Амулет

АMУЛЕТ.

Встревоженный сообщением из района о скором приходе немцев в Красиловку Иван Демидович Мытников, колхозный парторг, мужчина среднего роста, широколиц, спешно отдавал бригадирам распоряжения: упрятать в болото технику (трактор, веялку, другие механизмы), отогнать за Днепр коров, лошадей.

 Иван Демидович недоумевал: почему так замешкалось районное руководство с этой тревожной новостью; видно надеялись, что задержат супостата. Да где там!

Гремя траками, подняв к небу облака густой серой пыли, по насыпи от Малина неуклонно двигалась вражеская танковая колонна. Тут уж не до хозяйственных забот. Осталась неугнанной отара овец, порученная Макару Ивановичу Водопьянову с помощницами Александрой и Полей. Сейчас они второпях рассовывали скотину по дворам сельчан. Брали, кто сколько соглашался взять. Иван Маркович Красников без лишних слов, препирательств принял семь голов.

Танки прошли стороной к Чернобылю (на Окуньевском плацдарме будет предпринята попытка приостановить стремительное наступление оголтелого врага), а в Красиловку незамедлительно вкатит на мотоциклах немецкая разведка.

От 23 августа сорок первого года и началась оккупация этого села, продлившаяся два года и два месяца.

Разомлевшие от зноя немецкие солдаты в серозелёных мундирах с закатанными по локти рукавами, с короткими автоматами («шмайсерами») бесцеремонно требовали у хозяев молока.
- Матка, млеко … мильх тринкен!..
Не задерживаясь, умчались вослед танкам, на смену им потянулся со стороны улицы Горка интендантский обоз доселе невиданных битюгов, лошадей-тяжеловесов с обиходным хозяйственным инвентарём.

В обзе, правившем к центру села, - не первой молодости вояки Вермахта. Одолеваемые любопытством, красиловцы молча рассматривали пришельцев; дети даже забрались на деревья. Какой-то унтер-шутник направил на них «шмайсер»: «пуф, пуф», - имитируя такими возгласами стрельбу.

Прагматичные германцы, не теряя времени, позанимали лучшие постройки (купеческие в прошлом) под продовольственные и промтоварные склады (в том числе и школу). Организован ими был и колбасный цех. Следует заметить, что не все немцы отличались агрессивностью. Некий Курт Винер, уже в летах, хоронясь от начальства, своих сотоварищей, украдкой угощал детей колбасой, шоколадом. Показывал свою семейную фотокарточку, где запечатлены дети: цвай киндер, как он говорил; (по воспоминаниям-рассказам жителя Красиловки Григория Фелопентовича Ковалёва). Охрана складов, прочих служб возлагалась на полицаев из окружающих сёл (Соколов, Поток, Ковалёвки, Домановки).

Согласно приказа каоменданта, стали конфисковать коров у населения. Как ни странно, двор Ивана Марковича Красникова, ветерана первой империалестической войны, обошли.

Однажды ввалились к нему в дом несколько солдат. Свой нежданный визит обьяснили просто: захотелось им куриного мяса. «Приготовь» - коротко бросил супруге Иван Маркович. Когда птица поспела, принялись за трапезу. Пили ром. Угостили и хозяина. Поднесли стакан. Иван лихо его опрокинул, крякнув, не спеша стал разглаживать усы и бороду. Это удивило немцев. Наполнили второй. Тот тоже мгновенно опустел, приятно согревая внутренности бывалого мужика. Незванные гости, поражённые увиденным, о чём-то заголготали на своём языке. Но после третьего стакана заставили Красникова пройтись по половице. Он, высокий, как ни в чём ни бывало, ровно, не шатаясь, несколько раз прошагал туда-сюда. «О, гут, супер Альте!» - услышал их похвальное восклицание. Вскоре в Красиловке появились наши военнопленные. Держали их в церкви. Днём заполняли просторный церковный двор. Сельчанам власти разрешили подкармливать бедолах. Приносил еду и Иван Красников. Не вызывая подозрений у охраны, сообщил высокому чернокосому бойцу о том, что в церкви в левом приделе имеется лаз, пробитый еще до войны Иваном Дроздовым. Им и вооспользовались узники, влившись потом в партизанский отряд.

