Семейная сага-7

«Ша! Штыл!» – в этом вся т.Аня. Она не жила, как мама, нараспашку. В чем-то она была мудрее нашей умной, но чрезмерно эмоциональной, мамы. Недаром (через столько лет!) все так удивились Л. разводу.

Тетя Аня  не обладала маминой креативностью, шустростью, эмоциональностью, но обладала редким в нашей семье качеством – житейской мудростью. Она была тактична, скромна. Все это, по-маминому, называлось  «Анька себе на уме». Было ли так? Вряд ли. А т.Анины: «Ша!, «Штыл!», «Ласковый теленок двух маток сосет» - в принципе, неплохо. Если б итальянские страсти семейства (в широком смысле слова) в обмен на эти нехудшие качества. Целее были б. Все. О нервах – молчу. Окружающих и собственные.
Тетя Аня «жила за бабушкой». По маминой версии. В смысле, бабушка Сара предпочитала ее остальным дочечкам – не только из-за ее одинокости и болезни, с т.Аней было комфортней. Готовить и печь по полной тетя  начала  уже ближе к пенсии, оставшись «сиротой». И делала это очень хорошо.
Она была хороша собой. Роскошные волосы, глаза,  губы, пышная (крепко сбитая), но фигуристая.

Женская жизнь… «Моим врагам» – как сказали бы в нашей семье. Рваное (несколькосерийное) замужество. Свезло, так свезло. В 40 лет операция по-женски, поставившая крест на женской жизни окончательно и ранее же вдовство. Конечно, она нравилась мужчинам. Не думаю, что ей это доставляло такое же удовольствие, как маме (маме тоже  - исключительно теоретически. На деле - "Цецилии" обе - термин семейный). Мама – натура страстная. «Пополам и вздребезги».

С Лоркиным отцом д. Сашей М. она познакомилась в эвакуации. Опоздали на поезд с т.Феней(Самарканд -Ташкент?)  и там (на вокзале или в поезде к красотке Ане "прикоцался" высокий пышноволосый молодой вдовец(жену с грудничком Вигдором и матерью убили фашисты в Печерском гетто – так что многое в нем – следствие  перенесенных страданий), комиссованный по ранению. Было ему чуть больше 20-ти. Та железнодорожная встреча породила на американской земле целую ветвь их потомков – П-в.

Жила т.Аня (как все наши, впрочем) всю жизнь «на копейках», была честной труженицей. С трудом собрала (тогда это было еще возможно) на первый квартирный взнос – кооператив на КЗТЗ. Однокомнатная, –  в связи с угловым расположением - получилась «полуторка». «Зал» (по сонько-израильскому – салон) и спаленка. Адрес  и дом на  Заводской, помню.  В детстве это называлось: «пойти к бабушке». До того – крошечная 8-миметровая комнатка на Урицкого. Помню там в раннем детстве "Алые паруса" по телевизору "КВН".

*******
Тетя Фандося (семейное имя, в миру – т.Феня)была из поговорки про «семью не без…». Эгоистка каких мало. Трудно пришлось бы Инке, если бы не старший преданный брат Лазик с разницей в возрасте в целое поколение.
Но особа не без специфического юмора: «Сейчас будет кровь по стенам», «Умираю под бандитскими руками», «Ах, мама, мама, мама, Какая вышла драма! Вчера была я девушкой. Сегодня уже дама»… «Фармазон, фармазонка»… Специфических словечек от т.Фандоси было много.
 В детстве эксплуатировала т.Аню, заставляя ее мыть полы вместо себя(правда, кажется, чем-то конпенсировала, подкупала ее). Маму она любила больше, осторожную  Т.Аню считала хитрой. Отношение потом  было перенесено на Лорку, которую ридна тетенька величала кобылой ангорской (Лорка довольно высока и статна в отличие от  не сильно высоких, хоть и тоже фигуристых, сестричек Фраерман), а вот Софу любила. Отношение ко мне было нейтральным.
Могла прийти к т.Ане и закатить бабушке скандал: «Ты все у Аньки, а когда мне окна покрасишь?»
В юности она была весьма брезгливой и подозрительной. Провожатого, попытавшегося поцеловать ее, спустила с «фигурной» лестницы 12-го дома и велела завтра же принеси справку из кожвендиспансера.

*****************************
Со слухом в нашей семье дела обстоят не блестяще. В смысле, по-разному. Несмотря на то, что все 7 братьев Фраерман играли на муз. инструментах(бабушка рассказыала про свадьбу одного из братьев в Могилеве и их семейный оркестр), на сестрах Фраерман (я про маму и ее сестер) это не сказалось. У нас с Софой слух вполне  сносный и весьма похожие голоса. У Лорки голос сильный и красивый, слух великолепный. У Лазика тоже хороший слух и чувство ритма - "ударник"  в  его студ. времена. Лорка говорит, что не помнит, чтобы пела бабушка, кроме люта-ататлили-лю. А вот я помню ее, что-то напевающую себе под нос,  –  какие-то еврейские песни.

