Шахматная игра

Сашка частенько приезжал в родной посёлок. Он навещал ту землю, где когда-то жили его родители. Где он родился и рос. Порой он заезжал к Герке, с которым когда-то учился в школе восьмилетке. Встречаясь, они, конечно, вспоминали те прекрасные, уже никогда не возвратимые годы. Сашка ещё в школе любил играть в шахматы. И Герка знал, что и сейчас Сашка занимался этой игрой, и поэтому, всегда при встрече ждал разговора на эту тему. Выпив по рюмочке, Сашка обычно говорил:
- А что, может, в шахматишки сразимся?
На что Герка дипломатично отвечал:
- В принципе, конечно, можно, только давно я это оружие, шашки и шахматы, в руки не брал!
- Так ты, я помню, когда учились, хорошо играл, – говорил Сашка. – А я ведь нет, иногда грешу этим делом. Даже в клуб хожу. У нас в городе шахматный клуб не плохой. Так и у вас, я слышал, тоже что-то такое есть и нормально играют. А ты что же? Внучат бы с собой брал. 
- Нет, Саша, что-то сильно не тянет. Сыновей пробовал, учил, нет, не захотели. Внучат тоже в кружок пытался водить,  нет у них к этому тяги.  А для мозгов, конечно, бы надо, – немного сожалея, отвечал Герка.
-  Да, они сейчас – не мы раньше. У них интересы совсем другие, – соглашался Сашка.
- Конечно. А я вот и не помню, кто меня и как научил. С друзьями постарше водился. Они показали, как фигуры ходят. Ну и всё и с этого началось. В любом деле важен пример и интерес. Ну и любовь, конечно. Помню, у меня сосед дядя Ваня частенько летом на крыльце, на улице с друзьями играл. А мы, сопляки, смотрели. Тут, безусловно, интерес должен быть, как в любом деле. А нет интереса и любви, никто  тебя ничему и не научит. А вот ещё что. Маяк должен в жизни быть. Ну чтобы ориентир был, к чему стремиться, – продолжал Герка.
- А ты помнишь, у нас в школе кружок Еварест Василич вёл, математик? – спросил Сашка Герку. – Он нам на доске ещё комбинации и задачки шахматные рисовал.
-  Да, хороший мужик был, и математику хорошо давал. Говорят, воевал. Артиллерист был. Вроде бы до капитана дослужился. Прихрамывал. Наверно, ранение получил. И надо, какой скромный, ничего про войну не рассказывал, – поддержал разговор Герка.
- Помнишь, его часто за глаза ученики ласково Еварестиком называли? Так они все, кто через это месиво прошёл, мужики мировые были. Возьми директора, Николай Ивановича. Он ведь тоже в шахматы любил играть. Помню, мы подсмотрели, они с Еварест Василичем возьмут бутылочку и у директора в кабинете  поигрывают, – сказал Сашка.
- Николай Иванович-то, я точно знаю, танкистом был. И тоже ранен, но только в руку,  – вновь перевёл разговор Герка на военную тему. – Это как пить дать. Сам слышал, он мужикам рассказывал. А ещё вот что интересно, отец у него в Первую мировую воевал и даже в плену был. Во Франции в лагере сидел. По-французски хорошо шпрехал. Это мне мой отец говорил, они с ним знакомы были. А Николай Иванович у нас историю вёл. Помню, он нам про Прибалтику и про Польшу как положено по учебнику всё рассказывал, как перед войной было. А после урока я как-то подошёл к нему и начал спорить с ним. Он послушал меня и говорит, что это я, наверно, от отца услышал. И посоветовал молчать, и отца не подводить. Сам даже отцу потом об этом не сказал. Короче, мужик был.
- А как же Николая Ивановича-то ранило? – спросил Сашка.
- Он вроде говорил, где-то там в каких-то предгорьях немцев с бендеровцами сильно поколотили. Ну а им в трофеях вино досталось. Отметили они свой боевой успех. Утром здоровье решили поправить, ну и по рации переговариваются, у кого что осталось. Он, я понял, командиром танка был. Башенный люк, говорит, открывает и только вылезать стал, закуска летит.
- Какая закуска? – не  понял Сашка.
- Мина. Гад бендеровец недобитый, выпустил из миномёта. И она в башенную броню. Ладно, не в люк. А то бы говорит, всему экипажу крышка, – пояснил Герка.
- А как узнали, что бендеровец мину-то выпустил? – спросил Сашка.
- Как. Я помню, он мужикам рассказывал, с ними танковый десант был. Пехота. Штрафбат. Мужики отчаянные. Так они этого миномётчика быстро выловили. Злее бешенной собаки оказался. Кинулся на штрафников с винтовкой со штыком, но те его быстренько, говорит, скрутили. Привели, развязали, а он снова кидаться на всех начал. Орёт, говорит: «Пся кревь. Лайно. Дупа. Вроде того, говно вы, жопа. Москали такие сякие. Жаль, вам немцы кишки не выпустили».  Ну, мужики-то десантники ножи достали. В круг встали и его по кругу пустили. Один его шваркнет, он к другому летит.  Начальство прибежало, но поздно.   
Из соседней комнаты, услышав разговор о танкистах, с танком в руке выбежал Геркин четырёхлетний внук и тоже вступил в разговор:   
 - А я тоже буду танкистом. Деда, давай споём песню, про танкистов, – и,  не дожидаясь поддержки деда, запел: «Броня крепка и танки наши быстры, и наши люди мужества полны, в строю стоят Российские танкисты…»
Деду пришлось поддержать внука, и они уже вместе завершили куплет: «Своей любимой Родины сыны!»
