Геном Ликвидация, Глава 27

Они дают себе лишь пять минут на перерыв. Они могут позволить себе только это.

Обратный путь похож на предыдущий, но:

— Нет, мы не можем туда идти. Сейчас там Энн будут ждать с распростёртыми объятиями.

— Не только меня. Теперь и вы нежелательные объекты. Не самое удачное сравнение, но... потонем мы все.

— Именно поэтому нам только в такси.

— Но как? Он забьёт тревогу. Никогда не видел красную кнопку на экране? - протестует Энн, вскидывая голову и смотря на Алекса.

Все готовятся услышать, что он скажет.

— Просто смотри.

Машина у кафе. Как обычно, пустынная улица и один спаситель. Алекс первым подходит к пассажирскому сиденью. Дверь отворяется.

— Эй, ребята, поместятся только четверо.

— Ничего, мы потеснимся, — добродушно выдает Алекс и садится. Секунда. Дуло к виску.

— Отдайте нам машину.

Испуганный водитель вскидывает руки.

— Хорошо, хорошо. Усатый, полноватый, с большими нервными глазами, которые утыкаются взглядом в экран. Пухлый палец порывается к кнопке.

— Стоп, — Алекс бьёт прикладом по руке.

— Ай!

В следующую секунду солдат выталкивает водителя из салона.

— Ты мог его убить! — следом с упрёком выпаливает Энн, занимая водительское сиденье.

— Я поставил на предохранитель, не волнуйся.

— Что? — переспрашивает Энн. Алекс молчит.

— Давайте вы потом выясните отношения, — тоном человека, который держится из последних сил, чтобы не прикрикнуть, но всё-таки удивительным образом держится, произносит Эдриан, забравшийся на заднее сиденье. Вместе с Марком и Аишей они кое-как втискиваются в маленькую машину, и их напряжённые взгляды Энн видит через зеркало заднего вида. Все как на иголках. Девушка отбрасывает от себя последнее желание разбираться, что и как там Алекс делал. Жмёт на кнопку. Поехали. Скорость: максимальная. Если на пути попадутся светофоры, пешеходы, придётся брать контроль на себя, а пока пусть двигатель работает сам.

— Вперёд! —кричит Аиша на весь салон автомобиля и будто бы даже на мир за стеклами машины. Пусть слышат все. Пусть проносятся за окнами сначала поле, потом редкие деревья, затем высятся дома. Энн жмёт «стоп», завидев впереди идущую женщину. Торможение не экстренное, и машина плавно снимает газ. Женщина останавливается, завидя летящий автомобиль, но потом, прижав к груди руку и тут же её отняв, уходит дальше.

Они оказались в городе слишком быстро. Энн не успела приготовиться.

— Ну что, каков план теперь? — спрашивает Алекс, обращаясь не то к Энн, не то ко всем сразу. Когда оборачивается, становится ясно, что ко всем. И правильно. У Энн ни одной идеи, кроме...

— Нам нужны экраны на стенах Центра, а лучше и вовсе телевидение. Нужно предупредить остальных об опасности, — это Марк. Он спокоен, вероятно, просчитал уже всё. Не зря у Энн довольно часто сквозило ощущение, что он знает всё даже тогда, когда другие не в курсе.

— Значит, точку Центр я указала не зря, — говорит Энн.

— Нет. Ты молодец, Энн.

Наступает тишина. Машина останавливается на парковке у центральной площади.

— На счёт «раз, два, три» выходим быстро и сразу к чёрному входу, — произносит Марк. — Вам, Аиша и Энн, лучше будет остаться.

— Согласен. Сидите здесь, — кивает Алекс.

— Ну конечно! Энн вот разыскивают по всему городу, а она тут опа-чки, жду вас в машине и рукой машу. Прямо в Центре. Сложно меня было найти, да? — говорит со смехом в голосе Аиша и, разведя руки в стороны, пожимает плечами.

Эдриан прячет смешок в массивном кулаке. Чёрные волосы падают ему на лоб.

Марк вытягивает губы в тонкую линию. Алекс смотрит на Тень Энн и выдаёт:

— А она вообще-то права. Слишком опасно находиться здесь. Можно было бы податься на окраину, но это и того проще.

— Поэтому мы идём с вами без лишних разговоров, — говорит Энн, ни на кого не глядя и поворачиваясь в сторону двери.

— Да и вряд ли тем ребятам будет до нас дело, — низко произносит Эдран. Энн не видит, куда тот показывает, но поднимает голову, присматривается в пространство между деревцами. Один, два, три человека. Пять. Много.

Точно! В прошлый раз, когда Энн звучала со стен Центра, внизу начала собираться толпа. Она до сих пор не разошлась.

— Отлично! — говорит Энн, улыбнувшись с зубами. Радость прыгает в каждом ударе сердца. Да это же идеальное стечение обстоятельств. — Мы сможем затеряться.

