Звери, люди...

           Почти каждый день нас на пляже встречает чудесный, пушистый, огромный, вальяжный кот. У него длинная коричневая шерсть, более темная на спине, красивые белые разводы на груди, мордочке и лапках. Он идет нам на встречу спокойно, грациозно, подняв хвост. Еду он принимает благодарно, внимательно смотрит в глаза дающему и не спеша начинает кушать. Как-то он попросил у нас пить. Он подошел к луже, наклонился над нею, но пить не стал, посмотрел на нас и мяукнул. Всё было понятно. Мы принесли ему воды в разовом стакане, взятом в пляжном кафэ и он, внимательно на нас посмотрев, начал сосредоточенно пить. Попался мне и другой кот. Когда я уже уходила с пляжа и обмывала ноги от песка, я обратила на него внимание. Большой, полосатый и красивый, он пытается приблизится к месту, где льется вода, но люди подходили, уходили, брызги летели в разные стороны и он не решался. Я хотела подозвать его, он повернул морду и это зрелище было ужасным: кровавый правый глаз, окровавленный рот. Я принесла ему воду, поставила стакан в стороне и он тут же начал пить. Мне не давала покоя мысль, что же, тут , на мирном берегу могло приключиться с несчастным животным. Не скрою, начала плохо думать о людях: ударили, сбили и т.д. или в боях с котами пострадал?  Но что-то уж очень жестоко. Через несколько дней я увидела работника пляжа, которого уже знала лет десять и спросила, не знает ли он что-нибудь об этом коте. « Как же , знаю, - ответил он,- Он нашел на берегу рыбу, а в ней был крючок и он попал несчастному в губу и это дало кровоизлияние в глаз, ну и кушает он, конечно,  с трудом. Если бы его усыпить, я бы вынул крючок, но как это сделать, он не дается в руки». Беднягу было жалко, снотворное можно было купить, но как его поймать.
Но кот все таки выжил. Мы видели его через несколько недель. Глаз был поврежден, но кот совсем не выглядел истощенным или больным.

            Вороны и скворцы тоже были предметом наших наблюдений на море. В течение нескольких дней мы видели , как пара ворон воспитывала своё великовозрастное чадо. К стати, вороны парные птицы и их союз, как правило длится всю их жизнь. По этому поводу есть прекрасная книга исследователя поведения животных, лауреата Нобелевской премии Лоренца «Кольцо царя Соломона». Так вот, вороны паслись на лужайке, что-то пощипывая в траве. Их было три, одна явно больше двух других, более важная, степенная. Она ходила в перевалку, время от времени что-то доставая из подстриженной травы своим длинным, мощным клювом. Мы обратили на них внимание, потому что, одна из ворон поменьше подходила или к большой вороне, как мы поняли, папе или к меньшей, маме, приседала, трепыхала крыльями и довольно неприятно каркала. В начале мы видели, что или папаша или мамаша бросали в рот дитяти что-то вкусное, по-видимому. Птенец не уставал ходить от одного родителя к другому. Через несколько дней ситуация поменялась. Птенец настойчиво просил, всё ниже приседая, всё больше трепеща крыльями, все настойчивей и, я бы сказала, противней каркая, а родители, не обращая внимания на эти требования, не уставали что-то искать в траве перед его носом и затем отходили в сторону. Так поступали и папа и мама. Птенец ходил от одного к другому и кричал, а они деловито долбили траву у него перед носом. Я ни разу не видела, чтобы они сдались и бросили ему кусочек в рот. Так продолжалось несколько дней или, вернее, утр. Однажды, мы не увидели птенца, на поляне паслись несколько ворон. И только, заметив ,что три из них держатся несколько особняком и одна из них больше двух других, мы поняли, что это наши знакомцы. Дитя обрело самостоятельность.

            Ворона умная, смекалистая птица, с хорошей зрительной памятью. Можно сказать, что у меня были личные отношения с некоторыми из них.  Отправляясь ходить в парк, или  ближайший к дому, или в наш центральный, Национальный, мы всегда берем сухую еду для котов, желая поддержать наших братьев меньших.  Зимой в ближайшем парке я хожу каждое утро и каждое утро наделяю попадающихся котов едой. И вот однажды низко над моей головой пролетела ворона. Она появилась сзади и села на столб впереди, глядя на меня. Все ее действия были настолько очевидны, что у меня не было сомнения – это настойчивая просьба о порции еды. Не могу сказать, что приятно чувствовать  ветер от взмахов крыльями довольно большой птицы у тебя над головой. Но просьба была справедлива. Чем коты лучше? И кушать хочется так же. Я ей дала. Это повторилось еще два раза, но однажды она появилась, когда у меня уже ничего не осталось, весь корм я раздала. Мне было немножко непосебе, ведь птичка не маленькая. И я обратилась к вороне, смотрящей на меня со столба: «У меня ничего нет,- в доказательство я растопырила пальцы обеих рук, - ты поздно прилетела» Ворона смотрела на меня, наклонив голову, потом взмахнула крыльями и улетела.
 
       В Национальном парке мы гуляем вечерами, а в выходные дни, иногда, и днем.
Когда мы даем еду котам, вороны сразу это чувствуют и прилетают, некоторые из них воруют потихоньку еду у котов, более нахальные просто отгоняют котов, а особенно котят, но есть более скромные создания и в их племени. И однажды я увидела такую скромницу. Она стояла в стороне и смотрела, как я даю корм котам. Что-то подвигло меня дать и ей в сторонке , уж очень выразительно смотрела на меня своим блестящим агатовым глазом. Когда через несколько дней вечером мы шли по парку, вдруг рядом со мной приземлилась ворона и переваливаясь с боку на бок пошла рядом. Меня отделяли от нее буквально двадцать- тридцать сантиметров и ее черный глаз ожидающе смотрел на меня. Конечно, вместе с восхищением она получила порцию кошачьего корма.
