Глава 3. Песня о солдатской дружбе

За селом, недалеко от дома родителей, Вадим с Валеркой устроили пикник. Когда Мария подошла к ним, в костре весело играли языки пламени, выскакивая один за другим наружу, из-под поленьев берёзовых дров.
— Как дела продвигаются? … Мясо готово? — спросила она.
— Какая ты быстрая! — посмотрев на Машу и улыбнувшись, ответил Вадим, — Рано! … Ещё углей нет.
— Мы позовём тебя, как только шашлык будет готов. — подбрасывая в костёр дровишек, сказал Валерка.
Рядом с костром, на расстеленном покрывале, уже дожидались начала «банкета» бутылки, приготовленная и разложенная по тарелочкам закуска.
— Ладно! … Пойду я, … не буду вам мешать! — вздохнув и покосившись на опустошённую бутылку водки, сказала Маша.
— Да ты нам и не мешаешь! … С чего ты взяла? — удивлённо спросил Валерка.
Вадим посмотрел на Марию и улыбнулся.
— Машенька, принеси-ка гитару! — попросил он и подмигнул.
— О! Гитара! … Ты, Вадим, на гитаре играешь?! — удивился Валерка.
Маша знала, что гитару муж оставил где-то на веранде. Она медленно направилась к дому. На крылечке, на скамейке, сидел Макар Николаевич – отец Вадима. Она, молча, поднявшись по лесенке, присела с ним рядом и вздохнула.
— Хм! … Что вздыхаешь? — усмехнувшись и с прищуром посмотрев на Марусю, спросил Макар Николаевич, — Орехи любишь?
— Орехи? — обрадовалась и одновременно удивилась Маша, совсем забыв про гитару, — Какие орехи? — спросила она.
— Кх, … кх, … кх, … Лесные орехи! — пояснил Макар Николаевич и, не дождавшись от Марии ответа, встал с лавки и зашёл в дом.
Маша осталась на крыльце. Она стала наблюдать за курами, которые суетливо бегали по двору. Макар Николаевич вернулся, держа в руках ведро с лесными орехами и молоток.
— Что, интересно? … Видишь, … какие они бойкие? … Весь день бегают, … копошатся … — сказал он, кивнув в сторону кур.
— Ага! — улыбнувшись, согласилась Мария, — Не сидится им!
Макар Николаевич рассмеялся. Он сел на лавочку и начал колоть орехи. Специально для этого дела в лавочке им была сделана небольшая ямка – желобок, размером, как раз – с орех. Положил в ямочку орех, … тюк по нему молоточком, … и готово, … доставай … да скорлупу только от ядрышка отделять успевай. Ядрышки, после умелого удара молотком, всегда оставались целыми, совсем не помятыми. Так и сидели они вдвоём на крылечке, Макар Николаевич орехи колол, а Маша их в рот себе отправляла.
— А вы что же сами орехи не едите? — спросила она отца Вадима.
— Хм! — усмехнулся Макар Николаевич и, снова кивнув в сторону кур, сказал, — А ты, Маша, за курями понаблюдай! ... Вишь, ... петух ищет червячков то, … а сам ведь их не клюёт! … Курочек подзывает!
Мария повернула голову и вновь стала наблюдать за курицами, то и дело, поглядывая, и на петуха.
— А ведь и правда! — сказала она, — Удивительно! … А почему он сам червячков не ест?
— А ты спроси у него? — рассмеялся Макар Николаевич.
Долго Маша наблюдала за процессом куриных взаимоотношений, сидела, смотрела, да орешки кушала. … А увидев приближающегося к дому Вадима, она вмиг вспомнила – куда и зачем вообще-то шла.
— Ты куда, Машенька, пропала? — спросил Вадим, — Нет и нет тебя! … Не нашла что ли гитару?
— Да я и не искала её! — честно призналась молодая жена, — Мы тут вот орехи колем, … да за курами следим!
— А что за ними следить? — улыбнулся и удивлённо спросил Вадик, — Бегают и пусть себе бегают! — сказал он.
— Ну, не скажи! … А ты на петушка, Вадик, посмотри! — отправляя в рот очередное ореховое ядрышко, улыбнувшись, сказала Маша.
— Смешная ты, Маш! — улыбнулся ей в ответ Вадим и, быстро поднявшись по лестнице, прошёл на веранду за гитарой, а когда вновь вышел на крыльцо, взглянул на кур, — Ну, и что? … Куры, они и есть куры! — сказал он и, посмотрев на отца, предложил, — Батя! … Пойдём с нами!
— Ну, нет! … Спасибо! … Меня мамка не отпускает! — пошутил, рассмеявшись, отец.
Куски бараньего мяса уже запекались на шампурах над углями, когда Вадим с Марией вернулись к костру. Дым, обволакивая сначала собою шашлык, с порывами лёгкого ветерка разносился в стороны. Приятный мясной аромат витал в воздухе.
— М! — с предвкушением посмотрев на уже почти готовый шашлык, протянула Маша, — А запах то какой! — восторженно сказала она.
Присев возле импровизированного стола, выпив со всеми по стопке и закусив салатиком, Вадим провёл пальцами по струнам, зазвучала гитара и он начал петь. Много песен он спел, совсем иных, не тех, что когда-то, ещё до армии, Маруся слышала в его исполнении. В основном это были армейские песни.
— Валерка, снимай шашлык! … Наверно, готов уже давно! — сказала Маша.
— Да! — согласился Валерка, — Заслушался! … Совсем про мясо забыл! — признался он и, сняв шампуры, начал с помощью вилки стягивать с них на тарелку куски шашлыка.
— Подожди! — отложив гитару, сказал Вадик, — Я помогу!
— А ты неплохо поёшь! — похвалил Валерка, — И песни у тебя хорошие, Вадим! … Мне очень понравились! — признался он и спросил, — Ещё споёшь?
— Спою! — пообещал Вадик и, прожевав один кусок мяса, сказал — Сначала давай выпьем!
— Давайте! — согласился Валерка и разлил по стаканам водку.
— Выпьем за тех ребят, которые не вернулись! — подняв стопку, сказал Вадим и, опрокинув её содержимое в рот, снова взял гитару.
Он затянул свою любимую песню, которую с армейскими друзьями переделал на свой лад. В результате от песни «Цинковый гроб» осталась только знакомая всем мелодия.

