ПрикАзное право

Иногда, чтобы понять человека, мало прочесть о тем толстенную. книгу. Иногда для этого достаточного одного предложения. Такого, например, что было записано в Приказе по Тамбовскому облвоенкомату в 1943 году
" ...Папанова Митрофана Ильича исключить из списка погибших, так как он продолжает служить в действующей армии".
Ёмко. По делу. И пробирает до  слёз .
И эти слова всех нас делают сопричастными судьбе простого солдата. Помните - у Юрия Левитанского?

"Я не участвую в войне.
Война участвует во мне."

Через много лет после памятного 43 года война проснулась и начала участвовать в судьбе сына фронтовика - замечательного русского поэта Анатолия Папанова. Я почувствовал это, когда в 32-м номере журнала "Звонница" прочел подборку его стихов. Даже не стихов - а, как отметил сам автор - фрагментов незаконченной поэмы "И прошёл войну до Победы".
Я вижу, что фронтовой путь Митрофана Папанова был подвигом, Хоть и не был тому свидетель. Но я вижу, что труд его сына-поэта - тоже подвиг. И об этом я свидетельствую со всей ответственностью.
Сын в мирное время прошел фронтовой дорогой отца. И начал его тоже от отчего порога.

"На рассвете кисет опустел.
Выпил стопку. с женой посидел.
И ушел на войну. До победы".

Все просто, как строки приказа тамбовского облвоенкома.
И дальше поэма затягивает и как фронтовая круговерть, и как художественное произведение.
Я слышал, как артисты читают Тёркина. Силён Табаков, особенно пронзителен Борис Новиков. И я представляю, как они читали бы Анатолия Папанова. Я вижу, что отец и сын Папановы здесь достойны Твардовского. А может - поэт даже превосходит. У Твардовского воображаемый солдат. У Папанова - родной отец. Тут ни придумать, ни приукрасить. Тёркин позволит соврать. Отец - нет.

"Ну вот, и я попал в штрафбат,
Где триста ухарей-ребят,
Здесь не солдат - браток да брат.
А затесался кто чужой,
Следи, что будет за спиной-
Винтовка, штык иль автомат" .

Я помню, что у многих отцы воевали. Мой тоже до Берлина дошел. Но разговорить его было почти невозможно. Вот когда его в школу приглашали, когда он с журналистами общался - тут умолку не было. Он мог часами рассуждать про замыслы Жукова, про героический порыв, про "За Родину, за Сталина". Так тогда все фронтовики выступали. И мне трудно представить, как поэт Папанов вывел на откровенность старшего политрука Папанова.

"Я кантовался по госпиталям,
Не верили. Всё резали, латали,
Кричал, терпел и знал лишь только сам,
Что буду жить. Меня ведь дома ждали".

А может - ради этой поэмы отец Поэта и выжил? Ведь поэма о конкретном бойце - не только художественное произведение, но и теперь уже документ. Навсегда вписанный в истории страны, как военные приказы.
Где вы ещё нынче услышите такой живой голос?

"Ни много ни мало - хлебнём до отвала
За павших оставшийся спирт.
Приказ генерала - и роты не стало,
А я до сих пор не убит.
Примёрзли к земле и душа, и обмотки,
Лежим, головы не поднять,
А будущий маршал, дурея от водки,
Грозится всех нас расстрелять"
Что же касается поэзии - здесь высокая поэзия. Будь я артистом или декламатором - почел бы за честь прочитать эту поэму со сцены или перед микрофоном. Думаю, тем , кто готовит праздничные юбилейные концерты - здесь есть темя для приложения сил.

"Войне конец, а жизнь одна,
Мы смотрим в небо молчаливо.
И за погибших пьем до дна.
И пьем до дна за тех, кто живы".

Фронтовик Папанов прожил долгую жизнь. Он её отвоевал и для себя и для нас.

"По градам и весям, по весям и градам,
Молитесь и помните нас.
А будущий маршал обмоет награду,
И новый подпишет приказ.
Направо болото, болото налево,
Бодяжим,м оставшийся спирт.
А позже напишут : "Убит подо Ржевом.
Убит подо Ржевом. Убит...".

...до озноба...