Глава 8. Чужая

Не могу сказать, что мне в этом городе вообще, и в казармах, в частности, были рады. А где, собственно говоря, рады чужаку? Да еще чужаку, за которым никто не стоит: ни клан, ни связи этого клана? Ответ очевиден.

Но, мне все же бросили на пол: матрас, подушку и одеяло. Если, конечно,  эту тряпку можно считать таковым.  Да и матрас скорее уж был плотной подстилкой, нежели матрасом. Примерно такие, мой дед стелил оргам*.
 
Кроме того,  меня даже, накормили. Выделив алюминиевую миску, кружку и ложку (не фарфор, само собой, как у нас дома, но…). Да и накормили, естессс-твенно, последней из всего отряда, тем, что соскреблось со стенок котла. А соскреблось, нечто чуть пригорелое, но пахнущее мясом и сытное. Я, признаться, не очень то и разобрала, что же это было за варево, да мне было и не до капризов.

А было мне страшновато. Один этап в жизни закончился, другой только начинался. И что он несет? Как прижиться в этом чужом мире? Хотелось плакать. А плакать было нельзя. Иначе выкинут из казарм. Кому нужны плаксы? Правильно - никому. Так что, я сцепила зубы покрепче и с видом: все так как надо, принялась обустраиваться на новом месте.

Т.е. растелила на полу  матрас, расправила на нем одеяло и, следуя знаку старшего по казарме, отправилась следом за ним в столовую. Где и заняла свое место, усевшись на лавку, с краю, за самый дальний стол, стоящий в углу. Собственно говоря, туда, куда мне указали. Ела я одна, видимо остальные уже поужинали. Так что пришлось шевелить ложкой, под оценивающе – хмурые взгляды поворов.

После чего, старший по казарме отвел меня в душ.

Огромный зал, со скамейками расставленными посередине, стальные отростки душа, торчащие вдоль стен. Полумрак. Серый плитчатый пол. Стены, выложенные красноватой плиткой. Эхо, гуляющее по пустому помещению.  Узкие, зарешеченные окна, под самым потолком, почти не пропускающие свет. Единственная лампочка под черным сводчатым потолком,  тускло светящаяся желтым светом и одетая в стальную решетку, то и дело начинала мигать, намекая на то, что домываться я могу и в темноте, если не потороплюсь. Одним словом, это помещение явно не было создано для релакса. Так что, я, схватив в охапку кусок вонючего мыла и тощую мочалку, так же выданные мне, в темпе намылась и, переодевшись в чистое белье, выскочила прочь из бани, чуть притормозив в дверях, поскольку именно на пороге мне и отрезали мои шикарные длинные, волосы.

Просто схватили их в пучок и состригли огромными ножницами. Мою красу и гордость! То, что я так тщательно берегла, мечтая превратить свою будущую косу в оружие, как у всех женщин нашего рода. Но, один скрип ножниц и от мечты ничего не осталось. Я судорожно вздохнула. Но и сейчас не заплакала. Волосы отрастут. А новая жизнь, всегда требует жертв. Так пусть в данном случае, это будут всего лишь волосы.

 Дальше…, я думала, что меня отведут в казарму и дадут поспать. Но нет. Меня отвели в небольшой, скупо обставленный кабинет, на допрос. Желтые стены, массивный стол из черного дерева, массивный же деревянный стул, с высокой,  резной спинкой, из того же дерева. Яркий свет, бьющий в глаза. И табурет посередине комнаты. Все. Больше мебели в этой комнате не было.
Я едва успела оглядеться, как меня с силой усадили на табуретку. И не успела я дождаться вопроса, как получила удар в лицо. Просто. Молча. Без причин и без разговоров.

Из разбитых: носа и губы, тут же потекла теплой, тонкой струйкой кровь. От неожиданности и боли, я вскрикнула.  Но это была лишь секунда страха, непонимания и обиды.  И она быстро сменилась злостью.
«А вот это вы зря.» - холодно подумала я, когда секунда шока прошла.- « Я ведь ни вам, ни этому городу ничего плохого не сделала. Значит…» - я прошла мысленно по той энергетической ниточке, что протянулась от меня к ударившему, и поискала нужную мне точку, на его теле: «Вот она, родимая. Светится желтым» - и, хмыкнув про себя, четко представила, как между моими треснувшими губами, возникла серебряная иголка.
 
А затем, наполнив ее энергией, т.е. сделав ментальной, а не фэнтезийной, мысленно плюнула ею в сторону своего обидчика,  проведя ее по каналу к нужной мне точке на его теле, словно иголку с ниткой. Благо, что этот канал, он сам же и создал между нами. Так что мне оставалось только отправить обратный «привет», с подходящим данному случаю, «добрым» пожеланием ему, приправленному моей энергией и пропитанному, энергией моего же, настроения. Что я и сделала.

Сидящий за столом вскрикнул и стал заваливаться на бок.

