Глава 11. Белобрысое чудо

Каждый день, утром, Мария спешила в школу, значительно сокращая свой путь, она пробиралась через сугробы в огороде. И за это короткое время она успевала: и планы на день составить, и попросить у Бога возможности забеременеть. Она ещё не знала, что это счастье уже не просто постучалось к ней в двери, а поселилось в ней.
Петька Вилков больше не позволял себе на уроках разных вольностей, наоборот, он и на переменах старался чем-то помочь молодой практикантке. То доску вымоет, то за мелом напросится сходить к техничке, то тетради, вместо дежурного по классу, раздаст. Марии даже показалось, что он и учиться стал стараться. Пусть нерегулярно троечки стали появляться в его тетрадях, но ведь появились. Не придерёшься! Настоящие твёрдые тройки.
Старшеклассники первое время всё ещё регулярно навещали второклассников, заходили – поздороваться с Марией Ивановной, но вскоре это стало происходить всё реже и реже. Марии времени на перемене для общения с ними совсем не хватало. Надо же ей было к следующему уроку приготовиться, проверить – всё ли на месте. Правда, за малышами присматривать на перемене, в самое шумное время в школе, в коридор на первый этаж они иногда спускались. Каждый день, после уроков, Машенька Кислякова подходила к учительскому столу с одним и тем же вопросом:
— Мария Ивановна, … а Вы сейчас домой пойдёте?
И Мария, улыбаясь и кивая, быстро собирала в сумку стопки тетрадей для проверки, сдавала в учительскую классный журнал и, одевшись, выходила вместе с ней из школы. Несмотря на то, что ей приходилось обходить целый лишний квартал, Мария радовалась, ведь до самого дома своей ученицы она шла не одна, ей было с кем поговорить. А там и до съёмного дома было – рукой подать, буквально несколько шагов.
Вообще-то, Машенька училась так себе, с двойки на тройку, не получалось у неё как-то до ударницы подняться. Но ведь Мария Ивановна двоек не ставила. Совсем не ставила. И это радовало Машеньку. Теперь отец не дразнил её «двоечницей», и брат не называл «неудачницей».
— Машенька, а хочешь, я с тобой отдельно позанимаюсь, после уроков? — спросила как-то раз её Мария Ивановна.
— Честно? — остановившись и лукаво посмотрев на Марию, спросила Маша.
— Ну, конечно, честно! — улыбнулась Мария, — Думаю, тебя по математике можно подтянуть!
— Да! — продолжив шествие, сказала Маша, — Считаю я пока плохо! — согласилась она, — Надо бы мне подтянуться! … Да только я ведь после уроков, Мария Ивановна, оставаться долго в школе не могу. — она повернулась к Марии и грустно посмотрела ей в глаза.
— Почему, Машенька? — удивлённо спросила Мария.
— Так мне же с братишками водиться нужно! … Я маме помогаю! … У меня ведь два маленьких братика есть, — сразу повеселев и улыбнувшись, ответила Машенька и пояснила, — Они у нас двойняшки!
— Ух, ты! … Двойняшки? … Как здорово! — удивлённо посмотрев на свою ученицу, сказала Мария и, улыбнувшись, пошутила, — Значит, двое из ларца – одинаковы с лица? — она сразу вспомнила две пары девчонок из параллельного класса, которых постоянно все путали, потому что они были близнецами и были, как две капли воды, похожи друг на дружку.
— Нет, нет! Что Вы? — махнула рукой Машенька, — Они у нас совсем разные! — сказала она и, снова улыбнувшись, добавила, — Одного Сашенькой зовут, … а другого – Виталя!
— Да! ... Совсем разные! – рассмеявшись и покачав головой, сказала Мария Ивановна.
— Правда, … разные! — Маша даже остановилась и начала, размахивая руками, с деловитым видом, доказывать свою правоту, — Вот Сашенька! … Он ведь на меня и на папку похож! … Такой же белобрысый! … А Виталик – нет. … Он весь в нашего дедушку!
— В дедушку? … Как интересно!
— Ну, не в мамку же!
— А что на маму не может быть похож? — удивилась Мария.
— Конечно, нет! … Он же – мальчик! — разведя руки и чуть не уронив в сугроб портфель, сказала Маша.
Мария рассмеялась и поглядела на Машу как-то совсем иначе. Даже её белокурые косички, выглядывая из-под пальто, показались ей милыми.
— Машенька, ты не болобрысая! … Кто тебе такое сказал? ... Ты — просто светловолосая! … Настоящая блондинка от природы!
— Так мамка меня так называет – «Белобрысое чудо»! — пояснила Маша и тоже рассмеялась.
— А! … Так мамка твоя – шутница?!
— Ну, да! — согласилась Машенька и объяснила, — Когда она двойняшек то выродила, … папка так и сказал: «Вот наша мамка пошутила»!
Вдвоём они уже подходили к домику Кисляковых, который, видимо — от старости, уже покосился и напоминал скорее избушку Бабы Яги, разве что только куриных ножек у него не было.
— А давай, я к вам зайду! … С мамой твоей познакомлюсь! — предложила Мария.
— Заходите, Мария Ивановна! — открыв калитку, пригласила практикантку Маша.
