечу протопали, давно стали как одна семья. Однако делать нечего: приказ есть приказ… Вот и повёл я своих соколиков – почитай, прямиком в могилу. А сам, как видишь, невредимым остался. Семеро только со мной через то поле прошли: дюже густо фрицы мин понатыкали… Вот он, орденок-то, дорогой какой кровушкой достался… Эх-хе-хе... Потому и говорю, сынок: война – это, знаешь, совсем не те конфетки, что по телевизору показывают… Иногда думаю: может, всё неправда, может, мне это только приснилось?
Сказав это, он ещё с минуту вздыхает, рассеянно поглядывая на прохожих слезящимися от яркого солнца глазами. А затем, не прощаясь, поднимается со скамейки и шагает своей дорогой.
Маленький безвозвратный осколок грозной империи, которой больше нет на белом свете.
Я провожаю взглядом его удаляющуюся по парковой аллее фигуру. А затем принимаюсь допивать своё «Новороссийское». Тем более, что меня молча поторапливает взглядом другой - остановившийся чуть поодаль - старик. Этот проще и привычней: он ждёт пустую бутылку из-под пива...