Красное село Москвы

Среди достопримечательностей Красносельского района Москвы на сайте города отмечены только 3 вокзала. Совсем забыты история Красного села и сохранившиеся особняки на Верхней и Малой Красносельской улицах. Забыли, что в прилегающих к Красному пруду районах родились и жили многие великие люди, родились Пушкин и Лермонтов. На месте нынешней площади имени акад. Доллежаля был царский дворец, в котором жили Иван Грозный, Пётр Первый, другие цари…

КРАСНОЕ СЕЛО В МОСКВЕ
(Афлитунов А.   ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА       из  цикла «КРАСНОСЕЛЬСКИЕ РАССКАЗЫ»)
Историческое Красное село, находившееся недалеко от Стромынки, на пригорке у пруда, было одним из древнейших подгородных поселений, существовавших, по предположению И. Е. Забелина, уже в ХII-ХIII веках и которое было единственным крупным поселением (в высокой части современных  Верхней Красносельской и Малой Красносельской улиц).
Красное Село официально как царская вотчина впервые упоминается в 1423 году в завещании великого князя Василия I, который передал село своему сыну Василию II. Красное находилось в начале Стромынской дороги, вблизи большого пруда, там, где из него вытекала речка Чечёра. Название село получило по живописности места, в котором находится (красное, т.е. красивое).
Духовной грамотой 1462 года Василий II Тёмный передал «село Красное над Великим прудом у города, и  дворы з городскими, что к нему потягло» своему старшему сыну Ивану III, после чего несколько веков оно находилось в дворцовом ведомстве.
В трудные моменты русской истории тут неоднократно решалась судьба страны. Одно из упоминаний села относится к 1480 году, когда стал вопрос – сможет ли Русь окончательно избавиться от татарского ига. Хан Ахмат двинул свои войска на Русь и подошел к Оке, но не решился переправляться через речку, а направился к Угре, рассчитывая соединиться с польско-литовскими силами короля Казимира. Сюда стали подтягиваться и русские рати. Однако Иван III возвратился в столицу и расположился в Красном селе в своей загородной резиденции, узнав, что у хана Ахмата есть договоренность с Казимиром.
При московском дворе образовались две партии. Одна из них требовала не предпринимать активных действий и пойти на уступки Орде. Другие, напротив, выступали за решительный отпор противнику. Отъезд Ивана III из армии кроме недовольства в столицы вызвал нарекания архиепископа. К князю направилась делегация из духовенства и бояр. Ивану III пришлось оправдываться перед ними и возвратиться к войскам. Как известно, в результате многодневного «стояния» на Угре Ахмат был вынужден повернуть обратно, и Русское государство окончательно отказалось от подчинения золотоордынским ханам.
Позже царь Алексей Михайлович страстно увлекался соколиной охотой и часто останавливался в Красном селе.
В ХVI веке через Красное Село осуществлялся проезд из Москвы в Немецкую слободу, расположенную на Яузе. В начале ХVII века в Смутное время Красное Село стало важным опорным пунктом при наступлении на Москву войск Ивана Болотникова и позднее тушинцев. Наличие таких благоприятных природных условий, как обширные водные пространства (речка Чечёра с Красным прудом и речка Рыбинка с её прудами), важные транспортные артерии (Стромынская дорога, ведущая в Суздаль и трасса Переяславской дороги, оформившаяся позднее в Красносельскую улицу), а также историко-культурные традиции определили развитие Красного села на протяжении всей его истории.
Красное село расположено к северо-востоку от исторического центра Москвы, в пределах Камер-Коллежского вала, за Земляным городом и ограничено с северной стороны веткой Московско-Казанской железной дороги, с юго-западной стороны улицей Гаврикова, а с юго-восточной стороны 1-м Красносельским переулком.  Рельеф представляет собой высокий (до 15-ти метров), вытянутый с севера-запада на юго-восток холм, образованный долинами рек Чечёры и Рыбинки. По гребню этого холма издревле проходила Переяславская дорога. В древности исследуемая территория представляла собой малонаселённые лесные места с множеством речек и ручьев. Здесь проходила древняя дорога, которая вела из Москвы в Суздаль, Юрьев-Польский, Киржач, называемая Стромынской по большому селу Стромынь, стоявшему в 50 километрах от заставы Камер-Коллежского вала. Трасса древней Стромынской дороги, которую П. В. Сытин считал возможным датировать ХIV веком, сформировала направление позднейших улиц Краснопрудной, Русаковской, Стромынки, Преображенской. Южнее в том же направлении шла другая дорога — Хомутовка, давшая направление улицам Спартаковской, Бакунинской и Большой Семеновской. 
В период Смутного времени Красное село занимало видное место. 1 июня 1605 года сюда прибыли гонцы Лжедмитрия I — Наум Плещеев и Гавриил Пушкин, которые легко уговорили перейти красносельцев на сторону самозванца. Узнав об этом, царь Фёдор Годунов велел конным сотням подавить мятежников, однако, встретив по пути сопротивление казаков, они вернулись назад. А Плещеев и Пушкин тем временем направились в столицу и на Лобном месте зачитали грамоты самозванца.
