Обретение. Эпизод - 2

      Павел помнил, как в соседний дом переехал священник с семьей. Ребятишек у них было вроде шесть, целый детский сад. Он знал старшего Богдана, лет шестнадцати, остальные для него представляли просто шумную детскую массу, хотя он припоминал светленькую девчушку, на вид лет четырнадцати-пятнадцати, с косичками. Неужели эта обворожительная девушка и есть та озорная девчушка в ситцевом платьице?
      - Ты же вроде меньше была, – ответил Павел, озадаченно.
      - Я просто невысокая, но мне через месяц восемнадцать, - произнесла Света, опуская глаза и краснея.
      Недалеко от тротуара остановилась белая, старая семиместная тойота.
      - Это мой папа! – улыбаясь, сказала Света.
      - Тебя подвезти? – крикнул отец Олег через окно.
      - Папа, ты помнишь Пашу? – крикнула в ответ Света. – Пойдем, сказала она, повернувшись к Павлу, и зашагала к машине. Павел пошел следом. Теперь краснеть пришлось ему, потому что Света принялась расписывать произошедшее, представляя его настоящим супергероем.
      - Я очень благодарен вам, молодой человек, что вы спасли мою дочь от хулиганов, – ответил отец Олег, – садитесь в машину, вы же домой направлялись?
      - Да, – сказал Павел, усаживаясь в машину вслед за Светой. Они поехали.
      - А знаете, приходите-ка вы сегодня к нам на ужин, всей семьей, если вам это будет удобно, – продолжал батюшка. – Я хорошо знаком с вашей мамой и с младшим братом, они уже несколько месяцев регулярно посещают богослужения. А вот с вашим папой как-то не удавалось пообщаться, мне кажется, он меня избегает.
      - Он всех избегает, – ответил Павел, - но он хороший, нас с мамой очень любит, ещё животных любит всяких.
      - Вот и прекрасно, передайте, пожалуйста, родителям и брату моё приглашение. Очень хотелось бы при всех поблагодарить вас, Паша, да и вообще поближе познакомиться с вашей семьей. Позвоните мне, когда определитесь, придете или нет. Света, дай мою визитку, там, в бардачке!
      - Я обязательно передам и позвоню, – пробормотал Павел, пряча визитку в карман. Машина остановилась возле Пашиного дома.
Родители приняли приглашение, а девятилетний Борька просто запрыгал от радости, он давно и крепко успел подружиться с младшими соседскими ребятишками и постоянно играл с ними на улице.
      «Оделись, как в театр», - подумал Павел, переводя взгляд со своего отражения в зеркале на родителей и Борьку. Отец, как всегда, выглядел раздраженным, но сам факт, что он принял приглашение и одел свой парадно-выходной пиджак, говорил о том, что ему польстило такое выражение внимания со стороны соседей.
      Дверь открыл сам хозяин дома, но уже не в рясе, а в брюках и элегантном свитере.
      - Милости просим, гости дорогие, пожалуйте, сразу к столу! – произнес он. – Света, проводи дорогих гостей в гостиную.
      Все проследовали за Светой, одетой в прекрасное воздушное бирюзовое платье. Паша не мог оторвать глаз от ее ослепительной красоты, понимая, что влюбился окончательно и бесповоротно.
      Посреди большой гостиной стоял длинный накрытый стол. В комнате было два окна. И по всей протяженности стен, от пола до потолка, располагались полки, плотно уставленные книгами. Местами висели иконы.
      - Сколько книг! - невольно произнес Паша.
      - В библиотечной комнате их еще больше, – пропищал вышедший им навстречу малец лет пяти, указывая на открытую дверь в соседнюю комнату. Там, действительно, виднелись сплошные полки с книгами.
      - Вы присаживайтесь, присаживайтесь вот сюда, - сказала приятного вида полноватая женщина лет сорока пяти, указывая на ближайшие места. Вошёл отец Олег, и все их дети, включая Богдана и Свету,  крепко обняв каждого из родителей, усаживались за стол. Когда все расселись, начался ужин. Напротив Пашиных родителей сидели родители Светы, дети же расположились вокруг них. Сначала ели молча, Павел был очень удивлен тому, что дети священника вели себя очень тихо и почти изыскано. Даже если кто-то из младших, забывшись, начинал что-то бормотать или играть ложкой, то отцу Олегу было достаточно назвать шалуна по имени, и малыш, словно опомнившись, выпрямлял спинку и превращался в идеального ребенка. Завязывалась светская беседа. Спустя несколько минут отец Олег, встав, как и обещал, при всех выразил благодарность Паше за то, что он заступился за его дочь, рассказав всё, как он понял со слов дочери. Пашины родители были приятно удивлены услышанным.
