Тайна старой книги-3 часть

 У самого несчастье, беда на Родине, а сам довольный высунув язык рыщет в поисках хинина, зная что, можно получить хорошие барыши от реализации товара в три дорого.
Как можно назвать этого пройдоху  после всего этого, просто большим негодяем. Была бы его воля, заставил бы этого негодяя с вьюками хинина тащиться впереди каравана.
– На все воля Господа, – успокоил себя Абдулла, ему всё видней, может так и надо.
Поэтому наверное Абдулла смотрел на всю эту братию занимающихся торговлей и ростовничеством с презрением и, среди них у него не было друзей.
Следующий переход оказался трудным, жара стояла невыносимая, но в дороге стали часто попадать тушки павших животных. На полпути они встретили караван. Караван нес черную весть, там на привале высок колодец. Это было гибелью если не напоишь лошадей, то они не потянут до конца следующего перехода.
Проводник Гасан то и дело оглядывался по сторонам, видимо оттискивая знакомые ориентиры местности. Где-то через полчаса он успокоился и остановил караван. Он подошёл к караван-баши и через толмача передал.
– Каравану надо свернуть направо и прямо, по пескам надо идти к другому оазису, иначе не миновать беды.
Караван-баши внимательно посмотрела на Хасана и ответил.
– Есть ли надежда что мы попадем именно туда куда говоришь Хасан?
Хасан положил руку на сердце. И ответил без тени смущения, уверенно.
– Я же сам тоже рискую, но у нас нет другого выхода.
Мурадгасил ударил кнутом по голенищу сапога.
– Аллах нам поможет, поворачивай.
Стало было купцы  роптать, но строгий взгляд старшего каравана заставил их замолчать.
Обычно в таких ситуациях когда высыхали колодцы бросали товар и налегке выходили к следующей стоянке. Они готовы были любой ценой уберечь свой товар.
Каравану при  шлось петлять среди барханов отыскивая легкую дорогу. Хасан уверенно направлял караван по знакомым лишь ему ориентирам. Между двух барханов путникам открылась ужасная картина, на протяжении сотен метров в беспорядке валялись скелеты животных и людей.
В пустыне часто пропадали целые караваны. Видимо караван застигло песчаная буря и не успев найти укрытие. Поэтому кости и целые скелеты валялись хаотично и в разных позах. Хасан запомнил это место и обязан был сообщить властям об этом.
По обычаю путникам следовало собрать все останки людей и хоронить их на случай и их. Но случай был не из тех, сам караван находился на волоске от гибели.
– Выведем Хасан их к оазису, они спасены, не выведем, заблудятся. Они погибли.
Хасан держался уверенно, а после того как прошли мимо камней торчащих из песка Хасан взбодрился воспрял духом. Где-то через два часа после этого они вдалеке увидели зелень пальм оазиса. Все облегченно вздохнули, они были спасены.
Оазис оказался маленьким, всего несколько финиковых пальм и колодец воды. Когда подошли к колодцу путники поняли что воды в колодце имеется вдоволь. Караван-баши поблагодарил проводника, похлопав его по плечу.
Сам Хасан был доволен собой и весь вечер улыбался.
Было ещё светло, солнце потихоньку приближалось к горизонту.
Вдруг откуда-то из-за барханов доносился рёв шакала, ещё и ещё. Теперь уж не было сомнения что это орал ишак.
Минут через двадцать из-за бархана появился маленький караван из трёх ишаков и нескольких странных путников с посохами и в длинных плащах с капюшонами.
– Это святые странники пустыни дервиши, вещие учёные скитальцы, мусульманского мира ищущие знания везде где они есть и где их можно получить. – объяснил путникам Хасан.
– И часто их можно встретить на дорогах? – спросил Хасана Абдулла.
– Они скитаются всю свою жизни – ответил ему Хасан
– И ради чего скитаются? – не удовлетворившись ответом настоял Абдулла
– Аке, лучше один раз видеть чем семь раз услышать, вот сам теперь с ними пообщайся и убедишься во всем – настоял Хасан.
Маленький караван шустро остановился у самого колодца. Вьюков на ишаках было мало, всего по одному хуржину и то не увесистых. 
– Ассяляму алейкум – поприветствовал их старший из дервишей.
Его увесистый отполированный от рук посох блестел переливаясь коричневым цветом крепкой древесины. К концу посоха был прикреплен миниатюрный колокольчик из бронзы.
 Его поддерживали остальные. Длинные бороды дервишей не давали определить их возраст, зато по нашему видно было возраст одеяния. Это был не плащ, а коллекция разноцветных заплат. Материал заплат был разным от парчи тканной золотой нитью до грубой материи из козьей шерсти называемый в горах «шал». Заплат на плащах было так много что считать их было невозможно. Чем больше заплат на плаще, тем именитый и учен дервиш. Порою знатные вельможи уходили странствовать под плащом дервиша. Про дервишей ходили разные слухи былицы и небылицы.
Они напоили своих ишаков, отвели в сторону, привязали к пальме и накинули на их морды торбы с ячменем.
После сами умылись, довольно долго орудовали что-то типа шатра и принялись развести костёр.
После сварили чай и принялись за чаепитие. Обычно говорили что дервиши на дорогах назойливо попрошайничают у купцов, но что-то они не обратили ни малейшего внимания на торгашей.
Они непринужденно беседовали, на непонятном языке.
И всё-таки Абдулла решил подойти к дервишам и завести беседу.
– Не помешаю почтенные – подойдя к ним спросил горец.
– Нет, уважаемый, наоборот, может что-то поучительное расскажет странникам пустыни – ответил щупленький из них.
– Пожалуй может и расскажу – ответил Абдулла, тем временем дервиш указал на войлок рядом, мол садись.
Абдулла сел.
– Почтенный, видимо ты горец, твоя походка не похожа на походку степняка, - диалог продолжается
– На узбека или таджика не похож, хотя и говоришь по-персидски, значит ты из Кавказа.
Абдулла был удивлен, быстро они определили кто он.
– На купца тоже не смахиваешь, нету в твоей речи плутовства, халдейского,
– Значит ты паломник к храмам правоверных, если так счастливо тебе доехать к святыням.
Не успел Абдулла что-то  и промолвить, они всё определили. Один из дервишей, видимо старший из них спросил.
– Уважаемый, по этой дороге караваны не ходят или вы заблудились, или на очередном привале высохли колодцы.
Абдулла изумился прозорливостью говорившего.
– Это так, почтенный – ответил Абдулла, – Благодаря проводнику мы вовремя свернули с дороги и прямо по пустыни направились сюда.
Дервиш недолго задумался и произнес сконфуженно
– Значит несколько караванов попали в беду, ведь без воды лошади долго не выдержат. Есть надежда что скоро сюда прибудут два каравана, один с севера, а другой ему навстречу с юга. – сказав это дервиш встал и уставился в даль. Он оживился.
– Вот они там на горизонте, видны еле заметные в сгущающих  сумерках цепь теней идущего каравана.
– Значит скоро появится и северный караван, он чуть отстает, это наверное из-за того что вовремя их не предупредили.
И на самом деле с севера стал появляться караван, через час оба караван должны быть в оазисе.
Оказывается зная какой караван куда выходит из какого-либо пункта и зная куда движется караван можно без ошибки определить его прибытие в любой пункт привал. Все привалы находились на расстоянии одного фарсаха это примерно – 45-50 км.
Абдулла убедился, у дервиша огромные познания по географии. Они налили Абдулле чашку кофе.
– Угощайся, горец, не внушайся когда дают от души.
– Спасибо, почтенный.
