Юность мушкетера Глава III Явление героя

 ГЛАВА III

ЯВЛЕНИЕ ГЕРОЯ

Вскоре они доехали до небольшой двухэтажной гостиницы под вывеской «Рог изобилия».  Первым из кареты вышел де Шарон. Он помог обессилевшему графу подняться на ноги и дойти до комнаты, размещенной как раз на втором этаже, над трактиром.

На пороге их встретил слуга. Видя, что рука де Гермона плотно прижата к плечу, он тотчас все понял.

— Что с вами, ваше сиятельство? —всполошился он.

— Все в порядке, Томас, небольшая царапина, — попытался уверить де Гермон, проходя в комнату.

— Оно и видно. Позвольте я взгляну.

Убрав руку с плеча, де Гермон тотчас почувствовал боль заставившую его побледнеть и заохать.

— Присядьте, господин мой, — посоветовал слуга, — Я к г-ну Лакану.

После ухода Томаса, де Гермон осторожно опустился на стул, прислонился затылком к стене и смежил усталые вежды.

Прошло совсем немного времени, и в комнату вошла очаровательная милая девушка лет пятнадцати-семнадцати. Одета она была скромно в светло-коричневом платье  со складочками на лифе, с голубым поясом и с белым чепчиком на чёрной головке. На одной из ее рук, державших фаянсовый тазик, свисала дюжина чистых повязок и одно полотенце.

Граф де Гермон открыл глаза, безразлично взглянул на нее, за тем на предмет, который она несла,   и опять опустил веки.

  Де Шарон, напротив, с затаившимся дыханием следил за  хозяйкой. Он с любопытством наблюдал, как она вошла в комнату, поставила тазик на стол,  расправила бинты, затем с озабоченным видом приблизилась к графу и  обвела его красивое лицо полотенцем. Видя, что граф   находится без чувств, она достала пузырек с нюхательной солью и поднесла к его носу

Граф моргнул, открыл глаза и осмотрелся: так поступает человек, который внезапно пробуждается и, очнувшись силиться понять, что же с ним случилось.

— А, это вы, мадемуазель? — прошептал он. —  Я, кажется, лишился чувств. Спасибо.

— Как вы себя чувствуете, месье? — спросила она.

— Благодарю вас, сударыня, мне уже  лучше, —   ответил де Гермон.

Решив  не беспокоить гостя,  хозяйка ему поклонилась и направилась к выходу.

— Скажите пожалуйста: вы хозяйка этой гостиницы?  — остановил де Шарон и даже поднялся со стула.

— Да, сударь, — ответила она.

  — В таком случае не найдется ли у вас местечка  для приезжего бургундца?

— Увы, сударь, – Губы хозяйки тронула мягкая улыбка, —  по случаю праздника пасхи в Париж приехало много народу, и все без разбору заселяют гостиницы. Не исключением стала и наша: все комнаты заняты.

— Ах, какая досада!

— Не расстраивайтесь, молодой человек, — сказал неожиданно граф. —  В моей комнате  две кровати: та что стоит у стены будет вашей.

— О, благодарю вас, сударь! —проговорил де Шарон. — Ваше теплое гостеприимство очень для меня лестно, но, право, будет ли это удобно для вас?

— Не сомневайтесь в этом, ваше присутствие скрасит мое одиночество, которое тяготит меня не первый год.

В это время дверь опять приоткрылась, и в комнату  на сей раз вошел пожилой  в темном бархатном платье, похожее на те, что в ту пору любили носить пуритане. Поздоровавшись со всеми присутствующими,  он подал свою сумку хозяйки,  велел растопить для чего-то камин, а сам зажег свечу  и велел де Шарону подойти с ней к больному.

— Ну-с, любезнейший граф, где там ваша рана?  — без лишних слов спросил  он у графа, и убрал с его плеча удерживающие кровь тряпки. — Так, все понятно. Лезвие ударило в кость, оттуда и такая боль… Кэтти, подай-ка мою сумку.

