СЫН

К большому зданию, одиноко стоящему на окраине поселка, подъехала «десятка» цвета «мокрый асфальт». Строение было возведено в «застойное» время, когда материалов не жалели; но поскольку делалось все только ради плана, то затем требовался постоянный ремонт. Судя по отвалившейся кое-где штукатурке, последний раз он про- водился в прошлом веке.  Территорию перед фасадом огораживал невысокий штакетник со следами некогда зеленой краски, позади – сквер, переходящий в рощу, с беседкой и немногочисленными постройками хозяйственно – бытового назначения и лавочками.
Из автомобиля вышел мужчина лет пятидесяти, немного выше среднего роста, в меру упитанный, с приятными чертами лица. На нем был некогда элегантный, изрядно поношенный костюм, но новый, яркий галстук концентрировал все внимание на себе и создавал вполне презентабельный вид  хозяину. В руке у мужчины был кейс из натуральной кожи, что добавляло еще и солидности. Он подошел к задней двери, уверенным движением открыл ее и помог подняться
 женщине преклонного возраста. Тщательно уложенные волосы, не высокая, но статная фигура, плавные и одновременно уверенные движения говорили о том, что в молодо- сти она была очень привлекательна. На ней была одежда давно вышедшего из моды фасона, но довольно приличного вида; судя по всему, этот гардероб бережно хранился и использовался только в редких случаях.  Мать взяла сына (об этом не трудно было догадаться по внешнему сходству)
под руку и они медленно направились ко входу в здание.  Водитель тоже вышел из машины и с интересом осматривал окрестности – видимо он был здесь впервые.
Пройдя через неприглядного вида тамбур, мать и сын оказались внутри помещения с широким проходом, покрытого линолеумом, по обеим сторонам которого на -
ходились двери: одни с табличками, другие, просто, с номерами. Мужчина обратился с вопросом к первой попавшейся женщине в белом халате: «А где приемное отделение?» «Справа по коридору», - автоматически ответила та, протянув руку в сторону. Двигаясь в указанном направлении, сын заметил на одной из дверей надпись «заведующая». Проводив мать до нужной комнаты, он  достал из дипломата  пакет с какими-то бумагами и протянул ей со словами: «Ты пока оформляйся, а я поговорю с начальством»,  затем вернулся назад. Оказавшись у нужной двери, мужчина постучал  и, услышав изнутри приглу-
шенный отзыв «войдите», зашел в кабинет. За столом напротив сидела женщина предпенсионного возраста, который она не пыталась скрывать судя по тронутым седе- ной волосам, очкам с тонкой позолоченной оправой и минимуму макияжа; перед ней лежали какие-то бумаги. С одной стороны кабинета возвышался шкаф с книгами и папками, с другой стояла переделанная под диван кушетка, посередине – два стула. Внешность заведующей была одновременно строга и притягательна, что располагало к доверительной беседе, нужно было только определиться с  правильным тоном.
- Здравствуйте, - обратился посетитель, - я к Вам по одному делу.
- Присаживайтесь, - ответила начальница  не допускающим возражений голосом и кивнула  головой в сторону одного из стульев.                - Видите ли, - начал мужчина вкрадчивым тоном, каковым привык общаться с руководящим составом, - я работаю в довольно известной фирме замом генерального по снабжению, и поэтому приходится очень много времени проводить в командировках. А мама живет одна в городе уже не первый год и все бы ничего, но силы не вечны – она стареет, слабеет; я вижу, что ей тяжело. Можно было бы, конечно, перевезти в областной центр, где я живу, но каково ей будет одной в четырех стенах, в незнакомом месте. Поэтому, посовещавшись, мы решили приехать к вам. Все-таки здесь постоянный контроль и помощь, в случае необходимости.
- Извините, - прервала женщина, продолжая просматривать бумаги, - но у нас не частное заведение, мы принимаем только при наличии необходимых документов.
- Я знаю, - парировал посетитель, - документы сейчас в приемном отделении, там же моя мама, на этот счет не беспокойтесь. - Окинув взглядом самодельный диван, он продолжил более вальяжным тоном, - а вашему заведению, полагаю, шефская помощь не помешала бы. Спонсорство в настоящее время приветствуется и на государственном уровне, в смысле льготного налогообложения, поэтому мне не сложно будет убедить руководство компании.
-Не помешала бы, - спокойно ответила заведующая, оторвавшись от своего занятия, сняла очки и внимательно поглядела на мужчину. За долгие годы работы она очень редко слышала подобные предложения, обычно самой приходилось просить о помощи.
- А Вас попросил бы, на первых порах, поселить маму в комнату одну; пусть освоится, познакомится с людьми, а потом, если захочет, будет жить как и все остальные, - с настойчивой интонацией произнес гость.
В этот момент раздался короткий стук в дверь, и на пороге кабинета появилась медсестра.
- Разрешите? – обратилась она к начальнице и, войдя, продолжила, – в приемном сидит женщина, у нее нет медицинской справки из поликлиники.
- А остальные документы? – спросила та.
- Остальные все есть.
Заведующая перевела взгляд на посетителя.
- Как нет справки? – удивленно воскликнул мужчина, - столько раз проверяли и все-таки забыли. Ну, ничего, завтра утром я завезу ее.
- Но завтра суббота, - спокойно заметила медсестра, продолжая смотреть на своего руководителя.
- Тогда сегодня, - согласился посетитель, - сейчас вернусь в город и пришлю к вам водителя с этой справкой.
Начальница кивнула головой и сказала подчиненной: «Поселите новенькую в третий номер». Медсестра скосила взгляд в сторону мужчины и, с едва заметной ухмылкой, вышла из кабинета. После того, как дверь закрылась, посетитель продолжил.
- Я могу дать Вам визитку, - он сделал жест рукой в сторону кармана, - но дозвониться мне тяжело: то совещание, то деловая встреча. Да и междугородние, а тем более международные переговоры не дешевы, поэтому лучше я  буду сам периодически прозванивать. Номер этого телефона я запомню, - и по-хозяйски придвинул к себе аппарат, стоявший  на столе и на передней панели которого была приклеена бумажечка с цифрами. - А через неделю приеду проведать маму, думаю, этого времени Вам хватит, чтобы подготовить список необходимых материалов.                –Вполне, - ответила хозяйка кабинета, скрывая за  лаконичностью  общения свои чувства.                -Ну вот и договорились, - подытожил, вставая, мужчина, - не  буду Вас больше задерживать, до свидания. Поднявшись, он слегка наклонил голову, как это делалось в галантном  веке, и с чувством собственного достоинства направился к двери.         Попрощавшись с посетителем, женщина попыталась заняться прежним делом, но одна мысль не давала ей покоя: стоит ли верить словам этого человека. Если такой состоятельный - мог бы нанять помощницу матери, а то и домработницу. Ладно, решила она, через неделю – посмотрим. 
Выйдя из кабинета, мужчина быстро направился к выходу, при этом стараясь не встречаться взглядом с попадающимися на пути людьми. Как назло их оказалось немало и все они как-то по-особому смотрели на него: то ли с завистью, то ли с сочувствием, то ли с презрением, но все это вызывало неприятное ощущение. Покинув здание, он не торопясь подошел к машине и стал искать глазами водителя. Не обнаружив его поблизости, с нескрываемой досадой бросил кейс на заднее сиденье автомобиля, открыл багажник, достал оттуда  видавший виды старомодный чемодан и, перевязанную веревкой, картонную коробку из-под какой-то бытовой техники. Взяв поклажу в обе руки, мужчина снова направился к большому дому. Судя по походке, ноша была не тяжела. Оказавшись внутри, он повернул налево, пытаясь определить, где находится нужная комната, но поняв, что ошибся, пошел в обратном направлении. У двери с третьим номером мужчина поставил вещи на пол, сделал глубокий вздох и коротко постучал. Не дожидаясь ответа, он вошел внутрь и бегло осмотрелся, ища место, куда можно поставить чемодан и коробку. В небольшой комнате находилась деревянная кровать и самый необходимый набор мебели в достаточно хорошем состоянии. Пристроив вещи в углу, сын  решил подбодрить мать, которая сидела с унылым видом.
