Хорошее и плохое
Уже жалею. Зачем тянул руку? Впрочем, понятно. Отметка просто так, на пустом месте. Подготовился, прочитал и получай четверку или выше. Можно дневник с гордостью нести. А после пару недель не бояться, что вызовут. Это не у доски отвечать по параграфу, когда с вечера пробежал кое-как и забыл. Трясешься основательно.
Еще на уроке думал — приду, перекушу и сразу за доклад. Полистаю папины журналы "Вокруг света" — у него за несколько лет подшивка. Есть и какая-то энциклопедия, иллюстрированные книжки, учебники те же. В крайнем случае, схожу в библиотеку. Правда, идти три квартала, целых полчаса. Потом обратно…
Странно, в учебнике ничего. Ведь помню, было. Или годом раньше? Но тех книг уже нет. Полистал "Вокруг света". Если все перебирать, с расстановкой, смыслом, то не хватит недели. А за окном весна — Вовка, давай! Ну, куда ты? А потом — Гоооол! И май на дворе, воздух пьянит, птицы прячутся в молодой зелени, притихли. Отдыхают. Это вижу в окне, подложив под голову руки. И что этот тигр? Никуда не убежит. Еще успею журналы внимательно полистать, книжки перебрать. Там точно должно что-то быть
Знаете, когда играешь в футбол, все забывается и хорошее т плохое.
— Эй, Семен, давай пас… Куда!? Мне!? Мазила... Я же на пятачке, один… Ладно, не переживай. Следующий раз…
Я хорошо играю, потому все хотят, чтобы был в их команде. Сначала разбирают "крепких". За них целая война. Если у одних Быстрый и Бабочка, то у других Толик и Пыл". Быстрый — это Сашка Быстримович. Он занимался в Торпедо несколько лет, даже выступал на соревнованиях, а Бабочка вратарь — Валерка — классно бросается на мяч, театрально, как по телевизору и перчатки у него черные, кожаные. Носит с собой постоянно, на всякий случай. Непробиваемый. А Пыл — мой большой друг. Хоть и играет чуть слабее, но это не важно, вся надежда на меня, помогаю ему. Я же играть люблю, даже во сне финты отрабатываю, потом тренируюсь один у стенки. Вытягиваю любую команду, хоть и проходил в то же Торпедо лишь несколько месяцев.
После "крепких" разбирают середняков. А слабому может и не достаться место в начальном составе. Так, для замены, когда кто-то по ноге получит или мама грозно позовет. Вроде:
— Артем, иди кушать!
— Ай.
— Иди.
— Позже.
— Сейчас выйдет отец.
Про ремень не добавляет, мы и так знаем, что его хлещут прилично, за двойки или сделал что-то плохое. Окна открыты и он кричит на весь двор дурниной, когда обрабатывают — папа, только не бей, не ремнем, папа... А однажды про шланг истерил. Мы очень тогда переживали.
Нас тоже родители колотят, если за дело. Но вот кричит только он.
Я играю в футбол всегда. Люблю это дело. Это не уроки с каким-то тигром. И лето уже не за горами. А там свобода.
И конечно, меня сразу берут, лишь появляюсь во дворе. Все раскрасневшиеся, деловые. А я свежачок, заряжен сходу на пару голов. Тут же идут перестановки. Так, чтобы силы уравнять. Спорят, до хрипоты, вытирают пот майками. А мне все равно против кого, лишь бы с Пылом. Все это знают и не особо сопротивляются.
Вроде, распределились, и кто-то уже предлагает идти на пустырь. Там поляна больше, и людей прибавилось и ворота там приличные — рамка из брусьев. И деревенские подтягиваются. Тогда мы друг против друга. Тогда только основные на поле и, конечно, я. Тогда заруба до темна.
— Моя полузащита, — говорю.
