Под лупой

               

                о проектах «Точь-в-точь» и «Один-в-один»

Людям, которых интересует актерское мастерство, эти проекты много дают, и зря часть публики их недооценивает. Мы имеем возможность рассмотреть образ артиста «под лупой» - во всех мелочах, во всех деталях, выявить, что в нем является характерной чертой, что привнесенной, что определенно смешной… Можно внимательно проанализировать составляющие этого образа: пластику, мимику, вокальную и речевую интонацию (потому что некоторые участники не только поют, но и разговаривают «в образе» оригинала), уточнить тембровую окраску, вокальные приемы и особенности, и, конечно, внешний облик (сценический грим, парик, наряд). Еще я заметила такой интересный прием у некоторых участников, которые то ли додумались до этого сами, то ли им подсказали педагоги по актерскому мастерству (которые репетируют с ними), - текст выбранной песни петь чуть медленнее, акцентируя внимание слушателей на каждом слове. Тогда абсурдность некоторых песен становится настолько явной, вопиющей и смехотворной, что даже не надо ее усиливать дополнительными приемами.

Выходит певица, которая вызывающе и провокационно выглядит (боевой «раскрас», декольте, длина мини, обнажающая ноги выше колен) и громким голосом (буквально воплем), как Джельсомино из сказки (голос которого мог физически воздействовать на окружающий мир – настолько он был мощным), пытается донести до аудитории некую мысль: она, оказывается, мечтает сбежать в Гималаи, где никто не будет к ней приставать. Оказывается, вот ТАК выглядит женщина, безумно уставшая от повышенного внимания толпы. Что за странное дикое, уму непостижимое кокетство с аудиторией? Можно даже не утрировать пластику или гримасы, достаточно ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ слушателей на каждое слово текста – и готова реакция.

Или еще один образ «романтика» нашей эстрады – выходит певец с пресыщенным выражением лица (как будто ему до смерти надоели бесконечные романы, и он уже не знает, куда скрыться от женщин) и с несколько брезгливой интонацией поет: «В моей судьбе есть только ты…» Как будто насильно себя заставляет пропевать каждое слово – эффект шарманки. И все это с усталой миной и снисходительной повадкой – как будто великое одолжение делает.

Бывает, что смехотворный эффект достигается минимумом приемов – так было в случае с Витасом, который Стаса Михайлова, на мой взгляд, спародировал лучше всех. Я до его участия в «Точь-в-точь» не задумывалась о Витасе как о исполнителе, мало его слушала, но у него явно есть сатирический дар – причем безо всякого перебарщивания и перехлеста (чем иной раз грешат другие). 

А уж смешных текстов песен вообще полно, особенно в тех, которые авторы считают серьезными, – больше всего мне нравится обилие красивостей (типа «красиво пришла в мою жизнь», «красиво ушла из нее», «русские любят красиво» и т.п.). Они могут и не противоречить манере исполнителя, как это было в предыдущих случаях, просто несколько веселить сами по себе излишней цветистостью или сладостностью.

Максим Галкин – пародист в чистом виде, он совершенствовался в этом качестве, не комплексовал по поводу того, что он занимается «смешным жанром», а не суперсерьезным. У каждого – свой дар. У А. Чумакова тоже дар – скорее пародийный, нежели какой-то иной. Серьезные его песни на меня впечатления не производят. Мог бы стать гением пародии (как и Руслан Алехно) – это отдельный жанр, отдельное искусство, я вовсе не отношусь к нему с пренебрежением. Но есть люди, которые считают, что это – второсортно, и надо обязательно что-то серьезное делать, хотя это им может быть и НЕ ДАНО. На мой взгляд, фыркать по поводу пародий  - все равно, что презирать комедию или сатиру в литературе. Допустим, Салтыкова-Щедрина, Ильфа и Петрова… Явный дар пародий и у Глеба Матвейчука (он как комедийный исполнитель более органичен, нежели как серьезный, а когда поет что-то серьезное, пафосное – такое впечатление, что ему на самом деле смешно). Внешность вроде бы романтическая, а внутреннее наполнение – ироническое. Надо отдать должное Дубцовой – ей удается и то, и другое.

Конечно, я понимаю, что это конкурсы – отнюдь не только пародий, здесь нужно сделать точную копию. Если оригинал участнику нравится, и он ни в коей мере не хочет его высмеивать (по причине особой любви или в связи с безвременной кончиной, трагическими обстоятельствами жизни), он пытается донести до зрителей, в чем состояла индивидуальность этого артиста. Вот ту же Юлию Началову на самом деле сделать очень сложно – надо уметь так же виртуозно регулировать звук, как это делала она. Есть артисты, которые поют – как гвозди заколачивают, вдалбливают каждую ноту, подавляя своей тяжелой энергетикой (даже когда песня быстрая и веселая). А Юлия, как и, кстати, Уитни Хьюстон, могла продемонстрировать как мощь, так и воздушную легкость, когда голосом надо «порхать». Конечно, тембры у них различались, общим было то, что в течение одной песни они умели продемонстрировать разнообразие при работе с музыкальной фразой, мотивом: как прокричать, так и уйти на тишайшее звучание (pp). А у Уитни голос на некоторых нотах звенел как колокольчик – поэтому так и любят петь Run to you (там эффектное переключение звучания с мощного на ангельское, невесомое), это очень выигрышная для вокалиста песня.

Люди, которые смотрят эти проекты, начинают анализировать, препарировать, понимать, как достигается тот или иной эффект, интересоваться деталями вокального и актерского мастерства. Даже неудача – это тоже результат, можно понять, в чем суть ошибки исполнителя, почему у него вышло не очень похоже на оригинал, в чем он просчитался. И часто это оказывается по причине излишней старательности, когда вместо легкого органичного существования в образе артист так натужно демонстрирует, как ему это все тяжело (и сколько сил он вложил, репетируя), что его просто жалко становится. Был у того же Ромы Зверя ДАР ЛЕГКОСТИ в образе безбашенного подростка, а людям, которые пытаются его изобразить, это кажется недостижимой задачей.

У некоторых участников этих проектов получался и такой своеобразный эффект – раскрыть музыку, которая далека от аудитории, слушающей только русскоязычных певцов. Петр Дранга так спел песню Джастина Тимберлейка Cry me a river (с любовью к каждому повороту мелодии и изменению интонации), что красотой самой композиции прониклись люди, которым такой музыкальный стиль вроде бы чужд, и Тимберлейка они не любят. Петру вообще удавались западные певцы – это явно его музыкальная стихия, его палитра красок. Некоторым показалось, что это «улучшенный Тимберлейк», более глубокий (причем сделано это ненавязчиво).


Многих исполнителей (Азизу, Е. Дятлова и др.) мы для себя не открыли бы для себя заново, если бы эти проекты не давали им столько возможностей для творческого поиска. Так же, как педагогов и членов жюри.

Но что действительно не стоит высмеивать ни при каких обстоятельствах – это болезни, увечья. Слепоту, хромоту, форму ног (к примеру, у Тины Тернер). Это юмор ниже плинтуса. К тому же это проще простого. Куда сложнее СПЕТЬ 100% точно как Тина.