– Угощайся, спасибо скажешь после, лучше расскажи откуда ты, чем занимаешься, а кто ты мы определим.
Абудлла не мешкая сказал что он обыкновенный горец-уздень, что он барановод.
– Цахур, слышал я про этот город у одного старца, Абуль-Касимом его зовут, уважаемый, почтеннейший, мусульманин.
При имени Абуль-Касима Абдулла чуть было не встал.
– А, значит ты знаешь это старца, если так ты счастливый из смертных.
– Этот старец один из немногих на этой пустыне кому посчастливилось попасть к вам, там говорят много ученых мужей живут, просвещая всех желающих.
Долго говорил Абдулла с этими людьми,  и понял что их знания обширные. Сами они прозорливы, добры и просты.
Когда Абдулла рассказал им о погибшем караване в мехе барханов они решили изменить свой маршрут, чтобы попасть к каравану для захоронения останков несчастных, к кому судьба была немилостива. 
– Надо же, ведь узнать откуда эти несчастные и дать знать на родину об их гибели.
Рано в покое ещё пустыня спала, маленький караван из трех ишаков и семерых дервишей покинул ночлег и направился туда, куда им указал проводник Хасан.
На прощание один из дервишей дал Абдулле странную монету.
– Береги её, если попадешь в трудную ситуацию, покажи ее любому дервишу тебе помогут, а пока иди на встречу грядущему, держи сердце чистым.
– Спасибо, почтенный, да смилостившийся над вами Создатель
– Аминь, до встречи горец.
Караван вскоре погас среди барханов, как будто их и не было.
До мекки оставалось по подсчетам Хасана 40 переходов изнурительной пустыни.
Фураж и продукты были на исходе и было решено на следующем переходе. Если оазис окажется обитаемой стоянкой, то есть населенным пунктом или привалочным пунктом, запастись необходимым.
В самом деле оазис оказался обитаемым, большим племенем кочевников.
Когда Абдулла решил заняться пополнением запасом Хасан воспротивился.
– Хозяин давно позаботился обо всем, только надо отыскать шейха племени, и передать ему письмо хозяина.
– Нет, Хасан мы сами пополним запасы, Абуль-Касим и так много сделал для нам – возразил Абдулла.
Хасан промолчал, лишь развёл руками. Пока они спорили к ним подошёл молодой араб кочевник и спросил:
– Не вы из Кавказа, почтенные?
– Да мы – ответил ему Абдулла на персидском языке.
На том же языке араб сказал:
– Мой хозяин шейх племени, оставил вам этих верблюдов, - и он показал настоящих чуть дальше каравана, пять груженных животных. Верблюды были все белой масти по преданиям белые верблюды считаются более выносливыми.
Они были нагружены всем необходимым для путников фуражом и продуктами питаниями.
– А где твой хозяин? – спросил у кочевников Абдулла.
– Он сегодня утром уехал на другие пастбища, – Абдулла понял и тут его Абуль-Касим опередил его.
Утро следующего дня не предвещало ничего хорошего, по словам Хасана жара должна была ещё усилиться, и возможно поднимутся песчаные бури. Обычно на этом отрезке караванного пути, песчаные бури в это время года бывали часто.
Как только караван вышел на дорогу, Хасан стал беспокойно оглядываться по сторонам.
Он подошёл к Мурадгасилу и что-то шепнул ему.
Мурадгасил озабоченно посмотрел назад, и развернув коня подъехал к Абдулле. Он тихо, чтобы никто не смог услышать его разговор сказал:
– Абдулла, Хасан говорит что наблюдается песчаная буря.
– Откуда он это знает? – возразил ему Абдулла – Небо ведь ясное.
– Нет, Хасан говорит что он увидел ящерицу, которая зарывается в песок, и не одну, а нескольких это говорит, признак бури.
И в самом деле Абдулла тоже заметил этих тварей поспешно скребущих песок, не пугаясь каравана.
– И что теперь нрам делать? – сконфуженно спросил Абдулла.
– Хасан говорит, надо срочно остановить караван, сойти с дороги, развьючишь животных, из вьюков построить укрытие для людей предварительно закрепив все вьюки между собой верёвками. За вьюками плотно привязать верблюдов, а за верблюдами спрятать лошадей. Верблюдам буря не опасна, а лошадей буря сможет погубить.
Сказано – сделано, через час караван готов был встретить песчаную бурю, но бури не было и в помине. Небо было ясным, солнце жгло всё вокруг.
Вдруг небо стало чернеть и в считанные минуты буря накрыла караван.
За вьюками в укрытие слышен был вой ветра, чувствовалось как вьюки засыпались песком.
Верблюды плотно лежали друг за другом, рядом прижавшись к ним стояли  обезумевшие кони. Буря свирепствовала до самого утра. Путникам  казалось что они находятся где-то на дне какого-то котлована. Первым выйти из укрытия попытался Хасан.
С противоположной стороны откуда дул ветер было оставлено небольшое отверстие чтобы воздух попал в укрытие. Вот и оттуда пополз Хасан наружу. Верблюды как ни в чём ни бывало жевали свою жвачку. Лошадей не было на месте. Их нагнал ветер по своему ходу. Люди все были целы и невредимы, да и вьюки были на месте, только под песком. Лошадей нигде видно не было. Это меняло все планы. Теперь многим путникам придется или идти пешими, или пересесть на верблюдов. Дополнительная ноша для верблюда не желательна, при продолжительных переходов.
Абдулле стало жаль своего жеребца-араба, он уже начинал привыкать к нему.
Хасан уверял всех что лошади не могли далеко ускакать и за первым же барханом их можно отыскать. Он сел на одного из белых верблюдов и скрылся за барханами.  Через минут двадцать Хасан появился из-за бархана гнал впереди себя гурт лошадей.
Теперь караван находясь на полпути смог без особых усилий преодолеть расстояние до очередного привала.
Где-то через час караван тронулся в путь, по настроению животных и людей было понятно что им пришлось пережить. Жажда мучила животных, они чувствуя приближения к привалу, значит и к воде ускорили шаге.
Хасан-проводник о чём-то думал, лицо его было сосредоточенным и задумчивым, глаза были в страшной тоске.
Не  знали горцы о чём думал Хасан, а Хасана угнетала мысль о его родных братьях и сестры находились в рабстве, из-за коварства одного купца.
Это была длинная история. Хасан не рассказывал об этом никому. Даже его хозяин Абуль-Касим не знал об этом. Вот так и страдал этот араб не знал что делать со своей бедой.
Абдулла давно замечал за Хасаном то, что он уходил в себя, сторонился купцов, а в душе он и презирал.
Обычно проводники входят в компанию погонщиков верблюдов, и на привалах они бывают в одной компании. И на этот раз Хасан сидел в кругу погонщиков верблюдов, и молча слушал их.
Абдулле было интересно откуда сей араб так много знает о пустыне.





Проводник Хасан
Хасану было лет сорок, не больше, смуглый как все арабы  с красивыми чертами лица скорее он похож был не на проводника, а на обедневшего вельможу.
Манеры его были опя бределенно изысканными, держался он умеренно, не любил говорить без толку. На среднем пальце правой руки носил он увесистый перстень, каким-то неизвестным Абдулле драгоценным камнем.
Он не задавал лишних вопросов, всегда был угрюм и печален. Он знал пустыню как свои пять пальцев. В нем сразу можно было признать хорошего человека.
За всё время пока он провожал караван, он дважды спас его от явной гибели при этом сделал вид как будто это обычное явление.