- Вроде не плохое местечко, - начал он наигранно веселым тоном, - вполне уютно для временного пребывания. Женщина не отвечала и возникшая тишина тяжким грузом навалилась на сына. Ему хотелось побыстрее уйти, но чувство долга удерживало от этого шага. Мужчина придвинул стул и сел напротив матери. Взяв ее руки в свои, он заговорил, глядя в глаза: «Ты, главное, - не переживай. Я постараюсь быстро уладить все дела и, максимум, через две недели вернусь. Зато здесь -  свежий воздух, тишина, уход; все условия для отдыха». Женщина продолжала молчать с ничего не выражающим взглядом, но выглядело это немым укором. Видя, что слова не произвели нужного воздействия, сын замолчал, размышляя, что бы еще предпринять. Возникшая тишина тяжким бременем навалилась на него и с каждой секундой угнетала все сильнее. Не в силах больше выносить это напряжение сын встал, поцеловал мать в щеку и, повторяя слова « не скучай, я скоро приеду», ретировался к двери. Выйдя из здания, он быстрым шагом направился к автомобилю, шофер сидел на своем месте. Открыв  пассажирскую дверь, мужчина оглянулся и еще раз посмотрел на дом, который стал новым местом жительства его матери. Над козырьком у входа висела вывеска с надписью                « дом – интернат ветеранов войны и труда».
                _
В это же время, пожилая женщина по-прежнему сидела на кровати, неторопливо осматривая комнату. Взгляд ее остановился  на окне, из которого открывался чудесный вид на  сквер, достойный кисти Шишкина и Левитана. В голубом небе висели редкие барашки облаков, хотя полдень уже миновал, солнце стояло еще довольно высоко и лучи его превращали желтеющую на деревьях листву в золотую. Но вся эта красота не привлекала внимания. Мать вспомнила  пасмурный осенний день, который остался в памяти самым ярким и светлым, потому что именно тогда она впервые услышала голос своего сына. И не было приятнее звука, чем этот режущий слух то ли крик, то ли плач ее ребенка, которого она ждала более двух лет после свадьбы, и уже начала думать о возможном бесплодии. А затем было первое кормление, когда его крохотные губки прикоснулись к ее груди. И когда он, наконец, заснул, мать долго смотрела на сморщенное, дорогое личико и решила, что сделает все возможное и невозможное, чтобы ее сын не знал горя. И не было на Земле счастливее женщины в тот момент, когда супруг  забирал  их с первенцем из роддома, а весь медперсонал больницы и другие роженицы улыбались и говорили только добрые слова. Потом начались обычные будни - беспокойные дни и ночи. Теперь ей приходилось делить себя между сыном и мужем, отдавая значительно бо’льшую часть  первому; но второй не обижался, и даже, наоборот, всячески поддерживал такой порядок вещей. Вставая утром, он тихо, на цыпочках, ходил по комнате, чтобы не разбудить жену; и если на завтрак ничего не оставалось после вчерашнего ужина, довольствовался бутербродом с салом и кружкой чая. Приходя с работы, отец первым делом брал малыша на руки и неуклюже, по-мужски,  пытался с ним поиграть. При этом вся усталость и напряжение дня незаметно отступали, а радость общения с сыном добавляла сил. В такие минуты матери хотелось забрать ребенка, отчасти из ревности, отчасти потому, что ласки мужа казались ей грубоватыми. И тем не менее, удерживала себя, понимая, что сын принадлежит не только ей. Да и не будь супруга рядом, жизнь не была бы такой полноценно счастливой. Это она поняла через четыре года, когда тот умер. Молодой, высокий, красивый, с виду вполне здоровый, он не дожил до тридцати от того, что не доедал и замерзал в детстве во время войны, от того, что много и упорно работал потом, поднимая семью и страну.   А пока жизнь приносила больше радостей, чем огорчений: первый зуб, первые шаги, первые слова; из которых самым первым было, конечно, «мама». И даже детские болезни сына давали возможность проявить еще больше нежности и заботы. После выздоровления всегда «проваривали» одежду, боясь, что в ней могли остаться микробы, или покупали новую. Игрушки менялись часто из-за того, что «ломались», да и хотелось чего-то новенького, чтобы ребенок развивался и умственно, и физически. Приходилось кое в чем себе отказывать, но у сына был и фильмоскоп, и конструктор, и трехколесный велосипед. Так продолжалось, пока рядом был муж.
В дверь кто-то постучал, затем в комнату уверенным шагом вошла женщина.
-Здравствуйте, - сказала она, остановившись напротив, - я – заведующая интернатом. Как Вы себя чувствуете на новом месте?
-Нормально, - равнодушным тоном ответила пациентка.
-В случае необходимости – не стесняйтесь, обращайтесь к любому работнику нашего заведения, - продолжала начальница, - если нужны какие-нибудь лекарства, процедуры или еще что-либо, можете обращаться лично ко мне.
- Спасибо, ничего не нужно.
                _
Только опустившись в кресло автомобиля мужчина почувствовал, как он устал. Бесконечные хождения в собес, пенсионный, поликлинику, нотариальную контору и прочие учреждения за той или иной справкой, направлением, доку- ментом, потребовали много времени и сил. Еще труднее было переносить взгляды людей, с которыми пришлось общаться; ведь они не понимали, что для матери так будет лучше. Да и вообще, попробовали бы пожить с пожилым человеком под одной крышей: то не увидела, то не услышала, то забыла. А постоянные вопросы  о работе. Попробуй-ка, найди ее когда уже под пятьдесят, это же не советские времена. Не имея желания разговаривать с таксистом, мужчина закрыл глаза и откинул голову на мягкий подголовник. Он вспомнил вечер, когда рассказал о недостаче. Сколько тогда пришлось перенести упреков, жалоб, слез, а ведь, оказалось у матери был запас золотишка (на черный день) и распорядись он ими грамотно и вовремя, может и работать не пришлось бы. Тогда бы не было искушения взять чужое, а, следовательно, и недостачи тоже. А сколько сил он потратил, уговаривая продать дом и купить жилье поскромнее – зачем им вдвоем такие хоромы, да и на отопление расходы меньше. Но главное, (чего не знала мать) нужно погасить долг, который висит дамокловым мечом и с каждым  днем увеличивается. Объявление в местной газете о продаже дома он дал в тот же день, когда ходил в нотариальное агентство. Уже звонили два покупателя, но не желая лишний раз огорчать мать, сын назначил смотрины на время после ее отъезда.
