Первобытный ужас

Двое – мужчина и женщина отчаянно прижимались к одной из поросших мхом глыб базальта, которых вокруг них находилось немало. Скопление вечных камней в этом месте образовывало настоящий лабиринт. Иногда, охотники, находили здесь спасение от могучих хищников, протискиваясь между кусками базальтовой породы и становясь недосягаемыми для зверей. Впрочем, хищники и не стремились их преследовать в каменной долине. Сегодняшним утром всё было по-другому. Могучий зверь загнал взрослого мужчину и темноволосую девушку в своеобразный тупик из камней, и бежать несчастным было некуда. Уединенная прогулка ранним утром на изрядном удалении от родного стойбища вот-вот обещала стать последней в жизни для влюбленной парочки.

Довольно крупный, даже для самых рослых представителей своего вида, саблезубый тигр, утробно рыча, медленно приближался к ним, мягко ступая толстыми, пружинистыми лапами и нервно постукивая по земле хвостом.

В руках у людей не было огня, которого он так боялся и ненавидел. Хищник не сводил ненавидящих глаз со столь близкой добычи, загнанной в ловушку. Обожженная несколько лет назад, клыкастая морда тигра зажила, но примитивный мозг навсегда запомнил нестерпимую, долго преследующую его боль и двуногих существ, тыкающих в него пылающими палками. Мясо людей не было таким вкусным, как мясо оленя или детёныша мамонта, но при малейшей возможности зверь охотился на людей, мстя за прошлое увечье.

В правой руке мужчины была только узловатая дубина, а левой он прижимал к себе насмерть перепуганную девушку. В будущем исходе поединка не оставалось никаких сомнений. Втроем или вчетвером опытные охотники из их рода могли справиться с хищником, предварительно ранив его или поймав в яму-ловушку, но в одиночку нечего было надеяться на победу. От девушки, дрожащей и ослабевшей от поглотившего её страха, на помощь в отчаянной схватке надеяться не приходилось. Смерть, играя мощными мышцами, перекатывающимися под толстой пятнистой шкурой и сверкая оскаленными клыками, неумолимо приближалась.

- Мэд… - умоляюще простонала девушка, прикрывая глаза от нестерпимого ужаса.

Мужчина молча отодвинул её за свою спину и приготовился нанести по изготовившемуся к прыжку тигру один единственный удар. Большее ему вряд ли бы удалось. Человек перехватил поудобнее в левой руке небольшой каменный остроконечник и занес для удара правую руку с дубиной. Мужчина решил попытаться сцепиться вплотную со зверем и продержаться как можно дольше, дав своей спутнице крохотный шанс сбежать.

Зверь всё так же не отрывал пристального взгляда от добычи, но внезапно и без того огромные глаза животного наполнились страхом. Хищник всеми фибрами почувствовал древнего врага. Медленно соображающий мозг не позволил напавшему на людей зверю стремительно развернуться и убежать. Тигр, шипел и пятился задом от загнанных в ловушку жертв. Но кто мог так напугать бесстрашного хищника, господствующего на всём континенте? Ответ последовал со скоростью молнии.

На отступающего тигра с шипением низверглась серая, бесформенная мохнатая масса, обвивая зверя крепкими когтистыми конечностями и удушающими щупальцами, пробив перед этим шкуру саблезубого ядовитыми иглами, выстрелившими из нескольких багровых наростов, выступающих на серой мохнатой шкуре.

- Бежим! – первой вышла из оцепенения девушка и потащила за руку опешившего мужчину. Люди проскользнули мимо погибавшего от яда и удушения тигра. Что было сил, бежали они в сторону жилищ своих сородичей, чтобы предупредить род о Нём… О пожирающем всё живое и практически бессмертном звере. Предупредить о том существе, по сравнению с которым сотни пещерных медведей, тигров или львов, одновременно напавших на всех способных сражаться охотников их рода – лучший вариант, чем этот невероятно древний пережиток из незапамятных времён.