— Всё, тогда раз-два...

— Три! — и двери одна за одной отходят в стороны.

— Скорее!

Выбегает Алекс. Самый быстрый, самый тренированный. Оглядывается. Потом снова возвращается в прежнее положение. Энн где-то посередине. Второе дыхание. Ноги быстро-быстро передвигаются. Деревца заканчиваются. Начинается толпа, и ещё издалека слышны возгласы.

«Долой Президента! Долой несвободу! Мы хотим жи-и-ить!"»

Кто-то топает, кто-то хлопает. Земля уже дрожит под ногами. Энн расталкивает людей локтями. Взгляд перехватывает чью-то голову. Испуганное лицо, длинное, глаза карие. Рядом — женская голова, причёска из тёмно-каштановых волос. Толпа захватывает двух правителей в кольцо. По спине Энн даже бежит дрожь. Ей не хватает воздуха. Она запоминает тот ужас в глазах Гарольда. И потом чей-то беспомощный, но истерический крик. Мужской и женский сливаются в одно.

Перед Энн падает человек. Мужчина лет сорока не удерживает равновесие после того, как кто-то толкает его ладонью в спину. Пробегает Аиша. Энн наклоняется.

— Вставайте, вставайте! — его сейчас раздавят. Люди наступают со всех сторон. Сдавливает тело, легкие. Спина Энн вот-вот неестественно прогнётся под натиском окружающих. Девушка подхватывает мужчину под локоть, тянет на себя.

Тот в ужасе от шока, глаза лезут на лоб, и сказать ничего членораздельного не в силах. Залысина блестит. Энн всё-таки удаётся поднять его на ноги, но отпускает мужчину она не сразу. Они встречаются взглядами, и спасённый рассеянно кивает. Энн улыбается, мол, «рада помочь». А затем её тоже толкают прямо в бок. Расставив руки перед собой, Энн летит на светловолосую женщину. ТА вовремя отступает в сторону. Ладони Энн проезжают по брусчатке. Саднит мгновенно. Жжёт.

— Ах вот ты где!

Её хватают за рукав рубашки, а потом грубо дёргают на себя, так что Энн приходится выпрямиться. Разворачивают. Почти нос к носу. Дэниэл. Ощерился. Глаза горят ненавистью. Тонкая полоска слюны на подбородке. Брови сведены. Сумасшествие.

Затем пощечина. Щёку Энн обжигает. Людям вокруг не до неё. Они лишь картонные декорации, которые визжат, хлопают, топают, расшатывают землю, но не видят. Пальцы Дэниэла обхватывают горло Энн. Вот теперь точно всё пережимается. Ужас бежит по сосудам. Происходящее кажется нереальным, и Энн не может сфокусировать свой взгляд на Дэниэле. Только его красные волосы маячат на горизонте. Неужели это последнее, что она будет видеть? Дэниэл чуть приподнимает девушку в воздух, и тогда последние петли действительно срываются. Мир начинает терять краски.

— Чёртова предательница. Революционерка хренова... Ты рушишь всё. Всё, что у нас было и есть... Я попал сюда и потом вспомнил часть прошлого. И больше я не хочу его помнить и чтобы его помнили другие. Поэтому-то я и стал психокорректором. Я сразу показал им, что для меня это ничего не стоит. Глупая память. Глупые люди с преступными генами.

Его слова всё тусклее, как и люди, как и голоса. В ушах звенит. Холод пробегает по пальцам. Энн теряет последние кусочки сил, энергии. Они расползаются от неё в разные стороны, подхватываются криками и улетают в небо. То ли тяжело становится, то ли легко.

— Почему ты не могла смириться с нашими 99 процентами? У нас ведь было всё.

Энн не может, но хочет сказать. И шёпотом, уже не имея энергии, кое-как отвечает:

— Потому что не всем так везёт. Это лишь генерация совместимости. Я хочу правды… и… — жадно ловит губами кислород, — всего лишь хочу, чтобы счастливо жить могли не только избранные.

Она падает. Больно ударяется коленями о землю. Всё?

— Эй, отпусти, солдафон!

И саму Энн снова тянут вверх. Она уже не сопротивляется, и только ноги ещё не окончательно потеряли свою способность ходить даже тогда, когда всё тело будто бы в отключке. Энн продолжают толкать, и она моргает медленно, едва-едва видя мир с полуопущенной головой, но она идёт.

Удивительная ведь штука — желание жить. Даже если сил совсем не осталось, неясно откуда взявшиеся резервы всё-таки будут толкать тебя вперёд, пока и они совсем не иссякнут. И всё лишь бы выжить, лишь бы не оказаться на земле, пока вся толпа пройдёт по телу.