                _
Одной поднимать сына было не легко, особенно психологически: ведь не знала мать порывов мальчишеской души; да и материально – тоже. Поэтому, когда через несколько лет (ребенок уже учился в школе) завязались отношения с шофером, возившем начальника, она решила взять его в семью. Хотя тот был разведен (в другом городе остались жена и дочь), да и внешностью ничем особо не выделялся, но где взять свободного, когда « на десять девчонок по статистике девять ребят». Значительно старше ее, фронтовик, ( первый муж  был почти ровесник, учились в одном институте, после окончания которого и поженились), к тому же, как говорится, «рукастый», а значит мог воспитать  в сыне необходимые мужские качества. Не смотря на интеллектуальный и профессиональный дисбаланс ( все таки высшее образование и инженерная должность), она пошла на этот шаг, но решила жить не  расписываясь – мало ли как дальше судьба сложится. И оказалась права: через пару лет организация, где работали супруги, купила большой дом для своих сотрудников и оформлен он был, конечно, на хозяйку. Считая, что муж должен приносить денег «в семью» больше, чем жена (а его зарплата была меньше, да еще минус алименты), она завела «тайную» сберкнижку, куда каждый месяц откладывала определенную сумму, планируя в будущем помогать сыну. К тому же, отношения между ним и отчимом, с ее точки зрения, были не очень хорошие. Конечно, нельзя ожидать от ребенка, что он сразу полюбит «чужого дядю», но взрослый мужчина должен более душевно и чутко относиться к сироте. А муж подвозил мальчика на машине только, когда им было по пути, и на стадион водил, если не было других дел. Он не редко по выходным возил семью начальника отдыхать на природу, на рыбалку; ведь мог бы брать с собой и сына, а что нет места в автомобиле – просто отговорка. Когда, однажды, школьникам на весенние каникулы дали задание сделать скворечники, для отпрыска начальника – выстрогали в столярной мастерской. Муж настоял чтобы сын делал сам; дал ему доски, инструменты и только указывал как отрезать и где прибить. Конечно, творение мальчика оказалось, мягко говоря, не «первого сорта» и хвалили на родительском собрании других детей, но переживала по этому поводу она, мать, а не отец. Потому,  что ребенок для него – пасынок, родному вряд ли бы сказал про «корявые руки». Но строжить сына, а тем более наказывать, она не позволяла. Однажды, играя в футбол, он сильно зашиб мальчика младшего возраста и родители пострадавшего пришли жаловаться мужу. Тот хотел наказать ребенка, по- тому, что нельзя обижать тех, кто заведомо слабее. Но мать стала на защиту своего чада, говоря, что нечего было играть с теми, кто старше. Сын выделялся в спорте среди сверстников, но не любил проигрывать, и потому всегда старался выбрать для себя команду посильнее.
Не все гладко получалось и с поощрениями. Мать обещала купить пареньку мопед, если тот закончит шестой класс без троек (к слову сказать, такие оценки были редки, учился он хорошо), но муж воспротивился, мотивируя тем, что рано доверять ребенку технику в таком возрасте. Пришлось ограничиться  магнитофоном - не оставлять же ребенка без награды, а мопед купили только после восьмого класса. Да и тогда муж подпортил праздник. Собрав, отрегулировав и заправив новенькую мототехнику, он не предоставил сыну право совершить первую поездку, а сам опробовал покупку, якобы, убедиться – все ли в порядке. А сколько было шума через год, когда мальчик обменял мопед на старенький мотоцикл. Муж кричал, что только дурак мог променять новую «Верховину» на «ржавый металлолом». Она тоже была недовольна этим поступком, но нельзя же вдвоем набрасываться на одного «заведомо слабого», поэтому мать мягко укоряла сына только за то, что не посоветовался с родителями. «Железный конь», видимо, действительно оказался сильно изношенным, и приходилось больше времени тратить на ремонт (причем, муж демонстративно не помогал мальчику), чем на поездки. С другой стороны, ей было спокойней от того, что ребенок находится дома «на глазах», а не носится неизвестно где. С наступлением осени сыну надоело заниматься ремонтом техники и мотоцикл от- правился в дальний угол сарая. Это было как нельзя кстати: все-таки выпускной класс, нужен хороший аттестат, чтобы без проблем поступить в институт. И хотя проблемы были, парень стал студентом. Она очень гордилась этим событием как первым шагом сына в самостоятельную, взрослую жизнь.                Воспоминания женщины прервал стук в дверь с последующим громким призывом: «Ужин!».
               
                _

Плавно покачиваясь в такт движущейся машины, мужчина размышлял о том, что утаивал от матери не только долг, но и другие аспекты своей жизни в последнее время. Около трех лет назад, когда «рухнул» его последний бизнес, вопрос о разводе встал сам собой. Карьера жены «пошла в гору»: ей предложили престижное место в головном офисе в столице, где дочка как раз училась в университете. Четырехкомнатная квартира была по-быстрому продана, а выручка поделена на троих. На доставшуюся ему сумму ничего стоящего купить было не возможно, да пока и ни к чему. На первое время можно осесть у подруги, а потом  видно будет, главное – устроиться на работу с хорошей зарплатой. Попытки найти «приличное место» через знакомых успехом не увенчались, видимо, забыли как он им помогал в свое время. Приходилось соглашаться на то, что предлагали, но это была не «стоящая» работа, которая приносила дохода гораздо меньше, чем требовалось для жизни, которую они привыкли вести. Незаметно деньги от проданного жилья растаяли и любовница стала намекать, что такой «квартирант» ей не нужен. Пришлось одалживать «до зарплаты» у знакомых, но вскоре те стали отказывать под разными предлогами, а, иногда, и прямо говоря о его «некредитоспособности». Чтобы доказать обратное, он продал старенькую «шестерку» и занял приличную сумму у известного « в узких кругах» ростовщика под высокие проценты. После возвращения долгов друзьям осталась небольшая часть, которой хватило не надолго. Однажды, найдя свои вещи на лестничной площадке, он решил ехать в Москву и с помощью бывшей супруги (та, кстати, имела уже квартиру) как-то там устроиться. Узнав у дочки, которая на днях собиралась уезжать заграницу, телефон жены, он позвонил и объяснил ей сложившуюся ситуацию. Но она не только не захотела встречаться, но и говорить на данную тему. Оставался только один выход – возвращаться в родные пенаты. Тем более, недавно умер отчим и мать осталась одна.

                _

Пациентке не хотелось ни есть, ни пить, поэтому она пропустила ужин, погруженная в свои думы. Сын учился в престижном вузе в областном центре, поэтому мать мало что знала об этом периоде его жизни. Он приезжал домой несколько раз в год: на каникулы, первое мая и седьмое ноября, эти дни были для нее настоящим праздником. Мать готовила всякие вкусные блюда, чтобы ребенок полакомился после однообразной студенческой пищи, и позволяла проводить время по собственному усмотрению, не нагружая никакой работой. Она часто напрашивалась у руководства съездить «в область» с месячным отчетом, попутно завозя сыну гостинцы и небольшую сумму «на карманные расходы». Учитывая, что он всегда получал стипендию будучи комсоргом сначала группы, потом курса, а домашних продуктов хватало надолго, то денег было достаточно, чтобы вести «цивилизованную жизнь»  Сын посещал театры, концерты, спортивные соревнования; как правило, в первом случае с девушкой, а в последнем – с товарищами. Такой образ  жизни позволял ему иметь широкий круг знакомых, но настоящих друзей не было.       Из того периода  мать запомнила событие, которое одновременно и обрадовало, и огорчило: перед последним курсом сын сообщил, что собирается жениться. Радовали взрослость и правильный подход к жизни – так должен поступать каждый мужчина; огорчало, что теперь придется делить парня с другой. Да и не известно, будет ли она его достойна? Хотя, конечно, дочь профессора – не плохая партия. Свадьбу играли в кафе студенческого городка, со стороны жениха присутствовали только родители. Можно было, конечно, пригласить родственников, друзей, соседей из родного города, но мало ли как они себя поведут в «культурном обществе», мать и без того достаточно переживала за мужа.  На окончание института она решила преподнести сыну поистине царский подарок – квартиру; не зря же столько лет откладывала на сберкнижку. Конечно, в областном центре – не пошлет же сват свою дочь по распределению в какую-нибудь «дыру». Супругу пришлось соврать, что застраховала сына  еще с младенчества и к совершеннолетию набежала кругленькая сумма; но ее не достаточно, а, значит, нужно еще добавить из «общих» - они стояли в очереди на автомобиль и давно копили  на покупку. Однако, такое предложение вызвало у мужа бурную негативную реакцию. Ведь он два года назад отправил на свадьбу дочке всего сто рублей и даже не поехал (на самом деле его и не приглашали – оповестили задним числом), а сыну подарили перстень,  оплатили половину расходов, а теперь еще и квартиру? А если придет извещение на машину? Но мать сумела настоять на своем. Во-первых, очередь подойдет неизвестно когда,  а во-вторых, мужчина – глава семьи, и, следовательно, должен иметь жилье, чтобы привести туда хозяйку (хотя в ее случае было наоборот). С помощью сватов удалось «втиснуться» в уже строящийся кооператив. Таким образом, сын стал владельцем двухкомнатной квартиры в престижном доме и назвал ее самой лучшей мамой на планете.                Опять раздался стук в дверь, и в комнату вошла незнакомая женщина с кружкой и блюдцем, на котором лежала свежая булочка. Поставив их на стол, она обратилась к новой соседке со словами: «Выпейте хоть чаю и не переживайте так, здесь всем пришлось через это пройти».

