Дашенька-2

2

Есть люди с явно выраженными лидерскими качествами и ты, невольно, подчиняешься их, умно выражаясь, харизме, поддаёшься влиянию, становишься ведомым. А есть другие: ничегошеньки у них лидерского, не выпячивают себя, живут естественно, однако их поведение, поступки настолько заразительны, что ты, не замечая как, начинаешь подражать. И тем самым опять таки становишься ведомым.

Таким был Фомич. Несмотря что жил дальше всех, на работу приходил (вернее, приезжал на велосипеде) первый и умудрялся до нашего появления сделать нечто, от чего мы впадали в краткосрочный транс.

Приходим во вторник - и не узнаём своей бытовки: полы намыты (мы раз в неделю слегка пройдёмся веником), на столе идеальный порядок, топчан застелён покрывалом, вечно засаленная серая подушка спрятана в пёструю наволочку.
Приходим в среду - опять всё намыто, начищено, из углов убрана паутина, над столом прибита полочка, на ней аквариум с двумя золотыми рыбками.
Приходим в четверг - на полу весёленький вязаный коврик, окно вымыто, на подоконнике горшочки с цветами – ухоженные, цветущие, благоухающие. На столе ваза с садовыми цветами. На холодильнике вместо нашего исторического телевизора «Радуга» (эдакая махина в половину холодильника, работала через раз, давно собирались скинуться и купить новый, да всё как-то руки не доходили) стоит «Сони» с встроенным видеомагнитофоном, рядом стопка видеокассет.

В пятницу нас не было. В четверг за час до конца смены мастер обрадовал:
-Завтра всем скопом едете в командировку, в детский лагерь, подготовить систему к отопительному сезону. Соберите всё что надо, загрузите в мою машину. Утром у входа вас будет ждать автобус. Дубов остаётся на фабрике. Фомич продолжай знакомиться с системой: запустим отопление - пойдёшь в смену.

Приходим в понедельник - уже на вахте нас оповестили о новых подвигах Фомича: в бойлерной сделал душевую кабину. Вообще-то душ общественный имелся на первом этаже рядом с заготовительным цехом, но он постоянно был занят. Да мы особо то и не рвались туда: перед уходом домой поплескаешь на морду, утрёшься - и ладушки. Дома-то у всех была ванна, там и намывались. Фомич чувствовал себя не в своей тарелке, если уходил с работы, не ополоснувшись.

В бытовке нас ждали новые сюрпризы: облупленные жёлтые от курева стены были заклеены обоями с бодреньким орнаментом, такими же обоями обклеены наши замызганные с пятнами ржавчины шкафчики. На стенах разместилась «картинная галерея» - репродукции известных полотен, фото пейзажей, животных, маленьких детей - в самодельных рамочках, выкрашенных под бронзу.
- Фомич…в рот тебе дышло…- крякнул Калиныч.- Когда только успел?
Фомич пожал плечами, слегка смущённо улыбаясь.

От прежней нашей жизни не осталось и следа. Да и мы сами не заметили, как стали другими. Домино отправили в отставку, и перешли на шахматы, курить выходили за дверь, в присутствии Фомича старались не употреблять мат. Время обеда превратилось в приятную трапезу с просмотром фильма. Заканчивали обед чаем или с свежесвареным кофе (Фомич принёс кофеварку, кофе покупали по очереди) с неизменной выпечкой от Дашеньки. После обеда как-то само собой установился расслабляющий час отдыха: каждый располагался поудобнее и неспеша без эмоций говорили »про жизнь». Фомич чутко руководил беседой - умело сглаживал вдруг возникавшие острые углы, возвращал в прежнее русло, если разговор уходил в сторону. Самое поразительное, что в эти часы мы сами себя открывали по-новому, узнавали друг о друге неожиданные подробности. Не отнять: умел Фомич создать атмосферу для полного откровения, почти исповеди. И ничего не пропускал, всё фиксировал, точно на диктофон записывал. А потом, видимо, с Дашенькой «прослушивали».

Дашенька звонила едва ли не каждый час. Едва раздавалась весёленькая мелодия детской песенки из мультика, Фомич с трепетом брал мобильник, а мы дружно отправлялись курить за дверь. В спину нам бабочкой летело:
- Да, солнышко, слушаю.

В прежнее время мы непременно бы позубоскалили на счёт «солнышка», но теперь молча курили, пряча друг от друга глаза, и глушили сладкий вздох зависти.
 Слышимость была отменная и мы всякий раз были в курсе, зачем Дашенька позвонила: узнать, как себя чувствует Фомич, вкусен ли был обед, понравились ли ребятам (то есть нам) пирожки, беспокоилась о больном желудке Калиныча, сообщала рецепт лечебного травяного чая, затем следовал ворох советов, как Серёге избавиться от потливости ног, как Толику найти общий язык с дочкой, как лечить больную ногу тёщи, что подарить супруге Бориса на день рождения…

Дашенька была в курсе нашей жизни, словно мы являлись её родственниками. Заботу и участие она проявляла с такой живостью, точно была нашей любящей сестрёнкой. Разумеется, мы ценили это, и каждый раз прощаясь с Фомичом, передавали горячие приветы Дашеньке, совали презенты - шоколадки. Фомич смущался, отнекивался, но брал, комично вздохнув, сообщал:
- Дашенька обожает шоколад. Сластёна…

Невольно подслушивая разговоры Фомича с Дашенькой, мы, терзаемые завистью, с горечью отмечали: наши жёны хорошо, если в полгода раз позвонят, да ито если что-то очень надо, например, зайти после работы в магазин купить хлеб или масло. И до лампочки им с кем работаем, тем более их проблемы. Главное, чтобы зарплату вовремя приносил и был трезв. Что бы просто так позвонить и спросить: как ты там?..на грани фантастики. А Дашенька.… Эх, до того твоя жизнь покажется такой пустой и никчёмной, что хоть головой об стенку…

Но Фомич заканчивает разговор, и мы возвращаемся в бытовку. И ощущение такое, будто с холода вошли в жарко натопленное с вкусными запахами помещение. И уже не хочется об стенку головой, а хочется жить, жить, жить…

И мы жили. Видеть Фомича, слышать его дивный бархатистый голос, окунаться в удивительный тёплый свет его карих глаз-бальзам на наши изболевшие души. А приветы и советы Дашеньки действовали на нас как депрессанты. Тайно чисто платонически мы влюбились в Дашеньку. И готовы были любого измордовать, если хоть тень бросит на наших кумиров.

Приближалось начало отопительного сезона, и мы с грустью вздыхали: встанем в смены, будем редко видеться. Смены у нас сутки через трое. Раньше мы как-то не заморачивались на этот счёт: либо пьянствуешь три выходных, либо как лошадь пашешь на даче. Теперь расклад другой. Хорошо если ты будешь менять Фомича или он тебя, хоть полчасика пообщаешься, а если твоя смена всерёдке, то можно и за весь сезон не увидеться. Все, кроме Калиныча, ждали проблем при составлении графика дежурств.