Геном Ликвидация, Глава 25

Ноги почти не двигаются. Не идут, а волочатся. Шуршит подошва об асфальт. Руки налились свинцом, и всё тело вместе с ними тянет к земле.

Энн смотрит то на носки обуви, то прямо перед собой куда-то в пустоту, не слыша и не видя ничего. Глаза сами указывают ей путь, а может, и нет никакого пути.

Сжимает пальцы, впивается ногтями в кожу. Ветер холодит кожу рук, лица, но он совсем не холодный. Так откуда дрожь, покрывающая тело?

Времени нет. То есть оно есть, но теперь похоже на неудачно сваренную кашу, выбравшуюся через стенки. Густая, липкая, недосоленная. Писк часов вызывает приступ аллергии, но Энн всё же приподнимает руку.

Хочется лечь и уснуть, поэтому девушка добирается до потрескавшейся скамьи, садится на холодные доски прямо под окнами одного из четырёхэтажных зданий. Плюхается, скрещивает ноги и наклоняется вперёд, всеми силами стараясь согреться.

Сообщение, от которого выворачивает наизнанку: «Алекс не сумел сбежать. Ему и Марку теперь не до тебя. Хочешь увидеть, как все их воспоминания будут стёрты? Они никогда не смогут восстановить в головах события их жизни. Ты ведь хочешь..»

— Иди к чёрту, Дэниэл! — разрывает горло и улицу болезненный выкрик. Энн топает ногами, подпрыгивает с места, хватаясь другой рукой за часы, и решает их сорвать. К черту Дэниэла, к черту часы, к черту Баланс! Или лучше шприц? Где же, где же он? Из головы всё вылетело. Энн нащупывает его в переднем кармане брюк. Затем в последний раз проводит пальцем по экрану часов. Может, запомнит всё именно так.

Холодные улицы края Баланса, тишину, засевшую в чёрных пустых комнатах и выбитых стёклах. Не осталось больше ничего.

Контакты. Голубые глаза, ёж коротких тёмных волос. Ещё та девушка с добродушной улыбкой. Высокий парень с тёмными глазами.

Есть ещё что-то. Всегда есть «возможно» и «получится». Всегда есть даже самая минимальная возможность. Всегда можно исправить ошибку, не перечеркивая весь текст целиком и навсегда.

Энн набирает номер Мартина.

— Мартин… Марти! — коротко и надрывно смеется, пряча слёзы от голограммы. Голубоглазый юноша непонимающе сводит брови, но потом тоже заходится в смехе:

— Ну, ты там напилась, что ли? Эдриан побежал на помощь. Марк его бывшая Тень, он всё рассказал, — и парень серьезнеет на глазах, осматривается по сторонам.

— Где ты, Мартин? Мне очень нужная твоя помощь, — быстро спрашивает она, запинаясь в буквах и словах. — Я, я скину тебе фото. Скажи, что ты умеешь брать контроль, работать с…, ломать…

— Взламывать.

— Да!

— Попробую. Где мы встретимся?

— Центр. Я скину тебе координаты. И быстрее, прошу тебя, Мартин.

— Вас понял, мадам Энн.

Щёлк. Отключился.

;;;;;;;;;;;;;;;;

Быть осторожной — сочетание неактуальное. Пора быть невидимой и неслышимой. Самый громкий звук — стук сердца. Бег крови по сосудам. Дыхание. Энн не чувствует ног и не может понять, как скоро свалится вниз от усталости. Как скоро жажда и голод лишат её всего?

Ей не выгнать эти мысли и фантазии из головы. Ей бы только добраться до выхода, почувствовать тот самый поворот, за которым окажется самая главная улица окраины. Проходя мимо отсыревших зданий, Энн уже не видит разницы. Всё сливается в единый поток серости.

Есть ещё одна, которая блестит под тусклыми солнечными лучами. На мосту. Нетронутая. Энн хмыкает. Оставили просто так. Как же, как же. Подбирается почти вплотную, скользит взглядом по металлу автомобиля. Обходит со всех сторон. Тянет за ручку двери. Та поддаётся. Еле слышно Энн притворяет дверь. Наклоняется и потом встаёт на колени, тянет голову к земле, а взгляд направляет на дно автомобиля.