      - Так, глядишь, может еще и породнимся! – простодушно сказала Пашина мама. Света опустила голову, сильно покраснев. Павел почувствовал, что и сам краснеет.
      - На все воля Божья, - ответил батюшка, улыбаясь, и тут же деликатно перевел разговор с конфузной темы. - А вы давно живете здесь?
      - Да как сказать, - неожиданно для всех начал отвечать Пашин отец. – Наши предки тут и до революции жили. Дом, правда, давно развалился, но мой отец сразу после Великой Отечественной новый крепкий построил, в нем мы и живем. Дед лет четырнадцать, как умер, а дом еще лет сто простоит. Раньше тут деревня была, а где-то в семидесятых город до нас разросся. А вы где раньше жили?
      - А мы в городе жили, пока меня в наш приход не определили. Квартиру мы продали и купили вот этот дом, а я и рад был в своем доме поселиться! Вырос то я в деревне, крещенный, в храм с бабушкой ходил. Потом завертела жизнь, дружки лихие у меня были, они разбойничать начали, и я за ними, посадили меня на малолетку. Там я совсем озверел, даже рассказывать не буду, до каких жестокостей дошёл. Друг у меня там был, тоже Пашей звали, детдомовский, всегда говорил: «Счастливый ты, Олег, дом у тебя есть, родители, дедушка с бабушкой. Выйдешь, а они тебя ждут. Если б у меня, - говорит, - всё это было, я бы правильно жил, и родителей даже не огорчал бы». Потом заболел Паша гриппом сильно, тут приехал к нам батюшка, проповедовал. Притчу о блудном сыне рассказал, вы её не слышали? Ну, тогда послушайте, Богдан принеси Библию!
      Богдан принес с полки большую чёрную Библию.
      - Это Евангелие от Луки, – батюшка быстро нашел нужное место и начал читать. – «Еще сказал: у некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться. Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка. Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся.»*  Так вот, батюшка говорил, что все мы – блудные дети у Отца Небесного, да и у земных родителей частенько тоже. Сильно меня тогда его слова коснулись, а Пашка прямо плакал сидел. Потом долго с батюшкой говорил, тот ему иконку, крестик, евангелие и молитвослов подарил. Паша много молиться начал и почти всё время молитвослов с евангелием читал. Состояние его ухудшалось, а у сотрудников колонии с Пашей свои счёты были. Его почти не лечили, а как потом выяснилось, у него воспаление легких началось. Как-то вечером Паша сказал мне: «Помнишь, я говорил тебе, что завидую твоему счастью, что у тебя дом и семья есть? Так вот, – говорит, – теперь, Олег, и я счастливым стал, я к Отцу моему небесному вернулся, знаешь, как он нас любит?! И дом у меня теперь есть, - говорит, – в Царствии Небесном!». Я тогда, помню, подумал: «Совсем у Паши от жара крыша поехала». А утром Павлика нашли уже мертвым. И знаете, что меня поразило тогда – лицо у него как будто светилось от счастья. Вот тогда я начал задумываться обо всём, о чём говорил Павлик и о чём говорил батюшка. Начал я сам Евангелие с молитвословом читать, да молиться начал. И, наконец, я понял, что действительно, сколько таких блудных сыновей, потерявших свои семьи, дома, потерявших Небесного Отца, по земле маются. И главное я понял, что я – один из них! И Бога я бросил, и дом, и родителей, и семью. И где я сейчас, и что мне мешает вернуться?!... Когда я освободился и вернулся в родной дом, я уже стал глубоко верующим человеком. В церковь начал ходить, святых отцов читать, монахом мечтал стать. Как же я счастлив был тому, что вновь семью и дом обрел! Школу экстерном закончил, благо, мать хорошей учительницей была, помогла быстро отучиться. Наш батюшка меня в семинарию рекомендовал. Закончил я семинарию и поступил на службу в этот город, в монахи уже передумал идти, женился. Тогда узнал я, что в деревне нашей беда случилась, дом наш вместе с родителями сгорел. Горевал я сильно, конечно, по дому, по родителям тосковал. Как будто земли под ногами лишился что ли. Потом дети пошли, дети – это награда от Господа и утешение! Так слово Божие говорит. Мы с матушкой сильно мечтали и старались, чтобы наша семья была настоящая, Божия, Православная. Детей воспитывали в любви, но в строгости, чтобы сами понимали что к чему и к доброму стремились. И самую главную мечту мы осуществили, когда в свой дом переехали, я сам сюда попросился, хоть здесь и не так престижно и выгодно, но я думаю так –  у каждого должны своя семья и свой дом быть! Тут у меня душа успокоилась.  ... Продолжение следует.