*******************
  Про женихов Софа говорила на языке  будущей «офицерши» (почему-то именно эти мужчины были ее секс-символами с юности, близость воинской части от дома и по пути к остановке сыграла роковую роль): «Дала отставку», «послала в оставку»…
Про военные термины… Оба мои свекры  – военные моряки, потому  мы все взяли на вооружение некоторые «морские термины», например, фразу Анатолия Васильевича: «Не нравится? Пишите  рапОрт!»

Софа всегда брала в «репертуар» сочные фразы новых родственников и знакомых. Так часто говорила девкам, заходя в их комнату: «Сейчас же убирайте бардак! А то люди прИдут и кажут «ось!». Андрюхина бабушка Василиса обогатила нас не одной этой гениальной  фразой.

 «А де та дивчина, ще спивала?» – спрашивала Василиса, не врубившись в то, что концерт уже давно кончился и идет какой-то фильм. «Пойду подышу свежим повитрием», – оправляясь на улицу , «Вбил детыну на ухнарь» – ненавистному зятю Анатолию Васильевичу, наказавшему Андрюху».

Моей свекрухе намбер два было с кого брать пример «арии заезженной пластинки». Василиса Родионовна (Вись-Лись Имуленова, как ее звал мой маленький муж) сидела рядом с ненавистным зятем (он меж тем читал и не сильно слушал) и часами, с любого места начиная, его пилила: «МалЫй, гнилый, поганый на погляд  и  на вдачу! Таку красиву дивчину за себя взял и сгубыв!..» (Каждое слово этой, баба-василиной, фразы требует опровержения, но - "сейчас не об этом!")

Смишно, як не можно», – вытирала Софа слезы, нахохотавшись над чьим-то перлом (на смех, как на щекотку, в Софиной семье все были готовы в секунду – стоит пальчик показать. Аська заливалась колокольчиком, закатываясь. Софа с Динкой  более «басисто» (особенно Софа – после «химии»).
«Аська, ну что за чай ты Таньке принесла? Не чай, а писи сиротки Хаси! Принеси тетке нормальный чай!» –
Хуторская. Уютный балкон. Софа вяжет в кресле, девки тоже – или вяжут, или читают. Я пришла в гости.

Софа взяла в репертуар  и легендарную фразу Ник.Ник. в тот исторический весенний день, когда мы с Айзеном подали заявление и сообщили об этом родственникам. «Так только одни свиньи поступают, –  приветствовал  ответственный шаг молодой пары будущий Фимкин дед. В смысле, без родительского благословения.  «Так только одни свиньи поступают", –  укоряла Софа девок по разным поводам с торжественностью полковника-солдафона.

*************************
Андрей звонит у дверей нашей квартиры на Чернышевского. Кто там? – вопрошает мама. – Андрей. – Черт тебе рад, Андрей, – ворчит мусик, открывая ему дверь. Андрюха вспоминает это без обид, с юмором. Он понимал и ценил все мамины бездны,  ее непосредственность и жажду справедливости.

*****************
Прасковья Ивановна… В первом классе трепетала при звуке этого имени. Сестра часто этим пользовалась  и  меня шантажировала: звонила в дверь и, появляясь на пороге комнаты, торжественно объявляла: "Прасковья Ивановна!»,  и я тут же  бежала мыть посуду , есть суп и делать уроки. К третьему уже пообвыклась и фамильярно-ласково  звала Проскушечка.
********************************

...«Вот я и говорю, Танечка, а сахара-то у нас нет, –  каждый раз предупреждает меня С. при виде Хасильды. Зная мою простодырость, придумал кодовую фразу, чтобы я не вздумала ответить на ищущий взгляд бывшей подруги. Хаська, наверное, думала, что мы перманентно варим варенье, а, может даже гоним самогон и или скупаем весь сахар Курска на случай войны. С Хасильдой  помирились(я не ссорюсь - просто перестаю общаться в ответ на предательства. Знать бы, что это только начало!..) 10 лет спустя, беря за отсчет последний год свободной юности, на линейке детей в 25-й школе. Вот я  и говорю, Серега, а сахара-то у нас нет!.. И что характерно, - не было.