За подобные упреждающие поступки проводником или тем кто мог спасти караван в такой ситуации полагается вознаграждение. Хасан промолчал. А когда Абдулла и караван-баши Мурадгасил завели об этом разговор он промолчал.
Абдулла вызывал его к разговору, но Хасан ловко уходил от разговора, он что-то явно скрывал.
Абдулла догадывался что этот молчаливый человек не из тех за кого он себя выдаёт. Редко встретишь в пустыне проводника с таким драгоценным перстнем на пальце. Или перстень был муляжом или ловкой подделкой.
Вот решил Абдулла разгадать эту загадку. 
Он велел одному из погонщиков позвать Хасана в свой шатёр. Хасан пришёл озабоченный, он в нерешительности стоял перед шатром, наконец он подошёл и поздоровался:
– Саллям алейкум, Абдулла-ага, – тихо произнёс он, – чем могу быть полезен?
– Ва-алейкум салам, Хасан. – ответил Абдулла – заходи, присаживайся.
– Спасибо, ака. – так скромно ответил Хасан.– я уже поужинал, разве что чашку чая могу выпить.
– Хасан, не отказывай скромному горцу, раздели со мной трапезу.
Хасан сел напротив Абдуллы, он подал ему пиалу с чаем и делая вид что в первый раз видит перстень на пальце Хасана, удивленно сказал:
– Хасан, а перстень то очень красивый и искусной работы.
Хасан взял пиалу, положил её перед собой, после снял перстень с пальца и протянул Абдулле.
– Ака, если в самом деле ты знаток драгоценностей, то оцени его.
Абдулла взял перстень и стал его рассматривать, но он не был знатоком драгоценностей.
– Хасан, ты что решил продать его? – изумился Абдулла
– Да, ага, сегодня наконец я решил продать его. Это всё что осталось у меня от моего рода, некогда славного и всемогущего племени кочевников.
Абдулла не долго думая обратился к Хасану.
– Хасан, я знаю ты не из проводником, но что заставило тебя стать проводником, и как ты оказался с Абуль-Касимом, расскажи пожалуйста, у нас в горах говорят что легче от этого становится на душе.
Хасан посмотрел на Абдуллу, опустил глаза в нерешительности и спросил:
– Ага, Вы можете поклясться на Коране что услышанное здесь не узнает никто, пока я не добьюсь справедливости у Халифа.
Абдулла  молча достал маленький Коран, который всегда носил с собой и положил руку на него.
– Клянусь этой святыней всё будет так как Вы просите, я Абдулла сын Абдурагима из султаната Захур.
– Теперь я спокоен и могу своему брату Вам рассказать все без утайки.
«Племя мое называлось Хашимом и почти пятая часть пустыне принадлежало племени. Занимались они скотоводством, разводили верблюдов и овец. Их было так много что сородичи не знали им счёта. Мой предок, дед по отцу Хашим бек Умар был бесстрашным и отважным воином, он знал пустыню как свой шатёр. Жило племя беззаботно и богато, самый бедный кочевник имел около пятидесяти верблюдов и много овец. Все оазисы в округе где сейчас находимся на четыре фарсаха во все стороны принадлежали моему племени. Всё начиналось с того что мой дед поссорился с зятем Халифа из-за скакуна.
Это было так, на скачках выиграл скакун моего деда, кстати скакун подаренный Вами Абуль-Касимом, его потомство от кобылы Зебейды, который принадлежал принадлежал потомству этого рысака.
Так вот зять Халифа презренный Малик бек Мауви решил прибрать к рукам этого скакуна. Он послал к моему деду своих нукеров с повелением отдать им его, чтобы после дед приехал к нему за вознаграждением. Дед мой пришёл в ярость и выгнал его нукеров вон.
Бей Мауви проглотил обиду, но потихоньку начал мстить моему деду.
Он давно зарился на земли племени, но не находил подходящего случая.
А случай выдался. Какой-то купец предложил ему состряпать такие бумаги, якобы подтверждающие что часть земель деда раньше были общинными, то есть принадлежали восьми кочевым племенам.
Бей Мауви ухватился за этого. Дело дошло до рассмотрения совета племен.
Племенам этого и надо было. Бей Мауви добился у своего тестя того, что земли у моего деда отобрали и ту часть как общие земли и его часть компенсация племенам за долгие годы пользования их частью.
У моего деда не оказалось бумаг подтверждающие его право на землю.
Вы же знаете что бывает со скотом когда его пасти не где.
Дед распродал все, хотя и выручил огромные деньги на который мог купить любой дворец Халифов и жить припеваючи долгие годы.
Но опять же, роковой случай погубил всё.
Появился какой-то купец и этот пройдоха уговорил деда вложить деньги в дело, то есть открыть торговлю.
Мой дед был мало сведут в этом, и доверился купцу. После двух удачных сделок купец со всеми деньгами деда исчез, как будто его  не было.
Позже оказалось и имя и место его жительства было вымышленным, и дед мой попался на этом.
И после этого дед не опустил руки, он искал бумаги на земле, искал во всех тайниках, но всё было тщетно. Отца я своего не знаю, ибо мне было полтора года, когда его нашли убитым кинжалом в сердце. Мать скончалась через год после гибели отца.
А совсем недавно я похоронил деда, Завтра мы будем в том оазисе где покоятся все мои предки: дед, отец, мать.
А как попал я к Абуль-Касиму, так вот из-за этого я и обратился к этому человеку, предварительно заручившись его молчанием чтобы он помог мне выйти на след этого купца и найти место где могли быть спрятаны бумаги на землю, да ещё откуда взялись у Бей Муави бумаги из-за которых все это случилось.
Так вот сей достойный старец, целый год занимался этим и выяснил что бумаги Бей Муави более ранние, после земли были куплены предками моего деда. Следовательно, у деда должна быть копия или оригинал бумаг, находящая у Бей Муави.
Вы говорите что я продаю этот перстень, если не Абуль-Касим перстень остался просто драгоценностью, а не ключом к разгадке тайны.
Вы заметили на обратной стороне камня гравировка. Так вот, завтра мы узнаем, прав ли Абуль-Касим.
Там на камушке выгравирована тыльная часть дворца моих предков с указанием небольшой дверцы.
Абуль-Касим убежден что именно этот ход приведет меня к какой-то тайне моих предков.
Не даром дед перед смертью заставил меня поклясться, ни под каким предлогом не расстаться с перстнем.
Поэтому, ага я буду Вам благодарен если Вы завтра со мной будете присутствовать там».
Хасан выпил остывший чай и стал собираясь уходить.
Абдулла протянул ему перстень.
– Нет, оставьте его у Вас, так надежней и мне будет спокойней.
– А почему у меня?, –  возразил Абдулла.
– Надежнее Вас в караване человека нет, ака, тут лихого народа много, всякое может быть.
Хасан удалился, Абдулла задумался. Теперь он понял почему сей араб ведет себя так.
Утром как ни в чем не бывало Хасан встал на свое место в караване и они двинулись в путь.
Жара стояла невыносимая, постепенно пустыня из безжизненного превращалась в полупустыню, то там, то тут можно было видеть пасущихся верблюдов.
Мы входили на землю одного из больших оазисов пустыни. За несколько часов до привала попадались пальмы и колодцы. «Значит здесь есть оседлая жизнь» – заключил  про себя Абдулла.
И на самом деле здесь стояли капитальные строения.
Остановился караван около большого Караван-Сарая. Здесь были все условия чтобы можно было отдохнуть от дальней дороги, купить необходимые товары и провиан с фуражом.
После того как успокоилась суета прибывшего караван стало тихо.