Вот и оно. Жучок мигает красным. Один ли он? Не суть. Одним меньше и то лучше. Выдергивает его с корнем, и тогда он принимается пищать.

— Только этого не хватало.

Оббегает машину спереди, распахивает дверь, запрыгивает в салон. Кнопка зажигания. Адрес. Быстро-быстро. Жмёт. Поехали.

Есть! Она в машине. Нет времени даже на то, чтобы обернуться и посмотреть, что же происходит за окнами. Энн нажимает кнопку и устало падает на сиденье, скатывается по нему и старается, чтобы её белую макушку не было видно с улицы.

Сердце грохочет, мечется из стороны в сторону. Как же так? Эдри побежал спасать Марка. А значит, и Алекса. Как он узнал и зачем ему понадобилось спасать чужие жизни?

Энн помнит... помнит, как они обсуждали с Аишей, Мартином и Эдрианом всю ту ситуацию, что складывалась вокруг. И хотя порой разговоры были приправлены несерьёзностью, сама-то Энн знала, что вкладывала в них всю правду. Что же до остальных, девушка и подумать не могла, что и те были честны.

Хорошо это или плохо? Девушка не знала. На уме у неё была только одна мысль. Возможно, последняя. А если и не последняя, то единственно возможная из всех. Теперь, когда тяжесть всего Баланса и того, с чем Энн никак не могла согласиться, легла целиком и полностью на её плечи, и не было рядом Алекса, который бы словно по инструкции продиктовал бы план действий. Не было Марка, который одним своим спокойствием мог направить на верный путь. Не было солнечной Аиши, отстранённого Эдри и вечно весёлого и слегка нагловатого Марти. Все они, пусть и не понимали этого до конца, внесли свой вклад в это короткое пребывание в Балансе.

Прошло всего несколько дней или недель, чего Энн не могла, увы, вспомнить с точностью, но этого хватило. Крупица за крупицей информация собиралась в её карман. Её манило в другую сторону, в сторону Хаоса, то есть Жизни, а стоило открыться всё новой и новой правде, как Энн понимала, что это не зря.

Делать новый шаг в неизвестность и в полном одиночестве не хотелось. Энн может только вцепиться ногтями в обивку сиденья, наблюдать за тем, как меняются картинки за окном, и даже дышать еле слышно. Разве может она в самом деле так поступить?

Приближается Баланс. Становятся всё чётче шпили башен, только совсем без подсветки. Когда машина влетает в город, Энн хмурит брови. Творится неразбериха. Женщина ступает на пешеходный переход, не успевает сделать и двух шагов, как мимо проносится автомобиль, едва не задевая прохожую. Энн поднимает глаза вверх. Красный, жёлтый, зелёный. Погасли все. Люди в нерешительности оглядываются по сторонам и друг на друга. Золотоволосая девочка всё в том же общем бежевом костюмчике, только в юбке вместо брюк, застыла прямо на средней полосе. И там, и тут пролетают машины.

Стоп! Энн жмёт на кнопку. Машина делает непредвиденную остановку. Никаких резких движений. Плавный и наименее длинный тормозной путь. Девочка остаётся позади в пятнадцати футах. Энн бросает взгляд в зеркало. Передвигается в сторону двери, нависает над ней. Та плавно отходит в сторону. Девушка бежит по центральной полосе. Со свистом несутся машины. На встречной полосе тормозит автомобиль. Нет, Энн не должны видеть. Она балансирует на середине, подбегает к девочке, которой на вид года четыре-пять.

— Идём со мной. Где твои мама с папой? — подхватывает за талию и берёт на руки. Может, кто-то и скажет, что для того, чтобы носить на руках, ребёнок уже большой, но какая теперь разница?

— Они... они в башне. Высокой. Дядя с тётей.

— Дядя с тётей? Два лица, да? — тихо приговаривает Энн, неся девочку. Одной рукой прижимает её голову к себе, что та могла смотреть вниз, а не по сторонам, где со скрипом колёс и шумом едут автомобили, готовые смести всех на своём пути.

— Да! Их зовут... Папа говорил, но я забы-ыла, — она начинает плакать. Одна слезинка падает на плечо Энн. Едва ощутимое касание, но такое горячее. Девушка открывает заднюю дверь автомобиля. Усаживает девочку.