Энн клонит голову и упирается во что-то крепкое. Втягивает носом воздух и слышит приятный, любимый аромат.

— Я кричать буду. На помощь!

— Слушай сюда, недохирург, — шлепок. Ладонь Алекса приводит Дэниэла в чувство, коснувшись его щеки. Так же, как досталось и Энн. Только здесь нужно «разбудить» Дэниэла, а Энн досталась вся человеческая злость. — Будешь орать, и вообще тебя брошу.

— Болтай давай.

И следует короткий вскрик. Глухой удар о землю. Чей-то ботинок человека из толпы давит на ладонь Дэниэла. — Ч-ч-чёрт!

Энн вцепляется в плечо солдата и почти не отпускает. Сама начинает постепенно просыпаться и замечает, что вот толпа отступает. Стены Центра всё ближе, и скоро должен быть тот самый чёрный выход. Из последних сил выговаривает:

— Алекс, хватит жестокости. Отпусти его.

Тот переглядывается с ней и, даже не препираясь, поднимает Дэниэла. Энн права.

— Возле экранов сейчас солдаты, — заговаривает Алекс, а другой рукой хватает Дэниэла за шею, толкая перед собой. Шея крепкая, широкая, но Энн надеется, что солдат держит всё под контролем. Сама не спускает с бывшего парня взгляда. — Мы идём в другое место. Перехватим электричество. И... кое-что попробуем.

— Что вы там пробовать собрались, кретины?

Алекс стискивает челюсти. Энн будто мысли его читает: он наверняка хочет дать подзатыльник, но сдерживается. Одна рука, державшая Энн за плечо, спускается ниже и перехватывает её пальцы. Алекс не потратит эту возможность. Энн переплетает пальцы. Её гложет страх и острое предчувствие чего-то ещё более страшного.

— Давай просто крикнем им, что надо убегать? — в последний раз оборачивается на толпу, скрываясь за углом, произносит Энн. «Пожалуйста, Алекс, что бы ты там ни задумал... не надо».

— Они не услышат. Слишком шумно, слишком увлечены местью. Но и эту месть надо остановить. Мы им поможем. Вводи код. Знаешь?

Девушка кивает.

Алекс не спускает взгляда и руки с Дэниэла. Пальцы Энн бегают по кнопкам. А потом дверь открывается, вновь коридор и вновь Алекс впереди, только уже Дэниэла держит на одном уровне с собой.

Не заворачивая в тот коридор с экранами, Алекс уводит обоих в другую сторону. Винтовая лестница уходит в бесконечность. Энн запрокидывает голову и пошатывается.

— Осторожнее, — Алекс тянет её на себя, удерживая.

— На помо-ощь! м разлетается вдруг крик Дэниэла.

— Идиот.

И Алекс взбегает по лестнице, волоча за собой Дэниэла. Тот упирается, и тогда Энн тоже отпускает руку Алекса, подталкивает бывшего в спину. Никуда не убежит. Если убежит, то, конечно, сдаст первым, но допустить этого нельзя.

Давайте выше. Давайте вверх.

Ступень за ступенью. Энн понимает, что их будет много и нашёптывает своему организму: «Только держись, только не сдавайся, ещё немного». Алекс рядом, и он не даст упасть или даже ненадолго сдаться, но ведь и он не всесилен. Энн помогает ему хотя бы тем, что изредка подталкивает Дэниэла и молчит, стараясь не жаловаться.

Энн не считает минуты, которые протекают, пока лестница делает всё новый и новый оборот. Зажмуривается, остановившись на считанную долю секунды на одной из ступеней, и приближается к стене, холодной ладонью хватаясь за неровное бурое покрытие.

— Держись, Энн, м звучит голос Алекса, отдаляясь. Да, всё-таки он не даст ей раствориться в усталости.

— Иду, — отвечает девушка. Последние шаги, ступает на пол рядом с дверью. Алекс отворяет её, впуская в коридор с лестницей прохладный воздух. Солнце слепит глаза. Энн следом за двумя парнями выходит на крышу. Дует ветер. А солнце и впрямь слепит, висит огромным шаром под небом немного дальше крыши. Конечно, будь оно настоящим, давно сожгло бы всех стоящих, но сейчас может лишь застилать своим светом глаза. Зрачки, кажется, едва ли не превращаются в точку.

— Солнечные очки не помешали бы, правда? — вместе с ветром прилетают слова Аиши. Она улыбается, весёлая и яркая. А рядом стоит Мартин, такой же улыбающийся, на две головы выше девушки. Энн рада его видеть, ох, как рада его видеть! Все в сборе. Мартин выглядит уставшим, но улыбка отражается и в голубых глазах, и на губах, естественно.

— Привет, Энн! Ну что, готова спасти мир?

Энн качает головой. Как можно оставаться позитивным в такой ситуации? Марк и Эдриан стоят рядом, а в ногах у него шнур, который ведёт к вышке прямо тут же.