Абдулла сидел в своей комнатушке услужливо представлено ему смотрителем  Караван-Сарае.
Дверь тихо отворилась и в проёме появился Хасан. Убедившись что Абдулла один он спросил:
– Ака, Вы не передумали?
– Нет, ни в коем случае, Хасан.
– Тогда следуйте, пожалуйста за мной. Держите кинжал наготове на всякий случай.
Их никто не заметил. Хасан шел такими закоулками, так что они никого не встретили и пришли к огромному строению, это был дворец его племени, место дорогое ему, место где он родился и вырос. Он знал здесь каждый камень, каждый куст и дерево.
Обойдя парадные двери они завернули на тыльную сторону здания и очутились у небольшой двери.
Хасан недолго возился пока не открыл дверь. Они вошли в темный зев проёма, прикрыли дверь. Хасан на ощупь нашёл светильник и зажёг его.
– Здесь я бывал много раз, но Абуль-Касим утверждает что здесь имеется заложенная дверь. Это он сказал после того как я описал и нарисовал полный план подвального этажа.
Хасан шагами посчитал шестнадцать саженей и остановился.
– Вот тут и где-то должен быть заложенный проём двери.
Он поднёс светильник к стене и долго на ощупь проверял стену.
Наконец они обнаружили где прерывается кладка по прямой вниз. Это было то, что они искали.
Хасан откуда-то вытащил что-то на подобие лома и стал расшатывать камни по кладке проёма. Камни сидели в кладке основательно.
Но усилия Хасана были столь целенаправленными что ему удалось вытащить первый верхний ряд камней.
Через полчаса они проникли в потайное помещение.
Помещение небольшого размера вмещал в себя много сундуков кованных медью.
Хасан поднял по очереди их крышки, там находились кольчуги, оружие.
 Это сабли, мечи. В одном из сундуков находилось седло украшенное золотом и драгоценными камнями.
В небольшом, красиво инструктированном ларце находился объемистый бамбуковый футляр для бумаг.
Хасан открыл его.
– Слава Аллаху, Господу миров! – вырвалось из его груди. Он нашёл то что искал.
Остальные два сундука были набиты дорогой тканной золотом парчой и золотыми украшениями, в перемешку с монетами.
Хасан торопливо развернул свитки, это были те самые бумаги из-за которых Хасан лишился всего.
– Абдулла-ага, эти бумаги я даю Вам на хранение, а всё остальное я заберу после как верну своё.
Хасан набрал три пригоршни драгоценностей и протянул Абдулле.
– Как материнское молоко Вам это халал, если не примете то я буду думать что Вы избегаете дружбы и братства со мной.
Абдулла молча взял то, что ему дали от души.
Сам же Хасан набил карманы золотыми монетами со словами
– Это необходимо чтобы нанять людей и верблюдов чтобы нам доехать до Мекки беззаботно.
После Хасан обратно заложил проем, закрыл дверь на огромный засов и  они покинули подземелье через подземный ход. Они очутились около трёх огромных пальм в углу загона полного сушенным кизяком.
Хасан тщательно прикрыл выход из подземелья кизяком, предварительно прикрыв его крышкой.
Теперь им нечего было опасаться. Утром Абдуллу разбудил пожилой араб.
– Господин велел вручать всё это Вам.
Там стояли три верблюда с красивыми сёдлами их держали услужливые погонщики и один нукер.
Абдулла всё понял, чтоб не думали Абдулла при трёх путниках во всеуслышание  передал своего жеребца Хасану.
– Хасан, пока можешь пользоваться я буду ездить на верблюдах, таково повеление твоего хозяина Абуль-Касима.
Хасан молча взглядом поблагодарил его, на нем была элегантная, но не дорогая одежда, на боку красовалась внушительных размеров сабля. Теперь он мог стегануть кнутом любого вельможу, он находился на своей собственной земле, права на нее были подкреплены фирманами.
В его походке появилась уверенность, но он остался таким же скромным и уважительным со всеми.
Абдулла свободно читал по-арабски, но не знал смысла того что читает.
С 10 лет Ему не дали доучиться из-за брата, ди и некогда было, надо было помогать отцу в управлении огромного хозяйства. Так и пришлось ему бросить учёбу и заняться хозяйством, а теперь он жалел, оказалось знания это не только богатство, но и огромная сила.
Хасана здесь не знали, ибо его в пятилетнем возрасте дед увёл, чтобы уберечь его от бед и невзгод, потому боялся что зять Халифа способен был на всё, лишь бы убрать всех наследников этой земли со своего пути.
Оказалось, он позже присвоил эти земли себе, хотя не всю часть, заплатив компенсацию нескольким племенам мизерную долю.
Через полчаса после очередной остановки для того чтобы совершить обряд перед молитвой полуденной, они встретили караван, он ехав в Табриз караван был богатый, пышно украшенные верблюды с чадрами везли наложниц, какого-то князька. При караване была усиленная охрана, при сопровождении и сотни хорошо вооруженных всадников.
Наложницы то  дело высовывались из чадры, бросая любопытные взгляды на окружающих.
Стражники вели себя надменно. Погонщик Мансур, вылупился на одну  из наложниц, не успел обернуться получил ногайкой по лицу. Хасан находился недалеко. Вмиг и Хасан настиг скачущего впереди стражника. Он с негодованием бросил угрожающий взгляд на стражника.
– Ты, нечестивая тварь, кто тебе позволил поднять руку на чужого нукера, это равносильно тому, что ты поднял руку на его хозяина.
– Уйди с дороги. Если не знаешь с кем имеешь дело – грозно ответил Хасану стражник, – а то сам получишь двойную порцию бичей.
Хасан молча потянул повод его лошади в мгновенье, и он огрел стражника громкой пощечиной. Тот не успел помниться как уже лежал на песке. Хасан два раза огрел его ногайкой.
– Трусливый шакал веди себя как подобает, и умей отвечать за свои ошибки.
Оставив его лежать на песке, Хасан повернул коня, и как ни в чём не бывало занял свое место в караване.
Несколько стражников окружили своего сверженного с коня товарища и шумно что-то обсуждали.
Абдулла понял их намерения, он быстро пересел на коня и предупредил караван, что возможно будет большая стычка.
Караван-баши Мурадгасил мигом предупредил всех, кто владеет мечом, быть наготове и сам подъехал к Абдулле. 
– Ака, что они затевают? – он спросил у Абдуллы, – а что вообще произошло?
Абдулла рассказал ему всё как было.
– Молодец, Хасан, это поступок настоящего мужчины
        – Я тоже так думаю, – караван-баши кивнул в знак согласия Абдулла, – Но нам придётся сегодня тряхнуть стариной, – Мы что не мужчины.
Двадцать вооруженных всадников повернули коней и галопам неслись обратно к каравану Хасану.
Здесь тоже не дремали, столько же всадников отделились от каравана и поскакали на встречу скачущим стражникам.
Хасан на своём арабе несся впереди всех. Он прискакав на встречу тем резко пришпорив коня поднял руку. Всадники остановились:
– Кто из Вас начальник стражи? – громко спросил Хасан.
– Обнажай саблю, если ты такой смелый – ответил ему коренастый, широкоплечий перс.
– Я, начальник.
– Так вот, если ты начальник стражи, предупреждаю, я порублю всех твоих людей, а самого буду волочить до очередного привала, чтобы вести дальше до Багдада, за нарушения условий проезда по дорогам Халифата.
– Вы с чего взяли, что мы нарушаем условия, сам же первый учинил ссору со стражником, – ответил чуть успокоившись перс.