На крыльце и веранде, всюду, валялись какие-то старые, видимо, ненужные уже вещи. Половицы, скрипя, выдавали шаги. Открыв двери в дом, Маша показала рукой Марии, мол, проходите, пожалуйста. Мария, следуя за Машенькой, перешагнула высокий порог и оказалась в маленькой прихожей, стены которой были завешаны, с обеих боковых сторон, многочисленной верхней одеждой. Даже половичка в прихожей не было. Зато стояли два горшка и табуретка. Мария присела на эту табуретку.
— Здравствуйте! — громко сказала она.
На незнакомый голос в прихожую вышла молодая женщина в стареньком домашнем халатике. Её русые волосы аккуратно были собраны в «хвостик», закрепленный чёрной резинкой, вырезанной из старых велосипедных шин.
— Ой! … Здравствуйте! — приветливо улыбнулась женщина.
— Мам, это моя учительница! … Это она сейчас нас учит! — снимая шапку, пальто и сапожки, объяснила маме Маша. Раздевшись, она босиком прошмыгнула в комнату, прихватив с собой и портфель.
— Меня Мария Ивановна зовут! — встав с табуретки, сказала Мария и, с улыбкой посмотрев на молодую маму, спросила, — А Вас?
— А Вы проходите, Мария Ивановна! — пригласила в переднюю комнату мама Маши, — Только у нас не прибрано! — стыдливо сказала она, — Малыши! … Сами понимаете! … А я – мама Света! — представилась она.
Мария не стала спрашивать её отчества, она, молча, прошла в комнату. На полу ползали двойняшки. Увидев Марию, они сели и, вытаращив на неё свои большие глазки, начали одновременно пускать изо рта пузыри и стучать по полу, подвернувшимися под руку, игрушками. Белокурая сестрёнка, подбежав к братишкам, начала их целовать и обнимать, а потом принялась собирать с пола игрушки, отправляя их в большой картонный ящик, который стоял в углу комнаты.
— Опять всё разваляли! — бормотала она, — Стыдно! … Ко мне тут учительница пришла! … А вы?
Маша повернулась к одному из сидящих на полу малышей и погрозила ему пальчиком. Тот, будто и вправду понял, что его журят, начал плакать. Второй малыш, глядя на первого, подхватил его начинание. Образовался громкоголосый дуэт.
Марии Ивановне сразу стало неловко. Мама Света взяла на руки одного из карапузов и начала его покачивать. Второго карапузика Машенька, присев на пол, возле дивана, подтянула к себе на ноги.
— Вот ведь какая у нас канитель! — виновато посмотрев на Марию, сказала мама Света.
— Вы извините, что я к вам зашла! … Я хотела сказать, что Маше не мешало бы подтянуться по предметам, … особенно – по математике. — несмотря на то, что детский плач ещё не прекратился, смущённо сказала Мария.
— Да, знаю! — продолжая качать на руках малыша, сказала мама Света и откровенно призналась, — Я ведь, честно говоря, и сама в школе плохо училась, и папка у нас – далеко не отличник был. … В кого – ей хорошо учиться то? —рассмеялась она, потом, когда двойняшки успокоились, скомандовала дочери, — А ты, «Белобрысое чудо», переодевайся, давай! … Что пол формой подметаешь?
— Я бы к вам могла приходить, — сказала Мария, — да, вижу, у вас тут неудобно с занятиями будет. … В общем, если Вы — не против, … пусть Машенька ко мне приходит, … я ей помогу – хотя бы пока с выполнением письменных домашних заданий.
— Ладно! — согласилась мама Света, — Понятно! … Буду её по вечерам к Вам отпускать! — пообещала она.
Распрощавшись с малышами, помахав им рукой, сказав остальным жителям домика «До свидания!», Мария поспешила к выходу.
С этого дня это «Белобрысое чудо» по вечерам появлялось у неё дома чуть ли не каждый день. Они вместе выполняли домашние задания. Иногда эта белокурая девчонка прибегала и совсем неожиданно днём. Тогда Мария, откладывая все свои домашние дела, садилась с ней за стол и начинала объяснять то, что давалось «чуду» с трудом. А однажды две тёзки, две Маши, вместе ловили в огороде сбежавшего у кого-то из клетки кролика. Его Мария приметила ещё накануне, утром, когда спешила через огород в школу. Он так и бегал в их огороде несколько дней, прячась в кустах, пока Машенька его не поймала.
— Ой! … Какой ты красивый! … Ьеленький! — поглаживая по спинке кролика, приговаривала Машенька-блондинка.
— И, правда, красивый! … А толстый какой! — взяв кролика из рук Маши, и тоже поглаживая его, с удивлением сказала Мария.
Кролика они отправили в сарай, в котором хранился уголь. Там он прожил целый месяц. Ему Мария приносила водички, хлеба и морковки. А потом кролик заскучал, стал отказываться – есть, не пил он и водичку. Вадим решил его заколоть. И хотя с виду кролик был пушистый, и потому казался толстым, но когда с него сняли шкуру, его тельце оказалось худым, даже костлявым. Своего питомца кушать Мария наотрез отказалась.
— Ой, Вадик, ... не полезет его мясо мне в рот! — сказала она Вадиму и, взглянув на тушку кролика, зажав рот, побежала в огород.