… Притихшая, сникшая Красиловка вошла в 42-й год. Началась отправка молодёжи на работы в Германию. Сначала объявили добровольный набор. Погодя – принудительный. Зашли (немец с полицаем) во двор к Орловым. Приказали собираться старшему, семнадцатилетнему Ананию (Иван, брат по прозвищу «дедок» - ещё малолеток). Набралась группа ребят из окрестных сёл. Отправили в Киев. В Дарнице, на сортировочном пункте, Ананию удалось незаметно ускользнуть. Преградой на пути стал Днепр.Вплавь решился преодолеть реку. С трудом хватило сил прибиться к противоположному берегу. Долго отлёживался на песке, судорожно хватая воздух открытым ртом, словно выброшенная на сушу рыба. На радость родителям Ивана Григорьевича и Елены Савельевны перешагнул порог отчего дома. Всё же Орловых не оставили в покое. На этот раз пришли за Настей, сестрой Анания. Мать стала уговаривать Анания отправиться в Германию вместо сестры.

- Мой сынок, послушай меня: ты всё-таки мужчина, пожалей Настеньку ты и в этот раз сможешь убежать.

Что ж, Ананий уступил просьбе матери.
 
На прощанье надела на шею сына крестик, как амулет, оберег, и в дорогу собрала катомку ржаных сухарей, отобранных потом девчатами в товарняке. Попал Ананий в Австрию, в Зальцбург, родной город композитора Моцарта, на металлургический завод. Состав рабочих – интернациональный: чехи, поляки, венгры, бельгийцы, французы. В лице кудрявого, смуглого француза Поля Ананий обрёл хорошего друга. Вместе делили горести, мимолётные радости от проскальзывавшых к ним известий об успешном наступлении Красной Армии, надежды на скорое освобождение.

Жили в бараках, питались брюквой, как в концлагерях. Рядом с заводом располагался военный аэродром. В одном бараке с Ананием проживал и лётчик Анатолий Чирков. Подружился с Ананием. Подговаривал его вместе с ним угнать немецкий самолёт (лётчику нужна была помощь для осуществления перелета). Однако, Ананий не согласился. А Анатолию всё же удалось осуществить задуманное вместе с другим подростком. Дальнейшая судьба лётчика Ананию не известна. Освободили остербайтеров в мае сорок пятого американцы. После Ананий Орлов служил в армии под Москвой в г. Электросталь. Возил командира полка. Довелось случайно на аэродроме встретиться с сыном Сталина Василием. В родную Красиловку Ананий вернулся в 1950 году. Возмужавшим, русым крепышом, неулыбчивым, больше молчавшим. В сероватых глазах – загадочная строгость, настороженность. С благоговейным трепетом вернул маме её памятный крестик-амулет.

- Вот мой спаситель, - торжественно произнёс.

Экспедитором-инкассатором устроился в райпотребсоюз. На выданном мотоцикле собирал выручку из магазинов окружающих сёл.

- Помню, как отец сортировал вечерами деньги на столе, - рассказывал сын Владимир. – Не всё ладным оказалось в том деле. Было одно покушение на отца. На лесной дороге, когда он возвращался из Новомакалевич, вдруг оказалось бревно. Отец стал его объезжать, и тут грянул ему в спину выстрел из охотничьего ружья. Стреляли дробью. Фуфайка вся была изрешечена. Отец этот случай скрывал от моей матери, Екатерины Михайловны - вспоминает Владимир Орлов. - Долгое время трудился  водителем в Красиловском сельпо. В конце ещё покрутил баранку председательского УАЗа в колхозе им. Ватутина.

… Крепкий, возведённый на века дом ещё при жизни Анания Ивановича Орлова, не безмолствует: оживает с приездом детей: Владимира Ананьевича и Елены Ананьевны с семьями. Жизнь, нынче в молодых людях, продолжает свой неостановимый бег …