 Царевич Дмитрий, сын Ивана Грозного и его седьмой жены Марии Нагой, по некоторым сведениям, был зарезан подосланными Борисом Годуновым убийцами ещё в детские годы. Так же есть версия, что царевич упал на нож в припадке эпилепсии. Однако существовала и другая версия, что вместо него убили подставного мальчика. Неоднозначное трактование событий, связанных с царевичем Дмитрием, породили такого исторического персонажа как Лжедмитрий I, по поводу которого историки также не пришли к единому мнению, правда ли это был царевич Дмитрий или же расстрига Гришка Отрепьев, выдававший себя за царевича. И если возвращаться к селу, то Красное село первым признало в Лжедмитрии царевича, а вслед за селом уже и вся Москва.
Через полтора года Болотников, после гибели Лжедмитрия, поднял бунт против царя Василия Шуйского. Подойдя к Москве и осадив столицу, не учёл значение Красного села и только в конце своей осады попытался захватить его, чтобы осуществить таким образом план полной блокады города. Но это ему не удалось.
Зато это хорошо понимал царь Василий Шуйский, который, борясь с «тушинским вором» (Лжедмитрием II), в 1609 году приказал воеводе Никите Михайлову охранять Красное село.   Василий Шуйский приказал «быти в Красном селе для оберегания от воров изменников воеводе Никите Михайлову сыну Пушкина да Нелюбу Васильеву сыну Огареву», вместе с ними было около 600 стрельцов, 300 ратников и 10 пищалей.
Осознавал стратегическое положение села и Лжедмитрий II. В 1609 году Красное село было частично сожжено казачьим атаманом Гороховым, который переметнулся из стана Шуйского в лагерь «тушинского вора». В итоге конец царя был предопределён.
После Смуты село медленно восстанавливалось. Треть населения занималась торговлей и ремёслами, обслуживала царское хозяйство. Среди них упомянуты люди разных профессий – хлебники, мясники, извозчики, каменщики, серебряники, замочники, сапожники и др.
С 1620-х годов здесь упоминается деревянная Покровская церковь на Ольховце, ввиду близости ручья Ольховец. В 1701 году выстроен новый каменный храм, а его классический вид закрепился после реконструкции 1838 года.
Царский дворец в Красном селе включал в себя деревянные жилые покои, придворную Спасскую церковь и службы. Хоромы располагались на северном берегу пруда и фасадом выходили на водоём. В 1747 году дворец ремонтировался известным архитектором Иваном Мичуриным. В 1776 году Спасская церковь ввиду ветхости строения была разобрана, а церковная утварь передана в храм в Гольянове. В 1790 году был разобран и деревянный дворец.
В конце XVII века в Красном насчитывалось 220 дворов, в которых проживали дворцовые крестьяне, подьячие, сокольники, ловцы, купцы, стольник и думный дьяк.
В  ХVI-ХVII веках на территории Красного села располагалась большая Красносельская дворцовая слобода, населенная крестьянами и разного рода ремесленными людьми. Шведский посланник Петр Петрей, побывавший в Москве в 1608-1611 годах, сообщал о Красном селе, что «близ Москвы лежит большая деревня, в которой до 700 крестьян и ремесленников». Из Переписных книг города Москвы первой половины ХVII века также известно, что в 1632 году дворцовое Красное село имело 80 дворов, а в 1679 – 107 дворов. В 1625 году в центре Красного села была возведена деревянная церковь Воздвижения Честного Животворящего Креста Господня. В 1692 году деревянная церковь была заменена каменной. В течение всего ХVII века исторические документы фиксируют наличие двух храмов в селе Красном: церковь Покрова и церковь Воздвижения Честного Креста Господня. По Ружейной разметной книге в приходе церкви Воздвижения числились следующие дворы: генеральский – 1, дьячих – 5, уставщика – 1, дворцового стряпчего -1, крестового дьячка – 1, гостиных – 2, гостиной сотни – 2, государева потешного Семеновского двора сокольнических и звероловческих – 28, села Красного теглецов – 94, пустых – 4, вдовьих – 1, а всего 140 (в двух концах села в это время числилось в целом 230 дворов).
Одним из наиболее ранних графических источников, документально отражающих градостроительную ситуацию за пределами Земляного города, является первый геодезический план Москвы, составленный «под смотрением» архитектора И. Ф. Мичурина в 1739 году. Так, на этом плане у Красного села показан большой Красный пруд с впадающей в него с севера и вытекающей из него к югу речкой Чечёрой. Севернее Красного пруда, в строительном квартале показаны одно большое и четыре малых строения, в которых располагался Красносельский царский дворец. Справа от центральной улицы располагалась Красносельская церковь Воздвижения Креста Господня с приделом Тихвинской иконы Божией Матери. К западу от Красного пруда, на месте современного Ярославского вокзала располагался Артиллерийский полевой двор, где размещались оружейный завод, склад пушек и снарядов. За Красным селом, по современной Русаковской улице, был Фуражный, или Житный двор, в котором хранились запасы казенного зерна. Главная улица соответствовала направлению и очертаниям современной Верхней Красносельской улицы с характерным изгибом в середине (у западного угла Алексеевского монастыря).