            
       Через несколько лет, переехав на новую квартиру мы стали жить рядом с университетом, который стал для меня не только местом работы, но и ближайшим парком, где мы гуляли в выходные дни и, иногда, вечерами после работы, а также моим велосипедным треком по утрам до работы. Меня он привлекал тем, что рано утром, 5.30 и до 7.00 движение там слабое, а, следовательно, безопасное. Эти утренние прогулки я разнообразила  кормлением местных, университетских, котов и наблюдением за ними. Могу сказать, что , мне кажется, что просыпаясь поздно люди теряют редкую возможность наблюдать зарождение дня, меняющиеся краски  в предверии восхода солнца. На моем «треке» есть места, где вся чаша неба просматриватся на триста  шестьдесят градусов и события там разворачивающиеся, особенно, когда есть облака, иногда, просто захватывающе величественны. Кроме котов там тоже есть вездесущие вороны. Они прекрасно поняли, что там, где кормят котов и им что-то перепадет, они изучают ваши привычки, время прихода, ваш маршрут и, будучи социальным созданиями, тут же громко созывают своих сородичей, как только видят кормильца. Они прекрасно разбираются в характере и статусе котов. К некоторым, доминантным или сильным и решительным, они просто не приближаются, более слабых, скорее морально, а не физически, они дергают за хвост и всячески досаждают, воруя еду. Я имела неосторожность в первые свои приезды, давать им немного корма, чтобы они не досаждали котам. Однажды я ехала в субботу мимо университета, не заезжая в него (шабат). Надо мной пролетела ворона, с силой ударив меня по каске. Было очень неприятно. С тех пор, я перестала сердобольно подбрасывать им корм, но стала с ними разговаривать, как Челентано в одном из фильмов. Из моего общения с животными и наблюдения за ними могу сказать, что они нас «понимают». По-видимому, не слова, но интонации и мимику и часто делают правильные выводы. Во всяком случае, более  интеллигентные из них.
          
            На пляже скворцы тоже нас занимали. Они прилетали большими стаями, очень оживленно беседуя. Вокруг стоял милый, веселый щебет. Но однажды мы наблюдали довольно не безобидную картину. Щебет был не беззаботно веселым, а истерично напряженным и мы увидели переполошенную стаю, по средине которой несколько особенно возбужденных птиц окружили своего сородича и нещадно его клевали. Бедняга перевернулся на спину и отчаянно болтал лапами в воздухе. Можно было только догадываться, за что он был так жестоко наказан.


             Моя история отношений с животными полна грехов также, как и у многих людей, к сожалению. Почти каждый из нас  в своей жизни был виновником страдания беззащитного и зависящего от нас, животного.  Мы обижаем их походя, ненароком или найдя себе какие-то оправдания. Мы бездумно и безответственно приручаем их , вселяя в их беззащитные души любовь и преданность и не оправдываем их ожиданий на ответное чувство. Мы, несомненно, хуже их в моральном отношении, они чище, доверчивее и открытие нас. Перед многими животными мы в долгу, они работают на нас, они служат нам, не желая ничего взамен, кроме еды и приветливости. Некоторые из них в корне изменили жизнь человека, перенеся ее на качественно более высокий уровень. В восьмом веке лошадь впервые стали использовать не только для езды верхом и в повозке, ее запрягли в плуг. С высоты 21 века  это глобальное для того времени событие не очень впечатляет, но жизнь людей того времени изменилась коренным образом. Сельскохозяйственные угодья расширились, появилось существенно больше пищи, сельскохозяйственные работы перестали так изнурять человека, у него появилось больше сил и времени для другой деятельности, продлилась жизнь человека, улучшилось его здоровье, увеличилось потомство. И все это на «своих плечах» принесла лошадь. Она заслуживает не только памятника, но и доброго, бережного отношения.
            На заре человечества дикие шакалы и волки стали помогать более сильному двуногому зверю – нашему пращуру в охоте, в надежде получить свою законную долю. И, по-видимому, регулярно ее получали, т.к. теперь люди привыкли к живущим рядом с ними собакам и забыли, какой договор был заключен между их предками. В те опасные времена обязательства собаки по отношению к человеку играли жизненно важную роль для последнего. Собака охраняла дом и предупреждала об опасности, защищала в случае необходимости, она участвовала в охоте, находила зверя и помогала загнать его, северные народы использовали ее также и для езды в упряжках. Человек в ответ, обязался заботиться о собаке до конца ее дней, кормить ее, дарить ей внимание, уважать ее. Тем более, что собака очень умное, понятливое, преданное и самоотверженное существо.
             С кошками договор был паритетный: ты мне еду и теплый угол, я тебя избавлю от мышей и насекомых, а если ты будешь ласков, я промурлычу тебе песенку, а если ты не чужд понимания прекрасного, то ты еще будешь получать удовольствие от моего изящества и грации. Кошка сама пришла к человеку в дом, т.к. с благосостоянием в него также приходят и любители этого благосостояния, грызуны, жуки, мухи и т.д. Кошка очень независимое животное и в отличие от собаки, она не терпит принуждения и насилия. Она не может просто любить человека как бы он с нею не обращался, что свойственно собаке,  она должна чувствовать уважение к себе, только тогда она платит взаимностью. Всё это я говорю, чтобы напомнить, что много веков подряд человек был очень заинтересован, чтобы эти четвероногие выполняли договор и несли свою службу.
             Теперь времена поменялись, цивилизация принесла свои плоды: пахать можно на тракторе,  ездить в машинах или в вездеходах, на двери ставить замки и сигнализацию, охотиться можно не ради насущной нужды, а ради сомнительного развлечения, можно ставить мышеловки, использовать химикаты для травления грызунов, насекомых, заодно подрывая и здоровье человека. Животные остались только для своего рода забавы. Часть людей получает радость и удовольствие от общения с ними, ценит их дружбу, наслаждается их красотой, чувствует ответственность за их судьбу. Часть бездумно покупает животное, как живую игрушку для ребенка, не подготовив его и не внушив ответственности, которую тот должен чувствовать, получив во владение живое, разумное и тонко чувствующее существо. Есть среди нашего племени и такие, которым доставляет радость издеваться над беззащитными животными или воспитывать в них злобу, нарушая интеллект животного, есть те, кто выбрасывает животное, когда оно ему надоело или когда нет возможности держать его, есть просто равнодушные, которые жуют сэндвич на глазах у истощенного кота или брошенной собаки.
            
            Я хочу рассказать о своих отношениях с животными. Начнем с кошек.