                _

Расплатившись с таксистом, мужчина вошел во двор и, окинув  его взглядом, решил по-быстрому прибраться, чтобы создать привлекательный вид для покупателей. Но потом понял, что скоро с этим не управиться, а значит не стоит и начинать. Тем более, в любой момент мог подойти клиент и,  следовательно, надо морально подготовиться. Задача стояла не только сойтись в цене, но и получить деньги в ближайшее время. Он не умел торговаться и боялся продешевить, поэтому просмотрел в местной газете объявления о продаже жилья и наметил себе минимальную цену, ниже которой не согласится, но просить будет, конечно, больше. Продажа родительского дома не очень-то печалила сына, и не только потому, что позарез нужны деньги.  Учась в институте, он бывал в гостях у товарищей и видел как живут интеллигентные люди: полированная мебель, цветной телевизор, двухкамерный холодильник. И никаких мещанских атавизмов в виде фотографий родственников на стенах и сувенирных безделушек на полках. Дача  - для отдыха; если и выращивать, то только цветы, а овощи-фрукты можно в магазине купить. На каникулы и праздники сын, конечно, с радостью приезжал домой, но однокурсников никогда не приглашал в гости, стыдясь провинциального быта родителей. Поэтому, когда у него появилось собственное жилье, обставлять решили  по-новому. Благодаря деньгам и связям «предков», молодожены обзавелись импортными обоями, спальным гарнитуром, стенкой, кухонной мебелью и современными бытовыми приборами. В этой квартире началась жизнь их дочери, появились игрушки и прочие детские атрибуты. Это было самое счастливое время, когда супруги делились не только успехами, но и проблемами, решая их совместно. И не только потому, что они были молоды и вся жизнь  впереди. В обществе зарождалась вера в справедливость и лучшее будущее страны, которое обсуждалось на кухне до полуночи с друзьями. Старшее поколение относилось к пе- ременам скептически, но что с них взять – консерваторы,   «убаюканные застоем». Когда волна перестройки вынесла сына на новый уровень комсомольской деятельности (шло обновление кадров), встал вопрос об увеличении жилплощади, чтобы можно было принять дома не только коллег, но и вышестоящих руководителей. Со временем квартира, подаренная матерью, была обменяна на бо’льшую по размерам в доме сталинской постройки в центре города. Здесь у ребенка появилась своя комната, которая наполнялась игрушками и другими дорогими вещами. Он был почти без- отказным отцом, однако дочка сильнее тянулся к матери, может потому, что проводил с ней совсем немного времени. Но глава семьи должен в первую очередь обеспечить материальный достаток, поэтому приходилось задерживаться на работе. Да и вообще, наступили времена, когда нужно использовать все возможности для создания базы будущего благополучия. А   дочка, повзрослев, поймет и простит нынешний недостаток внимания. Однако, все вышло иначе: после развода, она передала свою часть денег  матери для покупки квартиры в Москве, а ему только лишь звонила по праздникам.                Размышления  прервал стук в дверь, это оказался первый покупатель.
- Добрый день, я к Вам по объявлению, - начал мужчина почтенных лет с видом уверенного в себе человека.                – Здравствуйте, - ответил хозяин, - проходите, пожалуйста.      – Ну что, давайте посмотрим сначала внутреннее состояние дома, - предложил покупатель, хотя успел уже оценить фасад здания.                – Давайте, - согласился продавец.                Переходя из одной комнаты в другую, посетитель осматривал потолок, стены, окна, пол, сопровождая увиденное короткими, но емкими и точными комментариями. Потом он предложил перейти к внешнему осмотру домовладения. Выйдя во двор, покупатель взглянул на крышу и сказал:                - Шифер, конечно, не новый, но еще послужит. А что у нас на чердаке?                - Не знаю, - заметил продавец, - но можем посмотреть, сейчас я найду лестницу.                Этот ответ вызвал улыбку на губах посетителя: хозяин, и не знает, где что находится. Вскоре лестница была найдена, и они поднялись нагорище. Там оказалось много старых и уже ненужных вещей, главной ценностью которых была память о прошлом. Спустившись вниз, они продолжили осмотр хозяйственных построек.                – Гараж в нормальном состоянии, а вот сарай придется ремонтировать, да и забор не долго протянет, -  резюмировал покупатель.                – Зато есть огород и сад, - парировал продавец.                – Землю нужно будет удобрять, деревья выкорчевывать и насаживать новые, - произнес посетитель, давно заметивший неухоженность приусадебного участка, заросшего кое- где сорняками.                – В общем, красная цена этому подворью – миллион, - сказал покупатель, подытоживая смотрины.                Это была та самая минимальная сумма, которую определил для себя хозяин, но, придерживаясь заранее выбранной тактики, заявил: «Я рассчитываю получить за него полтора».  – Дом не стоит таких денег, - заметил посетитель тоном человека, не собирающегося менять свое мнение.                – Минимум – миллион триста тысяч, - понизил ставку продавец.                – Ну что ж, попробуйте, может и найдете таких, - ответил покупатель и, попрощавшись, направился к выходу.                Хозяин готов был согласиться с предложением уходящего, но предстояла встреча с еще одним клиентом, а потому не следовало торопиться - может, удастся заполучить сумму побольше.          

