Уходя уходи

-Ах, Надюшка милое созданье, я спешу к Надюшке на свиданье, пела полная надежд душа молодого егеря Виктора. Решено, сегодня он сделает наверное самый главный шаг в своей жизни, предложение этому милейшему созданию своей руки и сердца.
- На ловца и зверь бежит – от того что Надежда согласилась на свидания с ним, как то так, профессионально, довольный собой, такими мыслями тешил себя  Виктор. Теперь то он уж точно поговорит с Надеждой по душам, она оценит его решительность, энергию и напор, и дело окончится свадьбой. Но его ждал сюрприз.
-Меня здесь, в деревне, уже отдают замуж, даже не поздоровавшись, с плохо скрываемой радостью, как бы желая донести самую величайшую и значимую сплетню родной деревни, встретила его Надежда, но тут же   поправившись сказала :
-А я и в правду выхожу замуж. 
Хотя отношения Виктора с Надей находились в состоянии, как говорят бывалые люди, когда и проглотить нельзя, а выплюнуть жалко, всё равно такая новость резанула ему слух.
  - На горе стоит ольха, под горою вишня, парень девку полюбил, нечего не вышло - первое что пришло на ироничный ум Виктора, и не сколько не показав себя ошарашенным он спокойно спросил:
-И кто же этот счастливчик?
- Он моряк, как бы выдав очень важную и значимую информацию с гордостью ответила Надя.
 Видя, что её откровения не обидели и не вывели Виктора из равновесия, это развязало ей язык и дальнейший разговор у неё пошёл как по маслу, из которого Виктор понял, Надя, если ей это надо, умеет брать «быка за рога». Натура романтическая, она давно состояла в переписке с каким-то скитальцем морей, в котором видела не только равную себе  натуру романтическую, но ещё и героическую, способную принести ей много счастья, что соответствовало её идеалам и правильным жизненным устремлениям.
-Степа моряк, продолжала Надя, - их корабль сейчас в рейсе в Атлантике, но где то примерно через месяц – полтора, когда они будут в Португалии, их экипаж сменят и Стёпа приедет ко мне, я дала на его приезд согласие. Люблю моряков, и это у нас семейное, связано с дядей, он был офицер и погиб в Севастополе на "Новороссийске".
Из этого стало понятно, что какой то скиталец морей по имени Стёпа, письменно попросил руки и сердца Наденьки, пообещав, что в случае её согласия выйти за него замуж, он, где то через полтора месяца, готов приехать и жениться на ней.
Терять уже было нечего и Виктор спросил:- Интересно, где это ты встретила своего моряка?
- На свадьбе у подруги Марии  – показушно охотно откровенничала Надя,- я у её была свидетельницей, а Стёпа был свидетелем со стороны её мужа Олега. Что делать,-  продолжала Надя дальше,- мне уже 23, пора создавать семью и я не вижу для себя лучшего варианта, как выйти за Стёпу. Вот  подруга вышла за моряка Олега и счастлива, уже строят кооперативом квартиру в Таллине, Олег зарабатывает где-то шестьсот рублей в месяц, опять же, после рейса обмен волюты на чеки и походы в «Альбатрос», да и вообще вся жизнь у Марии сплошная сказка, как Олег прилетает с рейса так с магазинов не вылезают.
Виктору малоинтересен был этот самый моряк Стёпа вместе с Олегом и Марией, но делать нечего, нужно поддерживать разговор.  -Ну, а что Надя, твой Стёпа наверное не простой трудяга – матрос, наверное какой-нибудь перспективный товарищ?-спросил он.
 - Стёпа уже старпом – со знанием дела ответила Надежда, - он окончил Новосибирский институт инженеров водного транспорта и конечно у его есть перспектива, но что загадывать, там посмотрим, он обещал, если понадобиться, может списаться на берег – как то самоуверенно  будто её замужество уже совершившийся факт, - опять же, со знанием дела сказала  она, -  с его образованием и на берегу в Морфлоте ему работа с достойной зарплатой найдётся.
   -Вот оно как круто. -Да, коврижки неплохие тебе Надька светят – подумал Виктор, - Куда там моё.
