Первое убийство

Зима. Мороз за -30. Едем на милицейском уазике на место происшествия, расположенное в районе аэропорта Кольцово. Вот уже месяц, как я состою в должности следователя прокуратуры. Пока я еще достаточно впечатлителен и далек от профессиональной деградации. Она наступит лет через пять. Это когда в морге при вскрытии трупа вместе с экспертом можно будет спокойно пить медицинский спирт и колбаской закусывать. Но до этого еще далеко и каждый рабочий день равен вечности.

Труп находится в нескольких метрах от второстепенной дороги, ведущей за пределы района. Все, кроме меня и судмедэксперта ограничиваются кратким осмотром, после чего возвращаются в теплый уазик. Все – это водитель, замначальника ГОМ и опер. По следам, оставленным на снегу, определяем, что труп тащили волоком, а машина ехала со стороны аэропорта. При осмотре трупа эксперт в первую очередь снимает с того штаны и всовывает ему в задний проход градусник, чтобы потом попробовать определить время наступления смерти. Кроме этого всегда определяется расположение трупных пятен и закоченелость конечностей. Ну и самое главное – наличие и расположение всех телесных повреждений.

В мою задачу входит: «привязать» труп как можно точнее к месту его обнаружения. Это важно для уточнения разных обстоятельств в будущем. На таком морозе ручка не пишет, и руки быстро коченеют. Мы стараемся просто запомнить все обстоятельства, чтобы уже в машине занести в протокол. Понятых с нами, как всегда нет, а без них протокол не действителен. По закону это дело добровольное, но кто ж по своей воле поедет с нами? И где их искать? Мест в машине ограничено, бензин лимитирован. Это большой пробел в законодательстве, который с годами никак не решается. Беда с этими понятыми. Как правило, протоколы ими подписываются из числа доверенных позже. Просто объясняешь им на словах, как дело было и на тот случай, если кому-нибудь из адвокатов захочется в суде поумничать и вызвать их на судебное заседание в качестве свидетелей.

В этот же день после обеда еду в морг на вскрытие. Эксперт – Гаврилов. За его плечами большой опыт.  По просьбе нашего прокурора он не стал откладывать вскрытие до следующего утра.  Гаврилов был снисходителен к моему опыту и старался в простой форме доносить до меня свои соображения. По форме проломов на черепе он предположил, что повреждения, в результате которых наступила смерть, могли быть причинены тупым твердым предметом с ограниченной площадью диаметром 2,5 – 3 см. возможно молотком. Так впоследствии и оказалось. Кроме этого по содержимому остатков пищи в желудке определил, что употреблял в пищу потерпевший и когда.
Оперативниками ГОМ в ближайшее время с помощью фото умершего удалось установить  кафе, расположенное на площади перед аэропортом, куда незадолго до смерти заходил перекусить потерпевший.

Я же тем временем выполнял первоначальные следственные действия: назначал экспертизы, допрашивал свидетелей, производил осмотры. Самое неприятное – это осмотр одежды с трупа, которую мы забираем из морга. Эксперты, как правило, складывают ее в полиэтиленовый мешок, где она какое-то время концентрирует в себе все неприятные запахи человеческих испражнений.

При осмотре открываю окна, чтобы не задохнуться. Все вещи необходимо подробно описать, а потом просушить. В то время у нас не было специального помещения для этих целей, и поначалу я отвозил их домой сушиться на балкон. Мой старший товарищ по ремеслу Тиунов Валерий Иванович по этим вопросам не заморачивался и развешивал свои вещдоки в милицейском палисаднике. Они на первом этаже располагались. По этому поводу прокурору постоянно поступали жалобы от работников милиции, но он лишь разводил руками и предлагал им поговорить самим с Валерием Ивановичем. Желающих не находилось. Иногда, если на улице было сыро, Тиунов сушил вещи прямо на лестничной площадке, через которую люди поднимались в суд и прокуратуру. Сейчас, конечно же, такое представить невозможно.

При осмотре почему-то надеялся, что обязательно найду деньги, зашитые в какую-нибудь подкладку. Наивный. Долго осматривал настоящий кинжал восточной работы с наборной ручкой.

Дня через два приехала криминалист с области Кайгородова для оказания помощи и после ознакомления с материалами дела дала письменные указания, обязательные к выполнению. Одним из требований было  проведение дактилоскопической экспертизы кинжала, на котором кроме моих отпечатков пальцев быть ничего и не могло.
Запаниковал я тогда по неопытности. Спрашивать у кого-то совета – только себе навредить. Это как бы первый тест был на мою выживаемость в структуре, который я успешно прошел. Мокрой тряпкой вытер его весь, а потом уже назначил экспертизу.

В ходе следствия было установлено, что потерпевший узбек должен был на самолете доставить на родину деньги, заработанные его земляками на стройке. Билет удалось купить лишь на следующий день. Мест в гостинице не было. В одном из кафе, прилегающих к аэропорту, он познакомился с девушкой, которая организовала ему ночевку у своей подруги. Вечером на квартире была организована вечеринка, на которой присутствовал ранее судимый молодой грузин по имени Гела. Узнав, что узбек при деньгах, Гела убил его, ударив сзади молотком по голове. Потом уже мертвого отвез на машине подальше от дома.

По этому делу работали в связке два легендарных опера из нашего района: Древаль и Вернигора.  Оба интеллектуалы. При добыче доказательств никогда не использовали физическую силу. Вскоре они установили не только все сведения о подозреваемом, но и место его нахождения.

Утром без предупреждения начальства решили сами задержать преступника. Времени на согласование не было. С их слов. Постучали в квартиру любовницы, проживавшей на первом этаже. Через дверь объяснили, что все выходы блокированы и если дверь никто не откроет, то ее сломают. Когда зашли в комнату, то увидели Гелу, сидящим на диване. В руках у него между ног была зажата граната и рука на предохранителе. Гела предложил им положить свои пистолеты на пол и дать ему возможность уйти. Табельное оружие при этом пообещал вернуть. Каким образом это происходило в деталях, я сейчас уже не помню, но сделка состоялась и была выполнена обеими сторонами. Иначе было бы три трупа. Зачем они своему начальству обо всем доложили мне не понятно. Никто их за это не осуждал.

Древаль и Вернигора для меня памятны тем, что однажды они выполнили необычное поручение следователя Тиунова. Один из фигурантов по его делу сообщил на следствии, что перед убийством отрубил палец потерпевшему и выбросил его в общественный туалет в парке им. Маяковского. Приобщение к материалом дела такого пальца существенно подкрепило бы позицию обвинения. Опера выполнили его поручение, и палец вскоре был доставлен Тиунову в кабинет и приобщен к делу как вещественное доказательство. До суда этот вещдок Валерий Иванович хранил в своем холодильнике дома, чтобы не испортился. Вот люди были!

Грузина я объявил в розыск и еще направил на его родину поручение на экстрадицию. В то время уже произошел распад Советского Союза. Между республиками были заключены соглашения о правовой взаимопомощи, но никто своих граждан не выдавал. Тогда много беглых ушло от нашего правосудия.