                -
Автомобиль они   купили через несколько лет, со «второй попытки»: очередь, как назло, подошла быстрее, чем предполагалось и ее пришлось уступить, так как денег в нужном количестве не имелось. Муж уже был на пенсии, но продолжал работать, хоть и в другом качестве – школьным сторожем. За сорок лет ему так надоело крутить «баранку», что на своей машине они ездили редко, в основном на загородный огород, да иногда к сыну в гости  – посмотреть на внучку и «подкрепить витаминами» подрастающее поколение. Дети навещали их тоже не часто, поскольку были заняты своими делами, да и билеты на автобус перед праздниками купить не просто. Вот если б у молодых было транспортное средство, то чаще виделись бы с внучкой. Подобными намеками мать подводила к мысли, что «Москвич», который боль- шую часть времени стоит в гараже, нужнее парню, у которого, кстати, скоро юбилей – тридцать лет. Но последовал категоричный отказ: сын, видите ли, не любит технику и быстро угробит машину (упомянут был, конечно, и злополучный мотоцикл). Да и вообще, пусть сами заработают и купят – не маленькие уже. Но разве можно на зарплаты инструктора райкома комсомола и младшего научного сотрудника, живя в большом городе, скопить на автомобиль.  Однако, на генеральную доверенность уговорить все же удалось: ведь годы-то не молодые, может, понадобится срочная помощь в случае болезни или еще что-нибудь. И однажды, приехав домой на автобусе, назад сын уехал на машине. Он, действительно, чаще стал посещать родителей, иногда с женой и дочкой, иногда сам, а мать всегда наполняла багажник овощами-фруктами и соленьями-вареньями. На огород  те- перь отчиму приходилось катить на велосипеде или ходить пешком, но копать картошку и собирать прочий урожай сын приезжал помогать обязательно.                В один из дней, находясь на работе, она почувствовала какую-то тревогу; что-то угнетало, не давая сосредоточиться на выполнении задания. Мать решила вечером обязательно позвонить детям, но еще до обеденного перерыва с ней связалась невестка и сообщила, что сын находится в больнице  после аварии. Выпросив у начальника машину, она помчалась в областную клинику; к счастью, мальчику повез- ло: он отделался многочисленными ушибами, но серьезных повреждений не было. Автомобиль восстановлению не под- лежал. По этой причине произошел крупный скандал с мужжем: он, де, предсказывал, он оказался прав - да разве стоят эти железки здоровья ее сына. А ведь он мог погибнуть, и что тогда? На следующее воскресенье мать пошла в недавно построенную церковь и поставила свечку.      Воспоминания были прерваны появлением медсестры со стаканом, полным градусников, которая, в соответствии с распорядком, предложила померить температуру.

                _               

Вскоре после ухода покупателя, возле двора остановилась  неизвестная хозяину иномарка. Из нее вышла женщина средних лет, которая оказалась вторым претендентом на дом. Приятной внешности гостья была словоохотлива и больше говорила о себе, чем о деле.                – Я живу с семьей сына, это очень неудобно. Мало того, что они сидят у меня на шее, так еще и ведут себя как хозяева квартиры: то переставят мебель, то выбросят вещь, которая кажется им не нужной. А я не могу за всем уследить – у меня бизнес, приходится много времени проводить на работе. Да и вообще, находиться под одной крышей с невест- кой, особенно с такой как моя, удовольствие сомнительное. К тому же, я еще не старуха и имею право на личную жизнь. Вот и решила купить дом, чтобы жить отдельно, - тараторила гостья, проходя по комнатам в сопровождении хозяина.   – Ну что ж, внутренние помещения осмотрели, можно перейти  и к внешнему виду, - предложил мужчина.                Выйдя во двор, он показал женщине гараж, хозпостройки и земельный участок.                – Сельским хозяйством я заниматься не собираюсь, это не мой профиль. Может дети захотят поковыряться в земле, тогда – пожалуйста, - бросила небрежно посетительница.     Закончив беглый осмотр подворья, она спросила: и сколько Вы хотите за дом?                - Миллион триста тысяч, - уверенным тоном ответил хозяин.  – Так дорого! – воскликнула покупательница, - я рассчитывала на меньшую сумму, у меня  нет столько денег, - и со слезой в голосе продолжила, - может, немного скостите, сами понимаете, одинокой женщине не легко сейчас заработать.                – А сколько Вы хотите предложить? – спросил продавец.                – Я могу только миллион, больше просто нету, а еще не по- гашеный кредит. Войдите в мое положение, пожалуйста, -причитала гостья.                – Хорошо, - после недолгих раздумий согласился мужчина, - но только при одном условии: деньги мне нужны завтра.       – У меня в наличии есть только половина, - печально начала дама, -  остальную часть  собиралась получить за автомобиль, - и бойко закончила, - он почти новый; кстати, я на нем приехала, можете убедиться сами.                Выйдя за двор, хозяин осмотрел шкоду «Октавию» и наигранно равнодушным тоном спросил: «Давно она у Вас?»         - В прошлом году брала в салоне, еще гарантия не кончилась, - защебетала женщина.                Машина, действительно, находилась в хорошем состоянии, а пробег доказывал, что куплена была недавно.                -Ладно, - произнес мужчина тоном человека, делающего одолжение, - я согласен взять ее в счет другой половины. Завтра с утра займемся оформлением дома и автомобиля.                – Отлично, - радостно воскликнула посетительница, - вот и договорились. Завтра в восемь я за Вами заеду.                Тепло попрощавшись, она отбыла в только ей известном направлении.  Проводив покупательницу, мужчина вспомнил «лихие девяностые», тогда он сменил несколько машин. Сначала был немало повидавший на своем веку «Фольксваген»; затем, купленный через знакомых, пятилетний «Шевроле» с кондиционером; и, наконец, пригнанный под заказ «Мерседес». Это был, пожалуй, единственный период, когда отчим относился к нему если не с уважением, то, по крайней мере, с интересом; хотя чувствовалось, что в душе считает приспособленцем, удачно вписавшимся в ситуацию. Приезжая в гости на очередной, более дорогой «тачке», сын надеялся увидеть зависть в глазах старика, но тот, покуривая, осмотрев автомобиль и расспросив о технических характеристиках, равнодушно ронял: да, умеют иностранцы делать. Зато мать гордилась успехами наследника и рассказывала знакомым о каждой его иномарке. Иногда, перед покупкой новой модели, возникала мысль: а не подарить ли старую машину родителям? Алаверды, так сказать, за ту первую, что появилась у него в конце восьмидесятых и, к сожалению, не долго прослужила. Но вывод всегда был одинаков – загородного огорода уже нет, а куда им еще ездить? Ему, тогда, конечно, автомобиль был нужнее: многие коллеги имели личный транспорт, нельзя же отставать от других. Райком – это  не завод, где он через год, после начала трудовой деятельности, возглавил молодежную организацию. Жена, после окончания аспирантуры и рождения дочери, работала в институте (на кафедре, которую возглавлял тесть), а потому приходилось жить от зарплаты до зарплаты  и машина была недосягаема как Эверест. Пришлось потратить много времени убеждая родителей, что начинающему кооператору (без отрыва от основной деятельности) автомобиль просто необходим. Не смотря на со-противление  одного и  благодаря помощи другой, он все-таки получил ключи от «Москвича» и считал, что достиг всего, о чем мечтал. События, связанные с аварией, сын вспоминать не любил: причитания матери, упреки отчима, но главное – потеря статуса: он опять стал «безлошадным».
