Старость

                 Старость
 


              Демьян всю ночь промучился от внутренней, ноющей боли, не дающей покоя ни голове, ни телу... 
И чему там только ныть, после трёх перенесённых операций?!
              За короткие промежутки времени (минуты) от внезапного засыпания и до полного пробуждения, ему снились кошмарные сны. 
Мимолётные мысли сумбурно путались и хаотично выплёскивались наружу своими бредовыми идеями, наполняя уставшую душу. 
              Спутанность и сбивчивость мышления порождали: чувство неясной тревоги, ощущение беспросветной пустоты и никчемности в этой жизни. 
              Рассеянный взгляд блуждающих глаз выражал внутреннюю напряженность и неопределённость на ближайшее будущее, - минимум на день или два. 
              Вяло двигались мышцы старческого лица; они уже не порхали по малоподвижной сухой коже лба, изрядно усеянной неглубокими морщинами в виде длинных, продольных борозд.
             Багровые сосудистые сетки и "гусиные лапки", заполняли многочисленные неровности лица: от крупных мочек ушей, через глазные впадины к нижним складкам обеих губ...
             Пигментные пятна, тёмными "островками " отпечатались на ввалившихся щёках: то там, то здесь, как будто их испачкали кляксами коричневой краски при торопливой (неосторожной) выделке шкур.

             Рядом с Демьяном тихо и спокойно, словно исчезая в никуда, уползала длинная ночь, постепенно теряя свою черноту.
             В след за ней наступали предрассветные сумерки, наполненные тёмно - серыми красками, едва размытыми бликами тусклого света.
             Из еле заметного очертания оконного проёма стала уходить тьма, обнажая контуры деревянной рамы, удерживающей давно не мытые стёкла.
             С каждой минутой в комнате становилось всё светлее; матовые разводы растворялись в бесконечном пространстве, уступая место утренней зорьке, несущей долгожданный солнечный свет и тепло.
             Нарастающая воздушная прозрачность открывала и проясняла видимость окружающих вещей, предметов и элементов живой природы...

             Для Демьяна наступило новое утро солнечного дня с очередной думой о лучшем, безболезненном и спокойном времени суток...
             В тяжёлой, звенящей голове мелькнула шальная мысль, что сегодня ожидается (будет) не самый худший день в его долгой жизни.

             Дряблой, скрюченной рукой, со вздутыми венами, Демьян небрежно сбросил тёплое одеяло, стянул с себя нательную рубаху, освободившись от ненужной тяжести.
             Его и без того измотанное и изрезанное дряхлое тело почувствовало некоторое облегчение от свежести утренней прохлады, льющейся из приоткрытой форточки.
             Ниже пупка багровел узкий рубец от операционного шва; по правой стороне и выше, под самыми ребрами, - второй; слева, над почкой, - третий...
             Демьян с трудом слез с мягкой подстилки на панцирной койке, глубоко вздохнул, громко откашлялся и обулся в чёрные, войлочные чуни.
             Пошатываясь из стороны в сторону, медленной, шаркающей походной, он подошёл к старому табурету; синей кружкой с отбитой эмалью зачерпнул из глубины оцинкованного ведра колодезную воду, принесенную накануне вечером.
             Сделал несколько жадных глотков, переливая тонкие тёплые струйки через редкие зубы и оттопыренную, нижнюю губу.
             Ссутулившись и, непристойно ... нашёптывая, направился к кухонному окну, загаженному прошлогодними мухами.

             В редких проблесках полупрозрачного стекла, просматривалась водонапорная колхозная башня, выложенная шестьдесят семь лет тому назад отцом Дёмушки (Дёмы) из добротного красного кирпича с крупной надписью наверху СЛАВА КПСС

             Вот и пришла к нему ... неминуемая старость...


                                        г. Осинники,
                                      декабрь 2019 г.