 Виктор же был человек сугубо сухопутный, отслужив в армии, вернулся в родную деревню, и не терпящий суеты городов, пошёл работать егерем. Зная то, что ничего ему не будет подано на блюдечке с голубой каёмочкой, построил дом и теперь в нём не хватало хозяйки. Скорее всего вопрос с хозяйкой в дом, давно был бы уже решён положительно, не встреть он пять лет назад, на своём жизненным пути Надю. Тогда это юное, светлое и непорочное, восемнадцатилетние создание наповал сразила Виктора и завладело его сердцем. Но вот беда, это светлое и непорочное создание, оказалось очень капризным и неприступным для Виктора. Он видел и понимал, эта деревенская девчонка, испорченная тем что уже не раз её обозвали красавицей, нарисовав в воображении идеал нужного ей спутника жизни, выработала соответственный стиль поведения и определила кто и что ей надо. Но даже глубоко в душе считая, что Наденька, это не его, Виктор не мог отделаться от того первого впечатления. Получалось так, у него измученного неопределенностью отношений со временем выработалось двойственное отношение к  Надежде, когда он видел её, постоянно ловил себя на мысли:
-А что в ней такого, обыкновенная девчонка, есть куда красивее, и нос у неё какой то длинный и в одежде предпочтение отдаёт чёрному, словно монашка, да и характером хитро выделенная, не дать не взять Салтычиха какая-то.
 Но, опять же, то ещё первое впечатление  мешало выстроить ему отношение с другими девчонками. Так как нельзя войти два раза в одну и ту же реку, так и человеческая душа, скорее всего, не способна два раза повторить подобные движения, поэтому и способна она долго, а случается и вечно оставаться в плену призрачных иллюзий. И вот такая развязка, теперь он уже не сколько не сомневался в серьёзности её намерений стать женой моряка Стёпы, и это где-то в глубине души даже порадовало его, словно он с этой самой души сбрасывал ненужный груз.
   Виктор видел, хотя Надя старалась казаться милой, доброй и разговорчивой, но на уме у неё было совсем другое,
-Любка артистка-, хитрая как лиска, почему то эти строки написанные Фадеевым о Любке Шевцовой в романе «Молодая гвардия», ещё из школьной программы, пришли на память Виктору, и теперь это определение он относил к Наде, поскольку не трудно было заметить и понять, она, не смотря на наступившую темноту боится, что кто то увидит их вместе, заметно её большое желание побыстрее расстаться с ним, и вся эта её деланная открытость, непринужденность и доброта не больше как:
 - Вот я такая цветущая и пахнущая майская роза, а ты пень и пнем останешься. Но я ещё и благородная, я невеста достойнейшего человека, снизошла до общения с тобой, который был и останешься для меня никем.
Майский вечер входил в свои права, из раскрытого соседнего окна говорило радио и зазвучала мелодия «Одинокой гармони» с песней в исполнении Лемешева, это начиналась передача «Встреча с песней». Виктор любил эту передачу и по возможности слушал её. В эфире зазвучал такой знакомый и приятный голос ведущего Виктора Татарского, рассказывающего историю фронтовика, в составе 2-го Украинского фронта освобождавшего Бухарест. Фронтовик писал, что где то в конце 44-го, ему молодому лейтенанту посчастливилось быть на концерте известного русского певца зарубежья, Петра Лещенко и если  это возможно,  в его исполнении хотелось бы услышать песню, в которой были слова:
 - Не уходи, побудь со мной ещё минутку….
- Да, надо же, как то в тему, слышали, знаем, интересно, послушаем, заострив внимание на передаче, при себе подумал Виктор.
 Он знал эту песню, слышал её из записи на гибкой пластинке, купленной где то с рук старшей сестрой Лидией, большой любительницы старинных русских романсов и фанатки теперь мало кому известной певицы Изабеллы Юрьевой.
Тяжкие, нерадостные мысли,
Резко мой нарушили покой,
Струны счастья оборвались,
Разошлися мы с тобой .
Нет уж тех ночей волшебной сказки,
Сон любви рассеялся как дым,
Взор твой прежде нежной ласки,
Стал тяжёлым и чужим.
Пел берущим за душу голосом, далёкий по времени, замученный после войны проклятой румынской «Секуритате», Пётр  Лещенко.
Не уходи, побудь со мной ещё минутку,
Не уходи, мне без тебя так будет жутко,
И что б вернуть тебя, я буду плакать дни и ночи,
И грусть мою пойми ты, и не уходи.
-Да, получается печально, и пусть я уже смирился с уходом Надежды, все равно как то не хорошо-, подумал Виктор, но тут же прикинул, что бы в такой ситуации посоветовала бы ему тётка Авдотья, и почему то вспомнил притчу своей любимой матерщинницы, о китайцах Фуй Нам и Фуй Вам.
