После, после Фауста

Это непрочное ралли на поляне, когда человек очень хочет встать рядом с Мастером, но ему не хватает качеств и самостоятельности, Мастер логично отвергает его. Когда человек не понимает или не хочет становиться самостоятельной творческой единицей, то им с течением попыток "облокотиться" о Мастера начинает овладевать возмущение, смущение и зависть. Но и привыкнув видеть перед собой Мастера, как единственный путь и большую увещающую скульптуру впереди, он уже вовсе не находит в себе сил узреть другие реальные сильные пути. Он становится фрагментарным, разрывается между желанием помочь, чувствительностью, уколами эго, жалостью к себе, усталостью и злобой. По-настоящему он хочет только одного – освободиться от гнета отношений с Мастером. Чтобы его лик никогда больше не вставал перед ним укором недостигнутого. Человек хочет Его смерти.
Он больше не будет связан обещаниями, узами и прошлым. Останутся другие люди, но это будет раздробленность. Самая крепкая связь порвется, и человек гораздо легче управится с остатками Его влияния. Его не будут больше занимать проблемы бытия, когда некуда идти. Он сможет наконец вздохнуть свободно.
Он не знает, вернее не хочет знать, чем Его смерть обернется для Его учеников. Ему это будет уже малоинтересно. Он увидит другие пути и пойдет по ним без укоров совести. Возможно, ему будет легче достигнуть чего-то. Или он развалится в неге выбранного мещанства. Ему будет хорошо. Ему не захочется больше общаться с Творцами -- они для него останутся лишь осколками Бытия.
Ему станет все  равно, отвергнут они его или нет. Он будет готов с ними работать, но уже только для собственного утверждения и учебы. Он больше не захочет ничем жертвовать!
Он должен быть честен с собой, понимая это положение дел и помня об этом. Все знают и Он знает. Человек хочет свободы. Человек хочет сна. Человек не верит в свои возможности и не готов работать на пределе сил. Человек слаб. Он, возможно верит, что в чем-то может сделать больше Мастера, но он больше не хочет видеть в Нем Учителя. Он хочет крепкой опоры слева.
Так Он из друга становится врагом. Должен ли был человек непременно превратиться во врага? Возможно, у него был выбор. Как и у остальных отвергнутых, всегда или до поры до времени. Но, как бы то ни было, это произошло. Возможно, навсегда.
Возможно, человек хочет убить. Но человек понимает свою роль. И он предпочел бы отдать свое никчемное тело. Возможно не от любви, но от жалкости и лени. Что, впрочем, не меняет сути этой уступки. Он только хотел бы умереть спокойно, внезапно, без страха и боли. Он не смог, но он понимает свою малость как микросущность.