Я грешна. Когда мне было примерно 11-12 лет я взяла в дом кошку с улицы. Она была большая и пушистая с едва проглядываемыми темными полосами. Я еле уговорила маму, т.к. мы жили вдвоем  в восьми метровой комнате без каких-то ни было удобств. Она прожила у нас месяц или два и мама настояла, что мы не можем держать ее в таких условиях. Дальше мне даже трудно произнести, что я сделала. Я «занесла» кошку в сумке вечером и выпустила ее в пустынном месте. Прошло с тех пор пятьдесят с лишним лет и я хорошо помню какое-то утробное и безнадежное мяуканье растерянного животного.  Больше я никогда не заводила кошку. Самое близкое знакомство было у меня с котом по имени Кентель, любимцем семьи моей подруги Лены. Это был большой, трехцветный кот с белой грудью и лапами, роскошными развесистыми усами и бровями. Свое необычное имя он получил случайно. Когда-то в Лениной семье была кошка, которую Ленина бабушка, Елизавета Раевская, большая выдумщица и фантазерка, назвала Кентеля Телевентьевна Кинкушко. Кентеля прожила в семье много лет, но вот однажды она не вернулась домой. Расстроенные  домочадцы были безутешны, они искали кошку по всей округе, спрашивали соседей, писали объявления на столбах, но, увы, кошка не нашлась. В доме чего-то не хватало, все привыкли к своевольному и грациозному созданию, поэтому когда как-то раздался звонок в дверь и на пороге стояла соседка с маленьким котенком в руках, удивительно похожим на Кентелю, больших колебаний не было. Брать! В память о любимой кошке решили это нежное создание тоже назвать Кентеля. Кентеля подрастала в любви и ласке и через какое-то время стало очевидным, что это не девица, а молодой человек, вернее кот, несмотря на грациозность, изящество и проч. Так появилось имя Кентель.
             Я познакомилась с Леной, когда ему было года два. Его крестной, Лениной бабушки, в живых уже не было. Кентель был красавцем. Часть мордочки, груди и концы лапок были белоснежными, спина была коричневой, в некоторых местах рыжеватой, с черными полосами. Шерсть длинная и блестящая. Он был полон достоинства. Домочадцев и гостей он встречал в прихожей, сидя в стороне и наблюдая за ними. Я думаю, что следует познакомиться с семьей, в которой судьба поселила Кентелюшу. К моменту моего знакомства с Леной она жила с мамой. Мама, Зинаида Тимофеевна Сошникова, относилась к плеяде «старых большевиков». Сейчас это звучит одиозно. Но давайте освободимся стереотипов мышления, в том числе и современных. Меняются времена, меняется наше знание, то, что раньше уважали и ценили, теряет свою ценность, притягательность, уважение. Я уверена, какую-то часть «большевиков» идеи социализма и коммунизма увлекали искренне. Это были идеалисты, для которых понятия такие, как благосостояние народа, счастье народа и т.д. были не штампами, а имели смысл и они делали все чтобы это стало реальностью. Зинаида Тимофеевна со своей гимназической подругой Марией  ( Марусей), будущей журналисткой и редактором журнала «Радянська жинка», сидела в тюрьме при Деникине, училась в партийных школах и к началу войны вместе с мужем  работала в Западной Украине. У них было трое детей, старшему из которых, Револьду ("революционное дитя") было 16 лет и младшему, Лене, 4 года к моменту начала войны. В первый же день войны Ленин папа, он был председателем исполкома одного из городков, ушел на фронт и семья не получала о нем вестей всю войну. Все послевоенные поиски ничего не дали. Он пропал без вести и жена и дети были лишены даже возможности поплакать на его могиле. З.Т. с детьми и своей мамой  эвакуировалась на Урал и стала работать председателем райисполкома одного из городков. Револьд в шестнадцать лет пошел учиться в военное училище и через два года отправился на фронт. Семья жила голодно и в постоянных мыслях об отце, муже, а вскоре, и о сыне и брате. Как только освободили Харьков, они вернулись в него. Их квартира была уже кем-то занята, но после мытарств они получили квартиру, в которой З.Т, с надеждой ждала возвращения мужа и сына.
            Сын, слава Б-гу, вернулся после окончания войны и службы на Дальнем Востоке, стал служить в МВД г. Харькова, был много лет начальником ГАИ города. Это был любимый Ленин брат и очень близкий ей человек. Водя был личностью огромного обаяния – жизнерадостный, с чувством юмора, очень честный , порядочный и, в то же время, легкий,  искрящийся . Он был большой выдумщик (в бабушку?), лишен снобизма, открыт для всего нового. Я вспоминаю, как мы с ним с рулеткой в руках размечали дистанцию для аэробической ходьбы, поклонником которой он был. В то время никто и слыхом не слыхивал слова "аэробика". Наши манипуляции вызывали большой переполох у населения. В другой раз мы с Леной приехали к Воде на Донец, где он поставил палатку. Он показал нам щуку Зюзю, которую несколько дней пытался поймать. В сорок пять лет он с радостью ушел на пенсию и снова нас удивил. Летом, без всякого стеснения устроился на работу лодочником на базе отдыха МВД на Донце. Пробыл там целое лето и мы к нему приезжали, потом пошел работать дежурным в котельную и поступил на курсы фотографии, что, несомненно, скрашивало ему сидение в подвале в окружении труб и кранов. После окончания курсов его взяли на работу фотографом в ветеринарный институт. Это нужно было послушать, как он рассказывал о позирующих ему коровах. С Кентелюшей у него были особые отношения. Вопреки желанию последнего, он брал его на руки, переворачивал вверх ногами и прижимал к себе. "Искусственное дыхание" – говорил Водя. С Кентелюшей так фамильярно никто никогда не обращался. Он напряженно терпел это унизительную ситуацию, но пару раз, на моей памяти, не выдерживал и давал насмешнику увесистую аплеуху. Лена Водю увещевала и наконец он освобождал всего перемятого пленника и тот обиженно, но с достоинством уходил от него подальше. Но, как ни странно, когда Водя собирался уходить, он выходил в прихожую его провожать. Зинаида Тимофеевна любила другую атракцию с Кентелем. Это называлось "Смотреть кино". В гостинной была двойная дверь на балкон. В ней было окно и форточка. Форточку, двойную, открывали и кот выходил на балкон, он это любил. Форточки закрывали. Кентелюша сначала ходил по тонкой висящей жердочке, сердце при этом у меня замирало от ужаса, четвертый этаж... Потом собирался вернуться домой и тут начиналось самое интересное. Он прыгал на форточку , повисал на передних лапах, при этом мы созерцали его роскошный рыже-коричнево- белый полосатый пушистый живот, потом подтягивался, умудрялся открыть первую внешнюю форточку, забирался между рамами, разворачивался там с трудом, закрывал её, открывал следующую и победно прыгал в комнату. Зрелище было захватывающим и исполнителю, мне кажется, тоже доставляло удовольствие. Все его начинали хвалить и он разомлев, "показывал нам животик". Все веселы, радостны и довольны.