— Сообщество анонимных...

Алекс всё-таки даёт Дэниэлу подзатыльник. Мартин прыскает со смеху.

— Ладно, Алекс. Не буду спрашивать тебя, зачем ты привёл Дэниэла. Поручи его мне, — заговаривает Марк.

— Или мне, — встревает скала-Эдриан. Выглядит он всяко надёжнее куда более утончённого по сравнению с ним Марка, который поднимает голову на парня и останавливает на нём взгляд.

— Хорошо, — говорит Марк.

Алекс подводит Дэниэла к Эдриану.

— Держи крепко. Он слишком много вертится.

— Иди ты! — сплёвывает Дэниэл и, соответствуя своему описанию, порывается вперёд, но оказывается зажатым руками крепкого парня, как тисками.

Энн идёт хвостом за Алексом, хотя понимает, что со стороны это выглядит глупо. Останавливается ещё прежде, чем слышит с его стороны:

— Вот теперь точно держись подальше, — выставляет позади себя ладонь. Плеча Энн касаются. Марк по-отечески мягко, но настойчиво сжимает его в своих пальцах.

— Постой здесь, объект.

У Энн сжимается что-то в животе. Все теперь неотрывно следят за происходящим. Алекс приближается к вышке, снимает перчатку с металлической руки.

— Что он... — начинает Энн. Тут до неё доходит. — Ты спятил?! м девушка поспешно делает шаг вперёд, но Марк захватывает её обеими руками.

— Тише, объект.

— Алекс, тебя же убьёт! Почему вы смотрите?

Солдат не оборачивается, но в одну секунду всё-таки лёгонько дёргается. Он не останавливается. Идёт дальше. Рука обхватывает металл. Жужжит электричество. Алекса потряхивает.

— Отпусти!

И Алекс заговаривает. Поначалу кажется, что звук находится только в ушах Энн, как в коробке, но потом оказывается, что звучит повсюду. Со стен Центра. Будто бы даже с неба. Энн всё же вырывается из «отеческих» ладоней и подбегает к краю здания. Падает ноющими коленями на пол, отчего тут же стискивает челюсти и едва не прикусывает язык. Руками удерживается за крышу здания и перевешивает голову в сторону земли. Дыхание захватывает. В нос ударяет ветер. Ладони мгновенно потеют.

Электричество отключилось, но сил Алекса хватает не только на распространение своего голоса, но и на свет. Лампочки на стремительно темнеющей улице мигают и несколько секунд светятся. Зелёный, жёлтый и красный на светофоре загораются, а потом обгоняют друг друга: кто загорится первым. Люди поднимают головы вверх — туда, откуда идёт звук. Солнце постепенно теряет свой свет. Жёлтый переходит в мягко-оранжевый.

— Надо было передвинуть закат на более позднее время, — тихо говорит Мартин где-то позади, но все тонет в голосе Алекса:

— На город идёт вода. Стены Тоннеля не удержат наводнение. Приказ: подняться на крыши зданий. Как можно выше. Повторяю: поднимайтесь и ждите, когда вода уйдёт.

Энн смотрит на белые стены Тоннеля. Они крепкие и сдержат всё, что угодно, ведь так? Поначалу никто ничего не слышит. Все они привыкли жить в идеальном мире безопасности, но лучше бы они слушали тех, кто был и на той стороне, кто научился выживать в природе, а не в тепличных условиях, созданных человеком. Слушайте!

Алекс договаривает и, выдохнув, как в последний раз, падает назад на спину. Затем короткая пауза. На стене Тоннеля проявляется трещина. Хрустит.

— Мы опоздали...

И тут же вода прорывает узкое пространство щели, раздвигая его. Стены словно пропускают её, а потом с песком и громким шумом падают вниз, превращаясь в обломки. Бум.

Огромная волна подходит к кафе, смывает его, как детский кораблик.

— Бегите! — орёт Аиша, так же подбежавшая к краю здания. Но толку? Здесь никого не слышно. И люди, бывшие до того в оцепенении, вскрикивают протяжно и бегут врассыпную. Энн не отходит от края и следит за тем, как толпа редеет. Последними остаются лишь несколько людей, среди которых все те же правители. Мужчина опирается обеими ладонями о землю. С высоты здания Центра он и его жена, как муравей, но по цвету белой одежды девушка знает, что это они. Вода забирает в свои объятия дороги, оставленные машины.

— О нет.

Волна всё ближе, подплывает с шипением к площади. Окутывает небоскребы, выбивает окна и заливает этажи. Фонтан и деревья почти рядом. Хотя нет, рядом вода. Рядом стихия. Та самая, с которой никто не считался.

И оставшихся людей накрывает белая пена.

Энн закрывает глаза.