Красносельский дворец в XVII веке был "потешным", предназначенным для увеселений, праздников, выездов на рыбалку и соколиную охоту.  Он включал в себя деревянные жилые покои, придворную церковь Спаса и службы. Хоромы располагались на северном берегу пруда и фасадом выходили на водоём. Ходили слухи о библиотеке, замурованной в одном из подвалов со времён Ивана Грозного. Действительно, Иван Грозный с детства в этом дворце учился и много читал, приезжал в этот дворец регулярно и часто, поэтому без библиотеки обойтись, разумеется, не мог…
Много внимания уделял Красному селу Пётр I. Долгое время среди крестьян рассказывалось, что в молодости Пётр любил кататься по Красному пруду, особенно в Троицын день. Так же в петровскую эпоху на пруду устраивались потехи. В 1695 году пруд был расширен для устройства и проведения на нём празднеств в честь взятия Азова. Известен фейерверк 12 февраля 1697 года, который был устроен по случаю возвращения русской армии из-под Азова. «Огненная потеха» стала настоящим театральным представлением. Смоделированы были город Азов, башни и ворота, двуглавый орёл разил горящими стрелами османский полумесяц. На пруду были устроены фонтаны и поставлено изображение Нептуна. На главных воротах красовался вензель Петра и надпись на латыни: «Да здравствует царь Пётр Алексеевич».
В середине и конце XVIII века к югу от Красного пруда, вдоль берега речки Чечёры, проходили народные гулянья.
К культурной жизни Красного села относится строительство в 1758 году итальянцем Локатели «Оперного дома», в котором пели итальянцы. Оперный театр представлял собой огромное деревянное здание на 3000 зрителей. Он был открыт 29 января 1759 года спектаклем «Сердечный магнат». Джованни-Батиста Локателли построил огромный деревянный оперный театр, включающий партер, ложи, занавес для сцены и систему кулис. Здесь проходил «публичный машкерад» и ставились итальянские оперы. В том же году над устройством театра работали актёры Ф. Г. Волков и Я. Д. Шумский, ставившие в «Локателлиевом доме» русские спектакли. Роли в них исполняли студенты Московского университета. Однако, с 1761 года интерес жителей к оперным спектаклям начал падать и уже в следующем году он был закрыт. В 1767 году, вследствие плохой постройки, здание развалилось.
Со второй половины ХVIII века после прокладки вокруг Москвы общей границы — Камер-Коллежского вала (1754 год) — территория Красного села была присоединена к городу. На генеральном плане Москвы с означением сгоревших домов в1813-1814 годах территория Красного села отмечена не тронутой пожаром. Известно, что в период войны 1812 года Крестовоздвиженская церковь была разорена и заново освящена после восстановления. П. С. Сытин также сообщает, что в первые же дни вступления французов в Москву был взорван Артиллерийский полевой двор. На архивных планах 1821 года указывается, что участки земли, расположенные на пересечении Верхней Красносельской и Краснопрудной улиц, были заняты церковными огородами. На эти земли в 1837 году Высочайшим Указом императора Николая I Алексеевский девичий монастырь был переведён из Белого города.
Новое место для Алексеевского монастыря удалось выбрать не сразу.  Первоначально предполагалось перевести его на Измайловский остров. Затем возник вариант  на Воробьёвых горах, на месте бывшего Андреевского монастыря, где в то время помещалась Мещанская богадельня (неподалеку от существующего ныне моста Окружной железной дороги). И только третий вариант оказался окончательным. Император Николай I приказал отправить обитель в окраинное Красное село и снести все постройки, в том числе и уникальный соборный храм, который уцелел в пожаре Москвы 1812 года. Тогда же на Алексеевском холме была разобрана старинная Всехсвятская церковь, возобновлённая в Красном селе при Ново-Алексеевской обители только в конце XIX столетия.
В 1837 году Алексеевский монастырь перевели на место, где стояла приходская церковь Воздвижения Креста Господня с шатровой колокольней, сооружённая в конце XVII века, в Красное село (ныне Верхняя Красносельская улица). Во время войны 1812 года церковь эта пострадала от грабежей французов.
С этим повелением императора Николая Павловича связана знаменитая легенда о проклятии игуменьи. Когда 17 октября 1837 года в старых стенах Алексеевского монастыря завершилось последнее богослужение и уже все было готово к отъезду, настоятельница, выйдя из церкви, приказала приковать себя цепями к дубу, росшему посреди монастырского двора, и отказалась покинуть святую обитель. Её поступок расценили как бунт, мужественную женщину силой заставили подчиниться высочайшему приказу. Уходя из монастыря, игуменья прокляла это место, предсказав, что «стоять на нём ничего не будет». Действительно, монастырь провалился, затем был снесён и Храм Христа-Спасителя, Дворец Советов также не удалось возвести: вода из Москвы-реки доходит до подземелий Пашкова Дома (Румянцевской библиотеки) и подмывает фундаменты…
Красносельская церковь Воздвижения Честного Животворящего Креста Господня с приделом Тихвинской иконы Божией Матери стала первой монастырской церковью. Туда 17 октября 1837 года торжественно крестным ходом, в сопровождении сестёр монастыря и многочисленного народа были перенесены монастырские святыни. В Крестовоздвиженском храме процессию ожидал Митрополит Московский Филарет, который совершил первую литургию. Монастырю было присвоено наименование «Тихвинский Ново-Алексеевский девичий монастырь 2-го класса, что в Красном селе». В 1837-1839 годах к территории монастыря были прикуплены соседствующие с Крестовоздвиженской церковью домовладения. В 1841 году в Крестовоздвиженской церкви был устроен придел в честь Преподобного Алексия Человека Божия, а в 1855 году этот придел был переименован в память священномученика Симеона, епископа Персидского, по желанию генерал-лейтенанта Симеона Степанова, пожертвовавшего в пользу монастыря и погребённого в этой церкви.