— Я сейчас сяду за руль, и мы поедем туда, где твои родители.

Девочка усиленно кивает и кулачком размазывает по лицу слёзы. Энн кивает в ответ и улыбается. Всё будет хорошо.

Оборачивается, чтобы взглянуть на встречную полосу. К счастью, чисто.

Дверь отворяется, Энн плюхается на сиденье. Дверь, закройся. Нажать на кнопку, рвануть вперёд.

Ни один светофор не работает. Все голограммы и рекламные щиты отключены. Пока машина рассекает улица за улицей, Энн внимательнее вглядывается в проспекты и стены зданий. Время близится к сумеркам. Вот-вот начнут зажигаться огни домов, фонари и подсветка крыш. Но где же триколор светофора? Почему погасла реклама?

— Что случилось с электричеством? Экраны, телевизор, свет. Ты не знаешь, почему всё выключено? Почему все погасло? — пытаясь найти максимально понятные выражения, спрашивает Энн. В её голове хранятся обрывки воспоминаний из того момента, когда она была учительницей. Совсем призрачные, да и те, наверное, объект самовнушения. Ничего она не помнит. И совсем не знает, что делает.

— Я не знаю, — продолжает всхлипывать девочка, но уже будто делает это через силу. В машине чуть прохладно, и Энн настраивает температуру на два градуса выше. Пахнет лимонным освежителем и свежестью обивки — машина почти новая. — Я вернулась домой, пошла смотреть телевизор. Мама с папой работают. Они вчера работали и сегодня, вот. Я пришла домой, посмотрела «Боб и Патрик навстречу приключениям», захотелось спать. Я проснулась, а в доме темно. Мамы нет и-и папы тоже. Я подумала, что они обрадуются, когда я встречу их на работе. Но я не знаю, куда идти. Вышла, а там машины... врум-врум... и дяди с тётями стоят. Там ещё светофор, нас учили, что должен быть зелёный. А его не было. Я пошла с каким-то дядей, а он потом побежал, и всё. Мне было очень страшно.

Энн бы сейчас лететь по улице как можно быстрее, но девочка и так напугана. Пусть в салоне скорость и не ощущается, а от стремительной смены пейзажей за окном может вполне закружиться голова или даже появиться рвотный рефлекс. Особенно у ребёнка. Энн сжимает губы и неосознанно барабанит пальцами по колену.

— Понятно. Скажи, а где тебя высадить? Ты найдёшь дорогу?

Девочка молчит. Грузно вздыхает.

— Не знаю. Мама с папой не говорили мне этого. Я знаю, что они в большом здании. Всё.

Энн хочется с большей силой скатиться по сиденью и исчезнуть ненадолго. «Соберись, тряпка!» - грохочет голос.

Весь мир вокруг идёт ко дну. Неразбериха. Самый настоящий хаос, а не то место, которое так именуют люди за чертой. Вот где начинается вся суматоха.

Энн в мгновение округляет глаза. Ещё одна остановка. Центр. Высотки. Два лица, которые исчезли. Аллея из кустов и фонтана. Скамьи. Девушка. Тёмные волосы и кожа цвета молочного шоколада.

Энн вновь вжимает палец в кнопку, предупреждая:

— Выходим. Как тебя зовут?

— Амалия.

— Красивое имя. Идём. Я открою, — Энн выскакивает из машины, подходит к задней двери. Удачно припарковав машину в «кармане» проезжей части, девушка уже не думает о том, что же случится с автомобилем после. Нужен он ей или не нужен - уже не суть. Отберут его или беспечно забудут о нём — не её дело. Пункт назначения: Центр, а пока Энн берёт девочку за руку.

— Пошли, Амалия.

Они идут по брусчатке, девушка старается ускориться, при этом тщетно пытаясь понять, комфортно ли девочке поспевать за ней.

— Аиша!

— Энн!

Их взгляды встречаются. Темноволосая поднимается со скамьи, вытянув подбородок вперёд и улыбаясь, смотрит на знакомую.

— Это Амалия, — спешно представляет свою спутницу Энн. Девочка машет рукой и, увидев улыбку на лице незнакомки, тоже несмело повторяет этот жест.

