впечатление

                В.Кубатиев

                ВПЕЧАТЛЕНИЕ
         В понедельник на строительной площадке речного вокзала то там то тут мелькал молодой человек несколько сутуловатый,  с непокрытой шевелюрой темных кудрявых волос, в длиннополом приталенном  пальто, в кожаных желтых ботинках.
   Это был Миша  Парканский, энергетик строительного управления.
     Сегодня его  едва ли волновали нормы и правила электрообеспечения  участка, потому что вчера он  спонтанно,  по пути посетил музей изобразительного искусства, прочитав  на двери  музея, мимо которого он шел случайно, объявление о том, что   столичный музей  имени Пушкина выставил на обозрение графику и скульптуру итальянца Франческо  Мессина.
      У одной из скульптур балерины Карлы Фраччи  он находился  много дольше всех посетителей, чем привлек даже внимание флегматичных смотрителей зала.
     Словами он никогда бы не объяснил сути происходящего с ним при  виде этого изваяния прелестницы. Возникшие откуда-то  необъяснимые чувства ввели его в смятения,  которые он попытался скрыть,   шепотом  утвердив себя в собственном мнении: " А ведь я Парканский".
   Заметив подозрительные взгляды  смотрителей музея, он отошел, полюбопытствовал на другие творения, но вновь вернулся к скульптуре Карлы Фраччи и чтобы яснее отложить в сознании образ балерины, он присел и так на полусогнутых   ногах обошел скульптуру пять раз.
   -Ах как прелестна, как хороша, - встав на цыпочки , пошептал он и погладил творение Франческо, чем не на шутку испугал смотрителей, которые  с орлиным клекотом налетели на него  и вытолкали вон в раздевалку, где он только и успел сказать: " За что, женщины?"
     Ночью он долго  не мог уснуть. Размышлял. Наконец вскочил и записал мысль на каком-то обрывке газетной бумаги. Радостно засмеялся  и уснул безмятежным сном.
    Утром он прочел записанное на обрывке, радостно показал  язык своему отражению в зеркале, засмеялся  и во весь голос уже произнес: " А ведь я Парканский!"
      В производственной жизни Парканкий был несколько угрюм и молчалив , Шутки его были злы, чем он вызвал неприятия его в коллективе за своего , и коллектив  не упускал случая поддеть его, пошутить на тему движения электронов  по проводам.
     Но сегодня Парканский был приветлив и говорлив. Это его состояние заметил прораб  и решил, что Парканский  выпил.
Прораб был суровый мужчина. Всякое видел: и падение башенного крана, и пожары, и пьяные оргии бетонщиков со штукатурами,  и голых маляров женского пола, танцующих у костра в день строителя  и  многое еще чего.  Но поведение Парканского его насторожило. Он собрался было задать Парканскому деловой вопрос  о состоянии электросетей в подвальной части здания, но не успел.
    - Петрович, а ты в музее был?- с широкой улыбкой,  и в несвойственной ему развязной  манере, закричал Парканский,  - Карлу Фраччи видел? Ооо, она божественна! В мире все электроны соедини, а такой прелести не получишь. Не красота спасет мир, а мир спасет красоту!   
                - В каком музее ?- опешил от такого вопроса прораб.- У меня здесь свой музей. Какие хочешь экземпляры водятся: и ползучие,   и квакающие, и летающие, и прыгающие, и танцующие, и поющие , и даже говорящие есть . Все есть. Так что я самый настоящий смотритель музея. Мне, к обеду чтобы свет в подвале был, чтобы сварка была, чтобы насосы работали... А он мне какую-то карлу.   Арбайтен, арбайтен!..  -и с этими словами прораб ушел на верхние этажи  здания, где по его мнению обитали  квакающие и ползучие.
       Прораб был настоящий производственник, лишенный всяких книжных восторгов .
        - Подумаещь, начальник,- скал вслух Парканский. - Арбайтен, арбайтен! Немецкий и я знаю. Вас волен зи, гер генерал?  Фройляйн? Я,я. Битте!  Иванов!- закричал он на проходящего мимо  человека,- Пожалуйста, помоги мне кабель поднять. Для одного тяжело, а двигатель запускать надо. Помоги.
  Человек ответил, что ему некогда, что у него свои дела и что штукатурам надо подмости сооружать, а он пилу в вагончике оставил. Вот за пилой и идет.
