История одной любви, часть 4-я

               
               
               
                ЛЕНИНГРАД

   Евгения давно предчувствовала, что Сергея перебросят на большое производство и, конечно, на руководящую работу. И её предчувствия оправдались. Она поздравила своего друга с новым назначением. Лозунг «Лучших – на производство!» быстро и решительно воплощался в жизнь, и  эта переброска есть оценка его производственной деятельности. Теперь он работает начальником Октябрьской железной дороги в Ленинграде. Совсем близко от Лиговской, где живёт ленинградская приятельница Евгении, можно сказать, в двух шагах. Подруга не раз приглашала её в гости, она   и сама не раз бывала у неё в станице Урюпинской. 
   Евгения и Сергей уже мечтали проехаться по местам своей молодости: их ждали Петергоф, Детское Село, Летний сад… Но у Евгении начался учебный год -  и поездка в Ленинград была отложена до лучших времён.
   Евгения, как всегда, почти ежедневно  отправляла  письма своему другу: «Понимаю, как Вы заняты – ой-ой-ой! Сколько сил для этого надо!  Если на производство пошли все такие работники, как Вы, результаты должны сказаться очень скоро. Желаю Вам, милый Сергей, на новом месте преодоления всех трудностей, желаю здоровья! Последнее – самое главное для дела».

   7. 10. 1934 г. 

   «Добрый вечер! Как живёте? Как идёт Ваша работа? Довольны ли результатами её? Теперь, должно быть, уже некогда бывать в Петергофе и любоваться ранней осенью: она так красива в Ленинграде и его окрестностях в эти  дни, когда «прозрачен воздух, день хрустальный и лучезарны вечера». А осенние закаты, действительно, «лучезарны» и пышны. У нас, на Дону,  красота осени тоже неотразима. Недавно, проходя через площадь, увидела такую необычайную яркость закатных тонов, контрастирующих с нависшей над нами тёмно-лиловой тучей, что остановилась, залюбовавшись».

   «Серёжа! – радостно сообщала Евгения в очередном письме. - У меня появились некоторые шансы на Москву. Я если и хотела бы куда уехать отсюда, то только в Ленинград или Москву – ничто другое, вроде глубоко провинциального Саратова или мало привлекательного Сталинграда меня не соблазняет. Только Москва или Ленинград могут дать то, что я хочу от города. Большое счастье будет уехать отсюда: пожелайте мне этого».

   Подруга предлагала Евгении переехать в Ленинград, готова была предоставить ей на первое время свою квартиру: она чаще жила с родителями, чем у себя. И надо было всё хорошенько продумать и посоветоваться с Сергеем: Москва всё-таки или Ленинград?
   По редким и коротким письмам Евгения чувствовала, как нелегко приходится её другу в новой должности. Похоже, нет возможности ответить на её очередное письмо. Недаром в её дневнике появилась запись:

Ленинград молчит.

Говорит Урюпинск.