— Приве-ет. Меня зовут Аиша, - начинает та, наклоняясь к девочке и несильно пожимая её руку. — Приятно познакомиться, Амалия. А... — Аиша поднимается и с некоторым волнением смотрит на Энн. Эта эмоция не укрывается от девушки. Натянутая струна напряжения зависает между ними. Ни одного солдата вокруг. Энн рискует. Электричество отключено. — Алекс воспользовался своими силами и смог отключить электричество. Ему нужно было отвлечь остальных, — без должных пауз выпаливает разгоряченно Аиша. Энн сначала хмурит брови, потом поднимает их и качает головой.

— Когда? Как? Откуда ты всё это знаешь?

— Послушай, Энн. Это всё информация от Алекса. Я заинтересовалась твоей ситуацией, связалась с твоей Тенью, бывшей, а он вывел меня на солдата. Это долгая история! Поверь, я расскажу тебе, если будет время, а пока лучше поторопись. Эдри ждёт тебя.

— Где все солдаты?

— В Центр, к Президенту. У них собрание по поводу экстренной ситуации. Солдатов на улице немного, но лучше поспеши! — велит Аиша, становясь серьёзнее и вмиг напуганнее. Того гляди, задрожат пальцы. Смотрит вниз, на девочку, и приветливо машет рукой. — Пойдём, Амалия. Мы найдём твоих родителей. Так ведь? — улыбается светло, и лицо её вновь расцветает. Аиша убирает тёмные пряди за уши, протягивает ребёнку ладонь. Поначалу Амалия обхватывает обеими ручками руку Энн, задирает голову и вопросительно смотрит на девушку. Энн утвердительно кивает:

— Аиша тебе поможет. Иди, не бойся, — и мягко отпускает девочку, затем оглядывается по сторонам — чётко отработанная в Балансе привычка, чтобы всегда быть начеку, чтобы всегда быть готовой к тому, что в любой миг могут окружить солдаты. Быть готовой и знать точный момент, когда придётся отступать.

Площадь чиста. Большинство или в Центре, или на улице. Небольшой уголок спокойствия — только здесь, где нет пролетающих машин и волнующихся людей, которые не могут найти себе места. Энн ощущает себя точно так же и только снаружи с твёрдостью пытается стоять на ногах и смотреть на Аишу.

— Удачи! — вскликивает та и перехватывает ладонь Амалии. Не теряя ни единого мига времени, торопится в сторону Центра.

— Тебе тоже! Скоро увидимся, — бросает ей вслед Энн и действительно хочет на это надеяться.

Вскоре след Аиши простывает, а сама Энн топчется на месте, обхватывая себя руками. Через секунду-другую начинает мерить землю шагами. И при этом неустанно проверяет обстановку вокруг: смотрит из-под полуопущенных ресниц или вскидывает голову, мотает ей из стороны в сторону, чтобы не пропустить ни одно движение. Внимание на пределе. Слух и зрение — тоже. Все органы чувств активированы. Воздух чистый, без примесей на вкус. Ощущается электричество, когда Энн поправляет рубашку, и пальцы бьёт током. Слышатся шаги.

— Энн. Не топчись здесь, идём, — басовито произносит Эдри и, засунув руки в карманы брюк, проходит мимо. Обдаёт девушку тяжёлым ароматом одеколона. Черноволосый, высокий и даже немного грузный Эдриан похож на изваяние, а не человека. С особым нажимом наступает пяткой на брусчатку, идёт, чуть сгорбившись. Невысокая Энн, у которой ноги куда короче, чем ноги Эдриана, поспешно догоняет его. Мельком заглядывает ему в лицо. Всё такое же сосредоточенное и даже немного мрачное. Он, как всегда, где-то в своих мыслях. Рядом с этим парнем Энн постоянно ощущает навалившуюся на грудь тяжесть, но из раза в раза отгоняет от себя навязчивые ощущения.

— Ты придумал, как попасть в тот зал с компьютерами? Я не могу проходить мимо охраны.