К западу от монастыря располагались обширные усадьбы с развитыми парковыми зонами. Помимо городского Красного пруда, на территориях большого числа владений имелись собственные пруды, используемые для поливки садов и огородов и других целей.
В 1851-1853 годах севернее Крестовоздвиженской церкви по проекту архитектурного помощника М. Быковского архитектора П.Н.Соболевского была построена новая тёплая церковь во имя Преподобного Алексия Человека Божия с двумя приделами: правым – во имя Грузинской иконы Божией Матери и левый — во имя Преподобного Павла Латрийского, — освящённая митрополитом Филаретом 12 ноября 1853 года. В 1854-1857 годах по проекту другого архитектурного помощника М. Быковского архитектора О. Индейцева Крестовоздвиженская церковь Алексеевского монастыря была перестроена и расширена, и освящена также Митрополитом Филаретом 13 сентября 1857 года. Одновременно была возведена каменная паперть – галерея, соединившая храм с монастырской оградой. До 1874 года эта церковь называлась летней, так как не имела отопления. В 1874 году по проекту инженера Г. Вермана церковь была обращена в тёплую, а в 1898 году по проекту архитектора А. Латкова в ней было устроено новое духовое отопление.
В 1871 году северо-восточнее церкви Алексия Человека Божия в продолжение ряда келейных корпусов был построен каменный двухэтажный квадратный в плане трапезный корпус с подвалом. Первый этаж здания был отведен непосредственно под трапезную, а на втором располагались золотошвейная, переплётная, живописная мастерские, аптека и сестринские кельи. В подвальном этаже находилась духовая печь. В 1879 году к двум келейным корпусам к востоку от Крестовоздвиженской церкви было пристроено каменное двухэтажное строение для монастырской больницы и домовой церкви во имя Архангела Михаила.
 В 1862 году вслед за Петербургской-Николаевской (1846-1961 годов) была построена Ярославская железная дорога между Москвой и Сергиевым посадом с вокзалом на Каланчёвском поле, на правом берегу Красного пруда (на месте бывшего Артиллерийского полевого двора). Также в начале 60-х годов XIX века на севере Красного села была проложена соединительная ветвь Московской Казанской железной дороги с Николаевской, трасса которой прошла по правому берегу речки Рыбинки.  В 1882 году был проложен кольцевой малый Краснопрудский переулок (современный Краснопрудный Малый тупик). В принадлежавшей во второй половине XIX века  купеческой семье Геер усадьбе в средней части Верхней Красносельской улицы (ныне д.15 а) позже в результате благотворительного строительства и дарения располагались Московский городской приют для детей сирот и богадельня, здание которой было построено по проекту архитектора Л. Кекушева в 1896 году.
 В 1886 году было сделано земельное приобретение, окончательно определившее границы монастырской территории: у г-на Житкова был куплен большой участок земли — от северной границы монастыря до железной дороги. На новой монастырской земле 22 августа 1887 года был заложен храм во имя всех Святых. Он был построен по проекту архитектора А. А. Никифорова и освящён вместе с приделом Казанской иконы Божией Матери 30 июня 1891 года. Вновь построенный храм был рассчитан более чем на 1000 молящихся. В 1894 году в подклете храма была устроена усыпальница. В 1889-1897 годах южнее Всехсвятской церкви также по проекту архитектора А. А. Никифорова были выстроены два симметричных относительно продольной оси храма двухэтажных каменных корпуса для келий и монастырского училища, соединённые с церковью полукруглой железной в каменных столбах оградой. Об открытии монастырского училища или школы «Московские церковные ведомости» сообщали, что 27 августа 1889 года была освящена начальная школа для 17-ти девочек сирот и дочерей беднейших членов духовенства. Помимо выше названных построек, в период 1880-1890-х годов по проектам А. А. Никифорова были возведены: двухэтажное каменное здание просвирни (на месте старой одноэтажной деревянной постройки 1845 года) и ряд казённых одноэтажных нежилых строений в юго-восточной части монастырского владения, одно из которых сохранилось до настоящего времени.
Вторым архитектором, трудившимся в монастыре в конце ХIХ века, был А. Латков. В 1898 году по его проекту было перестроено здание монастырской больницы с устройством звонницы по западному фасаду. В 1899 году также по проекту архитектора А. Латкова была проведена перестройка церкви Алексия Человека Божия: открытая паперть была встроена в храм и составила его западную часть; старые хоры, затемняющие и стесняющие среднюю часть храма, были отодвинуты, и в западной их части было устроено помещение для ризницы; подвал был расчищен под устройство склада церковных вещей; деревянной пол был заменен полами из метлахских плит. С. Л. Конюховым был вырезан новый иконостас с размещением в нём новых икон работы Т. И. Тюрина. Художник Е. Чернышёв расписал орнаментами купола и верхние части северной и южной стен храма. В 1902-1903 годах архитектором А. Латковым был значительно перестроен трапезный корпус. В 1905 году в юго-восточной части монастыря (по территории бывшей усадьбы) была построена каменная ограда, отделившая её от Красносельской улицы, со сторожкой в южном углу домовладения.
