Ситцевые дожди

Идет прямой, летний, частый, тепленький дождик. Тихо. Конец весны. Дождь идет на фоне всех летних красок. Ситцевые дожди. Какое-то полное растворение, мягкость в природе. Как много тонов зеленого цвета, нет ни одного куста или дерева, которые были бы абсолютно одного тона.
Мои мысли постоянно убегают в свою деревеньку в свое гнездо, где мы рождаемся. Это место не затмевается ничем, ни богатством, ни изысканностью мест и садов, ни морями и реками, ни хорошим и мягким климатом, ничем.
Родной дом – это больше, чем строение – это мир, в котором жили твои предки, это земля и все сделанное ими на этой земле. Это – возможность видеть дела рук твоих предков, иногда возможность исправить сделанное ими, поправить, додумать, доделать за них, иногда получить какую-то помощь, иногда оставить таким, как есть, и даже не перемазывать краской старые половицы. И все это – кусочки, остатки мыслей, старые черепки, забытые орудия ремесла, посаженные деревья, кусты, выведенные для себя сорта какого-то овоща, места посадки, маленькие тайны выращивания хороших урожаев, сусеки, ящички старенькие, сделанные из правильно выбранного сорта доски. Все эти мелочи, которыми жив человек на земле.
Как хочется иногда залезть на старый чердак свое-го дома и что-то найти там семейное, старое, забытое. Конечно, сразу же вспомнилось, как в детстве с моей подругой Валей мы залезли на чердак ее небольшого старого дома, на половину вросшего в землю, так что сделать это было нетрудно, согнали курицу с яиц, обра-довались, что яиц много, собрали их и унесли в магазин. Курица, конечно, сопротивлялась, но это ей не по-могло, ее цыплята, наверное, вылупились в магазине, но уже после того как мы съели конфеты-подушечки, полученные за эти яйца.
Мы с Валей были дошкольного возраста. Валина мама работала беспощадно к себе. К 5 утра, к дойке коров, она уже возвращалась с полным ведром ягоды, а минимум, как пройти до ягодных мест, 5 километров, набрать, вернуться, затем пойти работать бесконечный колхозный день, а ей уже было за 50 лет. Валю она родила в 46 лет, и это был восьмой ребенок. Муж погиб на фронте. Я ее никогда не видела с хмурым, угнетенным лицом. Она мне запомнилась с ясным, спокойным, мудрым красивым лицом, очень спокойная, всегда опрятная и умеющая со вкусом по-деревенски одеться. Я всегда восхищалась ею и рассказывала о ней везде к месту и не к месту. Говорят, она жила в доме моего прапрадедушки, наверное поэтому я и бегала к ним каждый день. Милые воспоминания детства.
Тайная магия дождя и воспоминаний. Мелкий, редкий неспешный с прохладцей дождик. Тихое состояние деревьев, почти застывшее, не хочется нарушать это состояние каким-то созиданием в саду.
Сад, в котором ты живешь и работаешь, всегда особенно красив, родственный с тобой. И ты знаешь все деревья, кусты, цветы, тропинки или закоулки сада, ты их посадил, сделал, ухаживал.
На краю деревни жила Анна Макарьевна Груздева с тремя детьми. Однажды мы с подружкой увязались за мамой, которая к ней шла в гости, но ее домик был та-кой маленький, что стоять там было негде, пришлось исчезнуть прямо из дверей. Запомнились маленькие сени, такие крошечные без полов. А однажды у нее бы-ли гости на верблюдах, где они могли поместиться не могу понять.
Тихий ветерок по верху лиственничных деревьев, а елки как будто не чувствуют, касательная сила легкого ветерка мала для елок и они неподвижны. Очень отзыв-чивая на любое движение воздуха береза, лист тонкий и его много. Дубовые ветки и листья колышатся медлен-но словно нехотя, а береза вся трепыхает. Кусты молчат. Верхний ветер. Странная игра ветра.
Тетушку Прасковью сыновья привезли показать Санкт-Петербург. Эрмитаж, естественно. В каком-то зале тетушка увидела корову на картине, посмотрела на нее и сказала: «Но что я делаю? Смотрю коров на кар-тине, что за толк от того. Своя корова у меня, живая, ждет меня», и уехала в свою сибирскую деревню к своей живой корове. Поразительная красота наступающего вечера в саду после дождя все зеленое невероятного яркого цвета и все оттенки зелени подчеркнуты наступающей ночью тенями.
Сердце мое щемит от воспоминаний о моей тетушке Федотьи. Жила она недалеко от нас, а точнее в конце нашего огорода. Тетушка Федотья была вдовой, муж ее Николай вернулся с фронта раненый и прожил недолго. Сын Василий, единственный добровольцем, после окончания школы с отличием, ушел на фронт и «пропал без вести». Всю свою жизнь тетушка Федотья ждала его, покупала ему вещи, примеряя на его одногодков. До конца своей жизни она не верила, что он не вернется. Скоро батюшка Александр напишет икону святых Николая, Василия и Федотьи.
Стрелок 244 гв. стрелкового полка 82 гв. стрелковой дивизии ефрейтор Геласимов Василий Николевич, 1923 года рождения, уроженец Читинской обл., Быркинского р-на, с. Н. Сурухайтуп, призван Быркинским РВК, погиб 30 апреля 1945 г., похоронен: г. Берлин, Германия.