Когда она это исполина, он достал оттуда нож, разрезал ткань в том месте, куда указывал граф,    и еще раз оглядел рану.

— Все верно, как и говорил, — заверил лекарь и достал из той же сумки толстый  стержень.  — Разогрей до бела, — велел он Томасу.

Приняв стержень, Томас с непринужденным видом отправился к камину.

— А вам, милостивый государь, сейчас желательно чего-нибудь выпить, — обратился он к графу.

— Я сейчас принесу, — поспешно заверила юная хозяйка и тут же выбежала из комнаты.

По ее испуганному виду не трудно было догадаться, что она не далека от обморока.

Вскоре стержень разогрелся до нужного градуса. Слуга поднес его к лекарю. Лекарь не глядя на стержень, прижал его к кровоточащей ране.

Эмиль  не удержался от крика: жгучая, мучительная боль пронзила его руку и как будто обхватила всю голову. Он вздрогнул, вскрикнул, вновь закрыл глаза, и  как показалось бургундцу лишился сознания.  Когда де Гермон очнулся, все  уже было окончено. Лекарь побрызгал ему в лицо водою, затем оставил на столе какой-то пузырек и, раскланявшись, вышел.

Томас удалился вслед за ним, за ними вышел и сам де Шарон. Никогда еще в жизни он не видел ничего ужаснее чем это.

— Ну как мой хозяин? — между тем спрашивал Томас у лекарь.

— С ним все хорошо, — сухо ответил лекарь.

— От меня что-нибудь требуется? — продолжал вопрошать слуга.

— Вашему хозяину нужен полный покой, хорошее питание и воздержание от дуэлей. Я уже замучился его лечить.

— О, г-н Лакан! Вы слишком много хотите.   Ведь и дня не пройдет, как он ввяжется в драку.

— Что ж, очень жаль. В один прекрасный день он погибнет.

— Иногда у меня складывается такое впечатление, он что того и добивается. И все из-за ведьмы.

—Ведьмы? —удивился Лакан.

—Простите, ваша милость, я не так изволил выразиться. Ведьма —   жена моего господина, из-за которой он страдает.

—Так граф женат!

— Когда-то был, но потом жена его скончалась, принеся перед этим в наш дом неприятности.

— Вы никогда ничего не рассказывали мне об этом, — В глазах Лакана загорелся неподдельный интерес. —  Давайте выпьем по стаканчику вина и вы мне расскажите эту историю. Думается, что она будет очень занятной.

—Сожалею, г-н Лакан, но я не могу вам ее рассказать.

—Почему?

—Эта тайна. Если граф узнает, что я ее кому-то разболтал он меня убьет.

—Ну тогда просто так выпьем. Я вас угощаю.

—Благодарю вас, господин Лакан.

Весь этот разговор слышал невольно де Шарон, спускаясь по лестнице следом.

Когда же разговор потерял всякий интерес, он вышел на улицу, огляделся по сторонам и  выбрал одну из улиц ведущую к храму Сен-Сюльпис.


Там то он встретил  своего слугу Глюма, с которым распрощался возле долговой тюрьмы «Отцы-кармалитов».

Впрочем, об этой истории вы еще услышим.

Итак, увидев своего слугу, он к удивленью своему  обрадовался.


—Глюм! Так вот ты где! —радостно воскликнул он.

—Г-н де Шарон! —взаимно возликовал слуга и бросился ему на встречу. —А я вас повсюду ищу.

—Отчего же ты не поехал с нами? —спросил у него бургундец.

— Не осмелился. Вы сказали:" Иди вон!" Вот я и остался. А потом я проклял себя за то, что принял такое решение, ведь вы так похожи на  покойного хозяина.  Помнится он тоже  накричит на меня, побьет, а потом  четыре су даст и  стаканчик вина.


—Ну об этом ты можешь не мечтать. Я сам без единого экю в кармане, а мне еще придется расплачиваться чем—то за угол в гостинице, который мне любезно уступил мой друг. Дружба дружбой, ну и честь знать надо.