— Знаешь, я тоже, — обрывисто отвечает он. Слова с его языка слетают подобно пулям — точные, быстрые. Маленькие, да значимые. — Мне не хочется терять на тебя время, мы бы справились и сами, — продолжает он, уводя Энн в сторону от главных ворот. Заводит за кусты, пропускает вперёд и добавляет, чтобы она не оставалась в свободных от кустов промежутков надолго — могут заметить. — Но в городе сейчас сплошной хаос. Аиша особенно верит в тебя после всего, что ты рассказала. Если получится и ты поможешь нам выбраться из этого дерьмового городка с его уродливыми правилами в нормальную жизнь, мы будем тебе благодарны, — он наклоняет голову в сторону Энн и без лишних эмоций смотрит на девушку. В чёрных глазах его равнодушие и мрак, вечное плохое настроение, но больше ничего. Всё ровно, всё как обычно. Хороший знак. — А вот если провалишь эту дикую операцию, — Эдриан возвращается в прежнее положение и кривит губы. И молчит.

У Энн не хватает слов, чтобы описать, как она себя чувствует. «Хорошее напутствие!» Становится холодно. Они с Эдрианом обходят здание по периметру, приближаются к его боковой части. Издали виден спуск не то в подвал, не то в подсобное помещение. Ещё не доходя до лестницы, парень всё-таки нарушает тишину.

— Если провалишь, нам всё равно придётся вытаскивать твою задницу. Мы все в этом замешаны и жалеем, что не придумали ничего раньше. Не хочу этого признавать, — его аж передёргивает, — но ты молодец, Энн. А сейчас хватит болтать. Иди сюда, — с абсолютной невозмутимостью договаривает он и, не вынимая рук из карманов, спускается по лестнице к стеклянной непрозрачной двери. Вход от проникновения защищает код.

Эдриан не терпит задержки и набирает шестизначное «140145».

— Угадаешь, что это значит? — спрашивает Эдриан, отходя на шаг, позволяя двери без единого звука открыться в его сторону.

У Энн ни единой догадки в голове. Разве что цифра «45» похожа на...

— Великий год смерти сына Президентов. Её нет ни в одном из документов. Даты смерти у нас не хранят.

— Обычно на пароли и коды ставят дни рождения, — произносит смятенная Энн.

Дверь открывает вход в короткий серый коридор, резко уходящий вправо. Пустой и достаточно тёмный. Особенно когда дверь всё так же без лишних звуков закрывается. Свет, с трудом проходящий сквозь матовое стекло, мягко покрывает стены и пол ровным светом, достаточным, чтобы не споткнуться обо что-то.

Коридор уводит путников вправо, и Эдриан прикладывает палец к губам. Энн делает кивок. Поняла.

Конец поворота в двух шагах, и на пол оттуда проливается голубое свечение экранов. В кресле перед ними сидит мужчина, не отвлекающийся ни на что, кроме мониторов перед ним. Энн дёргает парня за рукав. Тот наклоняется к её лицу ухом.

— Как? — одно слово, которое она произносит.

— И что делать? — спрашивает Энн, немигающе глядя на Эдриана. Кто-то идёт. Приближаются шаги, затем детский голос.

— Папа! — и топот маленьких ножек.

За девочкой поспевает… Аиша! Энн, воспользовавшись моментом, подлетает к углу стены, где стоит, вжимается ладонями. Та самая златоволосая девочка подпрыгивает в объятия к мужчине, сидящему в кресле. Аиша застывает на пороге. Том самом, где стояли Алекс с Энн, делали фотографии экранов и играли роль глупых туристов. В тот раз совсем другой работник не повёл и ухом.

Сейчас мужчина подхватывает девочку, прижимает к себе и зарывает нос в волосы. Аиша осматривает комнату скучающим взглядом и натыкается на затаившуюся в проходе Энн. Брови темноволосой непонимающе поднимаются, а сама уже едва сдерживает улыбку. Энн прикладывает к губам палец. Эдриан подходит неслышно. Тяжёлый одеколон нависает над девушкой вместе с его фигурой.

— Ох, Лия. Почему ты здесь? — спрашивает мужчина, вскочивший с кресла, а сам поворачивается в сторону Аиши. Энн не может видеть его лица, но хотя бы голос слышно почти идеально.