            
             Кентелюше  очень в жизни повезло. Он попал в хорошую, добрую, любящую семью, к нему относились с уважением, заботились о нем и видели всегда в нем личность и члена семьи. Семья эта ко времени моего рассказа уже уменьшилась.
Сначала в ней было четыре члена семьи: бабушка , мама Зинаида Тимофеевна, Лена и ее брат Вова. Водя в это время служил на Дальнем Востоке.
             Дети взрослели и Вова привел молодую жену, вскоре одна за другой у Вовы и Нины родились две дочери. Семья распределилась по квартире: Лене выделили маленькую и холодную комнату, Вова с семьей жил в гостинной, а бабушка с Лениной мамой – в спальне. Мама, З.Т. попрежнему работала председателем Комминтерновского райисполкома. После многолетнего нажима всей семьи на Вову, который работал рабочим на заводе, а может еще и потому, что дети подросли и жизнь стала совсем невыносимой в таких условиях, Вова стал на очередь и в конце концов, получил квартиру. До этого он неизменно отвечал: "Другие живут еще хуже". Это был большой праздник. Наконец, в доме появилась общая комната гостинная-столовая, можно было смотреть телевизор, принимать гостей. Зинаида Тимофеевна  ушла на пенсию и ее, как это было принято в те времена, назначили директором фабрики мороженного. Она была хорошим организатором и благодаря ей все мы в 80-х годах наслаждались в кафе и кафушках Харькова мягким мороженным со всякими шоколадно-орехово-ликерными добавками чуть ли не первыми в Сов. Союзе.
            Кентелюша прожил долгую жизнь в этой семье, он согревал своим теплом и бабушку и Зинаиду Тимофеевну, когда они болели, и, когда они с Леной остались вдвоем, он был радостью для нее и ее многочисленных друзей.
          
            Самым тесным общением с представителем того чудесного мира, который постоянно окружает нас  и на который люди, порой, не обращают внимания, у меня было с Тибором, моей собакой, которая попала ко мне не без участия Лены и шестнадцать лет общения с которой , были наполнены для меня любовью, теплотой и интересом. Я рассказала об этом периоде в повести "Моя жизнь с Тибором".
          
            У меня в жизни было еще одно яркое, очень эмоционально окрашенное , но, к сожалению, не продолжительное общение с "братом нашим меньшим". Это был Кити, кот, нужно было бы сказать -  уличный, но не хочется. Это был мой кот, мой друг и моя краткая и незабываемая привязанность.
            Как на самом деле страшно и показательно, что большинство людей, живя в мире, в котором кроме них есть бессчетное количество других живых существ, просто их не видят, не замечают. Они не видят муравьев, которые, труженники, бегут по своей протоптанной дорожке, они наступают на них, унося в секунду бесчисленное число чужих жизней. Они не видят голодные глаза бездомных котов и собак, они просто не замечают их, они не осознают, что те такие же живые и страдающие создания. Мы со слишком большой легкостью уничтожаем наш мир. Есть люди, которые не замечают даже пение птиц и цветение деревьев...
             Встреча состоялась на нашей улице как-то летним утром, муж отвозил меня в аэропорт. По дороге шло создание, в котором с трудом можно было признать котенка. Это не только серо-грязный, когда-то белый, цвет, и толщина тела от силы полтора сантиметра (мы его увидели сзади), это было полное безразличие к тому, что может с ним произойти. Он шел по проезжей части и даже не повернул голову в сторону проходящей машины. Ему было все равно. Это было воплощение крайней безысходности, полное безразличие к миру и своей собственной судьбе. Пропал самый древний, органичный для каждого живого существа, инстинкт самосохранения.
            Когда я вернулась через неделю, я снова увидела этого котенка во время прогулки с Тибором. Тогда я вынесла  ему еду, он был очень пуглив и мне пришлось ее подсунуть под забор, за которым он спрятался. Так продолжалось дня два и в очередной раз он вышел из укрытия и принялся кушать. Его доверие стало сразу полным и окончательным. Рядом со мной он ничего не боялся и доверчиво ел пока я стояла рядом, не оглядываясь, как обычно делают уличные коты. Каждый день мы с Тибором выходили два раза утром до работы и два раза вечером. Тибусе было уже четырнадцать лет, он перенес две операции и я гуляла с ним как можно чаще, чтобы ему не приходилось терпеть. Потихоньку котенок окреп, подрос и стал гулять с нами. Тибуся шел на поводке с одной стороны,  а Кити, так я назвала котенка, шел с другой. Я долго считала его девицей. По нежности, грации, острой мордочке он вполне соответствовал своему имени. Только когда он значительно подрос, признаки его возмужалости стали очевидными. Имя я менять не стала, так Катюшей он и остался. Через месяц - полтора я стала кормить Китю в нашем дворе. Уж очень было небезопасно на улице: машины, прохожие, собаки... Для того, чтобы сделать такое перемещение и повысить Китин статус до дворового кота, я проделала несколько операций. Во-первых, Кити получил таблетку от глистов. Как я сказала, Кити стал доверять безоглядно. Мы с мужем, вооружились перчатками, он строительными, я – резиновыми. Когда Кити начал кушать, Илюша взял его и быстро перевернул на спину, а я тут же засунула ему таблетку с одной стороны в горло и закрыла рот. Он инстинктивно глотнул и тут же мы его поставили к еде. Мне кажется, он ничего толком не понял и спокойно продолжал кушать. Затем он получил каплю от блох на загривок. Внешний вид его стал стремительно улучшаться, он поправился, окреп, глаза и уши его очистились, он стал умываться и содержать себя в чистоте, появилась смелость и игривость. В нашем доме жили шесть семей и почти все смотрели терпимо на то, что появился новый жилец во дворе.Только одна семья, как я знала, была настоена, против котов. Поэтому не дожидаясь вопросов, я сразу же сказала Шломо, с которым, как и со всеми, у нас были хорошие отношения: "Шломо, считай, пожалуйста, этого кота моим" На что он, правда, ответил:"Так забери его в дом", но когда я объяснила, что есть причины, по которым я не могу этого сделать, он смирился и проблем с ним никогда не было.