«Отлично» - решила я, будучи в ту же секунду, подхваченной с табурета двумя дюжими парнями, шагнувшими ко мне из темноты. После чего, меня, с заломанными за спину руками, поволокли куда-то по длинному серому коридору, с голубоватым, бьющим в глаза, светом, под низким, белым потолком. И я оказалась в узкой, очень узкой камере, со стальной  решеткой на маленьком окошке, расположенном высоко под потолком.

Надо сказать, что камера напомнила мне футляр для письменных принадлежностей: такая же узкая и высокая. Зато на толстой, стальной двери окно было достаточно большим, хоть и зарешетчатым, естественно. Что было мне на руку.
Вообще, камера действительно была очень узкая, даже я с трудом могла усесться на пол. Приходилось очень плотненько поджимать под себя ноги. А уж взрослому человеку оставалось только стоять по стойке смирно, будучи зажатому со всех сторон, бетонными стенами. И это было тяжело, даже если не страдаешь клаустрофобией.

Что было хорошо, так это то, что камера была сухая. А плохо то, что не было в ней ни крана с водой, ни туалета. Так что, по любому, эти проблемы как-то надо было решать. Но это потом. Это когда наступит ночь и все или почти все, уснут. Коротко усмехнувшись, от чего губу тут же засаднило, я провела по ней ладошкой. Сначала представив, как очищаю ранки, а потом, как треснувшая ткань затягивается. Минута. И я снова могла усмехаться, сколько моей душе было угодно. Без боли.

                ***

На Город Играющей Флейты.., снова опустилась ночь. И здание, в котором я находилась, затихло. Впрочем, в моем каземате никто и не шумел. Да, если быть честной, то и рядом с ним, тоже. Потому, к ночи я уже сильно хотела в туалет, а так же есть и пить. И я бы попросила все это у охранника, без сомнения. Вот только охранника за весь день так и не подошел к моей «хатке». И это было обидно. К вечеру я даже немного побарабанила в дверь, надеясь этим привлечь к себе внимание. Напрасно. Все как будто вымерло. Ни звука, ни шелеста. Только полу тьма каземата, да тусклый желтый свет, просачивающийся из коридора в окно камеры.

Сначала такое невнимание меня слегка огорчило, не скрою. Но потом… Потом, я решила все взять в свои руки. И вытянувшись вдоль серой, шершавой стены в струнку, прикрыла глаза и чуть расслабилась.

Мир тут же слегка поплыл. Стены перестали быть однородными, разделившись на множество маленьких, смешных шариков, висящих в несколько рядов, каждый ряд на своей веревочке. Мне оставалось только слегка отодвинуть одни ниточки от других, шагнуть в пустое пространство, а затем, развернувшись, подвинуть все  обратно. И готово. Я стояла в длинном, пустом коридоре, возле закрытой двери своей камеры. Правда, уже не внутри оной, а снаружи.

После чего, не спеша двинулась вперед по коридору, к двери, ведущей куда-то наружу, в поисках ближайшей уборной и столовой.

                ***

Шаман, с озорной усмешкой посмотрел на мрачного командира полка Серединных Фортов.
Тот же хмуро рассматривал в мониторе, маленькую, тощую фигурку, неожиданно оказавшуюся за пределами Камеры Наказаний.
- И куда она направится? – глухо произнес он.
- Предполагаю, что для начала поест. – со смешком ответил шаман.
- Что смешного?- хрипло то ли произнес, то ли прокаркал, третий из наблюдающих, за тюремным коридором.
Был он бледен и то и дело потирал солнечное сплетение, чуть подрагивающей рукой. Крупной, с толстыми короткими пальцами и длинными ногтями.

- Я предупреждал. – спокойно произнес шаман.- Существо, пересекшее Красную Пустыню и Черный Лес, злить не стоит. К тому же она не сделала ничего плохого. И потому права! – он чуть повысил голос, в ответ на попытку третьего ему возразить.
- Тише. – властно оборвал еще не начавшийся спор, командир.- Тише, Экзекутор. И ты, Шаман помолчи. Не было причин ее запирать. Это правда.
- А если она… - пылко возразил человек, названный Экзекутором.
- Она что? – почти весело уточнил у него комполка. – Лазутчик Черных Медуз? Летунов? Она что?! – он чуть повысил голос, в котором уже звенел металл.
И, полуобернувшись, хмуро окинул взглядом вишневых глаз  Экзекутора, ставшего еще бледнее.

- А вот если она решит, что мы враги, вот тогда будет нам: «что!». – раздраженно бросил Шаман, внимательно всматриваясь в экран монитора. – И как, вот  теперь ее отлавливать, без ущерба для нее и для нас? – сердито уточнил он, ни к кому не обращаясь конкретно. Так, мысли вслух.

Командир  Серединных Фортов тяжело вздохнув, принял решение:
- Вот вы, Шаман, эту проблему и решите. Своими силами и по своему усмотрению. Вопросы? – коротко произнес он, оглядывая собравшихся.
Но те лишь молча покачали головами. Вопросов не было.
- Свободны. – подвел итог беседы комполка и вновь развернулся к экрану монитора.

Экзекутор зло глянув на Шамана, первым вышел из комнаты. За ним легкой тенью скользнул прочь и Шаман.

* - орг - среднее между алабаем, тигром и волком.