            
                _
Тяжелые для российской глубинки ельцынские годы не прошли мимо матери – организация, где проработала больше тридцати лет, была расформирована; муж тоже попал под сокращение. Хорошо, что давно уже была заработана пенсия, хотя какой с нее прок, если выплаты месяцами задерживаются, а инфляция за это время «съедает» половину суммы. Выручал загородный участок, но потом пришлось от него отказаться: воровство урожая стало обыденным делом  в отличие от советских времен, да и силы уже были не те. Остался небольшой садик с тремя грядками во дворе, да полтора десятка кур. Ко всем прочим невзгодам добавились болезни, но все можно перетерпеть, лишь бы детям жилось хорошо. И у матери был повод гордиться сыном. Он стал одним из руководителей совместного с иностранцами предприятия и говорил, что это не предел, поскольку оборот фирмы с каждым годом увеличивается и есть шанс выйти на новый уровень.  Дети теперь приезжали в гости на красивой «иномарке», начиная с небольшой, подержанной и заканчивая новой, похожей на «Чайку». И всегда привозили различные деликатесы и заморские лакомства, которые, в основном, сами и съедали. Бывало такое не часто, два-три раза в год, да и откуда у сына свободное время – все по командировкам, причем, как правило, заграничным. Жена его, после защиты кандидатской диссертации, по приглашению руководства коммерческого банка, вошла в совет директоров – тоже человек занятой.                На самом деле, сын нужен был фирме на начальном этапе из-за партийно-комсомольских связей (в самом конце «перестройки» он стал членом КПСС), потом оказался совсем бесполезен в делом плане. Но за былые заслуги, а также в память о юношеских годах, генеральный (бывший однокурсник) держал его на должности одного из заместителей, а фактически – на посылках. Но мать этого не знала и была уверена в «высоком положении» сына – ведь он рассказы- вал о строительстве коттеджа на дачном участке и ежегодном отдыхе на каких-то сказочных островах.                В августе девяносто восьмого доселе неизвестное слово «дефолт» никак не коснулось стариков, но все перевернуло в жизни сына. Процветающее предприятие обанкротилось, начальник сбежал с деньгами за границу, а ее мальчик оказался «крайним».  Хорошо, хоть банк, где работала жена, остался «на плаву». Можно было жить на ее зарплату, пока не прояснится ситуация, но ведь он – глава семьи и не может быть нахлебником. К тому же, внучка заканчивала школу (внезапно ставшую гимназией) и собиралась поступать в столичный вуз. Сын попытался заняться бизнесом, но ему постоянно не везло: то попадались хитрые компаньоны, то не чистые на руку поставщики, то ленивые работники. Понеся убытки в одном деле, он не отчаивался и начинал другое, но с тем же конечным результатом. Через несколько лет финансовые ресурсы истощились, «Мерседес» был продан, дача заложена. Теперь сын изредка приезжал к родителям на старенькой «шестерке», без подарков, но мать все равно была рада и, как раньше, наполняла багажник чем могла и еще украдкой засовывала в карман несколько купюр. Пенсии тогда выплачивали вовремя, а муж, как участник войны, получал довольно приличную. Правда, заметив, что после приезда сына денег в доме не остается, оформил перевод ее на сберкнижку (а может «в пику» ей за то, что когда-то сама так поступала). В общем, жили они тогда не плохо, жаль только внучку и невестку давно не видели, не приехали те и на похороны старика. Муж умер тихо, никого не обременяя, на девятом десятке, с одним грехом на душе – почти совсем потерял связь с первой семьей и ничего не знал о дочери, внуках и возможных правнуках. В последнее время он был очень недоволен сыном, называя белоручкой и неумехой. Предрекал, что после его смерти она долго не протянет – «дитятко быстро доведет до гробовой доски». Но мать спорила, утверждая, что ее ребенок не такой, просто сейчас черная полоса в жизни, а дальше – все наладится.                Вечером, после поминок, сын признался, что недавно развелся с женой и теперь может вернуться под родной кров. Квартиру они продали, чтобы купить дочке жилье в Москве, где та хотела остаться после окончания университета. Мать была благодарна сыну за то, что решил не оставлять ее одну на старости лет и вспоминала как дружно они жили вдвоем много лет назад.
Мысли женщины вновь были прерваны появлением медсестры. Та взяла градусник и, посмотрев на шкалу, сказала: тридцать семь и три.                – Ничего страшного, - ответила пациентка, - у меня всегда вечером повышенная температура, завтра утром будет нормальная.
                -
Размышляя о машинах, мужчина забыл о самом главном. Достав из кармана мобильник и набрав нужный номер, он позвонил своему кредитору и пообещал через пару дней вернуть долг со всеми причитающимися процентами. Выслушав приличную порцию оскорблений и угроз, ему все-таки удалось уговорить не принимать никаких действий и подождать до послезавтра. Уладив первоочередные дела, хозяин почувствовал, что проголодался. Он открыл холодильник и достал оттуда еду, которая осталась от последней, совместной с матерью, трапезы. Пережевывая скромный ужин, сын вспомнил первые постсоветские годы, когда магазины наполнились продуктами (правда, цены для большинства были не доступными) и он мог покупать все, что хо- тел. Зарплата замдиректора позволяла нередко питаться в ресторанах: когда с семьей, когда с коллегами, а иногда, приватно, с подругой. За рубежом он всегда пробовал мест- ные экзотические блюда, чтобы потом рассказать свои впечатления в кругу знакомых, и потому считался гурманом и знатоком спиртных напитков. Приезжая к родителям в гости, сын старался удивить «заморскими деликатесами», но для них всегда рак был вкуснее омара, а арбуз слаще ананаса.                Подготовив все необходимые для продажи дома документы, хозяин решил просмотреть другие бумаги, оставшиеся в старом ридикюле. Там оказались почетные грамоты за ударный труд, наградные знаки и удостоверения «победителя соцсоревнования», трудовые книжки, пенсионные и ветеранские удостоверения, диплом матери и сберкнижка отчима. В последней значилась довольно приличная сумма и сын задумался над тем, как бы эти деньги заполучить. Надо завтра поговорить с адвокатом по этому вопросу – не пропадать же «бабкам». Из родственников покойного никто на них не претендовал, а он был, практически, сыном. К тому же, можно считать их моральной компенсацией за обиды, причиненные в детстве. Сначала, правда, мамин знакомый хорошо к нему относился: угощал конфетами, катал на машине до конца улицы. Но когда поселился в их доме, начались поучения, требования, и тон был не всегда доброжелателен. Конечно, любовь к футболу  привил отчим, который в детстве водил его на матчи местной команды. Но когда в более старшем возрасте сын сам играл на том же стадионе, никто из родителей не приходил «поболеть», а значит, и не видел его победный гол в финале городских соревнований. На рыбалку с отчимом он ездил считанные разы, а в основном, приходилось на велосипеде, с друзьями. Зато на ого- род его всегда брали не зависимо от того, что планировал делать в тот день. А зимой появлялась другая обязанность – поддерживать тепло в доме, то есть периодически засыпать уголь в печь, а иногда и растапливать ее. Если не успевал вовремя подсыпать и огонь затухал (когда играешь в хоккей, разве уследишь за временем), мать мучила нравоучениями, а отчим называл бездельником. Отцы других ребят, имевших машины (личные или ведомственные), учили детей вождению в школьные годы, а его  допускали,  только к ремонту служебного автомобиля, повторяя, что пригодится в будущем. Но кому же понравится гайки крутить, да детали менять, а потом отмывать замазученные руки не имея возможности посидеть за рулем. Даже мопед купили, когда  исполнилось пятнадцать лет; многие друзья давно уже   «рассекали» на мототехнике, а он все крутил педали велосипеда. Поэтому решил стать первым среди сверстников обладателем мотоцикла и через год, с помощью старшего товарища, обменял «Верховину» на «Ковровец». Это поступок очень разозлил отчима, который обозвал его дураком, да и мать читала мораль не один день. «Стальной конь» с виду был не плох, но кто же знал, что предыдущий хозяин гонял его «и в хвост, и в гриву». Через полгода мотоцикл совсем перестал «тянуть», даже замена колец на поршне не помогла. Делать более сложный ремонт он сам не решался, вот если бы отчим помог. Однако тот сразу заявил, что не прикоснется к этому «металлолому»; мол, хватило ума поменять, должно хватать и на ремонт. Но достаточно ли у него ума сын доказал, закончив школу хорошистом, а затем поступив в институт на престижную специальность. Правда, на одном экзамене получил тройку и чуть-чуть не хватило до проходного балла, пришлось переписать заявление на другой факультет, где был недобор. Но после первого курса мать уладила этот вопрос, и все стало на свои места.