- Зарк! Здесь зарк! – закричал Мэд, едва они достигли холма, усеянного полуземлянками-шалашами и хижинами из бивней мамонта, обтянутыми шкурами. Первыми среагировали сторожевые воины, ещё полусонные после целой ночи бодрствования. На род Мэда неделю назад напали хасы, выродившееся племя отвратительных каннибалов, живущее в соседней долине. После смертельной стычки, крайне неудачной для них, людоеды отступили, потеряв половину воинов, но захватив до битвы несколько пленных. Не сумев одолеть охотников, легко ставших отважными воинами в открытом сражении, каннибалы преследовали и отлавливали людей, выходящих за добычей в одиночку. Старый Амох, вождь Мэда и его девушки Лимы, уже несколько ночей назначал сторожевых, опасаясь, что каннибалы нападут под покровом темноты.

Спутница Мэда убежала в свою хижину, а навстречу поднявшему тревогу на весь холм мужчине степенно вышел только что проснувшийся вождь. Амох был почти лысым, пожилым, но всё ещё крепким воином. Даже Мэд, лучший среди молодых охотников, предпочел бы сразиться с десятком хасов, но не бросать вызов могучему вождю.

- Ты видел зарка? – в голосе Амоха прозвучали нотки страха.

Другие мужчины, оставив свои дела, столпились вокруг Мэда и Амоха, с интересом прислушиваясь к разговору. Молодым охотникам было мало что, известно о зарках. Матери пугали ими непослушных детей, погибающие в схватках люди проклинали духом зарка своих убийц.

Несколько крупных камней в пределах стойбища изобиловали схематическим изображениями этих реликтов, но вовсе не люди Амоха их выбили на камнях. Племя Мэда много зим назад заняло уже существующее стойбище, подправив пустующие, частично разрушенные жилища и заняв территорию, богатую дичью, ягодами и съедобными кореньями. Холм, господствующий над необъятной долиной, местами усыпанной крупными валунами, когда-то принесенными ледником, был прекрасным и единственным местом для длительного проживания в долине.

- Мой отец говорил, что все зарки погибли во время большого холода! А ему говорил его отец,– заявил вождь, - Мы не можем уйти отсюда, даже если ты видел зарка! Скоро похолодает, а у нас мало сушеного мяса. И каннибалы всё ещё здесь

- Здесь много еды. Нельзя уходить! – поддержала слова вождя ведунья Элла, его жена.

Солнце уже поднялось над горизонтом, и мало-помалу из своих утлых жилищ стали появляться остальные люди из рода. Каждый из них знал свои обязанности. Женщины и дети готовились собирать съедобную зелень и грибы под охраной нескольких мужчин. Охотники с усердием связывали стрелы в пучки верёвками, свитыми из травы, рыболовы критически осматривали костяные гарпуны, собираясь спуститься вниз к небольшой реке, огибающей каменные лабиринты.

Все были чем-то заняты. Словам Мэда никто значения не придал. Молодой человек гневно ударил ногой по валуну с выбитым на нем размытым изображением зарка и отправился в свою хижину. Девушка, бывшая с ним, хотя и видела то же самое, что и охотник, помочь ничем не могла. По неписанным правилам женщины не имели права голоса в племени, тем более, когда дело касалось переселения.

Мэд задумался. Может и вправду ему привиделся зарк в рассеянном утреннем свете, а тигра атаковало нечто другое, не столь опасное. Но изображение на камнях точно соответствовало увиденному существу. Мэд попытался собрать в голове всё, что он когда-либо слышал о зарках. Старики говорили, что тело зарка можно ранить, но его раны тут же затянутся, а вместо отрубленной конечности тут же появится новая плоть. Что если бы зарки не истребляли себе подобных и обладали искрой разума, то разрозненные племена людей были бы обречены.

Но даже управляемые только инстинктами и рефлексами, эти существа с поразительным смертельным арсеналом даже в одиночку представляли смертельную угрозу. Непохожие ни на одно из животных в мире, зарки господствовали на равнинах до наступления большого холода. Некоторым из них удалось пережить оледенение, но платой за это стало бесплодие. Уцелевшие зарки вырывали ямы и впадали в спячку на десятки лет, а затем медленно умирали во сне от истощения. Когда люди находили умерших или истощенных долгим сном тварей, то они быстро засыпали их омерзительные, расплывшиеся тела землёй в ямах, прежде чем зарки успевали проснуться. Племена всегда переносили свои стойбища подальше от таких погребений, даже если местность была богатой на дичь. Но это было так давно, что о найденных зарках теперь свидетельствовали только рисунки на здешних камнях, такие же, как на стенах тех южных пещер, которые покинуло племя Мэда, когда запасы пищи вокруг пещер истощились.