   Иногда ей казалось, что его мужская логика и мужская суть говорили: не мешайте мне работать! Её женское  естество требовало: не мешайте мне любить! И хоть её любовь к нему была тяжёлой хронической болезнью, она ни за что не поменяла бы её на что-либо иное.
   Евгения была в курсе, что 14 декабря 1934 года в Смольном убит руководитель Ленинградской партийной организации Сергей Миронович Киров. О разгроме ленинградской подпольной зиновьевской организации шумели в центральной прессе.  Все они, эти зиновьевцы, оказывается, были врагами народа и заслуженно понесли наказание: приговорены к расстрелу - так думала Евгения. Однако по этому громкому делу были репрессированы и тысячи старых петроградских партийцев. Попутно  подверглись тщательной зачистке и 12 тысяч «социально чуждых элементов» из бывших дворян и интеллигенции …
   Возвращаясь из школы, Евгения, как всегда,  бросала тревожный взгляд на стопку газет. Писем сверху не было. Ленинград молчал, и в её сердце закрадывался холодок. В письмах к Сергею она писала: «Любимый! Благодарю Бога, что Ты есть в моей жизни! Ты лучшая, самая светлая и радостная часть моей молодости и моей судьбы. Люблю Тебя!» Е.В.Р.
   Ответа не последовало. Евгения попросила свою ленинградскую  подругу узнать, не  случилось ли чего с Сергеем Р., и ответа ждала с некоторым страхом...
   Наконец увидела на столе письмо, рванулась к нему, схватила дрожащей рукой, -  от подруги! Вскрыла - и отпрянула, словно от удара: "Женя, беда!" - писала Виктория. Евгения побледнела, опустившись  на стул. Поспешила отпустить домработницу Варвару до завтрашнего дня: необходимо было побыть одной.
   Оказалось самое страшное, что никак не укладывалось в её сознании: "...Кабинет Сергея опечатан. На него заведено дело по обвинению в преступлениях, предусмотренных статьями 58-8, 58-9, 58-11 УК РСФСР". Письмо выпало из рук Евгении, безвольное тело сползло на пол...Очнулась она вся в слезах на полу, застланном плетёными, в полоску, половичками.  Дала волю чувствам. Безудержные рыдания со стоном ещё долго сотрясали её тело... Сил подняться не было, и она поползла к кровати. Пришла в себя на рассвете, в горе и смятении. О нём она думала в ту страшную ночь... Каково ему, большевику, посвятившему себя служению молодой Советской Республике, оказаться в стане её врагов?! Это же чудовищная несправедливость! Роковая ошибка!! Чей-то злой умысел!!!
Жив ли он? Её бросило в озноб: да его же нет в живых! "Без права переписки" - это верный расстрел...
   На свой официальный запрос Евгения Владимировна получила ответ, что С.В.Р. осуждён «на 10 лет Исправительно трудовых лагерей по статьям 58-8, 58-9, 58-11 УК РСФСР. Без права переписки. Этапирован в Магадан».
   Горе своё несла  в одиночку, никого не посвящая: это  было опасно. Для себя решила: тот, кто любит, должен разделить участь того, кого любит. Порой ей было жаль тех, кто никогда не испытывал этого светлого и тревожного, радостного и щемящего чувства, имя которому - ЛЮБОВЬ. Её золотая пора отполыхала, обжигая сладким пламенем всё её существо, - начались унылые будни. Было Евгении 44 года, и надо учиться жить без НЕГО.
   По вечерам она по-прежнему писала письма любимому: напишет, прочтёт и медленно  сожжёт над пламенем свечи, глядя, как огонь жадно пожирает чернеющие,  написанные кровью сердца слова… А потом смывала свои чёрные слёзы с белого фарфора. У неё отняли  право на переписку, но права любить никто отнять не в силах!!! У любви нет прошедшего времени. С нею её Серёжа будет до последнего её дыхания...
   У неё никогда не  было ни мужа, ни собственных детей. Сергей так и остался единственной любовью в её жизни. Спасением была работа и её ученики. Работала как одержимая: её уроки превращались в спектакли. В 1937 году имя Родионовой Евгении Владимировны внесено в Книгу почёта Сталинградской области. В 1945 году ей присвоено звание Заслуженного учителя РСФСР. За подвижнический  учительский труд награждена орденом Ленина и многочисленными медалями, в том числе медалью Ушинского.
   Шли годы. Со временем ей  удалось узнать, что никакой вины за её С.В.Р., кроме его дворянского происхождения, нет... Вышеназванный осуждённый расстрелян в 1934 году. Реабилитирован посмертно.
   Она пришла в эту жизнь из благодатного Серебряного века, ярко вспыхнувшего во времена её молодости. У неё было другое кровообращение и другая глубина. Была она женщиной с горячим  холодком в крови и холодным жаром в сердце. Она была другой – и равных ей не было.