******************************
Мы с Андреем везем Борьку и Лазика в Киев (Борьку отпустили ненадолго  снять деньги с книжки. В Киеве все – Софа, мама. Софа с Борькой приехали проверять Софину грудь). Лазик тут же гостеприимно зятя напоил и теперь считает своим долгом доставить его в целости. Но поскольку хороши они оба(неупотреблящий Лазик - исключительно по столь "святому поводу"), ничего не остается, как взять роль  сопровождающих на себя.  Едем поздним вечером в такси. Лазик всю дорогу до вокзала порывается выйти то у  каждого ресторана, то напротив своего дома (у него там где-то  припасено). – Тебя же Светка убъет, – урезониваю его я.
 Наконец мы на вокзале. Не успели оглянуться – они уже в буфете. Закусывают какой-то фигней. А я целый день готовила-пекла, но они приперлись за  пару часов до поезда, и жрать не пожелали – только пить.

Стоим у буфетной стойки. Рядом баба бомжистого (Андрей сейчас утверждает, что просто пейзанского) вида ест  борщ. Лазька с ней любезно общается. Она строит глазки. «Лазь, не приставай к девушке! Светке расскажу». «Нет! Приставай ко мне, Вась, приставай!» – немедленно отреагировала баба, оскорбившись моим замечанием: мол, почему это к ней нельзя поприставать. Меньше всего наш Лазик был похож на Васю, но откуда той бабе знать столь экзотичное имя!

 Еще про ту поездку. Это было что-то! С каким трудом удалось довести их до поезда! Зрелище было! Сначала Андрей и Лазик вели не держащегося на ногах Борьку(Лазик-то считал, что сам еще ого-го! Потом Андрей (к слову,  сам  не сильно трезвый) вел их обоих – длинного Борьку и маленького Лазика. А в поезде (места были только в общий, и то добыли, благодаря моему журналистскому и Борькиному военному билетам) Лазик растолкал солдатика с верхней полки: «Рядовой, уступите место полковнику! Подполковник О. и впрямь нуждался в месте  –  иначе всем остальным пришлось бы его терпеть внизу. Прошло пару  тихих часов сна, и мы  уже лучили парочку в ресторане – они там опохмелялись пивом. А я  так надеялась, что они придут в чувство до Софиных грозных очей. А еще был Киевский вокзал, такси… О-о!.. Свой клеп они, конечно, получили. Мы все (Лорка, мама, я, т.Аня) всячески  пытались свести приключение к шутке, в лицах пересказывая путешествие и его коллизии, но Софа все равно  на Борьку кричала и плакала..

********************************
*Помню большинство фильмов, которые смотрела с Софой в кинотеатрах. Кроме мужей, Софа -  основной мой спутник по этим культпоходам. Помню «Красную мантию»(симуляла и встретили математичку из «а»), «Гараж»(в Киеве, вырвалась из больницы , чтобы проводить меня, кинотеатр рядом, помнится -  на ВДНХ ), «Данди по прозвищу Крокодил», когда она приходила ко мне на проходную днем… А как мы тайными тропами пробирались мимо мамы с маленькой Аськой и грудной Динкой (Динке меньше месяца. Или, может, ровно месяц - и мы  решили отметить "первый юбилей" таким образом). Хихикая, прыгнули в трамвай. В «Октябре» - «Белые волки». Динка вела себя хорошо. Когда начинала вякать, Софа совала ей грудь. Мы сидели в одном из первых рядов, рядом никого. А Аська то писать(я 2 раза водила),то конфетку,а то бурно реагировала, увидев  стаю волков на экране -  завопила своим пронзительным голоском на весь зал: «Вашадки! Вашадки!» Чуть не сдала мадонну с младенцем(Софа как раз Динку кормила). Кстати, как нам удалось протащить грудного младенца в зал?.. Кажется, так же, как с мамой… Я отвлекала билетерш,  а Софа просочилась, прикрыв  ребенка шарфом или  кофтой.  А, может, уговорили какую-то сердобольную. Или соседка Лариса-буфетчица в кинотеатре помогла.  То, что ее видели там, – точно. Она охала, смеялась  и умилялась. И обещала маме не рассказывать.

*************************************
Про Аську-зрительницу. Повела ее в драмтеатр на спектакль «Лев ушел из дома».На сцене огромный колоритный артист Краст – он играет то ли полицейского, то ли охотника, уже не помню. По ходу пьесы целится в Льва - главного героя. Аська в ужасе, со слезами, на весь зал: «Таня-а-а, зачем ты привела меня на этот спекта-а-акль, где львов убива-а-ают!». В зале смешки взрослых и слезы малышей. Еле успокоила доброго  нашего, чувствительного ребенка. На 200-летии театра   в ресторане «Центральный» общаюсь с приехавшими на юбилей артистами прежних лет. Рассказываю Красту эту историю. Он смеется: «А я помню этот эпизод." Великая сила искусства!