«Почему же мне не верит, Амох!» - терзала Мэда гудящая мысль. Двадцатитрехлетний, атлетически сложенный мужчина, не единожды вступавший в единоборство с опасными хищниками, дрожал при одной мысли, что вновь увидит существо, легко прикончившее саблезубого тигра.

«Вождь умён и настроен против меня!» - с досадой подумал молодой человек и вышел из жилища, прихватив прекрасно сделанное копье, с твердым намерением пойти и вновь попытаться настоять на своем. Дело было опасным – попытаться переубедить Амоха, да ещё на виду у всех соплеменников. Такие действия вполне могли закончиться поединком насмерть. А Мэд, даже если бы ему повезло одержать победу, не имел ни малейшего желания управлять всем родом.

- Мэд, - услышал он негромкий, но твердый голос, едва покинув хижину. С удивлением, он обнаружил, что это вождь зовет его к большому валуну, возле которого обычно приносили в жертву мелкую дичь. Там их ждали ещё два воина с луками и копьями.

Амох, действительно был умён. Не верить Мэду у него не было оснований. Он не хуже Мэда знал легенды о зарках. Впрочем, заразить паническим слухом разом почти сотню членов племени вождь тоже не желал. По его приказу небольшие отряды мужчин отправились за запасом пищи. Женщины, дети и старики укладывали нехитрый скарб на деревянные легкие носилки из шкур и жердей, которые можно было как тащить, так и нести. В стойбище, из мужчин, кроме вождя, его сподручных и Мэда, оставалось всего несколько оставленных для охраны воинов.

Прихватив с собой ещё двоих воинов, Амох и Мэд отправились за добычей последними, нагонять ушедшие отряды охотников. По пути они обсуждали, как действовать в создавшейся ситуации. Сошлись на том, что хищник до наступления ночи не покажется, а может и вовсе будет атаковать людоедов, а не их род.

- Мы убьём зарка, если он придёт к нам! – утверждал Нар. Молодой горячий воин, после первой в своей жизни битвы с хасами, вновь жаждал схватки.

- Он может быть не один! – отрезал вождь, - Если их несколько, то нам лучше переселиться.

- Может быть, это зарки уничтожили племя, жившее до нас на холме, – поддержал вождя Мэд.

- Или это сделали хасы и чёрная болезнь!

- Почему тогда зарки не напали на нас раньше? – не унимался Нар.

Мужчины пожали плечами и продолжили путь. С опаской они продвигались к дальним рощам, где можно было поохотиться на кабанов или свиней.

Первые отряды охотников и рыболовов вернулись с богатой добычей за пару часов до заката. На холме их ждало печальное зрелище. Разбросанные шкуры, изломанные сушилки для мяса, тёмные пятна крови на пожухшей траве, заваленные жилища. Нашлось несколько сломанных копий и ни единого трупа. Чуткое обоняние Мэда уловило слабый кисловатый запах зарка, который он запомнил достаточно хорошо.

Множество чужих человеческих следов свидетельствовали, что нападение на стоянку было неоднократным. Мэд сделал вывод, что вначале зарк атаковал поселение, утащил нескольких жителей и навёл панику, а через некоторое время, воспользовавшись неразберихой, напали хасы. Сторожевых воинов было слишком мало, чтобы отбить нападение. Одного из людоедов удалось обнаружить в колючем кустарнике. Человек с острыми треугольными зубами, подпиленными на манер звериных, сначала притворился мёртвым. Его изукрашенное красной и оранжевой охрой тело заливала кровь из пробитого копьём бока. Каннибал терпел чудовищную боль, стиснув челюсти. Но потом, не выдержав, застонал. Было необычно, что его бросили соплеменники. Они не брезговали отобедать, в том числе и своими сородичами.