            Иногда я приглашала Кити в дом. Первый раз он очень пугливо и осторожно шел по лестнице, а пройти нужно было два пролёта, зашел за мной в квартиру (дверь я оставила открытой) и обошел осторожно и с любопытством весь салон. Затем он прыгнул к Тибке в кресло. Потревоженный Тибуся, не очень понимая, что происходит (видел он уже тогда плохо), спрыгнул с кресла и Кити блаженно растянулся на его месте. Потом это повторялось почти в каждый его приход и любимой его игрушкой был поводок Тибора, причем он норовил играть с ним и во время прогулки. Долгое время он в квартире не выдерживал. Наигравшись, навалявшись в кресле, он начинал подходить к двери и если я ее открывала, то пулей выскакивал наружу. Ко мне Кити привязывался всё больше и больше. Когда я его кормила, он постоянно отрывался от еды, чтобы на меня посмотреть. Он смотрел в глаза и начинал блаженно жмуриться, а я ему напоминала:"Кушай, Кити, кушай". Если я брала его на руки, он начинал мурлыкать с первой секунды. Вскоре наши прогулки стали кончаться сценами ревности.  Обычно мы гуляли около получаса по нашей довольно спокойной улице. Кити был очень любопытным, он то и дело заглядывал во дворы, играл с листьями, с любым шевелящимся предметом, залазил на деревья, иногда очень высоко. Мы с Тибусей его ждали. Когда уже нужно было уходить, я стучала ладонью по дереву и говорила:"Кити, слазь, мы уходим". Кити – большой озорник, смотрел на меня сверху и начинал подниматься еще выше. Там он раскачивался на ветке на высоте трех-этажного дома и, мне кажется, на его мордочке было написано «Ну, каков я? Молодец?» Я пугаясь, стучала легонько по стволу и просительно говорила: «Кити, давай спускайся потихоньку» Если не помагало, я делала вид, что мы уходим, и Кити начинал спуск, довольно рискованный. Иногда сердце обрывалось, казалось, что он вот-вот сорвется.  Когда мы подходили к двери подъезда, Кити начинал нервничать. Он подскакивал к Тибору и давал ему лапой по симпатичной пушистой попке. Тибуся со слепу и доброте не понимал, что происходит. Иногда предостеригающее :"Кити!" не действовало и кот бросался на Тибку и повисал на нем, как тигр на бизоне. Бизон, правда, был маленьким. Я оттаскивала задиру, ругала его и он обиженно уходил в глубь двора.
                Однажды, это было зимой, выйдя утром гулять с Тибором, я не обнаружила Кити во дворе. Вечером он тоже не появился и я пошла  по дворам на нашей улице его искать. В одном из дворов я его обнаружила. Он забился в угол и не только не бросился ко мне, как обычно, а закричал каким-то утробным голосом, когда я к нему подошла, и попытался спрятаться. Двигался он с большим трудом и я поняла, что он перенес какую-то тяжелую травму. Его ужасно было жалко, но я видела, что любое движение причиняет ему боль и я решила его не беспокоить и только принесла ему воду для питья. На следующий день, утром, захватив еду, я пошла в тот же двор. Он лежал в другом месте, подпустил меня к себе, не сопротивлялся, когда я его погладила, но я поняла, что любое прикосновение для него очень болезненно. Вид у него был очень измученный. Кушать он ничего не стал. Я ушла в надежде увидеть его вечером. В начале той зимы я приготовила ему удобное место у нас во дворе в комнате для мусора. Там у нас было очень чисто,защищено от ветра и дождя и была на высоте примерно метра ниша, в которой стояли картонные ящики. В одном из них я постелила шерстяную Тибину подстилку и Кити приходил туда ночевать. Утром следующего дня я обнаружила его именно там. Как удалось Кити дойти до нашего двора, забраться на метровую высоту и залезть в коробку – я не представляю. Примерно неделю я носила ему еду, но потом он стал выходить. Он прихрамывал и потерял свою обычную веселость. Постепенно мы возобновили наши совместные прогулки. Кити через какое-то время  повеселел, но обычное его смелое до дерзости поведение пропало. Приходящая в наш дом почтальон – симпатичная женщина , вместе с почтой носившая с собой порцию сухого корма  котам, сказала мне, что Кити нужно кастрировать, т.к. уличные коты погибают в битвах друг с другом и что он уйдет со двора в поисках подруги. Пока я на что-то решалась,  в нашем дворе произошли новые кошачьи события. Как-то в начале весны на высокой стене, ограждающей наш двор с тыльной стороны, я увидела симпатичных котят. Я решила положить им еду – сухой корм. Кити пошел меня сопровождать. Он с интересом смотрел на возню котят. Потом мы увидели мамашу и положили и ей порцию еды. Так продолжалось несколько дней и однажды выйдя рано утром во двор я увидела кошку с котятами у нас во дворе. Она, очевидно, решила облегчить нам задачу и перебралась к нам. С этого момента жизнь наша резко изменилась. Пропала идилия тишины и нежных отношений. Когда кто-нибудь выходил из подъезда, котята в ужасе бежали врассыпную. Когда я пыталась дать им еду в глубине двора, кошка видела, что я преступаю некую, только ей известную красную черту, и бросалась на меня с воплем. Давать еду на виду я не хотела, чтобы не испытывать терпение соседей. Мне приходилось брать половик, что лежал у входа  в подъезд дома и размахивая им и защищаясь продвигаться в глубь двора. Полученная еда ничуть не ослабляла воинственный пыл мамаши. Ките эта мегера создала такие условия, что он порою не возвращался во двор.У меня было большое искушение выгнать это чудовище со всей семьей на улицу, но я колебалась – котят было жалко. Моя мягкотелость была наказана. В какой-то день Кити снова пропал. Я ушла на работу, а вечером собралась идти на поиски и тут Илюша мне сказал, что утром, по дороге на работу видел его лежащим на дороге. Я была очень расстроена и упрекала его за то, что он сразу мне не сказал об этом, может быть Кити был еще жив, упрекала себя в том, что  привлекла кошку в наш двор, в том, что вовремя не кастрировала его.  С тех пор прошло больше двенадцати лет и я относительно спокойно могу сейчас рассказывать об этом. Но все эти годы я не могла этого сделать. При жизни Кити я начала писать о нем, но после его гибели я даже думать о нем было мучительно. Мне трудно объяснить словами ту душевную связь и понимание, что были между нами. Я видела в нем не просто животное, которое я опекаю, это была яркая личность со сложной смесью чувств. У меня было к нему отношение как к моему собрату в этом мире. Мне кажется мы по-настоящему понимали друг друга и отсутствие общего языка не мешало. Я всегда его считала звёздной, яркой личностью. После этого случая я решила, что не буду привязываться к животным – положила корм и ушла, не вникать ни в их отношения, ни в их чувства, не анализировать , не замечать. Не приближаться к ним душевно. Какое-то время это удавалось. Как и раньше каждое утро проходя несколько киллометров в ближайшем парке, я клала еду котам, стараясь не обращать на них внимания. Так продолжалось пока мы не переехали на новую крартиру в другой город.
