Два пророчества старца Григория в Слове

(гравюра из Киево-Печерского патерика, середина XVII века)

1.
Выше, рассматривая эпизод про смерть юноши Ростислава, мы предположили, что, скорее всего, сама его идея была подсказана автору одной фразой из Киево-Печерского патерика. Вот эта фраза: «ВЛАДИМЕРЪ ЖЕ ПРЕЕХА РЕКУ молитвъ ради святыхъ и благословениа; РОСТИСЛАВЪ ЖЕ УТОПЕ съ всими своими вои по словеси святаго Григориа». В «Слове» же  противопоставляются Игорь и Ростислав (как переплывший реку и утонувший в ней). Так ещё один раз Игорь сопоставляется с Мономахом.
А теперь покажем, что в другом эпизоде «Слова», про гибель Ищяслава Васильковича, есть ссылка на другое пророчество старца Григория. Фрагмент этот находится по слову «ожерелие»:
«ЕДИНЪ ЖЕ, реша его на древе повесити, възлезъ гор; и нача торгати яблока, и яся за ветвь: оной же отломльшися, а сии два, устрашившися, отбегоша; сий же, летя, ятся ризою за другую ветвь и, не имея помощи, удавися ОЖЕРЕЛИЕМЪ» (т.е. воротом рубахи).
Сравним:
«ЕДИНЪ ЖЕ изрони жемчюжну душу изъ храбра т;ла чресъ злато ОЖЕРЕЛIЕ».
Даже не зная контекста, мы видим здесь совпадающие моменты с фразой «Слова». Во-первых, они обе начинаются с «единъ же» и заканчиваются «ожерелием». Во-вторых «братьев» было трое, один из которых погиб.
Прицельность двух отсылок к одному и тому же фрагменту Киево-Печерского патерика превращает вероятность этих отсылок в несомненность.

2.
Процитированная фраза взята из рассказа о прозорливом старце Григории, предрёкшем юноше Ростиславу смерть в воде. Суть данной истории патерика в следующем. Однажды трое шутников пришли к Григорию, чтобы посмеяться над ним, а заодно поживиться. Двое, показав на третьего, сказали старцу: «Вот это друг наш, и осужден он на смерть. Молим тебя, помоги спасти его: дай ему, чем откупиться от смерти». Григорий отвечал: «Я дам, но он все равно умрет». И спросил он их: «На какую смерть осужден он?» Они отвечали: «Будет повешен НА ДЕРЕВЕ». Блаженный тогда сказал им: «Точно присудили вы ему, завтра он повесится». Григорий принёс им свои книги, сказав: «Если это вам не пригодится, то возвратите мне». Они же, взяв книги, стали смеяться, говоря: «Продадим их, а деньги разделим». И увидели они плодовые деревья, и решили: «Придем нынче ночью и оберем плоды его». А ночью они вернулись и заперев вход в пещеру, где молился Григорий, решили поживиться монастырскими плодами. Тот же, на кого указали, что повешен он будет, со-рвался и, оставленный своими убежавшими в страхе товарищами, был удушен воротом. Возвращающиеся из церкви монахи увидали висящего на дереве мертвого человека, и ужас напал на них. Заканчивается рассказ тем, что Григорий осудил двух друзей повешенного работать в монастыре на братию до самой смерти.
Что общего у этой притчи с фрагментом «Слова»? Двое «братьев» бежали, а третий, будучи покинут своими товарищами, погиб. С другой стороны, воровство яблок у святого старца не похоже на битву с погаными. Таким образом, сравнение данной истории с эпизодом «Слова» даёт нам немного. Но если притча о трёх ворах не служит комментированию фрагмента «Слова» о гибели Изяслава, то зачем она нужна? Возможно, для того, чтобы сопоставить между собой два фрагмента «Слова» и два пророчества Григория.

3.
Совместим два рассказа про Григория.
Рассказ №1. ТРИ вора – один запутался в ветвях и удушился воротом. ДВОЕ ДРУГИХ ПОКАЯЛИСЬ и послужили братии.
Рассказ №2. ТРИ князя (Святополк, Мономах и Ростислав) пошли бить половцев. Один утонул (возможно, запутавшись в кустах), а ДВОЕ ДРУГИХ ПОКАЯЛИСЬ И СПАСЛИСЬ.
Таким образом, в притче о трёх ворах можно увидеть иносказание исторического похода трёх князей на половцев. Предполагалось ли подобное совмещение автором патерика двух историй в одну неизвестно, но в «Слове» это могло быть использовано по следующей причине. Два эпизода «Слова» похожи между собой. Следовательно, похожи и два пророчества, обыгрываемые в них.
Два фрагмента «Слова» похожи тем, что:
1. они являются вспомогательными по отношению к основной линии повествования. К примеру, эпизод про Изяслава симметричен эпизоду про оборону буй тура Всеволода и оба они предваряют эпизоды про их героических дедов;
2. в них рассказывается о гибели князей и заканчиваются похоже: «УНЫЛЫ голоси пониче веселiе…» и «УНЫША цветы жалобою…».

4.
Ссылка в двух фрагментах «Слова» на одно и то же место Киево-Печерского патерика сближает между собой эти фрагменты, этих князей и их смерти. К примеру, в эпизоде про Ростислава непонятны «кусты». Учитывая вышесказанное, гипотеза о том, что Ростислав утонул, так как зацепился одеждой за кусты приобретает особенный вес.
Эти «кусты» обычно переделываются в «к устью» или относятся к «стругам» (лодкам), но, зная о ссылке на пророчества Григория, мы понимаем, что слово «кусту», скорее всего, передано первыми издателями верно и что относится оно не к стругам, а к Ростиславу. Так ссылка помогает трактовать «тёмные» места «Слова».


РЕЗЮМЕ:
Ссылки, имеющиеся в двух фрагмента «Слова» на соседние фрагменты Киево-Печерского патерика, служат нескольким целям. Во-первых, так исключается случайность взятых по отдельности отсылок. Теперь нам не нужно писать «вероятно» или «возможно» или «скорее всего». Эти ссылки в «Слове» есть и всё. Во-вторых, так ещё одной чертой объединяются и без того похожие между собой фрагменты «Слова». В-третьих, как следствие взаимного совмещения двух фрагментов «Слова» и двух пророчеств Григория, проясняются «тёмные места», в частности смысл слова «кусту»*. В-четвёртых, так ещё одной нитью связывается (роднится) «Слово» с Киево-Печерской обителью. Неявно упомянутый в «Слове» Григорий вторит Никону Великому, историческому прототипу Бояна.

* Само собой разумеется, что не нужные на первый взгляд «кусты» нужны не для того, чтобы рассказать о «важных» деталях гибели князя (как могли бы подумать историки), а для того, чтобы связать между собой два эпизода «Слова» и два пророчества Григория.