- Дед, давай ещё про капитана споём, который улыбается! – предложил внук.
- Нет, дружок, иди-ка играй, а нам тут с дядей Сашей поговорить надо. А спеть мы с тобой потом споём, – сказал Герка, выпроваживая внука в соседнюю комнату. 
Герка с Сашкой расставили шахматы, сделали первые ходы и продолжили разговор.
- Значит, ты ферзевый гамбит предлагаешь. Ну, что-же, давай, попробуем, – двигая фигуру, сосредоточившись, сказал Сашка. – А раньше-то тоже ведь шахматные турниры в посёлке проводили. Я помню в старом здании РДК, в правом крыле. Там ещё рядом детская библиотека располагалась.
- Как же, помню. Тоже свои чемпионы были. Только мы видишь, народ-то какой, нет бы кто-то догадался, для истории, фотографии какие-нибудь сделали бы. Брошюрку какую-то выпустили. Нет. Я вот помню, сюда приезжал военный один. Толи майор, толи подполковник,  да сурский он, жили они на Трудовой улице. И вот тоже или мастер спорта по шахматам был, или кандидат в мастера, точно не помню. Всё сеансы одновременной игры давал. Да ты, наверно, тоже помнишь его, – раздумывая над ходом, сказал Герка.
- Так он ещё в Дом пионеров, по-моему, приходил играть. Тоже сеансы проводил, – вспомнил Сашка. – Его тогда кто-то из нашей восьмилетки даже обыграл.
- Кто. Юрка его тогда, из восьмого класса. Я тоже помню. Я тогда мастеру-то не очень быстро, но проиграл. А Юрка как-то выиграл тогда. Я смотрю, а этот мастер короля кладёт на доску и Юрке руку пожимает, а тот от меня слева через два человека сидел. Мастер, выходит, зевнул и получил мат. Юрка потом, помню, вначале нос задрал. А как стал нам проигрывать, начал говорить: «Если бы мастер не зевнул, он бы, наверно, меня обыграл». Смешно. Наверно. Нет бы сказал, точно бы он меня обыграл, это другое дело, – вспомнил Герка.   
Сашка, сделав ход, продолжил разговор:
- Ты помнишь, в Доме пионеров тогда турнир был?
- Как же, конечно помню, – ответил Герка. – Я ещё помнится Вовке проиграл. Будущему профессору.
- Ты тогда ведь первое место занял, – сказал Сашка Герке. – И наша команда восьмилетней школы тоже первое место заняла.  Тебе медаль дали, помню, Чемпион района. Грамоту и подарок. И вроде бы какой-то разряд юношеский присвоили.
- Было. Всё было. Только уж очень давно, – делая ответный ход, подтвердил Герка. – Подарок я тогда интересный отхватил. Не за что не отгадаешь какой. Лыжи трамплинные. Такие широкие.
- Да ты что? У нас тут вроде трамплинов никогда не было. Откуда они их откопали? – оторвавшись от шахматной доски, спросил Сашка.
- И, главное вручили потихоньку. Я с ними домой иду, а мне пацаны с нашей улицы увидели и говорят: «Ну вот теперь трамплин под Никольской горой будешь строить», – улыбаясь сказал Герка. – Да-а. Зажал ты меня Александр. Скоро сдаваться, наверное, придётся. А профессору тогда я тоже интересно продул. Помню, когда турнир играли, у нас кто-то из команды выбыл, толи заболел, толи ещё что. Я к Еварест Василичу, так и так. Он мне говорит, есть у нас один ученик. Он на кружок не ходит, но играет нормально. Только он парень своеобразный, может, на соревнование и не пойдёт. Попробуй, говорит, уговори, и дал мне адрес. Как уж я тогда Вовку уговорил, не помню. И вот дошла очередь нам с ним играть. У меня в таблице все единицы. Даже, помню, ничьих не было.  Я на него тогда сразу насел. Перевес у меня материальный стал. Он начал говорить, что сдаваться, наверно, придётся. А потом объявляет мне мат. Вот так. Я, как говорят военные, увлёкся и в атаку сломя голову пошёл, а про тылы забыл. Да и Вовка меня подзадорил. А я отдушину королю-то и не сделал. Не знал я, конечно, тогда, что будущему доктору-профессору проиграл, а то можно было бы хвалиться. Потом мы с ним вроде как друзьями стали. А он меня и по жизни-то, выходит, потом обыграл. Светила науки стал. А я вот на своей родине, видишь, копчу-верчу. Я, вообще-то, ни на что, конечно, не в обиде. Каждому своё.
- Они, профессора-то, разные бывают. А этот-то профессор как не задаётся? – спросил Сашка.
- Да так, есть маленько. Да ну и бог с ним, а так мужик ничего, нормальный, – ответил Герка. – А тут вот тоже сдаваться  придётся. Ничего, завтра мы своё возьмём, когда на рыбалку поедем.
- Ну, а трамплин-то ты построил? – неожиданно перевёл разговор Сашка.
- Какой трамплин? – не понял вначале Герка. – А, ты про лыжи трамплинные, что ли? Отец тоже посмеялся поначалу, а потом в магазине как-то договорился и обменял на обычные лыжи.
Тут вновь к ним заглянул Геркин внук.
- Вот уж у меня профессором-то, даст бог будет. Да внучок? – сказал дед, обращаясь к внуку.
- А чо, деда, это такое? Я не знаю. Может, буду, а может, нет, – ответил тот.