                _      
Не зря говорится: малые детки – малые бедки, большие детки – большие бедки. В родном городе сын пытался найти работу через знакомых и друзей детства, для этого «наводил контакты», то есть, приглашал в ресторан, на рыбалку или, просто, в гости. Затраты росли, а результат оставался нулевой – предлагали совсем не те должности, на которые рассчитывал. Наконец, он устроился снабженцем в торговую компанию, это место ему понравилось. Иногда сын приходил с работы «на веселее» и приносил разные вкусные продукты. Через три месяцев грянул гром: ее ребенка «подставили», повесив на него выявленную недостачу. Чтобы дело не дошло до суда пришлось продать ювелирные украшения и памятные вещи (конечно, за полцены). После этого случая он поработал еще в нескольких местах, но редко дотягивал до полного месяца: то тяжело, то холодно, то грязно. Можно было бы жить на одну пенсию, если экономить и самим выращивать овощи-фрукты. Но она уже не могла -  не хватало сил, а сын не хотел, потому огородик зарастал сорняком, а сад без должного ухода мало, что давал; из живности остался только кот. В это время она часто вспоминала мужа, жалея, что не оформила законно их отношения и не имея теперь возможности воспользоваться его накоплениями в банке. Сын плохо распоряжался деньгами: не умел торговаться на рынке, покупал дорогие товары и не лучшего качества; а мать не могла далеко ходить - болели ноги. Деньги заканчивались за несколько дней до получения очередной пенсии и приходилось «садиться на щадящую диету». Она пыталась занимать у старых знакомых, соседей, но все отказывали, ссылаясь на трудности с финансами. Сын предлагал продать дом и купить жилье поменьше, поскромнее. Но ведь в этих стенах прошла бо’льшая часть ее жизни, да и сделан он на совесть, еще столько же простоит.                А затем произошло то самое. В один из дней, когда сын пошел в службу занятости, явились два молодых человека благожелательного вида. Они представились друзьями сына и поинтересовались, где его можно найти. Почувствовав что-то фальшивое в их словах и улыбках, она ответила, что тот уехал и попросила оставить телефон для связи. Тогда лица пришельцев изменились, они назвали ее ребенка бесчестным человеком (употребив более грубые выражения), который  задолжал пол миллиона рублей и всячески избегает контактов; но «у мафии руки длинные» и ему не уйти от ответа и будет плохо, если через неделю не рассчитается. Мать не могла выносить оскорбления в адрес сына и с гневным возмущением попыталась выпроводить непрошенных гостей за дверь, но один из них толкнул (а, может, ударил) и она не смогла удержаться на ногах. Очнулась на полу с раскалывающейся от боли головой и кровоточащей ссадиной на лице. Когда поздно вечером вернулся сын, она поведала о случившемся и предложила позвонить в милицию. Одна- ко, тот, как ни странно, посчитал это не целесообразным, поскольку прошло уже много времени, свидетелей нет, а из дома ничего не пропало. По всей видимости, сказал он, то были воры-мошенники, которые не обнаружив ничего ценного, таким способом выместили злость и досаду. Затем сын рассказал, что случайно встретил старого знакомого, который работает каким-то начальником в компании «транс- нефть» на Дальнем Востоке и обещал пристроить его на хорошее место, там сейчас нужны специалисты с высшим об- разованием. Но билет туда стоит дорого, да и выглядеть нужно презентабельно, чтобы получить достойную должность. Ей же нельзя оставаться одной, тем более после произошедшего. Нужно побыть там, где позаботятся, помогут, вовремя сделают укол; пока он освоится на новом месте и подберет подходящее жилье. Как только все устроится, сразу заберет ее из «этой дыры» и будут они опять вместе. Ночью мать долго не могла заснуть – думала, а наутро по - просила  пригласить нотариуса – подписать дарственную на дом.                В дверь кто-то тихо постучал и осторожно ее приоткрыл. Медсестра заглянула в комнату и увидела, что женщина по-прежнему сидит на кровати.
- Давайте я помогу Вам разобрать постель, - предложила она пациентке.
- Спасибо, я сама справлюсь, - ответила та.
                -   
 Уже лежа в кровати, мужчина вспоминал совсем далекие времена. Родной отец отпечатался в памяти расплывчато: большой, добрый человек в рабочей куртке, пропитанной табачным дымом. Он подбрасывал его под самый потолок, что вызывало недовольство матери, катал на закорках, учил собирать фигуры из конструктора и ездить на велосипеде.   Следующая памятная картина – много людей с печальными лицами, заплаканная мать и неподвижный мужчина, похожий на отца, в деревянном ящике , обшитом черной материей. Часто звучавшее слово сирота и сочувственные по- глаживания по голове. Потом дом словно опустел, в нем стало значительно просторнее и тише, но рядом всегда была мама. Мальчик рассказывал ей о всем, что произошло в детском саду, пока та стряпала на кухне. А затем, в полной тем- ноте, они смотрели давно известные, но все равно интересные истории, которые высвечивал фильмоскоп на белой стене. Каждый год в город приезжал передвижной зоопарк и тогда целый день уходил на просмотр животных. Обычно по выходным ходили в парк, летом кататься на карусели, а зимой – на санках. А когда бывали в большом городе, мама водила его в кукольный театр или цирк. Появились друзья - живущие рядом ребята, близкие по возрасту; играть с ними было интереснее, да и мама могла заняться своими делами. Потом все чаще стало звучать слово «школа», появились ранец, ручки, карандаши, какие-то книжки и тетрадки. В один из ярких, солнечных дней мама привела его в большой двухэтажный дом, рядом с которым, во дворе, находилось много празднично одетых ребят с букетами цветов. Началась новая жизнь, появились новые друзья. Ребята рассказывали о своих родителях, часто упоминая пап в связи с той или иной историей. Он был не единственным в классе без отца, но, все равно, чувствовал какую-то ущербность. Ему тоже хотелось хвастать силой родителя и гордиться его достижениями. Однажды, лежа в кровати, мальчик поделился этими мыслями с матерью, которая пришла пожелать ему спокойной ночи. Та, после небольшой паузы, ответила: «А разве нам плохо с тобой вдвоем?» И засыпая, сын подумал, что без мамы, действительно, было бы очень плохо и он никогда не расстанется с ней. А может это был уже сон.
                _
За окном ночь сдавала свои права наступающему утру. Сначала потухли звезды, просветлело небо, а затем кроны деревьев стали приобретать все более четко выраженные очертания. Женщина лежала с открытыми глазами и упорно пыталась понять, где и когда допустила ту самую роковую ошибку, которая привела ее к нынешнему положению.
