Рельсы Победы Гл. 11 Обеспечение батальона в 1941

            Глава 11. Обеспечение батальона в 1941 году

Следует напомнить о наших суровых военных буднях, в которых заботы о еде, обмундировании, здоровье занимали не последнее место.

Летом 1941 года либо уничтожены, либо захвачены врагом склады обмундирования и продовольствия, размещенные непосредственно у границы СССР. Именно по причине отсутствия полноценного и бесперебойного питания в первые месяцы войны в нашей бригаде резко возрастает заболеваемость, начиная с дизентерии и заканчивая дистрофией, и в итоге – повышается смертность бойцов. Естественно, в таких условиях о четком выполнении боевых задач не может быть и речи.

Бойцам и командирам выдаются урезанные порции: утром – каша «блондинка» или «шрапнель », в обед – суп или каша, плюс сухари, реже хлеб.

Учитывая бедственное положение, мы не наказываем бойцов за нецелевое применение тола или гранат для ловли рыбы в реках.

Часто вместо денег (коих мало), мы оставляем расписки с обязательствами об оплате в правлениях колхозов, а также крестьянам. В большинстве случаев председатели колхозов и крестьяне идут нам на встречу, когда мы без оплаты берем куриц, гусей, поросят, собираем яблоки, виноград, арбузы и дыни, картофель и прочие овощи и фрукты в садах и огородах. Благо лето на дворе установилось теплым, благодатным на урожай.

Осенью 1946 года я встречаю общительного командира 35-й железнодорожной бригады полковника Жижилашвили, который в период с сентября 1942 года по 1945 год командовал 82-м батальоном. Он рассказывает мне, что весной 1945 года по его приказу старшины обходили места, где мы в 1941 году пополняли запасы продовольствия и платили деньги в двойном размере по распискам председателям колхозов или крестьянам.

Особо хотелось бы отметить такой немаловажный путь поступления продуктов, как подарки из тыла для бойцов, которые мы стали получать в 1942 году. Посылки приходят и коллективные (от колхозов и совхозов), и индивидуальные (с небольшим количеством еды, выращенной крестьянами на своих наделах).

Коснусь регулярного потребления алкоголя на фронте . Спирт и водка спасают бойцов от психологического напряжения, а с наступлением зимы – от холода. Спирт в батальон привозят во флягах и в бочках. Ротные старшины разбавляют его водой до концентрации водки. Они же разливают водку по солдатским фляжкам и котелкам.

Перед боем опытные бойцы пить не стремились, понимая: у «принявшего» больше шансов погибнуть. Да и заповедь А. В. Суворова: «До боя пить – убиту быть» – многие помнят. Умные красноармейцы сливают спирт во фляжки и при необходимости обрабатывают им раны.

Я пью по пять капель водки, только поминая погибших товарищей, обмывая звания и награды. Папиросы из продпайка отдаю нашим писарям (сам продпаек и денежное довольствие отправляю родным). Моя установка: не курить и не пить.

Может, покажусь кому-то праведником. Но... с 1944 года для снятия нервного утомления я начал смолить... еще лет пять после войны метался во сне и скрипел зубами... Не прошла война даром-не прошла. Горе и ужас, обрушившиеся на нашу многострадальную землю. Обильно окропленную кровью миллионов... такое не возможно забыть. И помнить надо вечно!!! Избавь, Господь, от войны...

До войны поддерживал в семье здоровый образ жизни, делая совместно с женой и детишками гимнастику (правда, если служба не заедала).

Самое главное в жизни на мой взгляд: здоровье и счастье близких людей. Мы все счастливчики благодаря тому, что появились на свет. Только счастье и настрой на него зависят от нас самих. Мой главный девиз: «Жить позитивно на пользу страны!», трудиться по совести и чести. Стараюсь каждое утро делать зарядку на все группы мышц, пусть урывками на войне (минут десять, а раньше уделял минут 30), но регулярно.

Пытаюсь своим примером привить бойцам здоровый образ жизни. Легко на словах, да не на деле. Всегда поддерживаю тех бойцов, кто увлекается гимнастикой, не чурается шутки, любит петь, заряжен воодушевлением. То есть, может поддержать боевой дух и бодрое настроение товарищам в трудную минуту. Особенно в летние месяцы нашего непрерывного постыдного отката назад.

Сходная ситуация (в части продовольствия) наблюдается и в обеспечении обмундированием. При порче обмундирования, износе его необходимо либо сдать в ремонт в портняжную или сапожную мастерскую, либо обменять на новое. Однако, при отступлении наши сапожники и портные под руководством начальника мастерской неброского лейтенанта Парфененко  скудный запас материалов истратили. И бойцы чинят, штопают форму собственноручно, как могут, как умеют.

Сапогами обеспечены только мы командиры, а у бойцов – обмотки с ботинками. В связи с этим бойцы, если подвернется случай, не гнушаются брать трофейные немецкие сапоги из кожи, подбитые прочными гвоздями. Иногда наши красноармейцы используют только подошвы немецких сапог, пришивая их к отечественным голенищам.

Таким образом, при отступлении наши бойцы имеют малоприглядный вид: усталые, изнуренные, в потрепанном обмундировании, часть с оборванными обмотками и дырявыми ботинками, а некоторые и босые.

Только неустанная  вера в грядущую победу над врагом, защита родных и близких, благородная ярость и жажда мщения дают нам силы пережить тяготы войны (особенно в первый год), вселяют в наши сердца уверенность и крепость...

Я помню, как смотрел в чистые, невинные глаза своих детей и думал – Родина будет жить вечно. Пока рождаются наши дети. Пока из них вырастают такие мужественные люди, как мой комбат Бойков, политрук Грачев или стройная, хрупкая санинструктор Надежда Омельченко, спасшая десятки раненых бойцов. 

Люди, которые отдали самое дорогое – жизнь для спасения своей отчизны на благо новых поколений.

Тем временем восстановление путей (и их же разрушение по мере необходимости) стало основной нашей задачей.