Любовь

- В судмедэкспертизе я работаю уже 12 лет. Скажу Вам честно, эти годы для меня пролетели, как один миг. Я люблю свою профессию. Точнее сказать, любил. Конечно, не хорошо так говорить, но каждый новый труп для меня был праздником. Может это сумасшествие? Не знаю. Я пытался разобраться в своих ощущениях и пришел к выводу, что умерших я не воспринимаю, как людей; скорее трупы для меня – это некая оставленная человеком вещь. Но эта вещь не простая, она ручной работы. Разглядывая труп, я оценивал плод труда человека, как если бы я пришел в музей или на выставку, где множество произведений искусств. Тело умершего человека – это тоже такое своеобразное законченное без возможности что-либо изменить произведение искусства. Оно может быть прекрасным или безобразным, оно может нравится или вызывать отвращение. Но в любом случае, каждый раз это новое открытие, новые впечатления, опыт. Вот так: художник сотворил, подписался и ушел, а я один из немногих, кто имеет возможность увидеть и оценить этот арт-объект... Ой, простите! Мы за столом, а я такие вещи рассказываю. Какой я бестактный…

- Ну, что Вы! Всё нормально, у меня с утра аппетита не было, - смущенно улыбнулась Изольда. – А что всё-таки случилось с Вами, Автандил, почему Вы перестали любить свою профессию?

- Я влюбился, Изольда! – Поспешил ответить Автандил с горящими от страсти глазами, сжимая в своей руке безвольную руку спутницы. 

- Влюбились? – Переспросила Изольда, робко опустив глаза, пытаясь скрыть неожиданно нахлынувшую радость.         

- Да, Изольда! Теперь я люблю патологическую анатомию. Понимаете, патологоанатом…

Изольда неспешно встала из-за стола, аккуратно положила на стол салфетку, лежавшую у нее на коленях, и, не сказав ни слова, ушла. Автандил, казалось, не заметил этого. Он продолжал восхищаться патологической анатомией и новыми возможностями, позволявшими ему оценить результаты творческих преобразований человеческих тел.