– Нет, твой стражник поднял руку на чужого нукера без причины – гневно объяснял ему Хасан.
– Не правда, нукер посмел взглянуть на наложницу – оправдывался перс.
– Наложница не должна была снять паранджу при посторонних мужчинах. – при этих словах перс заметно запнулся, и не знал что ответить.
– Так что Вы, должны принести свои извинения, заплатить положенным шариатом штраф и ехать дальше.
К стражникам подъехал пожилой перс в зеленой чалме, его лицо все в шрамах. Его лошадь толкая других животных, пробила себе дорогу и оказалась впереди.
Он громко крикнул:
– Кто без моего ведома, разрешил покинуть караван и затеять ссору? – его взгляд был устремлен на начальника стражи, тот молчал.
– Я повторяю свой вопрос – те молчали, говоривший был старше каравана, после он обратился к Хасану:
– Вы поступили справедливо и достойно, никто не имеет права поднять руку на человека, не разобравшись в чём дело. Мне всё известно и как старший каравана  готов выплатить штраф, я прошу прощения за этот поступок стражника, он спешился.
Хасан тоже спешился и они пожалил руку друг другу.
– Мужественный человек не только храбро сражается, но и признает свои ошибки, и отвечает за чужие ошибки, – он похлопал по-отечески по плечу Хасана.
– Молодой человек, видимо ты из смелой породы людей, ловко же ты уделал стражника, пусть это послужит уроком для остальных, – он отвёл взглядом своих всадников.
– Всем немедленно занять свои места в караване  грозно крикнул перс стражникам.
Он ещё раз посмотрел на Хасана.
– Молодой человек, случайно ты не из племени Хашимов, когда-то эти земли принадлежали им, их поступки до сих пор остаются примером для подражания.
Как гром среди ясного неба прозвучали слова старого перса, неужели ещё помнят его племя. Хасан гордо ответил:
– Да, почтенный, я внук Хашима бей Умара.
Перса как будто изменили, лицо его стало умиленным, руки его дрожали. Он подошёл к Хасану обнял его.
– Значит ты жив Хасан, жив, о Аллах нету границ твоему милосердию, милости и справедливости.
В памяти Хасана смутно всплыли черты молодого табунщика Аббаса-перса. Перед Хасаном стоял несильно постаревший Аббас караван-баши, но такой же справедливый, добрый и человеколюбивый.
Действительно дорог был Аббас Хасану, этот человек не хотел покинуть оазис, когда Хашим бей Умар одарил его двадцатью верблюдами, снабдил караван и отправил его на Родину. Дед Хасана не хотел подвергать Аббаса решением, которых опасался сам:
– Хасан, караван мой дойдёт до места назначения и без меня. На следующей стоянке, там на нашем оазисе Хашим, я передам его другому караван-баши. Дождись меня на привале, я догоню Вас.
Хасану теперь нужны были рядом такие преданные люди как Аббас:
– Я буду ждать уважаемый Аббас, мне есть о чём поведать тебе.
– Тогда торопитесь, под вечер ожидается буря.
Караваны разошлись по своим направлениям, слышен был удаляющий рёв верблюдов каравана Аббаса.
До привала доехали без особых трудностей, если не считать примкнувшего к привалу одинокого дервиша на своём Хамаданском ишаке.
Дервиш видимо болел, его еле-еле держащего на седле ишаке пересадили на одного из верблюдов Абдуллы. Его покормили, напоили после он чуть-чуть пришёл в себя.
Он позвал к себе старшего каравана и еле слышно попросил:
– Поступай как велит тебе твоё сердце, я не обижусь на всё воля Аллаха.
Испещренная морщинами, исхудалое лицо дервиша, напоминало скорее мумию, чем лицо живого человека.
Абдулле стало жаль старого дервиша и поэтому велел  накормить его и пересадить на верблюда.
Его ишак следовал за верблюдом как привязанный.
Первый раз в жизни Абдулла увидел как животное скорбит по хозяину.
На привале, не забыли напоить ишака, видимо животное несколько дней не пил воду. Дервиша поместили в шатёр Абдуллы. Старик потихоньку приходил в себя, после того как лекарь при караване напоил его своими всякими снадобьями.
Хасан по каким-то знакомым лишь ему признакам предсказал о непогоде на следующий день.
Абдулла стал беспокоиться за Аббаса, он позвал Хасана, Хасан явился сразу же. Они сели за чай.
– Абдулла-ака, на твоём лицо я вижу беспокойство, что случитлось? – обратился он к Абдулле.
– Я думаю что будет если песчаная буря настигнет пути Аббаса.
– Ака, за Аббаса можно не беспокоиться, к утру он будет здесь.
– В самом деле? – удивился Абдулла.
– Да, Аббас родился в пустыне, нету тропы барахана чтобы Аббас не проходил, он считается одним из самых сильных знатоков, не только пустыни, но людей и животных. У него природный дар опознать хороших и плохих людей, кроме всего этого он отличный, бесстрашный воин и наездник. Ему в то время говорят, не было равных.
Абдулле стало интересно, и он попросил Хасана рассказать всё об Аббасе.
– Ака, вот утром сам у него и спросишь. Вы как раз ровесники, Вам будет интересно друг с другом.
Дервиш лежал под попоной из верблюжей шерсти, он слабо покашливал давая знать собеседникам, что жив ещё. Хасан поднял попону, на него уставились впавшие в глубоко в череп глаза. Глаза были спокойные, умные и добрые.
– Почтенный, как Вы себя чувствуете, – обратился он к дервишу.
– Слава Господу, нашлись хорошие люди, накормили, позаботились, теперь я чувствую себя превосходно, к утру даст Бог буду  ходить.
С этими словами дервиш потихоньку принял позу Лотоса. Он сидел на попоне.
Ему поднесли пиалу с чаем.
Он принял его и стал маленькими глоточками пить ароматную жижу.
К утру дервиш действительно так окреп, что никто и не подумал о том, что за сутки до этого он был чуть ли не трупом.
Действительно перед рассветом Аббас был у шатра Хасана.
Абдулла обычно до рассвета уже был на ногах, и в этот день он стал раньше обычного, умылся, разжёг костёр перед шатром, топливом-кизяком, рядом в метрах пяти располагался шатёр Хасана, араб привязался к горцу, и всегда свой шатёр ставил рядом с шатром Абдуллы.
За Абдуллой из шатра появился дервиш живой и юркий старичок, он без своего колпачка и халата был смешон, сам он догадывался.
– Сабах Хайири, – поприветствовал Абдуллу дервиш, – Как спалось моему спасителю?
– Сабах Хайири, – ответил ему Абдулла, удивленно подняв глаза на старика – Как самочувствие почтенный? Не думал я что Вы так быстро поднимитесь на ноги.
– Спасибо, пусть милосердие Господа оберегает тебя в пути, я почти здоров.
Старик чем-то притягивал горца, какое-то душевное тепло исходило от этого старого скитальца.
–  Почтенный, как мне Вас величать? Я сын Абдурагима из султаната Захур.
– Меня зовут Хаджа-Али аль Басри.
Правоверные пожали друг другу руки и уселись друг против друга. Намериваясь выпить по пиале чая.
Со стороны шатра Хасана слышан был разговор, а позднее из нее вышли Хасан, а за ними Аббас, они присоединились к сидящим.
– Саламу алейкум – поприветствовал сидящих Аббас.
– Вуалейкум салам, вот теперь я верю словам Хасана – ответил на приветствие Абдулла
– Аббас, я рад видеть тебя у моего костра.
– Весьма польщен, уважаемый только что говорили о Вас.