 Тётка Авдотья была старшая сестра отцу Виктора и по возрасту своим племянникам годилась больше в  бабушки, чем в тёти. Когда то в молодости обнаружив у себя, что в сумерках она плохо видит, что в народе называлось «куриная слепота», тётка Авдотья, посчитав, что от её могут родиться с таким же пороком  дети, наотрез отказалась выходить замуж. Теперь же она полностью посвящала себя воспитанию четырёх своих племянников. Так же как и мать библейского царя Саула, считавшая женщин губительницами царей, так и тётка Авдотья считала жён губительницами мужей, и хотели или не хотели этого племянники, им приходилось выслушивать наставления тётки Авдотьи.
   Деревенские сверстники подсмеивались над парнями, что им приходится слушать забабоны старой бабки, но забегая далеко вперёд можно сказать, смеялись они зря, все племянники тётки Авдотьи не погибли безвременно от пьянства, не пали смертью храбрых от удара кастрюлей или сковородой, попав под горячую руку жены, а  перешагнули 60 – 70 летний рубеж, а вот кто то из тех кто смеялся над ними,  хорошо если из 4– 5 парней в семье, этот рубеж перешагнули 1 – 2 человека.
   Окончила свой земной путь тётка Авдотья почти как святая. Старая, глухая и  плохо видящая она переходила дорогу. В деревне где  пробегает две-три машины за день, где насквозь просматриваемая прямая дорога, нашёлся водила, даже здесь сбить слабодвижещуюся старушку. Но вся изломанная, ещё живая тётка Авдотья простила сбившего и  просила племянников, не наказывать виноватого, опять же ради их самих, всех имеющих права, что бы не дай Бог, кто то из них, оказался в такой ситуации, как сбивший её молодой человек.
Ещё чуть – чуть и Надя уйдёт, уйдёт от его навсегда. Но, а почему навсегда уйдёт Надя, а не он Виктор? Ещё есть время уйти не Наде, а ему, и повернуть ситуацию так, ради того, что бы вернуть его назад, пусть дни и ночи напролёт плачет Надя. Ведь было уже, что от старшего брата Фёдора ушла к другому его подружка, брюнетка с миндалевидными глазами, красавица Любка. Почти полгода бедный Федька сох и переживал, не мог найти себе места. Тогда он попросил совета у тётки. И что же, мудрая тётка дала на первый взгляд странный совет: - Найди предлог и ещё раз повидайся с Любой. Предлогов повидаться нашлось больше чем достаточно. Встретились, немножко погуляли по городу, поговорили. Кажется нечего как бы и не случилось, но Федю от Любки отвернуло раз и навсегда, зато она через общих знакомых стала передавать ему приветы, а потом и попросила позвонить ей, она решила посоветоваться с Федей, поскольку её новый жених сделал ей предложение,  выходить ей замуж, или Фёдор вернётся к ней, на что получила твёрдый ответ:
- Выходи замуж и живи счастливо.
Вспомнив тёткину притчу о китайских братьях близнецах, Виктор расценил это как призыв к действию. Когда случалось тётке Авдотье с кем то крепко заспорить, чувствуя свою правоту, но видя, что уже все аргументы убедить супротивную сторону исчерпаны, она прибегала к этой притче.
– А знаешь мой голубчик,- говорила она как бы между прочим, какому-нибудь молодому, упёртому спорщику, - когда ты ещё не родился,- намекала она споровшему с ней, что он ещё молод и глуп, - здесь жило много китайцев, придёшь бывало на базар, а братья Фуй Нам и Фуй Вам уже там. Это срабатывало как железный аргумент и спорщик закрывал рот.
   - Уходя- уходи, фуй нам и фуй вам,- пронеслось где то в сознании Виктора и не сказав даже, - прощай , сделав крутой разворот, он шагнул в темноту. И теперь его с Надеждой разделяла эта самая темнота, твёрдый, как заклинание посыл «фуй вам», и уже вечность, потому что он железно знал, уходя – уходит навсегда. Там в темноте и прошлом, осталась изумлённая его неожиданным уходом Надежда, и оттуда вслед ему красивым тенором пел Пётр Лещенко:- И чтоб вернуть тебя, я буду плакать дни и ночи
И грусть мою пойми ты, и не уходи.
Он уходил, и впереди была не близкая, обратная лесная дорога, неровное очертание тёмной стены леса, а над лесом взошёл узкий серп молодой луны.
- Уходя, уходи, дай сердцу волю,  попадёшь в неволю, стучало где то в висках, назидательное, не один раз сказанное тёткой Авдотьей своим любимым племянникам, но теперь на душе у Виктора, решительно шагнувшего в ночь, как никогда было легко от того, что и он, и его сердце вырвались из этой неволи,