—А может вы у господина де Монтале попросите?

—Хе, так он мне и даст! Держи карман шире! Прогонит взашей, и побьет при всем честном народе. Нет уж! Лучше давай попробуем разыскать мадемуазель де Бушар. Она то мне точно ни в чем не откажет.

—А где она живет? —осведомился Глюм.

—Вот в том то и оно, —с тоской проговорил де Шарон. —мне было тогда не до улиц. Но, позволь, ведь я тебя встретил на этой улице. Ты меня еще благодарил.

—А! Так это было на улице  Гутёфель, я запомнил ее, и могу проводить.

—Я буду тебе благодарен. Пошли.

Они прошлись по улице Малой голубятни, затем по улице Фю, потом по аббатству Сен—Жермен и наконец оказались на нужной улице, возле нужного дома.

Несмотря на столь удачную находку де Шарон ни осмеливался проникать в дом пока не убедиться, что хозяина нет  дома. Поэтому он попросил Глюма подойти к дому первым постучаться в дверь, и под видом, что он лакей г—на Раманьяка вопросить нет ли хозяена дома.

Глюм так и сделал. Подойдя к двери он постучал и ему открыл надменный лакей господина Мезонфора.

—Кто вы и что вам угодно? —спросил  он бесстрастно, но учтиво.

—Я слуга г-на Раманьяка и мне нужно передать письмо господину Мезонфору.

—Его нет дома.

«Отлично», — промелькнуло в голове Глюма.

—Тогда я обязан передать его воспитаннице или воспитаннику.

— Их тоже нет дома. Если вам угодно передать письмо моему хозяину,  можете это сделать через меня. Я передам его.

—Нет, — не без огорчения возразил Глюм. — Я   обязан передать лично передать его в руки шевалье. Вы случайно не знаете, когда он будет дома?

—Случайно не знаю. У вас все?

—Все.

—Тогда всего вам доброго.

С этими словами, точно по волшебству дверь перед носом Глюма тотчас же закрылась.

Развернувшись, Глюму ничего другого не оставалось как вернуться к де Шарону, разводя  руками.

— Вот же незадача, —огорчился де Шарон. —Что ж, придется попросить де Гермона подождать немного с выплатой. И сделать это нужно как можно скорей.

И пошли они обратною дорогой в гостиницу «Рог изобилия».

Когда через тридцать минут, де Шарон вошел в комнату графа, де Гермон уже бодро сидел за столом.

— Не щадите вы себя, господин граф, —бурчал тем временем Томас. —Хоть бы одну неделю похворали.

— К чему мне хворать, я здоров, — отвечал на это граф.

— Здоровы, как же! Г*н Лакан говорит, что на вас живого место не осталось. Все сплошными шрамами покрыто.

—Принеси мне лучше вина.

— Я то принесу, мне не жалко. Мне вас жалко. За что губите себя? В чем корите? За смерть той ведьмы!  Так она...

—  Не тебе ее судить.

— Да, конечно, кто я такой, чтоб осуждать ее за смерть хозяина.

— Дьявол! — С этими словами де Гермон метнул в него стакан, который пролетев над головой Томаса и ударился об стену.

Томас в ответ промолчал.  Взяв  веник и совок, он нагнулся к осколкам стекла.

В то же время де Гермон сидел на прежнем своем месте и о чем-то думал.

Но скрип половицы тотчас же  вывел его из задумчивости.   

— Фу ты черт!  — воскликнул он сердито.  — Кто там еще? Черт подери! Неужели нельзя оставить меня в покое!

— Прошу прощения, г-н де Гермон, — проговорил де Шарон выходя из тени, которая, под действием стоявшего неподалеку шкафа, образовалась на его лице. — Если я пришел не в добрый час, я могу уйти.

— А-а это вы, дорогой друг! Да нет же, нет! Проходите, садитесь.