Хасан представил их друг другу, после Абдулла представил им дервиша.
Завязалась интересная беседа, о морях, о природе, о животных.
Дервиш оказался интереснейшим собеседником, объездивших почти весь мир от Аравийской пустыни до самой Монголии, знал все языки от китайского, до армянского, читал  и  писал почти на всех языках.
Мог свободно объяснить всё, начиная от возникновения песчаных бурь до солнечного затмения, одним словом дервиш был сильно образованным человеком, он спокойно читал мысли собеседников и опережал их.
Так они просидели пока жара не загнала их под тень шатра.
Долго ещё они беседовали в шатре и не заметили начало бури.
К счастью буря прошла чуть стороной. В планах дервиша не было много оставаться с караваном. Он хотел на следующий день с попутным караваном уйти в противоположное направление, его манили тибетские монастыри, где он хотел провести оставшуюся жизнь. Долго пришлось его уговаривать Абдулле с Хасаном, чтобы он остался с караваном и служил как бы с наставником. Ему было обещано оказать все необходимые ему услуги, начиная от транспорта до ночлега, еды и прислуги. Наконец он согласился.
– Может так угодно создателю, на всё его воля.
Теперь на каждом привале дервиш предсказывал погоду на следующий день, и все что должно произойти. О личном он умалчивал, говорил что неинтересно будет.
Очередной встречный караван принес черную весть, что вся пустыня объята эпидемией, незнакомой раньше болезни.
Караваном было запрещено движение, опасаясь странной эпидемией.
Надо было что-то предпринять, но находится в данном оазисе скудном относительно воды и пастбищ для выпаса животных.
И решили собрать совет. Пригласили всех купцов и погонщиков. Мурадгасил караван-баши объяснял собравшимся
– Правоверные, дальше нам путь закрыт, а когда позволят двигаться, дальше неведомо. Находиться здесь долго мы не сможем, да и обратно нам не дадут проехать, все караванные пути закрыты стражниками Халифа. Я собрал всех Вас чтобы посоветоваться что нам делать дальше. Знаю, больше недели нам не продержаться, на исходе фураж и провиант.
Воцарилась молчание.
Купцы ни под каким предлогам не хотели вернуться обратно, хотя под страхом смерти и назад было запрещено идти.
Абдулла во всеуслышание обратился к дервишу:
– Почтенный Хаджа-Али, было ли подобное раньше, а если и было то как поступали путники.
– Да, подобное было раньше. – ответил дервиш – Это вынужденная мера властей карантин делается для того, чтобы эпидемия не распространялась дальше. Другого выхода нет.
Обычно караваны – продолжал старик – освобождались от ненужного балласта, то есть товаров в которых нет нужды, и уходили караваны вглубь пустыни к пастбищам чтобы не потерять верблюдов и лошадей. Есть в пустыне много оазисов закрытых от внешнего мира, где может добыть пищу, воду и сохранить верблюдов и лошадей.
– Кто знает дороги к этим местам – обратился  один из купцов к совету.
– Я  знаю эти дороги – ответил Аббас – и могу привести лёгкий караван за два дня к месту.
– Что значит лёгкий караван? – спросил у Аббаса тот же купец.
–
– Лёгкий караван это когда верблюды везут лишь воду, фураж и провиант, то есть самое необходимое в дороге – ответил ему Аббас.
– А наши товары? – возмутился купец – Куда их девать?
– Товары придётся бросить как лишний балласт – ответ ему караван-баши.
Поднялся гул голосов, эти купцы возмущались от сказанного Мурадгасилом.
– Это не справедливо – вступил в спор другой купец – Надо ехать вместе с товаром.
– Вместе с товаром мы сможем преодолеть то же расстояние за 4 дня, а запасов воды у нас не хватит, если верблюды будут нагружены товарами – возразил купцу Аббас.
– Мы без своего товара ни шагу не сделаем, ни в какую сторону.
– Тогда вольному – воля – ответил ему Мурадгасил, – я ни кого не принуждаю.
На этом и остановились.
Получалось так что купцы со своим товаром и верблюдами оставались в оазисе. Если вернуться обратно, а если повезет идти дальше.
Каравна-баши Мурадгасил, Абдулла, Хасан, дервиш, три погонщика в том числе, и Мансур и Аббас на семи верблюдах и с четырьмя лошадьми. Небольшим караваном решено было срочно выехать в пустыне, на Юго-Восток изолированным от внешнего мира оазисом малочисленных кочевых племен.
Навьючив на верблюдах фураж, провиант и бурдюки с запасом воды, они выехали под покровом ночи. Купцы с остальным караваном, остались на привале в надежде прорваться в одно из направлений  вперед или назад.
Аббас уверенно вёл караван по тропам только ему ведомым. К утру они очутились на каменистой равнине около русла высохшей реки.
Путники решили устроить небольшой привал, чтобы чуть отдохнуть и позавтракать.
Дервиш спустился в русло реки и что-то рассматривал, он обходил русло что-то отыскивая, и остановился у большего камня, и видимо нашёл то что искал.
Дервиш вернулся обратно и принес весьма утешительную новость. По его словам к полудню если будем ехать вдоль русла высохшей реки, есть надежда обнаружить воду.
Дно русло реки было каменистым, и обычно глубоких впадинах сохраняется вода, хотя и на глубине до двух метров.
Теперь у людей была надежда что от жажды томиться они не будут.
Дальше ехали вдоль высохшего русла, иногда  петляя уходили от русла обходя нагромождения скал, и вновь возвращались к руслу реки.
Теперь по пути часто попадались чахлые деревья и пышные кусты, чем дальше шли, тем чаще попадалась растительность.
К полудню караван остановился у небольшой рощи из кустарников.
Дервиш уверенный в своих знаниях и опыте демонстративно взял кувшин и спустился к руслу реки. Он вернулся с полным кувшином воды.
– Я же говорил, вот и вода, её столько сколько Вам необходимо, – напоить скотт и запастись на дорогу.
Это известие окрылило всех, они как дети побежали к руслу.
Вода оказалась пригодна к питью.
Дальше караван вступал по протоптанной тропе, они вышли к старой тропе скотоводов – кочевников.
Но их тут не было видно.
Дервиш, изучая тропу пришёл к выводу что эти места покинуты года два-три назад.
Он подошёл к Абдулле, озабоченно спросил его:
– Что будем делать Абдулла, если здесь не окажутся кочевники.
– Я сам хотел спросить у тебя об этом – ответил ему горец
– Не вернуться же обратно, но не может быть чтобы они покинули пастбища на совсем, значит скоро они должны вернуться, если не потеряли свой уклад жизни.-
– Не знаю, – ответил Абдулла – по словам Аббаса, завтра мы должны быть на месте. Я не беспокоюсь уже как тут выжить, здесь есть дикие антилопы и другие животные, мясо которых пригодно в пищу, так что в крайнем случае займемся охотой и собирательством.
К вечеру караван оказался в  настоящим оазисе, где были устроены загоны для скотта, имелся приличный колодец, и много-много пальм.
Путники успокоились, ночь прошла без происшествий.
На следующий день Абдулла и Хасан в сопровождении Аббаса отправились обследовать вокруг, узнать пригодны ли пастбища и угодья для дальнейшего пребывания тут.
Мурадгасил во главе с погонщиками остался в оазисе чтобы привести в порядок стоянку.
Пастбища оказались пригодные для выброса верблюдов и лошадей.
Ну что интересного, они увидели дым от костра, там на горизонте на расстоянии пол фарсаха. Они поняли тут племена ещё живут, часто меняя места стоянок, тем самым переходя от одного пастбища к другому, не истощая их чтобы стада диких антилоп и газелей тоже смогли выживать и размножаться.