— Бежал мальчишка … по следу банды, … их кляня,
АК сжимая, … бежал он, тяжело дыша, …
Навстречу смерти … он бежал совсем один,
Оставив друга – лежать в крови … среди теснин.

Ещё недавно спокойно шли они в наряд,
Шли на границу и улыбались всем подряд.
Светило солнце! И в мире было хорошо!
Друзья не знали, что время смерти подошло.

И вот теперь один с пробитой головой,
Лежит в крови, навек забыв свой дом родной,
Забыв про всё, что было в жизни и прошло. …
Померкло солнце, звезда упала, всё ушло.

Бежит мальчишка, за друга силясь отомстить,
Убили друга, и он не может им простить,
Бежит, роняя капли крови на ходу,
Хотя и знает, что жизнь дают всем лишь одну!

На повороте из-за камня сноп огня!
Кольнуло в грудь, но всё ж не дрогнула рука,
Нажат курок. В глазах свинцовые круги.
Треск автомата, и шёпот друга: «Отомсти!»

Садилось солнце, на землю бросив скорбный луч.
Второй лежит, глаза темнее чёрных туч.
Погиб солдат, но всё ж за друга отомстил,
И смерти друга врагам своим он не простил!
……………………………………………………
Кругом его лежат убитые враги.
Друзья погибли, но дружбу всё же сберегли.

Маша лежала на постеленной, на траве, фуфайке, рядом с Вадимом. Она слушала его песню и по её щекам катились слёзы.