В 1912-1913 годах в юго-западной части монастыря по проекту архитектора А. Латкова был построен двухэтажный каменный корпус для келий, в основе сохранившийся до настоящего времени. Монастырь был ориентирован на Красносельскую улицу, откуда на него открывался основной вид. По сообщению «Московских церковных ведомостей», 4 сентября 1904 года на средства купца А. С. Спиридонова в двухэтажном доме по Краснопрудному переулку была открыта монастырская школа.
Из анализа архивных источников следует, что до 1924 года жизнь в монастыре продолжалась без видимых перемен. К тому времени в монастыре проживало около 200 монахинь. Летом 1924 года Моссовет принял решение о закрытии церкви Всех Святых и размещении в ней архивных фондов. В сентябре этого года вышло решение об изъятии 213 томов монастырской библиотеки. В декабре 1924 года Моссоветом было принято решение о передаче Алексеевской церкви Сокольническому Райсовету для размещения в ней культурно-просветительских учреждений. Насельницам монастыря было предложено переселиться в Дмитровский уезд. Церковное имущество было описано, церковь была опечатана. В 1927 году началось строительство кооперативных жилых домов в юго-восточной части. Границы монастырского домовладения были нарушены. В 1935-1938 годах Крестовоздвиженская церковь Алексеевского монастыря была обстроена и включена в здание Всесоюзного института океанографии. 
В 1930-е годы два симметричных корпуса у церкви Всех Святых были надстроены тремя этажами. Строительство Рижской эстакады в 1970-е годы, а позже третьего транспортного кольца трансформировало среду, нарушив цельность восприятия и единство Красного села.
Особую историю на территории Красного села имеет кондитерское производство Абрикосовых. Конкурентная борьба на рынке производства кондитерских изделий заставляла Абрикосовых всё время совершенствовать своё производство. В начале 1900-х годов фабрика на Красносельской подверглась серьёзной реконструкции. В трёхэтажном кирпичном корпусе на первом этаже располагались шоколадная, яблочная мастерские. На втором - пастильная, на третьем - конфетная и карамельная. Рядом с этим корпусом находилось помещение для укладки и упаковки продукции, а также благоустроенное общежитие для рабочих. Во всех мастерских и подсобных помещениях фабрики было занято около 2000 рабочих, работала энергетическая силовая установка мощностью в 156 л. с. В это же время был выстроен и новый дом для хозяев фабрики. Архитектор Борис Шнауберт спроектировал его в модном в те годы стиле модерн, прототипом же для здания послужил известный парижский особняк г-жи Жильбер, ставший образцом для многих строений того времени. Прихотливый силуэт абрикосовского дома украшает Малую Красносельскую и сегодня, изображен он и на логотипе концерна «Бабаевский».
На Верхней Красносельской улице стоит здание богадельни, носящее имя потомственного почётного гражданина О.Н. Геер. Его вдова Наталья Петровна Геер пожертвовала Москве большой участок и средства для постройки богадельни на 100 человек престарелых жителей обоего пола. Двухэтажное здание богадельни и храм во имя святого Иосифа Обручника в неовизантийском стиле были построены в 1895-1898 годах по проекту Л.Н. Кекушева. Здание передали городу и в знак этого наверху разместили герб Москвы.
Участок Геера хоть и был большим, но это была лишь часть когда-то ещё большего владения А.Л. Демидова. Участок площадью более 13 гектаров с аллеями, прудами и огромным садом в XIX веке перешёл герою Отечественной войны генералу А. П. Ермолову. А у него в 1859 году эти земли купил купец первой гильдии Геер, о котором П.И. Щукин вспоминал: «Часто бывал у моих родителей швейцарский консул, старик, Осип Николаевич Геер, который жил в своем доме близ Алексеевского монастыря, где имел прекрасный сад-парк и водочный завод. В саду созревали груши-дюшесы, а гееровские водки и наливки пользовались заслуженной славой. Однажды отец, стоя у закусочного стола, представил О.Н. Геера какому-то гостю. «Пивал», — сказал гость, вероятно, вспомнив о гееровских водках».
В 1869 году Геер продал часть своего участка купцу Владимиру Занегину, построившему в 1874 году обильно декорированный особняк с красивым балконом.