Если племя заметит их присутствие, то жди гостей. Сделал заключение Аббас. Он также знал, что несколько золотых монет могут решить эту проблему. Хотя несколько верблюдов и лошадей не причинит их угодьям ощутимого вреда.
Так и получилось, где-то после полудня три всадника во все оружие появились в оазисе. Встретил их Аббас, после обмена приветствиями они стали обнимать Аббаса. Всадники оказались учениками Аббаса, при табуне деда Хасана.
Кочевники сильно обрадовались, узнав то внук их бывшего хозяина Хашима бей Умара гостит на их земле. К вечеру устроили небольшой пир в честь кочевников.
Хасан щедро одарил их золотом при этом не забыл их вождя-шейха, ему он отдельно передал десять золотых монет и комплект одежды из верблюжей шерсти, пару кусков отменного шёлка.
Из провианта у путников осталось два тюка, риса да и немного пряностей. Фуража оставалось достаточно.
Было решено фуражный ячмень пустить на приготовление муки, тогда можно было безбедно дотянуть до конца карантина.
Обычно карантин больше сорока дней не объявляли.
Местные угодья были полны дичью, на каждом шагу встречались газели и антилопы. Если охотиться на них для достатка, то их хватило бы на долгое время.
Хасан пропадал целыми днями в пустыне и всегда возвращался с добычей, то газель пристрелит, то другую дичь добудет.
Но дальше границ угодий он не уходил. Там, далеко за горизонтом виднелись горы, невысокие, но всё же горы, ему ни разу не приходилось бывать в горах, его они манили.
Часто он оборачивался в сторону гор и наслаждался этой картиной гор вдалеке.
Постепенно в лагере сложился неописанный порядок. Погонщики следили за хозяйством и верблюдами. Лошади находились в работе, то есть на них уезжали добытчики-охотники по разным направлениям.
Дервиш стал наставником, он ходячая энциклопедия всё знал, но преимущественно занимался сбором разных растений и насекомых, приготавливая всевозможные мази и порошки. У него была кожаная котомка из козьей шкуры, которую он всегда носил с собой. Там находилась довольно объёмистая книга, эту книгу дервиш никому не доверял, а читал он её когда он находился один без свидетелей.
Абдулла часто спрашивал его об этой книги, но Дервиш всегда говорил «Всему своё время на терпение достигаются громадные успехи, терпение это разум и мудрость».
Ну что за книга, он отмалчивался. Перед сном он прятал   котомку под подушку так, чтобы не смогли вытащить когда он спал.
Дни шли за днями, один день менялся другим днем, но в лагере не приходилось скучать. Старый дервиш организовал производство замши из шкур убитых оленей и антилоп.
Теперь двое погонщиков превратились в ремесленников, из шкур они делали прекрасную замшу лёгкую, прочную и эластичную.
Первую куртку сшили для Хасана, как передовому охотнику.
Куртка защищала охотника от ветра и холода ночью. Часто в лагерь наведывались ученики Аббаса, они приходили смотреть как двое погонщиков орудуя нехитрым инструментом превращали обыкновенную шкуру в шедевр.
Дервиш взялся обучать их ремеслу кожемяки, кочевники быстро усвоили урок дервиша. Они решили и у себя организовать производство замши, благо сырья было там достаточно.
Однажды ночью охраны лагеря заметила огни мечущиеся по пустыне, разбудили всех.
Дервиш быстро распорядился разжечь большой костёр чтобы заблудившиеся люди в пустыне заметили костёр. Огни в пустыне исчезли.
– Теперь ждите гостей, они заметили наши огни – довольным собой сказал дервиш.
– А что если это разбойники, обычно в такое время они рыскают по пустыне в надежде чем поживиться, – заметил Аббас.
– В любом случае держите оружие наготове – предупредил их старик.
И точно, через час Аббас услышал топот копыт, к лагерю приближался небольшой отряд всадников. Они приблизились на расстояние выстрела ружья и остановились.
Аббас держа факел спросил их:
– Кто такие и что нужно?
– Мы обыкновенные путники заблудились и плутаем по пустыне, нам нужна вода, еда и кров.
– Для заблудившегося путника у нас всегда всё есть, милости просим.
Их было пятнадцать всадников.
Абдулла распорядился поставить им ещё два шатра и приготовить пищу, всадники спешились, им дали воду, еду и кров.
– Пока отдыхайте, утро вечером мудренее.
Путники были измотаны до того как только коснулись до попоны, послужившей им место постели.
Утром Абдулла встал как обычно, там на Востоке горизонт начинал проясняться. Он пошёл обходить лагерь, всё было в порядке, охрана не дремала была на своём месте.
Двое погонщиков в обязанность которых входила приготовление пищи, уборка лагеря, уже были на ногах.
Абдулла распорядился приготовить еду побольше из расчёта на прибывших ночью путников, заблудившихся в пустыне.
Лагерь просыпался, но прибывшие ночью путники спали крепким сном.
Их не стали будить.
– Путь отдохнут, видимо на их долю перепало не мало невзгод – глядя на шатры сказал Аббас.
Где-то к полудню они проснулись. Сразу видно было что они не арабы, они были индусами.
Среди них было трое женщин закутанных в паранджу.
Старший их прекрасно говорил на персидском языке.
Он подошёл к сидячим в шатре аборигенном лагере.
– Ассаламу алейкум, почтенные. Позвольте мне представиться, я старший каравана зовут меня Бахрам хан. Следующие со мной путники это мои нукеры и трое моих дочерей.
Мы намеривались посетить святыни пророка, но судьба распорядилась иначе, мы потеряли много своих путников и вьючных животных, сам Господь привёл нас сюда, спасибо за то что Вы ночью показали путь своим костром.
Индусу было лет пятьдесят, красиво сложен с подобающими манерами.
– Я дервиш, зовут Хаджи-Али аль Басри, – представился вежливо старик. – а это наш караван-баши Мурадгасил, тот Абдулла ака, они из султана Захур, это Аббас из хашимитов-араб. Остальные наши проводники.
– Никогда не забуду я этот день, Вы подарили мне вторую жизнь, так не дайте мне погибнуть, если можно позвольте мне присоединиться к Вам и с Вами разделить тепло костра. Я не могу подвергнуть опасности своих дочерей.
– Не подобает правоверным отказать в помощи единоверцу и даже просто любому человеку попросившем о помощи, считайте себя одним из нас, а дочерей своих нашими дочерьми.
Бахрам хан не знал что и сказать, он долго озирался по сторонам, наконец опомнился.
– Могу я преподнести Вам скромный подарок, хотя и диковинный – с этими словами он дал знак своему нукеру, тот передал своему Господину свёрток.
Он развернул свёрток, там были три красиво инструктированные золотом ружья-кремневки.
В то время ружья считались оружием Дьявола и большой2 редкостью.
Среди них лишь дервиш был знаком с устройством и принципом работы ружья.
Он вручил их Абдулле ака, поняв что по положению он является их предводителем.
Абдулла тоже был об этом оружии ещё в горах, но никогда не приходилось его в руке, он бережно взял ружья погладил их вороненые стволы и положил рядом.
– Спасибо  Бахрам хан, теперь не надо подкрадываться к газелле так близко чтобы завалить её – сказал Абдулла поглядывая на Хасана.
Хасан осторожно взял ружьё, осмотрел со всех сторон и положил на место.
После, индусу показали большой водоём в русле реки где можно было искупаться, привести себя и спутников в порядок.
