2. 3 Материально ли знание?

              Если древнее знание сохранилось, если вообще существует знание, отличающееся от нашей науки и философии или даже превосходящее её, почему же оно так тщательно скрыто, почему не сделано общим достоянием?
         
              Из книги «В поисках чудесного» П.Д. Успенского (слова Г.И. Гурджиева):

(стр.50) «На это есть два ответа. Во-первых, это знание не скрыто; во-вторых, по самой природе своей оно не может стать общим достоянием. Сперва мы рассмотрим второе из этих положений. А потом я докажу вам, что знание (он подчеркнул это слово) гораздо более доступно для тех,  кто способен его усвоить, чем обычно полагают; вся беда в том, что люди или не желают знания, или не в состоянии его принять.

Но прежде всего, необходимо понять другое, а именно – почему знание не может принадлежать всем, не может даже принадлежать многим. Таков закон. Вы не понимаете этого, потому что вам непонятно, что знание, как и всё прочие в мире, материально. Оно материально, и это означает, что оно  обладает всеми характерными признаками материальности. Один из главных признаков материальности – это то, что материя всегда имеет предел, то есть количество материи в данном месте и при данных условиях ограничено. Даже песок пустыни и морская вода являют собой определённое, неизменное количество материальных частиц. Так что, если знание материально, это значит, что в данном месте и в данное время существует определённое его количество. Можно сказать, что в течение определённого периода времени, скажем в течение столетия, человечество имеет в своём распоряжение некоторую сумму знаний. Но даже из обычных наблюдений нам известно, что материя знания обладает совершенно разными качествами в зависимости от того, берётся ли она в малых или в больших количествах.

Воспринятое в большом количестве в данном месте, скажем одним человеком, знание даёт прекрасные результаты; но взятое в малом количестве, то есть каждым человеком из большого числа людей, оно или совсем не даст никаких результатов или, против ожидания, может принести даже отрицательные результаты. Таким образом, если  некоторое количество знания распределить между миллионами людей, то каждый индивид получит очень немного, и это небольшое количество знания ничего не переменит ни в его жизни, ни в его понимании вещей. И сколько бы людей ни получило это небольшое количество знания, в их жизни ничего не измениться, разве только она, может, станет более трудной.

А если, наоборот, большие количества знания сосредоточить в малом количестве людей, тогда знание даст очень значительные результаты. С этой точки зрения гораздо выгоднее, чтобы знание хранилось среди узкого круга людей, а не рассеивалось бы массах.

Если мы возьмём некоторое количество золота и решим позолотить много предметов, нам необходимо знать или точно подсчитать, какое количество предметов можно покрыть этим золотом. Если же мы попытаемся позолотить большее их количество, они покроются золотом неравномерно, пятнами, и будут выглядеть гораздо хуже, чем предметы, которые совсем не были позолочены. Фактически мы просто потеряем при этом наше золото.

Распределение знания основано на точном таком же принципе. Если знание даётся всем, никто ничего не получает. Если оно сохраняется среди немногих, каждый получит столько, что его будет достаточно не только для сохранения, но и для увеличения полученного.

На первый взгляд эта теория кажется несправедливой, ибо положение тех, кому, так сказать, отказано в знании, чтобы другие могли получить большую его часть, представляется очень печальным и незаслуженно более тяжёлым, нежели оно должно быть. Однако на самом деле обстоятельства совсем не таковы, и в распределении знания нет ни малейшей несправедливости.

Фактически огромное большинство людей не желает никакого знания; эти люди отказываются от своей доли и не берут даже ту его часть, которая приходится на них в общем распределении для нужд повседневной жизни. Это особенно очевидно во время массовых безумств, таких как войны, революции и тому подобное, когда люди как будто теряют даже и ту малую крупицу здравого смысла, которой они обладали, и превращаются в совершенных автоматов, огромными массами отдаваясь полному уничтожению, то есть, теряя даже инстинкт самосохранения. Вследствие этого громадные количества знания остаются, так сказать, невостребованными и могут быть распределены среди тех, кто понимает их ценность.

В этом нет ничего несправедливого, потому что те, кто получает знание, не присваивают ничего чужого, не лишают других чего бы то ни было. Они берут только то, что отвергнуто другими как бесполезное, что всё равно будет утрачено, если они его не возьмут.

Собирание знания некоторыми людьми вызвано тем обстоятельством, что другие люди это знание отвергают.

В жизни человечества бывают периоды, когда массы народа начинают непоправимо уничтожать и разрушать всё то, что создавалось веками и тысячелетиями культуры. Эти периоды, в общем совпадают с началом упадка культуры и цивилизации; такие периоды массового сумасшествия, нередко совпадающие с геологическими катаклизмами, изменениями климата и тому подобными явлениями планетарного характера, освобождают огромное количество знания. Это, в свою очередь, вызывает необходимость в работе по собиранию знания, которое иначе будет утеряно. Таким образом, работа по собиранию рассеянной материи знания часто совпадает с началом разрушения и крушения культур и цивилизаций.