Тем ценнее для нас дожившее да начала XXI века здание на Верхней Красносельской, 15 а, построенное для богадельни вдовой Геер. Многие годы купец первой гильдии Геер владел на этой улице громадным куском земли с отличным садом. Потом он умер, а его вдова пожертвовала Московской думе 14 тысяч кв. сажен земли со всеми строениями стоимостью 250 тысяч рублей. Условий у неё было два: чтобы город устроил здесь богадельню для беднейших обывателей на 60 человек – 30 мужчин и столько же женщин – и присвоил ей имя покойного купца Геера. На оставшейся территории власти могли возводить всё что угодно. Подарок был щедрый. И 17 сентября 1894 года Дума единогласно постановила: «Пожертвование г-жи Геер принять на изложенных в её заявлении условиях, выразить ей глубокую благодарность… за её дар Москве…» На строительство, как и полагалось в те годы, было получено «высочайшее дозволение», после чего известному в те годы архитектору Льву Николаевичу Кекушеву был заказан проект. Этому зодчему, как писали тогдашние газеты, «все стили доступны, и везде он сумел показать себя…» Больше 60 зданий построил Кекушев в Москве: участвовал в переделке ресторана «Прага» и в создании гостиницы «Метрополь», строил Никольские торговые ряды, особняки на Поварской, Малой Семеновской, на Остоженке, доходный дом на Пречистенке и еще много чего. А на постройку богадельни Дума выделила 100 тысяч рублей, и в начале 1896-го строительство развернулось вовсю. Отдельные 25 тысяч были ассигнованы на домовую церковь Иосифа Обручника. Но энергичная вдова взяла на себя дополнительные обязательства по обустройству храма. Она приобрела церковную утварь, заказала иконостас, иконы в дорогих окладах, облачение церковнослужителей… На всё это ушло ещё 30 тысяч. Внутреннее убранство богадельни поражало тогдашнюю общественность: удобства, простор, постельное и носильное белье для жильцов качественное, мебель – достойная… И на это «обзаведение» половину добавила вдова – город сам бы «не потянул». Приближалось время открытия. Последним штрихом стала металлическая ограда на каменных столбах, стоившая 3 тысячи тогдашних полновесных рублей (она и сегодня стоит неколебимо). Сформировали штат. Он был небольшим, многие люди совмещали несколько должностей. Главный смотритель был ещё и бухгалтером, а директор совмещал должности эконома и… писца! Настоятельница женского отделения была заодно и аптекарем: народ в богадельне должен был жить пожилой и немощный, без собственной аптеки и лазарета не обойтись. Лазарет этот состоял из двух палат, а больных врач должен был посещать еженедельно… Народ в богадельне набирался разный: и мещане, и служащие, и ремесленники, и лица духовного звания… Всем им разрешалось заниматься разными «работами, не нарушавшими чистоту и спокойствие в заведении». Помогали обитатели богадельни и в уборке палат, работах в саду… В январе 1899-го богадельню открыли. Городские газеты писали об этом очень тепло. И не только чтобы угодить московским властям: здание действительно украсило город, а «запас прочности» позволил довести число его обитателей до 80 человек. Не так много, скажете вы? Но ведь и богадельня была в Москве не одна, и город был не в пример меньше нынешнего… Кроме того, богадельня эта не только ухаживала за «своей» беднотой, но и не отказывала в помощи бедноте приходящей… Примечательно, что при таком малолюдстве штата и множестве соблазнов обитателей богадельни не обкрадывали – как-то не принято было! А потом грянула революция. Вначале закрыли церковь, а потом и саму богадельню. Куда отправили «на дожитие» последних старух и стариков – неизвестно. Каких только учреждений не перебывало тут за долгие годы! Дольше всех, пожалуй, в здании продержались Министерство мясной и молочной промышленности и Внешторг. Сегодня это прекрасное здание по-прежнему украшает столицу. Вот только совершенно зря здание отдали в аренду в частные руки, причём неизвестно кому. Правительство Москвы утверждает, что здание передано казначейству Минфина РФ, а казначейство это отрицает, Росреестр молчит.  Уже несколько лет реставрации нет. Жители не раз обращались с просьбами к мэру Москвы восстановить здание и открыть там пансионат для ветеранов, тем более что в этом районе нет ни одного такого пансионата. Но мэр тоже молчит…В 2018 г. богадельня, зафиксированная как памятник регионального значения (НА САМОМ ДЕЛЕ ЭТОТ ПАМЯТНИК ИМЕЕТ МИРОВОЕ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОЕ И АРХИТЕКТУРНОЕ ЗНАЧЕНИЕ), почему-то передана какому-то компьютерному центру. Жители неоднократно предлагали учредить в здании Музей благотворительности, но, как всегда, руководители органов культуры сослались на отсутствие денег и утверждённого плана…
В заключение необходимо отметить, что вся историческая застройка на территории Красного села является ценной и должна быть сохранена. Само собой напрашивается ограничение движения транспорта по сохранившейся музейной Верхней Красносельской улице и создание пешеходной и зелёной зон на этой уникальной улице, где были сплошь сады…

               