Бахрам хан поблагодарил, удалился к своим шатрам.
– Хасан, ты знаешь как пользоваться с этой штукой, – обратился к нему дервиш
– Нет почтенный, вижу в первый раз.
– Без пороха и пуль это просто красивая палка, наверное сам Бахрам хан не знает как ружьём стреляет.
– А что такое порох? – заинтересовался Хасан.
– Порох – это такой адский порошок который засыпается в ружьё, а после кремень даёт искру,  от искры порох воспламеняется и быстро сгорает, происходит выстрел.
– А где его взять этот порох?
– Нигде, его возможно сделать – важно, таинственно ответил дервиш.
– Тогда надо его приготовить, а то целыми часами гоняешься за газелью и часто не удается его завалить.
– Мне надо необходимо добыть необходимые составляющие пороха, а затем попытаться его приготовить, это нелёгкая задача, но решаемая.
Пока они говорили и обсуждали как приготовить порох, появился Бахрам хан в сопровождении дочерей.
Они были без паранджи стройные и прекрасные.
У Хасана сердце ёкнуло как только взглянул на одну из них, видимо старшую среди них. Им было: старшей 18, средней 16, а младшей 15 лет.
Звали их: Ширин-ханум, Зебейда-ханум и Бике-ханум.
– Вот они мои красавицы, прошу почитать их своими дочерьми и сёстрами. Они у меня прекрасные рукодельницы, танцовщицы и певуньи.
После, он отпустил их со словами:
– Теперь кыш отсюда, занимайтесь порядком в шатрах.
Они резво, как лани убежали к свои шатрам, старшая успела за миг бросить такой взгляд на Хасана что бедный араб чуть не упал без сознания. Дервиш заметил это, но не показал вида.
У индуса попросили рассказать что приключилось с ними по пути. Он собрался с мыслями что-то вспоминал, копаясь в памяти и наконец начал.
«Выехали мы из Индии шесть полнолуний назад, караван получился огромный. Одних верблюдов было в караване более двухсот, столько же лошадей и ослов. Большей частью в караване были верблюды купцов круженные шёлком и пряностями.
Вёл караван опытный караван-баши Мурза-узбек по происхождению родился в Индии, весьма уважительным человеком был, да смилостивиться над ним Создатель.
Проводник был его же человек смирный, богобоязненный перс. Через месяц начались наши приключения. Купцы торопили караван. Через 10-15 переходов каравану следовало отдыхать хотя бы сутки, но этот алчный народец не соглашался на это. Верблюды их были нагружены больше чем положено. Чтобы не бросать товар на полпути они умудрились уменьшить запас фуража и воды. Вот и животные не выдержали.
Через месяц пути многие верблюды уже были не пригодны для дальнейшего использования как вьючных, их приходилось за бесценок  продавать по пути.
Окупленные верблюды оказались такими же. А ещё через месяц погонщики оказались ехать дальше, из-за недоедания. Эти купцы экономили на их еде. Не платили им за работу как было оговорено, в конце каждого месяца купцы ссылались на свои потери. Одним словом больше половины погонщиков остались на привале, отказались ехать дальше. Всю их работу приходилось выполнять оставшимся погонщикам. Когда же потребовали увеличить им плату на половину, купцы возмутились. Однажды утром на привале мы обнаружили что погонщиков нет. Они под покровом ночи покинули место стоянки и вернулись обратно.
Караван-баши призвал купцов выполнять условие договора, в противном случае он отказывался вести караван дальше.
Без погонщиков караван прошёл ещё один переход и стал.
Тогда я был вынужден отделиться от них, нанять проводника и двинуться дальше. Караван-баши Мурза поссорился с купцами, оставил караван и с попутным караваном отправился назад.
После я узнал на привале от погонщиков догнавших наш караван, что все купцы попали под песчаную бурю и погибли вместе с оставшимися погонщиками. Полмесяца тому назад нас застали на полпути к привалу-стоянке и сказали что дальше ехать нельзя – эпидемия. И назад тоже не пускают.
Вот тогда один из стражников видимо хороший человек, посоветовал свернуть с дороги в пустыню, найти русло высохшей реки и идти вдоль русла пока не найдём подходящего места, для того что бы разбить лагерь, и переждать карантин.
Мы так и поступили, но видимо ушли чуть южнее. А надо было идти на юго-запад, вот тогда мы обязательно бы, столкнулись  с высохшим руслом.
Вот и петляли по пустыне пока не кончилась вода и провиант.
Три дня мы ничего не ели, а остатки воды пили по глоткам. Остальное вы знаете сами.
Вот так мы оказались здесь – закончил индус»
– Действительно жадные и продажные эти купцы, все они на одно лицо, они не упустят возможности любыми уловками обогатиться за чужой счёт.
– Халдей, есть халдей, все они происходят от халдеев, хотя они подмазались под разные народы, но их халдейская натура выявляется.
– Уважающий себя халдей, не упустит момента обогатиться за счёт других, если припадет момент – с возмущением сказал старый дервиш.
–Я ещё не видел халдея за тохой, за косой, или гнущим спину за тяжёлой работой.
– Цирюльник – халдей, лекарь – шарлатан – халдей, меняла – халдей, ростовщик – халдей, жонглёр – халдей, – продолжал перечислять халдейские профессии старый дервиш – Их я достаточно встречал на своём веку, но не смогу забыть одного халдея – ростовщика, который пустил по миру моих родителей, хочу вернуть ему долг, но не удаётся его найти. – при этих словах на глазах дервиша появились слёзы.
– Скажи почтенный, откуда роддом этот халдей, мы из под земли его достанем – обратился к дервишу Хасан.
– У халдеев нет Родины, где хорошо – там их Родина, имею ввиду не там где хорошо живётся народу, а там где легко можно наживиться на чужом горбу.
Это было чистой правдой, халдеи быстро приспосабливаются к любому народу, принимают их культуру, быт и обычаи, но никогда не занимаются тем, что не приносит обогащения с малыми затратами труда и нервов.
И всё же Хасан не отставал от старого дервиша.
– Хаджи-Али, почтенный, всё же расскажи пожалуйста как всё это было неужели в самом деле какой-то халдей смог пустить по миру твоих родителей.
– Что теперь об этом говорить? Наверное этот халдей давно покинул эту землю и давно почивает у своих проотцов. 
– А когда и где это произошло Вы помните детали? – горячо заинтересованно спросил дервиша Хасан.
– Конечно я помню всё досконально, в мельчайших деталях, помню как будто было это сегодня. Было это так:
«Мой отец хотел открыть мастерскую по изготовлению традиционной дорогой мебели: столов, стульев, кресел и прочей утвари. Мастерскую он построил , но не хватало денег на приобретение сырья дорогих сортов древесины, лаков, красок, эмалей и слоновой кости. Вот он и взял у ростовщика – халдея эти деньги сроком на один год, под 40%. Отец рассчитывал в течении полгода досрочно рассчитаться с этим халдеем. Но тот, коварно не указал в долговой расписке срок возврата и сумму долга, после сам дописал в расписку удвоив и сумму и процент годовых, а срок возврата сократил на шесть месяцев.
К этому сроку отец не смог расплатиться, думая что ещё полгода у него имеется в запасе. По истечении шести месяцев ростовщик нагрянул как гром среди ясного неба, требуя возвратить долг. Копия долговой расписки у отца не оказалась, халдей оказался прав.
Отцу пришлось продать всё движимое и не движимое имущество, а мастерскую и сырьё за бесценно чтобы расплатиться с халдеем. Так он и лишился всего, вскоре от горя он умер.