— Я пошла искать тебя и маму. Где мама? — спрашивает Амалия, переставшая плакать, счастливая. Энн отходит на шаг, в сторону коридора. Стоит девочке посмотреть вперёд, а не в пол, и она заметит её застывшую и подслушивающую спасительницу.

— Твоя мама… — мужчина говорит тихо. Аиша смотрит на него.

Что там происходит?

Неужели в его голосе слышится сожаление? О чём он? Энн не сразу понимает. Пытается сложить всё в голове. Маленькая дочь. Два родителя. Одного нет. И мысли озвучивает Аиша:

— Гены? Менее?.. — упавшим голосом спрашивает та. Энн замечает, как наклоняется и поднимается голова мужчины в знак подтверждения.

Значит, та женщина ликвидирована. Менее подходящие гены. Функцию выполнила.

— Спасибо вам, что помогли моей дочери. Я не знаю, как вас благодарить.

— Не надо. Я всё понимаю, — стреляет глазами в сторону Энн. «Что делать дальше?».

Перед Аишей стоит полнимый горем человек, сжимающий в объятиях дорогого человека, который остался от другого. Но Аиша также знает, что Энн и Эдриану нужна помощь, и потому-то беловолосая девушка, не отрываясь, следит за происходящим. И рядом даже нет Алекса, который бы, безо всяких сомнений, подсказал бы, как поступить.

«Алекс. Опять Алекс».

Но действие идёт само собой, без вмешательства Аиши или Энн.

— Папа, я хочу есть.

— Конечно, Лия. Ты проголодалась, — нежно произносит отец, опуская дочь на пол и беря её за руку. Та с трудом дотягивается до папиной ладони, высоко задирая руку. Пальчики едва-едва касаются мужской руки, но только делают это, как больше не выпускают.

— Я отведу тебя к автоматам. Пообедаем позже, а пока как насчёт печенья? — он наклоняет голову к дочурке, и тут-то Энн замечает, что он улыбается. Сказав это, он действительно проходит мимо Аиши, словно совершенно её не замечает. Уходит в коридор, встаёт у лифта, жмёт на кнопку. Стоит боком к проходу. Энн отходит от края стены и прислоняется к ней спиной и затылком, чтобы её не было видно из коридора наискосок. Лифт приходит, открываются двери. Пара шагов. Двери закрываются. Лифт уносится то ли вверх, то ли вниз. Не суть!

Энн выскакивает из-за угла.

— Аиша!

— Энн, Эдри! Чёрт, что это было? — выпаливает Аиша, поспешно смахивая слезу с щеки. Парень оказывается рядом с экранами в считанные секунды, но при этом будто не спешит от слова совсем. Сконцентрирован, но не тороплив. Упирается ладонями в стол, изучает содержимое мониторов.

— Эдри, где здесь вводить код?

— Должен быть либо на экране А, либо на экране С.

Энн, не участвуя ни в действии, ни даже в обсуждении, обращает внимание на тот коридор, куда ушли отец с дочерью. Тишина. Пустота. Ребята пытаются понять, на какой из экранов ткнуть, что же ввести.

— Эй... Аиша, Эдри.

— Тшш, Энн, тихо. Надо заняться делом всё-таки. Сейчас не до разговоров, — выдает Аиша без единой нотки раздражения. Поразительно. Энн обнимает себя за плечи. Не говорить же, что ей в целом не нравится ситуация. Где-то там, буквально после окончания коридора, патрулируют проходы солдаты. Ещё дальше пролетит совсем скоро поезд, и новые работники зайдут в Центр. В любую секунду к экранам может подойти коллега того мужчины.

Энн сохраняет спокойствие. Энн держится близко к друзьям, при этом стараясь не потерять из виду коридор, не пропустить так же, как и на площади, движение или звук. Голова от подобного напряжения начинает заметно побаливать. Энн ловит своё отражение в одном из выключенных экранов. До чего несчастное и уставшее лицо.

— Есть! — победоносно изрекает Эдриан. Пароль срабатывает. Парень на радостях садится в кресло и подкатывается ближе. Ну вот, он даже улыбается.

Сердце Энн радостно подпрыгивает. Она вновь начинают посматривать в сторону коридора.

— Что вы делаете? — ледяным тоном спрашивает мужчина.