Цикл «Красносельские рассказы» возник спонтанно, когда  автор стал сталкиваться со странными особенностями московского района, в котором  проживал. Дело в том, что в современных мегаполисах реальным центром города становятся огромные вокзальные комплексы, а исторические центры превращаются в музеи для туристов. Знаменитый архитектор  Корбюзье ещё в 30-х годах ХХ века предложил концепцию современного коммуникационного города с транспортным центром, совмещающем в себе вокзал и малый аэропорт, откуда радиально разлетаются транспортные потоки. Корбюзье был приглашён Сталиным для консультаций и даже построил один дом рядом с Мясницкой. Территория за Красными и Сретенскими воротами интенсивно осваивалась на протяжении нескольких веков. В Москве площадь трёх вокзалов  с начала ХХ века стала превращаться в реальный жизненный центр. До этого на этом месте были знаменитые Красные пруды и Красное село, привлекавшие толпы людей на публичные праздники, а царей, выезжающих с Красной площади через Красные ворота (если был официальный праздничный выезд, или через Сретенские ворота, когда надо было побыстрей) по Переяславской дороге мимо Красных прудов в Красное село в Красносельский дворец, привлекали красивые виды, возможность уединиться со своими мыслями и чувствами и устроить соколиную охоту. От дворца по Проезжей улице по мосту через речку Рыбинку довольно было трёх минут – начинались лесные угодья, удобные для охоты и переходящие в сплошные леса вдоль Яузы. Можно было продолжить путь до Мытищ, до Александрова, до Переяславля или до Сергиева Посада по холмистой местности, богатой на озёра, реки, леса…
Была идея построить на территории, включавшей Кремлёвский, Лубянский, Красносельский холмы, вдоль высокой трассы с Переяславской дорогой новый образцовый Красный Град. От Кремля до Сокольников звездочёты рассчитали благие места для новых дворцов, а мастера по устройству земляных и подземных работ – акведуки и подземные коммуникации. В 1935 году именно по этой подземной трассе прошла первая Красная линия метро от Сокольников через Красные ворота, Лубянку, Охотный ряд, Пречистенку, Остоженку до Крымского моста; позже эта ось продолжилась за Стромынку и Преображенку в Переяславском (Радонежском, Ростовском, Ярославском, или Водолейско-Рыбном) направлении, за  Лужники, Воробьёвы горы – в юго-западном (в Львино-Девичьем) направлении (в духовной параллели – научная и университетская линия, уводящая в космос, в звёздные дали, чем была определена вселенская судьба Советского Союза на семь десятилетий…
Значение и возможности развития этой оси Москвы, особенно исторически случайно хорошо сохранившегося микрорайона Верхней и Малой Красносельской улиц, давно напрашивающегося на создание исторической пешеходной зоны, руководители города, мыслящие мелкомасштабно, правильно оценить не могут. А жаль!
Над железными дорогами удобно построить вторые и третьи этажи современных метрострад, автострад, аэрострад, магнитострад и т.п., а над площадью  - аэропорт для самолётов с вертикальным взлётом, а под площадью – подземный мегаполис от Чистых прудов, под площадью трёх вокзалов до Сокольников. Для этого, конечно, надо мыслить масштабно. Тогда как генплан развития Москвы, лишённый вдохновения, масштабности, мечты и полёта, напоминает птицу с обрезанными крыльями. Можно опережать время, можно шагать в ногу со временем, а можно догонять. Увы! Теперь Москва не догоняет…
В любом случае Красносельский район Москвы многогранно и концентрированно продолжает выражать жизнь мегаполиса: тут и «чёрные» рынки (золота, бриллиантов, изумрудов, рабовладения, проституции, запрещённой информации и контрафактных товаров), и воры, и бомжи, и преступники всех мастей, и места всероссийских встреч. От Красных ворот до Сухаревской площади (Сретенских ворот), где была Сухарева башня,  тянется самый мистический участок Садового кольца, самое мистическое место России, связанное с именами Брюса, Лефорта, Петра I и даже Ивана Грозного.
   17 августа 1933 года в газете «Рабочая Москва» появилась маленькая заметка о том, что Сухарева башня мешает движению транспорта и потому 19 августа начнется ее разборка. 27 августа 1933 года академики И. Э. Грабарь, И. А. Фомин, И. В. Жолтовский, А. В. Щусев решились на отчаянный шаг — отправили письмо на имя вождя.
«Газетное известие заставляет нас, пока еще не поздно, сигнализировать Вам об ошибочности принятого решения. Сломка башни нецелесообразна по существу, ибо, если цель ее — урегулирование уличного движения, то тот же результат с одинаковым успехом может быть достигнут другими путями, — писали они Сталину. — Сухарева башня есть неувядаемый образец великого строительного искусства, известный всему миру и всюду одинаково высоко ценимый»…
       Сухарева башня была построена в 1692 году. Точнее, именно тогда перестраивали в камне Сретенские ворота и укрепляли их боевой башней. С названием связана первая легенда, возникшая больше из путаницы. Говорили, что Петр I возвел башню в честь полковника стрелецкого войска Лаврентия Сухарева, доказавшего свою верность царю во время стрелецкого бунта 1689 года. Мол, и табличка о том есть. Табличка действительно была, только текст её ни прямо, ни косвенно на это не указывал. Более того, когда юный, но дюже вспыльчивый и мстительный царь пригрозил стрельцам смертной казнью, мало кто из них остался верен царевне Софье. Подавляющее большинство переметнулось на сторону Петра, за что начальники полков списочным составом получили почести и хорошее вознаграждение. Однако Сухарев в списке далеко не первый. А название «Сухарева», похоже, связано с тем, что именно сухаревский полк охранял Сретенские ворота (Сухареву башню). Хотя, конечно, первое предположение куда романтичнее.
 С псевдоготическим обликом башни связаны другие мифы. Согласно одному из них, архитектором башни являлся Франц Лефорт, другому — сам император (он, якобы, стремился придать башне форму корабля).