Как же разительно внешне отличались хасы от людей племени Мэда! Покатый, скошенный назад лоб, практически полное отсутствие подбородка, глубоко посаженные глаза. Хасы были гораздо ближе к животным, чем к людям, необычайно сильны, коренасты и отлично управлялись с дубинами и копьями. Впрочем, они почти не использовали луки, ставшие незаменимым оружием у других племён после отступления ледяных нагромождений.

- Я думаю, что они увели пленных в свою долину, - сказал вождь и разбил подобранным камнем голову раненного хаса. Допрос каннибала был делом бесполезным. Эти полулюди общались на гортанном каркающем языке, который никто кроме них не понимал.

Остальных соплеменников Амоха, вернувшихся с охоты, набралось не больше трёх десятков. Основную часть добычи мужчины закопали в землю, бережно обернув куски мяса большими листьями душистого растения, не дающего испортиться мясу в почве целую неделю. Настроение у людей Амоха было мрачным и решительным. Они горели жаждой мести и готовились попытаться спасти тех, кого увели хасы. О зарке воины пока не думали. Люди-враги были намного страшнее и ненавистнее. Даже такие животные, как зарк, не убивали больше, чем могли поглотить за один раз, если, конечно, не защищали свою жизнь. Разбившись на два отряда, один под командованием Амоха, другой – управляемый Мэдом, охотники выступили в поход на поселение каннибалов.

Стойбище хасов воины Амоха окружили глубокой ночью. Людоеды не выставляли стражи и не заметили, что наблюдавшие за ними распределились по зарослям вереска, буйно растущим в округе. Невзирая на холодную, ветреную погоду, охотники, ждали, не выдавая своего присутствия, до раннего утра. Во вражеском поселении после двух стычек оставалось не менее полусотни взрослых мужчин, ещё примерно столько же разукрашенных охрой женщин готовилось к жуткой трапезе. Детей людоеды запирали на ночь в одной большой хижине. Замерев, воины Амоха наблюдали, как дикари всем племенем разорвали на куски двух пленниц, причем их женщины проявляли особенную жестокость. Без команды вождя, охотники не могли напасть на пирующих каннибалов и дисциплинировано ждали своего часа. Двенадцать связанных пленных женщин лежали вповалку возле большого костра и молча ждали своей участи. Среди них не было ни одного старика или ребёнка. Оставалось только догадываться об их участи. К восходу на ногах осталось не больше десяти объевшихся человечиной, сонных хасов.

- Убей! – разнесся клич Амоха и разъяренные охотники лавиной обрушились на спящих каннибалов.

Битвы той эпохи были чрезвычайно жестоки и скоротечны. Никто не молил о пощаде, никто её не даровал. Глухие удары палиц и копий, треск ломаемых костей, лужи крови, разбитые черепа и вспоротые животы. Когда оружие ломалось в бою или им было невозможно размахнуться, соперники схватывались вплотную, кусая и удушая врага. Звериная, нечеловеческая сила хасов уравновешивалась яростью и напором нападавших. И все же людям племени Мэда не удалось бы одолеть даже захваченных врасплох людоедов, если бы не помощь пленных женщин. Освободившись от пут, они подобрали оружие убитых и тоже атаковали врага. Женщины обоих племен дрались наравне с мужчинами. Отчаянная схватка длилась недолго. Затем, шум битвы сменился стонами умирающих и добиваемых каннибалов. Всё стойбище было усеяно телами погибших и умирающих. Не выжил и Нар, задушенный вождем хасом. Впрочем, его убийца прожил недолго, сраженный стрелой выпущенной Лимой и вонзившейся точнёхонько в глаз людоеду. Почти все выжившие охотники оказались израненными. Да и тех оставалось немного. Мэд, трое молодых воинов и пять женщин в заляпанной кровью одежде из шкур.

Вождь Амох лежал со сломанным позвоночником, сокрушенным ударом дубины, на телах двух убитых им врагов. Старый воин не мог пошевелиться, лишь что-то пытался сказать своей спасенной жене Элле. Женщина, с трудом разобрав слова умирающего, подозвала Мэда и велела снять с шеи вождя ожерелье из зубов махайрода и пещерного медведя – символ власти над родом.