               
            Мы поселились  в районе  университета и постепенно предметом моих забот стали университетские коты. Каждый день, рано утром я или шла или ехала на велосипеде в университет и проходила, а сейчас, как правило, проезжаю свой маршрут. Эти физкультурные занятия длятся обычно примерно час. Кроме километров, которые я там накатываю, я общаюсь и наблюдаю братьев наших меньших: котов, ворон, перелетных птиц осенью и весной, а недавно видела молодого шакала. К сожалению, с ним подружиться, думаю, невозможно. Инстинкт самосохранения ему мешает. Меня он внимательно разглядывал, но потом бросился бежать. В начале моих первых утренних посещений университета я встретила пару, которая стала свидетелем моего кормления котов. Жена сказала мужу на английском: «Любительница котов». Когда я с нею заговорила, она с некоторой гордостью и осуждением в мой адрес сказала: «Я люблю собак», чем привела меня в полное недоумениие, о чем я ей и сказала. Можно любить и кошек, и собак и вообще всех тварей, т.е. творений, включая человека. Если вспомнить Ветхий Завет, то перед потопом Б-г поместил в Ноев ковчег «всех тварей по паре», не давая премуществ никому, включая человека, и не ущемляя никого, ни блоху, ни таракана, ни змею, т.е. правило было единым для «высших» и «низших». Причина этого, на мой взгляд, кроется в замкнутости и самодостаточности нашего мира. Тем более, что пока мы можем считать его уникальным. Представление о самодостаточности проистекает  из понимания того, что все, что есть на Земле необходмо для её и нашего – живых существ - существования. Все мы – биологическая масса – разного вида, разного уровня, принадлежащая к разным категориям, нами же и придуманным для удобства на основе некоторых общих признаков, например, млекопитающие, позвоночные, пресмыкающиеся, безпозвоночные, насекомые и т.д. Все мы поедаем каких-то «братьев» нашего мира  и служим пищей другим, а также и растительному миру. Любой дисбаланс в нашей системе, например резкое уменьшение особей какого-то вида приводит к нарушению равновесия и вся система залечивает отсутствие выпавшего звена, или восполняя потерю интенсивной рождаемостью или замещением этой «должности» другим видом или гибелью заинтересованных в этом виде звена животных, что влечет в свою очередь, как в цепной реакции, нарушение балланса во многих видах. Но, так как процесс восстановления равновесия - это процесс не мгновенный, то он вызывает серьёзные осложнения и в животном и в растительном мире.
               
             В университете оказалось своё, очень неоднородное, котячье население. Я познакомилась с группой котов-подростков и стала по утрам их подкармливать. Они были дружны. Чувствовалось, что это члены одной семьи. В какой-то день я их не обнаружила и появились они через пару дней пугливые и у некоторых был выбрит целый бок и у всех обрезан кончик уха. Я поняла, что их кастрировали. Бедняги очень страдали. Зима выдалась очень холодная. Вскоре из семи котов осталось пять. Это были робкие и дружелюбные друг к другу создания. Через какое-то время я была вынуждена перевести их кормление из скрытого и, как мне казалось, укромного уголка. На них стала нападать, бить их и отбирать еду не очень большая, но ладная и мускулистая кошка. Тогда я еще не знала, что это их родная мамаша и что боятся они ее панически. К стати, это была праматерь всех, за редким исключением, котов в этой части университета. Она была очень умная и осторожная и никак  не удавалось ее поймать и кастрировать. Это была очень преданная мать, все ее дети, порой до восьми штук в помёте, были здоровыми, симпатичными, веселыми и крупными, но после того, что она их оставляла, становилась щедра на оплеухи и , по-моему, видела в них своих соперников. Постепенно кошки привыкли к новому месту. Когда я приходила, они спокойно рассаживались, как правило, в одном и том же порядке, и спокойно ждали свою порцию. Постепенно они обрели имена.   Первой получила имя Леди. Это была черно-белая очень аккуратная и грациозная кошка. При всей моей симпатии она получала свою порцию последней. Это объяснялось тем, что она никогда не проявляла нетерпения, всегда меня благодарила, прежде чем начать кушать, делала реверансы и всячески выражала свою признательность. Даже кушала она очень красиво, аккуратно, не спеша. Следующая была Гюльчита. Эта худенькая юная кошечка  производила впечатление милой наивной глупости и взбалмошности. Она вечно прибегала последней. Как-то, когда все чинно ели, она на лужайке напротив играла с принесенной мышкой. Иногда она меня догоняла, когда я уже уходила, в каком-нибудь неподходящем месте и мило просила свою порцию. Впоследствии Гюльчета исчезла, я считала её уже безвременно погибшей, но года через два она появилась. После своего длительного отсутствия она совершенно изменилась. Это стала суетливая, наглая, «размахивающая лапами» кошка, вечно голодная и жадно пожирающая еду, стремящаяся отобрать её у кого-то, всеми нелюбимая, презираемая и побиваемая. Причем, такое отношение к ней было не только у ближайших родственников, но и у представителей младших поколений. В каких «людях» или «зверях» она побывала?  Следующей была Путешественница. Это мелко пестрая рыжеватая умная уравновешенная кошка, очень любознательная, осторожная, ни в какие конфликты не вступающая, но если ее пытались обидеть, она давала не яростный, но серьёзный отпор. Её страстью было путешествовать. Она часто сопровождала мою знакомую в прогулках по университету, а ,порой, и меня. Бывало даже, она прогулки предпочитала трапезе. Следующую сестру я назвала Спортсменкой. Это была кошка, которая часто своим примером побуждала остальных резво и игриво пробежаться. В этой компании была еще одна кошка, которая ничем примечательным в характере не выделялась, а вид у нее был всегда  нахолившийся взъерошенный и такое имя она и получила, Взъерошенная. Иногда, я, оставив еду котам, шла в небольшой, но очень симпатичный терраcсный парк.Там растут растения, из которых я делаю чай: майоран, розмарин, лимонник, жасмин. Как только вся компания, севшая чинно кушать, понимала, что я не сажусь, как обычно, на велосипед и не уезжаю, а иду в ароматный скверик, они сразу же бросали еду и бежали вслед за мной. Ходили рядом от кустика к кустику, Леди непрерывно и выразительно разговаривала, ей всегда хотелость мне что-то поведать, Путешественница с достоинством ложилась на бордюр и наблюдала за нами, Гюльчита пугливо шныряла под ногами, Спортсменка нетерпеливо перебегала от одного к другому, иногда прыгала через какую-нибудь кошку, а Взъерошенная с недомеувающим видом смотрела на всех нас, как бы спрашивая: «А зачем мы все сюда примчались?» Собрав траву на две-три порции чая, я шла к велосипеду. Обрадованная Спортсменка, подняв хвост трубой, высокими петляющими прыжками  неслась передо мной. Кошки, увлеченные её озартом, бросались за ней. Вся компания весело возвращалась к своим «тарелкам»  и принималась за завтрак.