Стрельцам башня послужила недолго. Больше в страхе, чем в гневе, помня о прошлом, Петр I добился своего: стрелецкие войска уничтожили. А Сухарева башня с апреля 1700 года перешла во владение к Навигацкой школе. Надстроили новый ярус с классными комнатами, Рапирным залом и астрономической обсерваторией. Начался, пожалуй, самый мифологизированный этап существования башни.
История школы тесным образом связана с именем Брюса и собраниями Нептунова общества — тайного царского совета, а, по мнению многих, первой российской масонской ложи.
Яков Вилимович Брюс — ближайший сподвижник Петра, собственно и подтолкнувший его к мысли о создании школы, был человеком энциклопедических знаний. Он изучал медицину, астрономию, математику, физику, в школе у него была своя химическая лаборатория. Народная молва быстро окрестила его колдуном и чернокнижником. Брюс вроде как умел старого молодым сделать, из цветов горничную создать, мог обернуться птицей, но чаще летал на железном драконе. Самые устойчивые слухи касались Брюсовой библиотеки и, особливо, Чёрной книги. Книга эта хранилась в Сухаревой башне и давала своему обладателю истинную власть над миром. Среди других чародейных книг и предметов, спрятанных в башне: «Русское кудесничество», «Книга Сивилл», «Чёрная магия», волшебное зеркало (являющийся в нем покойник отвечает на вопросы о будущем), Соломонова печать и другие. На самом деле, библиотека Брюса, содержащая, в основном, книги по астрономии, поступила в Петербургскую академию наук, но сведения о том, что часть все-таки замурована в стенах и основании башни постоянно находят косвенные подтверждения.
      Мистическим ореолом окутан и знаменитый Брюсов календарь. Содержащий, по отзывам современников, удивительно точные астрологические предсказания, он был известен и в советские времена. Вот что поражает: первоначально предсказания календаря распространялись лишь до 1821 года, но в многочисленных переизданиях они охватывают даже XX столетие! Более того, календарь и сейчас используется деревенскими знахарками для вычисления судеб.
Собрания Нептунова общества вызывали кривотолки одним перечислением имен тайных «общественников». Петр I, Брюс, Лефорт, Голицын, Меншиков, Шереметев… Говорили, что царь с немцами творит в башне дела «нечестивые» и «богомерзкие», общается с сатаной и занимается чародейством. Кстати, спустя почти век после Нептуновых собраний, суд, заседавший в Сухаревой башне, оправдал Новикова, подозреваемого Екатериной II в организации против неё масонского заговора. Может, и впрямь башня благоволила к масонам и оберегала их?
В 1715 Навигацкую школу перевели в Петербург, а в Сухаревой башне разместились адмиралтейские конторы, судейские палаты и камеры. Ещё одно знаковое событие произошло в 1812 году. За день до вступления наполеоновских войск в Москву, ястреб с путами на лапах запутался в крыльях двуглавого медного орла, венчающего башню, долго бился, затем издох на глазах у собравшегося народа. Стоит ли говорить, что победа над Наполеоном позже прочно была связана москвичами с этим случаем?
В 1829-м и 1854-м в восточном и западном залах второго этажа были сооружены резервуары для воды. Сухарева башня стала водонапорной, возле нее установили водоразборный фонтан, который можно видеть на многих гравюрах того времени. В 1890-м запустили Крестовские водонапорные башни и резервуары Сухаревой были демонтированы.
После революции в 1926 году башню отдали под Московский коммунальный музей — предшественник нынешнего Музея истории Москвы. Он пользовался большой популярностью и позволял москвичам наконец-то разглядеть изнутри легендарную башню, в которой еще и в конце XIX века видели живого Брюса. К слову, в декабре 1925 года члены комиссии «Старая Москва» — археолог, всю жизнь посвятивший поискам библиотеки Ивана Грозного, И. Я. Стеллецкий, архитектор Н. Д. Виноградов и краевед О. И. Пенчко обследовали подземелья Сухаревой башни и обнаружили пять замурованных подземных ходов, предположительно ведущих к дому Брюса на 1-й Мещанской. Но исследования не были продолжены.
Реакция на письмо всё-таки последовала. Архитекторам дали «потешиться» до апреля 1934 года. За это время была предоставлена масса проектов, позволявших спасти Сухареву башню, но… в ночь с 13-е на 14-е апреля начался слом. Участь башни была решена, учёным удалось спасти лишь некоторые фрагменты, которые увезли в Коломенское. Говорили, что Сталин лично контролировал разборку и что какие-то книги были обнаружены и вывезены с места сноса. Однако Чёрная книга так и осталась ненайденной.
Еще в 90-х годах прошлого века чёрными кладоискателями активно исследовались многочисленные ходы под Сухаревской площадью, входы в которые располагались в старых домах Сретенки и сретенских переулков. Существует легенда, что в прорытом ещё при Иване Грозном ходе от Сретенских ворот к Кремлю может быть замурована библиотека Ивана Грозного. Однако чаще находили так называемые погибшие клады: сундуки с дорогими одеждами и мехами. Поиски обеих библиотек никакого результата не дали. Фундамент Сухаревой башни сохранился и находится под площадью. Значит, о погибшей башне и дальше будут создаваться мифы…