Новый вождь согласно кивнул, поскольку отказываться не имел права. На него с надеждой глядели уцелевшие соплеменники. Мэд задумался о том, какое действие теперь будет правильным. Женщины, пока он размышлял, перевязали пучками лечебных трав раны охотников, не дожидаясь указаний.

Внезапно, ветер принес к ним знакомый Мэду кислый запах с оттенком гниения. Зарк! О нём совсем забыли. Тяжелый дух в изобилии разлитой крови не мог не привлечь древнее существо. Отступление было единственным подходящим вариантом и остатки племени устремились в сторону родной долины. За выжившими никто не гнался. Чудовище было слишком занято пиршеством на месте бывшей схватки.

Добравшись со своими людьми до обжитого холма, Мэд столкнулся с необходимостью принятия нового важного решения. Уход с богатых добычей и такими жертвами отвоеванных земель грозил обернуться полным вымиранием. Но зарк! На него и сотня воинов не решилась бы выйти в открытом бою. Мэд осмотрел своих людей. Взмокшие, уставшие и израненные. Сегодня они точно не были готовы к переселению. То, что зарк будет занят несколько дней мертвечиной прежде, чем наведается снова на холм, давало охотникам некоторое время на подготовку к уходу или к новой схватке.

Откопав немного припасов и наскоро перекусив, обессиленные люди повалились на землю, не дойдя до оставшихся целыми хижин. Сон и усталость сморили их. Охрану никто не выставлял, да и мясо, подобно дикарям, съели сырым, чего прежде не бывало. Рядом с улёгшимся на куче сухой травы Мэдом прилегла Лима, та самая девушка, которая в первый раз повстречалась ранним утром с зарком.

- Я знаю, как нам убить его, - прошептала она на ухо новому вождю, - Но людям именно ты скажешь об этом. Они должны тебе верить. Я видела рисунки на камне в долине хасов и знаю как устроить ловушку на зарка.

Племя Мэда отсыпалось остаток дня и следующую ночь, а наутро на холме закипела работа. Яму-ловушку рыли все без исключения, сменяя друг друга. Инструмент для копания был крайне неудобным, широкие кости, вставленные в прочное древко, и острые палки. Выкопанную землю подавали наверх из ямы в мешках из испорченных шкур. Работа заняла целый день. На дно ловушки вкопали деревянные колья и крупные заостренные кости, обильно окропив их ядом, добытым из отловленных в низине пёстрых змей. Обычно такой метод для охоты не применялся. Отравленное мясо нельзя было есть, но в нынешней ситуации яд мог оказаться крайне полезным.

- Теперь женщины равны мужчинам! – объявил соплеменникам Мэд, когда работа, наконец, была окончена. Мужчины вытаращили глаза, но не посмели перечить вождю. На лицах усталых женщин заиграла улыбка. Они готовы были носить вождя на руках.

Ловушка выглядела внушительно. Яма глубиной в два человеческих роста и десять шагов в ширину была заботливо укрыта привязанным к длинным жердям хворостом и пучками травы. Перед этим, на дно ловушки предусмотрительно бросили труп людоеда, обнаруженного после первого нападения. Женщины неподалёку сложили небольшие пирамиды из сухих веток и сучьев, чтобы быстро развести несколько костров. На один яд, Мэд не рассчитывал. Он решил внести свою лепту в идею, подсмотренную на камне Лимой. Небольшой огонь разожгли только в старой сторожевой хижине. Оставалось ждать.

Зарк не появился ни в этот день, ни на следующий. Зато к ловушке заглянули два голодных волка. Пришлось прогнать их криками и огнем, чтобы звери не угодили в яму. Погода окончательно испортилась. Вместо обычных солнечных дней в это время года, с небес спустился долгий обложной дождь. Запасённое топливо для костров пришлось укрыть шкурами. Вся поверхность жилого холма, лишенная растущей травы, вскоре оказалась полностью покрыта липнущей к ногам, серой грязью. Мэд периодически выглядывал из хижины, переживая, что дождь подмоет края ловушки и хлипкая маскировка соскользнёт вниз. Но на счастье Мэда, к утру третьего дня дождь закончился, хотя тяжелые, утренние тучи еще не расступились в небе, грозя вновь вылить из себя потоки воды. Из-за большой влажности долину, одновременно с восходом солнца, окутал густой туман.