              Однажды Взъерошенная не появилась на своем обычном месте. Я села  на велосипед и уже собиралась уезжать, как услышала из ближайших кустов кошачий плач. Я раздвинула кусты и посмотрела, что там происходит. Взъерошенная полулежала, на бедре у нее зияла ужасающая рана, оно было полностью лишено кожи. Я ничем ей помочь не могла, поэтому положила еду поближе к ней и уехала, размышляя, что же можно для нее сделать. На следующий день я захватила с собой мягкую еду, решив, что усиленное питание её поддержит. Все кошки собрались на обычном месте, Взъерошенная была там же. Обычно и она, и Спортсменка шли здороваться к Леди. Они терлись головами и та снисходительно и с достоинством им отвечала. На сей раз, когда Взъерошенная , хромая, попыталась приблизится к Леди, та, как бы не замечая ее, отошла в сторону, со Спортсменкой же она поздоровалась как всегда. Все кошки избегали приближаться к несчастной. Вокруг нее образовалось пустое пространство. Я дала всем сухой корм и все, включая пострадавшую, принялись кушать. Когда она закончила, я открыла банку с мягкой едой. Уличные коты очень любят эту не очень привычную для них пищу, к тому же она заманчиво пахнет. Кошки смотрели, как я клала ее перед страдалицей. Они не сделали даже попытки подойти к лакомству, а остались сидеть на своих местах, но отвернули головы в сторону, а Леди повернулась спиной к Взъерошенной. В течение недели я приносила больной мягкую еду и ее сестры вели себя так же,как в первый раз, при этом вид у них был серьёзно- терпеливый. Как ни странно, рана постепенно затягивалась и с какого-то момента все отношения между родственниками вернулись к прежним. Леди стала отвечать на приветствие Взъерошенной, остальные перестали ее избегать.
            По-видимому животный мир вынужденно жестокий, болезнь и гибель пугают. Запахом, видом, излучаемыми страхом, болью. Но все таки, Взъерошенной не удалось избежать, по-видимому, печальной участи. Где-то через год она и Спортсменка друг за другом исчезли. Остается надеяться, что они нашли где-то более теплый приют.
            Мать всех этих котов каждый год выращивала новых своих отпрысков. Мне она очень долго не доверяла, памятуя, очевидно, как я ее прогоняла, считая агрессором и хулиганом. Оказалось, что это была заботливая мать, но с методами воспитания жесткими и решительными. Я ей начала давать еду при случае, но даже со временем полного ее доверия я не удостоилась. Детей своих она выращивала в тиши и вдали от суеты. Её можно было изредка видеть в этот период. Она была худая, озабоченная и голодная. Потом в один прекрасный день она являла свету шесть-семь здоровых, красивых, ухоженных и веселых котят-полуподростков. Где она их так тщательно прятала несколько месяцев, не понятно. С одной такой компанией я познакомилась поближе. Однажды идя по университету рано утром, я увидела , как на каменном заборе где-то метр тридцать высотой, мелькнул котенок. Я подошла поближе и позвала. Он тут же запрыгнул на забор. Он был совершенно очаровательным. Светлосерая спинка, бока, голова и лапки, белоснежные живот, грудь, «тапочки» и часть мордочки. Желтые глаза были обведены тонкой черной линией. Он был очень изящный и пропорциональный и тут же получил имя Малыш. Я насыпала ему кушать, погладила и заглянула за забор. Из кустов на меня смотрели настороженно две мордочки, одна мамашина, а вторая крупного серого подростка. Они пригнулись, готовясь бежать. Я насыпала еще две порции еды, погладила Малыша и отошла в сторону. Мамаша очень осторожно забралась на забор и начала кушать, постоянно оглядываясь по сторонам и держа меня «под прицелом». Серый большой подросток, раза в два больше Малыша, тут же получил имя Братишка. С первого момента знакомства меня удивляло поведение Малыша. Он и тогда, и никогда позже ничего не боялся. Он стал моим любимым котом. Он  не был отчаянным, но всегда был спокойным. Если он кушал, то тоже оглядывался, но это не было пугливым озиранием, это было внимательное рассматривание людей или животных. Мне казалось часто, что он оценивает ситуацию. Я помню, как он первый раз пришел, когда я кормила взрослую компанию. Он стоял какое-то время и молча их изучал. Он не выглядел ни испуганным, ни  готовым убежать. Я дала ему еду чуть в стороне и он спокойно сел кушать. Он очень нежен и любит когда я его глажу и обычно никак не может начать кушать. Какое-то время я регулярно кормила всю его родню. Часть из нее совершенно не внушает никакой симпатии. Три полосатых братца суетливые, мечущиеся создания, постоянно от меня шарахающиеся, как будто не я им приношу еду, маленькая пестрая сестра – болтушка ужасная. С нею у меня была история. Я как-то положила еду всей компании и собралась уезжать, как вдруг услышала со стороны амфитеатра приглушенный кошачий плач. Я пошла посмотреть, в чем там дело. Вся семья бросила еду и пошла за мной. Крик раздавался снизу и я поняла, что кошка попала в водяной слив, поторый шел по периметру амфитеатра и был закрыт решеткой. Вскоре я увидела, что там с криками мечется кошка. Я стала ходить и пытаться поднять каждую решетку по очереди. Часть котов ходила за мной, к ним присоединилась откуда-то взявшаяся кошка старшего поколения – Путешественница, а часть расселась по амфитеатру. Наконец одна решетка поддалась и я ее сняла. Кошка металась внутри и не выскакивала. Я решила поманить всех едой в надежде, что когда они побегут, то и перепуганная пленница кинется за ними. Никто даже с места не сдвинулся, все коты сидели неподвижно. Малыш сидел над дырой, на две ступеньки выше, как изваяние. Наконец она решилась и выскочила. Все коты оживились, побежали кушать и она вместе с ними. Я закрыла решетку. С тех пор эта кошечка выказывает мне особую любовь. Пытается потереться, ведет себя так, как будто мы с нею закадычные друзья.