Данный аспект вопроса ясен.  Толпа не желает знания и не стремится к нему, а её вожди в собственных интересах стараются усилить её страх перед всем новым и неизвестным, её не любовь к новому. Рабство, в котором живёт человечество, основано на этом страхе. Трудно даже представить себе весь ужас подобного рабства. Мы не понимаем, что теряют люди. Но для того, чтобы понять причину этого рабства, достаточно увидеть, как  живут люди, что составляет цель их существования, предмет желаний, страстей и устремлений, о чём они мечтают, о чём говорят, чему служат и чему поклоняются. Подумайте, на что тратит деньги современное культурное человечество, даже оставляя в стороне войну; подумайте, что требует наивысших расходов, где собираются самые большие толпы народа. Если мы хоть на мгновение поразмыслим над этим вопросом, нам станет ясно, что человечество в его нынешнем состоянии, с тем интересами, которыми оно живёт, не может ожидать чего-то большего по сравнению с тем, чем оно обладает. Но, как я уже сказал, иначе дело обстоять и не может. Если знание будет разделено между всеми, каждый получит так немного, что останется таким же глупцом, каким и был. Однако, благодаря тому факту, что знание хотят иметь немногие люди – берущие его получают, скажем, каждый по грану – и приобретают возможность стать более разумным. Все стать разумными не могут, даже если бы этого и пожелали. И если бы они действительно стали разумными, это не помогло бы делу. Существует общее равновесие, которое невозможно нарушить.

Таков один аспект. Другой, как я уже сказал, состоит в том, что никто ничего и не скрывает; тут нет никакой тайны. Но приобретение или передача  истинного знания требует огромного труда и  больших усилий как со стороны того, кто получает, так и со стороны того, кто даёт. И те, кто обладает знанием, делают всё, что могут, чтобы передать и сообщить его возможно большему числу людей, облегчить им приближение к знанию и подготовку себя к восприятию истины.  Но никому нельзя   передавать знания силой, а, как я уже говорил, непредубеждённое рассмотрение жизни среднего человека, знакомство с тем, что наполняет его день, с вещами, которые его интересуют, сию же минуту покажет, правомерно ли обвинять людей, владеющих знанием, в том, что они скрывают его, не желают передавать народу, не хотят учить других тому, что знают сами.

Тот, кто желает получить знание, должен сам предпринять первые усилия, чтобы найти его источник и приблизиться к нему, пользуясь помощью и указаниями, которые даются всем, но которых люди, как правило, не хотят видеть и признавать. Знание не может перейти к людям само собой, если они не проявят усилий со своей стороны. Они прекрасно это понимают, когда речь идёт об ординарном знании, но в случае большого знания, если они вообще допускают его существование, они предпочитают ожидать что-то иное. Каждый хорошо знает, что если человек хочет, например, научиться китайскому языку, на это потребуется несколько лет напряжённой работы; каждый знает, что для усвоения основ медицины нужно пять лет, а для изучения музыки или живописи раза в два больше. И всё-таки существует теории, которые утверждают, что знание может прийти к человеку без особых усилий с его стороны, что он может приобрести его даже во сне. Само существование таких теорий поясняет, почему знание не может прийти к людям. В то же время важно понять, что независимые усилия человека достичь чего-то в этом направлении также могут не дать результатов. Человек обретает знание только с помощью тех, кто им обладает, - это необходимо понять с самого начала. Нужно учиться у того, кто знает».

              Прав ли Гурджиев? Материально ли знание? Согласно  Тайной Доктрине Мировой Разум, где, я полагаю, находятся все знания, представляет собой светящуюся материю (определённый уровень материальности дух-материи). Все знания, а именно, информация, в ней находятся на носителях. Скорей всего, это слова. Имеем энергоинформационное поле. Для того чтобы связаться с этим полем нужны определённые каналы связи. Эти связи обеспечивают Сущие. Сущие – это определённые энергетические сгустки (можно их назвать плазмоидами). Сущие располагаются на кольце разума, которое есть у человека. Чем больше сущих на кольце, тем больше связей, тем разумней человек. Человек, который мало думают, теряет своих Сущий. Они переходят к другому человеку. Это соответствует словам Гурджиева о неравномерном распределении знаний между людьми. Кроме того, чтобы понять воспринимаемые знания необходимо знание, хотя бы определённого раздела знаний, то есть определённое их количество. Когда же вам открывается незначительный кусочек (пазл) знания, то вы просто не можете правильно вставить его в общую картину окружающего мира. Из-за этого так много споров и непонимания между людьми. Для получения знаний нужно  желание их получить и способность их принять, то есть определённый уровень сознания.