Зарк появился словно призрак, вынырнув из клочьев тумана, укрывшего низину под холмом плотной пеленой. Люди, просидевшие двое суток в засаде, заметили хищника только тогда, когда он уже взобрался на холм. С двадцати шагов существо предстало во всём своем чудовищном облике. Его вид потряс даже Мэда и Лиму, несмотря на то, что им приходилось видеть зарка.

Размером хищник вдвое превосходил недавно убитого саблезубого тигра. Выглядел монстр фантастически. Восемь толстых, изогнутых в суставах лап, слегка похожих на паучьи, плавно несли тяжелое тело, мягко ступая по вязкой грязи. Веер гибких щупалец вздыбился на спине монстра, нервно дрожа и словно пробуя воздух на ощупь, пока четыре желтых миндалевидных глаза, попарно расположенные над чёрным ротовым отверстием, внимательно ощупывали поселение. Зарк не хватал добычу зубами, как остальные хищники. Обездвиживая любое пойманное существо, монстр утаскивал их в логово и там, с помощью выдвигаемых изо рта трубок, протыкая ими тела жертв, выкачивал из добычи всё, оставляя шкуру и кости, ненужные его организму. Возле туш мамонтов, которых зарк не мог переместить, хищник оставался несколько дней, пока от огромного животного не оставались только скелет и шкура. Когда зарк не питался, то пищевые трубки втягивались вглубь его массивного тела.

Три крупных, размером с кулак, дыхательных отверстия с шумом втягивали и выпускали воздух. Ярко-красные наросты с ядовитыми метательными иглами, расположенные на лобовой части чудовища медленно пульсировали, готовые в один миг выпустить рой парализующих игл. Зарк медленно двигался к яме, перебирая лапами, и вдруг замер на месте. Затем повернулся к хижине, в которой затаились Мэд и Лима.

Вождь взглянул на свою руку, раненную в сражении с хасами. Из-под повязки, наложенной на рану, медленно стекали капли крови. Хищник учуял запах и уверенно направился в сторону Мэда. Молодой человек мгновенно принял решение.

Мэд выскочил из своего укрытия и, обогнув зарка, побежал к яме-ловушке, едва не растянувшись на скользкой грязи. Лима выбежала вслед за ним, решив, что он хочет спрыгнуть в яму, увлекая за собой чудовище. Существо медленно двинулось в сторону раненного человека. Такой визуальный эффект достигался тем, что двигались только конечности монстра, а само тело оставалось неподвижным. Казалось, зарк, плывет над жидкой грязью к Мэду, спокойно стоящему на противоположной от хищника стороне замаскированной ямы. Наконец, зарк надвинулся на хворостяную крышу ловушки, которая по всем расчетам нового вождя, не должна была выдержать веса грузной туши. Но сплетение жердей, хвороста и травы лишь прогнулось внутрь ямы.

Мэд уже считал себя погибшим, когда концы опорных жердей всё-таки скользнули по размытой земле и зарк, злобно шипя, провалился в ловушку. Дальнейшие действия охотников были идеально согласованы. Девушки сдернули шкуру с подготовленных для кострищ дров и вывернули на них дымящиеся угли из корзинок, в то время, когда мужчины швыряли на тело монстра, барахтающегося в недрах грязной ямы, огромные камни и били копьями.

Зарк возможно выбрался бы из ловушки, несмотря на брошенные камни, удары копий и обжигающие горящие сучья. Но он крепко засел, пронзенный в десятке мест отравленными остриями. Своими конвульсивными движениями хищник лишь обрушивал всё больше почвы, заживо себя погребая. Охваченный паникой в безнадёжной попытке высвободиться, раненый монстр даже не выпустил парализующие иглы. Впервые за многие века своей жизни чудовище познало настоящий страх.

- Всё, - устало сказал Мэд, глядя на ещё подрагивающую поверхность засыпанной ямы.

- Эта земля наша! – хрипло крикнула Лима и обняла вождя. Ей вторил торжествующий клич соплеменников.

Общими усилиями выжившие люди победили двух смертельных врагов, но роду Мэда в ближайшее время и в далёкой череде будущих веков предстояло пережить ещё немало испытаний…