Радушие в голосе де Гермона тут же переменилось на требовательный тон, когда перевел свой взгляд на Томаса:

— Как! Ты все еще здесь, бездельник! Долго ли я буду ждать вина?!

— Сейчас принесу, г-н граф, — на этот раз услужливо проговорил слуга и тут же скрылся за дверью.

Когда де Шарон остался наедине с графом, он сел рядом с ним на скамью и посмотрел на хмурое его лицо.

— Простите, сударь, а о какой женщине говорит все время ваш слуга? —спросил  он.

— Он, что, и вам говорил о ней? —с возмущением спросил де Гермон.

— Нет, — возразил молодой человек, — просто я услышал, как вы говорили о женщине, и подумал...

— Не обращайте внимания, мой милый друг, — поспешил перебить его граф. — Мой слуга — большой выдумщик. Он часто придумывает всякие страшные истории, вызывающие скуку. Давайте  поговорим о вас. Вы отлично владеете шпагой, как я заметил, и мне кажется само Проведение вам велит быть мушкетером.

— Я давно мечтал об этом, — начал угрюмо де Шарон, — но чем больше прибываю в Париже, тем все меньше на это надеюсь.

— Ничего, я помогу вам! Завтра, скорее всего, нас с д Аваллоном пригласят на аудиенцию  к г-ну де Монтале, и там, на приеме, мы  замолвим о вас слово.

— Помилуй Бог, время ли думать об аудиенциях, когда у вас такая рана?

— Лекарь сказал, что рана отнюдь не опасна. Стало быть мне ничто не помешает выполнить свой долг, то есть   помочь вам сделать карьеру военного.

— Но не завтра же. Ведь вы же ранены!

— Ну что с того, что я ранен? Не лежать же мне из-за такого пустяка в постели. Если б каждый мушкетёр из-за царапины отлеживался дома, королю бы служили одни повара. Однако этот бездельник совсем запропастился.

— Я здесь, ваше сиятельство, — входя в комнату, отозвался Томас.

— Томас, к завтрашнему дню, сшей моему другу платье.  Утром ему предстоит произвести впечатление   на г-на де Монтале.

— Ах,  господин мой! —всплеснул руками Томас. —Да, когда же я успею? Мне нужно купить сукно, кружева, каменей...

— Если я не ошибаюсь, — перебил его граф, — накануне, ты хотел сшить мне новое платье; так вот, я считаю, что надеть его должен мой друг де Шарон.

— Да как же это можно, ваше сиятельство, два дня в одном платье?

— Разве это кто-нибудь заметит? Ах, Томас, ты сам не ведаешь что говоришь. Ведь только благодаря этому человеку я все ещё копчу святое небо. Де Шарон спас мне жизнь.  Я хочу его отблагодарить.

— Воля ваша, господин граф, — покорно произнес Томас.

— Простите меня, сударь, — возразил де Шарон. —но я всего этого не возьму, и даже не просите.

— Это почему же? — удивился граф.

— Не обижайтесь, но у меня таков принцип: ни у кого, ничего не брать даром, кроме короля.

— Что ж, если у вас такой принцип, то заплатите мне за все 4 су, — невозмутимо сказал де Гермон.

— Всего 4 су? Но ведь столько получает мой слуга.

—Мы все кому-нибудь слуги. Я — слуга короля.

—Но ведь это все равно что даром.

— Ах, милый мой, деньги для меня уже давно ничего не значат.

— Я вас не понимаю, сударь.

— Ваше счастье, дорогой друг, вы молоды.

— А разве вы несчастливы?

— Счастлив, — с горькой  улыбкой ответил де Гермон. — Может быть это и есть мое   единственное счастье... Ну полно обо мне. Расскажите-ка лучше о себе.  Как вы находите Париж? Надеюсь он гостеприимно вас встретил.

— О, и ещё как! — с усмешкой ответил де Шарон.

И весь оставшийся день он с упоением рассказывал своему новому друг о всех приключениях, которые ему довелось пережить.