                _
Три недели спустя к дому престарелых подъехала иномарка довольно приличного вида. На самом деле, автомобиль несколько месяцев назад  побывал в ДТП и лакированная поверхность скрывала следы повреждений от неопытных глаз. Мужчина, сидевший за рулем (в том же костюме, но уже без яркого галстука), об этом не догадывался, да и не  до того ему было. Последние дни пронеслись как  кадры фильма в ускоренной съемке. Документы, деньги, поездки, переговоры – все сплелось в один большой клубок и теперь, когда этот гордиев узел был распутан, он смог приехать про- ведать мать. Представшая картина не изменилась по сравнению с прошлым разом, разве только желтых листьев стало больше на земле. Проторенной дорожкой мужчина двинулся в сторону здания, в руке он держал пакет. Судя по форме выпиравших предметов, там находились яблоки или апельсины. Оказавшись внутри помещения, посетитель направился к знакомой комнате, с улыбкой приветствуя всех встречающихся по пути. Но те отвечали с каким-то странным напряжением, видимо, сказывалась привычка относиться к незнакомым людям с осторожностью. Подойдя к двери, мужчина  постучал, и, не услышав ответа, приоткрыл ее и заглянул внутрь. Комната была пуста. Вдруг он услышал скрип соседней двери и, обернувшись, увидел худенькую старушку в  изношенном халате.                –Здесь была женщина, Вы не знаете где она сейчас? – спросил посетитель бодрым голосом.                –Она умерла…
Эта фраза ударила как обухом по голове. Мужчина не слышал, что еще говорила соседка, находясь в какой-то прост- рации. Затем мысли начали проясняться и он решительной походкой двинулся к кабинету заведующей. Не стучась, рез- ко  распахнул дверь и ворвался в комнату с криком.                -Что же это получается? Я оставляю здесь мать, рассчитывая на должный уход и заботу, а вы довели ее до смерти. Как та- кое может быть – за несколько дней угробить человека. У вас что – тюрьма или концлагерь? Я думаю, прокуратура в этом разберется.                Начальница, сидя за столом, спокойно слушала тираду, с презрением глядя на посетителя. Затем встала и резко прервала его:                -Молчать! Орать будешь в своей конторе, а здесь находятся пожилые, больные люди, которые нуждаются в тишине и покое, - понизив тон до обычного, она продолжила, - проку- ратура посещает наше учреждение регулярно. А Вам, единственное, что могу посоветовать – поехать на могилу и по-  прощаться с матерью, - и совсем тихо добавила, - простить она уже не сможет.                Ошарашенный ответным напором, мужчина стушевался и попятился к выходу, повторяя, но уже с меньшим пылом:                -Я найду на вас управу, за все ответите.                Показательно хлопнув дверью, посетитель двинулся по коридору не обращая ни на кого внимания и продолжая ругаться и угрожать. Выходя из здания, он столкнулся со стариком, который хотел войти. Опираясь на палку, тот держал под мышкой какой-то сверток, а второй рукой открывал дверь, и когда та резко распахнулась -  с трудом устоял на ногах. Первой реакцией было желание сказать что-нибудь обидное в адрес инвалида, но мужчина услышал приятный женский голос, по-видимому, обращенный к нему:   «Это и есть интернат?». За стариком он увидел даму бальзаковского возраста, которая, судя по яркому макияжу и модной одежде, хотела выглядеть моложе. «Нет, это – Освенцим», - ответил выходивший, чем привел в недоумение новоприбывших, и направился к своему автомобилю. Только оказавшись у машины, он вспомнил про кулек с фруктами, который держал в руке. Бросив его на заднее сиденье, мужчина сел за руль и резко стартовал, будто пытаясь поскорее покинуть это печальное место. Через пару минут он притормозил и спросил у первого встречного как проехать к местному кладбищу. После подробных объяснений, водитель тронулся в сторону, указанную пешеходом. Найти кладбище оказалось не сложно; располагалось оно сразу за поселком, на холме, и потому хорошо просматривалось с дороги. Мужчина остановил машину на обочине, напротив входа. Ограждение в виде невысокого забора существовало только с фасада; в нескольких местах оно покосилось, видимо, давно не знало ремонта. Кое-где виднелись деревья, то ли специально посаженные, то ли выросшие из занесенных ветром семян. По датам, указанным на надгробьях, посетитель попытался определить, где находится нужная могила. Но быстро сообразил, что нужно идти в самый конец кладбища, где были последние захоронения, за счет которых оно и расширялось. Двигаясь вдоль забора, он замечал: одни могилы аккуратно прибраны, другие – заросли летошней травой, третьи – давно не знали никакого ухода. Наверное, это зависело от отношения потомков к своим предкам. Так рассуждая, мужчина достиг последнего ряда, в конце которого выделялся свеженасыпанный холмик. Подойдя ближе, он увидел на табличке, прикрепленной к простому деревянному кресту, фамилию, имя, отчество, даты рождения и смерти матери. На могиле не было венков, лишь у основания креста лежало несколько букетов полевых цветов. «Они были оставлены чужими людьми, мать похоронили в казенном гробу, без отпевания и поминального обеда,» - подумал сын и на глазах его навернулись слезы. Он хотел тоже положить букет, но, осмотревшись вокруг, не заметил ни одного цветка, и решил, глядя на темно - коричневые комья земли:  «Нужно будет установить надгробье из мрамора с портретом и эпитафией, или, лучше, перезахоронить рядом с отцом.» Посетитель стоял с опущенной головой, в памяти начали всплывать фрагменты прошлого, связанные с матерью. Причем, чаще всего те, в которых он поступал не совсем правильно: где-то не то сказал, что-то не так сделал. Если б можно вернуть время назад. Конечно, не все зависело от него, влияли обстоятельства, тем не менее, невозможность теперь уже что-либо изменить давила тяжелым грузом. А ведь ничего не стоило лишний раз поцеловать, сказать комплимент, проявить чуть больше внимания. В воспоминаниях и размышлениях мужчина провел около получаса,  затем глубоко вздохнул, последний раз взглянул на табличку и направился к выходу. Он шел с отрешенным видом, ни на что не обращая внимания; а внутри него боролось два противоположных чувства. С одной стороны – горечь утраты самого близкого и единственного на земле человека, который любил его совершенно бескорыстно со всеми пороками и недостатками. С матерью  связано много значимых и самых сокровенных событий в его жизни, да и сама жизнь (в смысле появления на свет) без нее была бы не возможна. Но это все в прошлом. С другой стороны – облегчение в настоящем: теперь у него развязаны руки и можно делать, что хочешь. Нет надобности врать, изворачиваться, придумывать несуществующие обстоятельства. С этими мыслями, пытаясь понять какое из чувств преобладает, мужчина подошел к автомобилю. Из раздумий его вывели детские голоса: это поздоровались, проходившие мимо, местные ребятишки. Автоматически ответив на приветствие, он подумал, что в городе подобного не встретишь. Двое пареньков лет десяти – двенадцати возвращались с рыбалки. Судя по тому, что в руках были одни снасти - без улова, день для них оказался неудачным.  На мужчину накатили воспоминания о собственном детстве. Он не раз бывал в подобном положении и тогда мать, пытаясь его утешить, говорила, что у рыбы тоже бывает выходной. А когда приходил с уловом, называла добытчиком и глаза ее светились гордостью за сына. Вспомнив об этом, мужчина окликнул детей; те остановились. Взяв из машины пакет с фруктами, он подошел к мальчикам и, протянув его, сказал: «Вот, помяните мою маму». Ребята с удивлением посмотрели на незнакомца, не зная как себя вести в подобной ситуации. Затем, поблагодарив, все-таки взяли гостинец, перекрестились со словами «царствие небесное» и продолжили свой путь. Водитель вернулся к автомобилю. Он опустил руку в карман брюк, чтобы достать ключ зажигания, но там его не оказалось. Исследование другого кармана привело к тому же результату. Потом мужчина проверил все карманы пиджака, но нащупал в одном лишь какую-то бумажку, а ключа не было. Тогда в голову пришла банальная мысль: посмотреть в салоне. Он открыл дверь и увидел ключ в замке зажигания. «Склероз подкрался незаметно», - ухмыльнулся про себя водитель . Тут он вспомнил о своей находке; достал бумагу из внутреннего кармана, посмотрел и замер на несколько секунд, будто раздумывая, что с ней сделать. Затем разорвал листок на мелкие кусочки и пустил по ветру. Удобно усевшись в кресло, мужчина запустил двигатель, включил первую передачу и, плавно отпуская педаль сцепления, подумал: «Все-таки правильно я сделал, что не сказал про ИБС»*.
 
*ИБС – ишемическая болезнь сердца.