          В субботу въехать в университет нельзя и я катаюсь на велосипеде в части нашего городка, где живут в основном религиозные люди и машины там почти не ходят. На обратном пути я подъзжаю к закрытым  воротам университета, которые находятся близко к месту обитания Малыша, и зову его. Он приходит и мы уж отводим душу – ласкаемся. К тому же я вынимаю клещей у него из головы, он все терпеливо сносит. Иногда с ним увязываются родственники. Кроме своей переполошенности, они мне несимпатичны тем,что часто, бросив свою еду, начинают ласкаясь подбираться к «тарелке» Малыша. Как правило, он им уступает и отходит. И дело сдесь совсем не в том, что они больше  и сильнее Малыша, он их совершенно не боится, а у них всегда заискивающий вид. Один раз я видела, как он продолжал кушать, не обращая внимания на нежные приставания собрата и тот ушел.
Еще среди моих университетских питомцев есть симпатичная парочка. Впервые я их встретила несколько лет назад. Они сидели на камнях живописно расположенных вдоль алеи. К пушистой рыжей кошке приник бочком очаровательный котенок с белоснежной грудью, частью мордочки и лапками. Все остальное было красиво разрисовано черными полосами на бежево-коричневом фоне. Он был так красив, что тут же получил имя Мару. То же , что и у известного в интернете японского кота, на которого он был очень похож. Постепенно он превратился в Марусю. Ну а его покровительница, понятно, была Джинджи. Маруся подростал и превратился в большого круглолицего кота неизвестного пола. По широколицести и размерам он похож был на кота, а по поведению, робости, стеснительности, беззащитности, мягким грациозным движениям, похож на кошку. Меня они всегда встречали вдвоем, выбегая  навстречу с поднятыми вверх хвостами из разных сторон парка. Пока я клала им еду они приветствовали друг друга, терлись мордочками, особенно усерствовал Маруся. Кушали они рядом, чтобы «чувствовать плечо друг друга». Были случаи, когда они попадали в тяжелые переделки. Однажды Маруся пришел на завтрак в ужасном виде. Его белоснежная манишка была в крови, так же, как и рот. Он был очень напуган и почти не мог кушать. Очевидно, зубы у него были повреждены. Я стала приносить ему мягкую пищу, так же, как и еще одна любительница животных, которая кормила котов вечером и с которой я как-то познакомилась, гуляя в университете в неурочное время. Постепенно Маруся  поздоровел и перестал сжиматься весь, когда я к нему приближалась, но передние зубы он, по видимому, потерял. Какое-то несчастье приключилось и с умной, спокойной и уравновешенной Джинджи. В какой-то день она не появилась к «завтраку», что было необычно.Я увидела ее через два дня,вокруг шеи у нее была рана. Не могу себе представить , с чем или с каким чудовищем ей довелось встретиться. Это маленькое создание сохраняло спокойствие, хоть было видно, что она страдает. Через несколько дней я разговорилась с мужчиной, который работал рядом с местом «завтраков» этой пары. Оказалось, что он тоже принимает в них участие, подкармливает, оставляет воду. Он рассказал мне , что возил Джинджи к ветеренару и что она была в плохом состоянии. Тут же он добавил, что, как сказал ветеринар, Джинджи был кастрированным котом, а не кошкой, что было необычно и с точки зрения его поведения и с точки зрения адаптации (Усыновления? Удочерения?) им Маруси.
           И, наконец, знакомство близкое, почти , домашнее. Вначале, я этого котика увидела издали в подвале нашего дома, на автомобильной стоянке. Это было в редкую  в Израиле холодную и дождливую зиму. Я позвала его и он с опаской приблизился. Это был молодой, как потом выяснилось, не кастрированный, чумазый и худой кот. Я насыпала ему еду в сторонке, благо, что у нас  в сарае стоит мешок сухого кошачьего корма, мы обычно покупаем двадатигиллограммовую упаковку. Он принялся за еду, посматривая на меня. На следующий день, рано утром, когда я пришла, чтобы взять велосипед для утренней прогулки, котик тут же подошел к двери сарая и получил свою порцию затрака. Со временем я стала давать ему кушать и вечером. Боясь недоброжелателей, я клала ему еду под машину, там он был незаметен. Котик, получивший имя Хулиган, стал заходить и в сарай. Он всячески демонстрировал свое хорошее отношение. Показывал животик, терся о ноги. Если я была чем-то занята в сарае, он очень уютно складывал передние лапки и, жмурясь и мурлыча, лежал рядом. Иногда, когда я собиралась уходить , он хватал мою ногу лапами, правда, мягкими, и прикусывал зубами, за что получал словесный нагоняй. Потом  он стал не все съедать, что я ему оставляла и я очень надеялась, что его еще кто-то подкармливает. Со временем, котик стал молчаливым и появлялся тихо и не понятно откуда, у него широкая и серьезная физиономия, на которой смесь ласки с опаской. Одно время кот стал приходить в подвал реже, но я встречала его изредка в нашем районе и на мой зов он всегда подходит. Идет спокойно степенно, но я стала свидетелем и его ретивости, когда он, неожиданно с неподозреваемой в нём прытью и решимостью, бросился в серьезную драку со своим противником. Когда рядом не было котов, он всегда хотел потереться и даже показать животик. Теперь в нашей округе это доминантный кот, широколицый (как говорит муж, мордатый), большой, со всеми явными признаками мужественности. Результаты этой мужественности налицо. Появилась пара кошечек по окрасу точно папа, очень милые и робкие. А где-то пол года назад у кошки, которую мы опекели, черной, пушистой, изящной, не приручаемой и ревнивой красавицы родился сын – точная копия Хулигана. Котенок  оказался похожим на папу не только физически, но и ментально. Последнее время перестал скакать по ребячьи, появилась такая же спокойная походка, так же немногословен, качество, которое я ценю в котах, панически не от кого не убегает, с собаками смел, иногда слишком, очень нежен, любит глажку и, так же , как папа наедине со мной, громко мурлычет.  Папа навещает семью. Чинно подходит, нюхается с мамой, потом с сыном, ложится на скамейке и созерцает. Достоинства не теряет, предложенный корм не кушает, на шутливые заигрывания сына или не отвечает, или спокойно отмахивается. Идилия.

           Общение с братьями нашими меньшими – большое удовольствие. Они непосредственны и в них угадываются отношения, чувства и страсти, владеющие и людьми. Кроме этого, они красивы, гармоничны, естественны, на них приятно смотреть, а наблюдать – это просто отдохновение души.