Все и так знают, что люблю. Нападение не мое, хотя голы забиваю не хуже других. Наши форварды топчутся и ждут удачного момента, а я рассекаю по всему полю, как заведенный, от ворот, до ворот и защита и нападение и центр.
Все-таки пустырь лучше. Если упадешь, лишь пыли наглотаешься или майку испачкаешь, не так, как на асфальте во дворе, там до крови бывает. И размах хороший. Чтобы поле пробить, нужно прилично подъемом закладывать, от души. По-настоящему. И деревенским мы надавали 10:4. Потому что у нас и Быстрый и Бабочка, и Пыл и остальные ребята неплохие.
Возвращаемся затемно.
Мама лишь говорит:
— Кушал? А уроки?
— Сейчас, — говорю.
— Иди ужин стынет.
Ковыряю котлету с гречкой и интересуюсь у папы на всякий случай:
— У нас нет ничего про тигров?
Он сразу отложил роман-газету, что постоянно читает и интересуется:
— Танки?
— Нет. Обычные тигры.
Не помощник, думаю.
Десятый час. Время ускоряет ход. Так всегда, если нужно что-то делать.
— У нас была энциклопедия? — говорю маме.
— Она и сейчас есть. Энциклопедия белорусского языка.
Вот те раз. Там точно про животных не будет.
— Найти? — интересуется мама.
— Нет, мне про животных, — говорю.
Снова листаю "Вокруг света", перерываю учебники, книги…
— Ноги помой, — говорит мама. — Все щиколотки черные и колени. И песок из кед вытряси.
Футбол хорошо. Я еще в нем. Высыпаю песок в унитаз. Отбиваю о керамический бортик прилипшую грязь. В зеркале ванной рассматриваю отражение. Давлю прыщ на носу, чтобы к утру прошел. Тру лодыжки, колени. Был бы знаменитым футболистом, не нужно было бы уроки учить. Играй с утра до вечера, получай удовольствие.
Нервничать начинаю после десяти, усталость берет свое. Открываю тетрадь. Нет, не найти ничего про тигров. Времени мало. Очень мало. Робко вывожу:
Доклад
"Тигр живет в Индии. Хищник. Питается более мелкими животными и людьми. Достигает три метра в длину"…
— Мама, а сколько метров наш ковер?
— В зале?
— Да.
— Около трех.
Для тигра достаточно.
… "В Индии жарко и местные жители уважают тигра. Тигр есть и на Дальнем востоке — уссурийский".
На этом мои познания заканчиваются. Хоть и писал большими буквами, растягивал слова, но все равно, очень мало, до стыда, до позора.
— А что делать? — вздыхаю и выключаю свет.
На уроке биологии меня вызывают третьим. На самом деле, сейчас бы провалиться под пол или чтобы ураган начался, лучше война, небольшая, далеко, но чтобы по радио и телевизору сообщили и все волноваться стали. Все время, что читают другие, краснею, открываю и закрываю тетрадь.
У доски начинаю заикаться.
— Не волнуйся, — говорит Анна Ивановна.
Тогда вздыхаю и быстро про хищника читаю, про длину, и про северного собрата. Буквы пляшут, руки непослушные. Потом затихаю.
— Где обитает тигр? — переспрашивает Анна Ивановна, будто не поняла.
— В Индии и на Дальнем востоке, — говорю. — Три метра в длину, — уточняю.
Пауза уж слишком длинная и класс затаился. Видно не понравился короткий доклад, только своими делами начали заниматься.
— Спасибо, — говорит Анна Ивановна. — Кто следующий?
После урока не спешу с дневником. Мало ли что. Осторожно через спину вглядываюсь в классный журнал. Четверка. Выдыхаю тихо, и сердце стучит.
Дневник не несу, все же, стыдно.
После уроков быстрее домой, там уже начинают собираться наши с мячом. А в игре все забываешь, хорошее и плохое.
— Парни, я сейчас, — говорю. — Только форму сброшу.
Свидетельство о публикации №219122600290