    - Нет, этот не художник. Этот лишен всяческой творческой мысли. Не понимает простого: поможешь ты- помогут и тебе. Красоту творения не понимает. Вот я простой энергетик, а тягу с детского сада к творчеству имею... Меня и били, и на колени в угол ставили и даже конфеты отбирали, а я все рисовал,  рисовал и рисовал на стене осла, потому что у соседа Атарова ишачок был. Он на этом ишачке арбузы с бахчи возил...  Все его так и звали: атаровский ишак. - А как кричал!- Парканский потряс головой, отогнал от себя детские воспоминания и потащил конец кабеля к  рубильнику.
     В это время подошли два электрика и стали помогать Парканскому и словом и делом.  Низкий электрик все напевал какую-то мелодию из кинофильма "МИМИНО", чем смешил другого электрика- высокого хохла по имени Степан, участника местной художественной самодеятельности.
     -Чита-брита, чита маргаоита, эй- гудел низкорослый электрик.- Чита-брита, чита маргарита...
    -Ну и шо? Хто так спивает? Як осел  кричит.  Легенько надо...
    -Осел не кричит, -обиделся низкорослый.- Он орет...Иа-иа-иа... Вот как он орет.
    - А я вчера в музее был,- прервал их Парканский. - Такую прелесть видел, что ни в сказке сказать ни пером описать. Как живая. Не обыкновенный полет  грации. Чудо! Она чудо!
- Хто, бабы?- оживился хохол.- И шо они делали?
- Балет делали, -отвечал Парканский восторженно.- Словно из древней Греции или из древнего Рима  пришли.
- Шо такие живучи?  Ни, так не буват. Они давно вмерли.- И участник художественной самодеятельности, по профессии электрик,  стал рассказывать о своем видении древнего и современного мира, в котором хохлы разрушили перемычку между Европой и Азией и пустили воды в озеро, которое потом стало морем , и от вспенившегося ила стало темным  и получило название Черное Море.
   Кабель подтащили к щитовой камере, низкорослый электрик продолжал издавать звуки, похожие на песню, но теперь это были другие слова про королеву красоты и про переулки по которым бродит солнце и льет свет на камышовые крыши.
     Парканский хотел было  прервать его пение и продолжить рассказ  о балерине, о своем понимании движения в пространстве, о своей душе, которая стремится в это пространство, где нет аварий, грозовых разрядов, извержения вулканов, землетрясений, пыльных и снежных бурь и прочего и прочего, чего в этом мире великое множество, но промолчал, утаивая свое , утаивая свой восторг.
   Подошел мастер Глейкин, который в отличии от прораба, был словоохотлив и  улыбчив. Похвалил Парканского за скорость налаживания запуска вентилятора, поговорил о том, что хорошо сегодня вечером будет браться сазан, на что низкорослый электрик  мгновенно отреагировал, перестал бубнить  и прокричал: "Куда едем сегодня, Петрович?"
   - В Вербовку едем, в Вербовку.  Там затоны гладкие, камыша мало.
  - А я гороха наварил, овсянки,- сказал низкорослый электрик.- С нами и Степан поедет.  Поедешь? - Обратился он к  Степану.
   - Ни! Рыбу жалко. Я може в музэй пиду. Интересно стало. И свидание у меня...
    Часам к трем в вагончик к электрикам  прибились монтажники, шумные, пахнущие ветром, полынью и еще каким-то непередаваемым металлически запахом, четверо разновозрастных мужчин. Они монтировали башенный кран, дело ладилось и оттого они были веселы и говорливы.
- Привет, энергетику,- сказал бригадир.- Вечером напряжение на кран даем, пробуем и работаем. Ты что хмурый такой,  Парканский?- заметив удрученный вид энергетика, поинтересовался бригадир. Опять прораб ругался? Этот умеет!  Матом! Не бери в голову. Когда жениться будем? Вон крановщица Любка разведенная, свободная. Готовить умеет, штопать умеет, стирать умеет, петь умеет, танцевать умеет, а стихи сочинять ты ее научишь,- и бригадир весело засмеялся и весь задвигался в такт своему смеху.
   - Вин у музей ходив. Вин там бабу бачив... Балерину.-Хихикнул хохол Степан.- Гарна дивчина...
   Но Парканский не отреагировал. Он был занят разговором с молодым монтажником. Монтажник был немного  своеобразно сложен и оттого ходил как-то по птичьи, и оттого получил необидное прозвище Утенок. Это его своеобразное движение при ходьбе не мешало ему быть ловким и смелым , и быть на любой высоте башенных кранов и прочих высотных сооружений и не испытывать тоски по своему маленькому изъяну. Кроме того он был очень любопытен и теорему старца Пифагора представлял в динамике когда один катет стремиться к нулю, а гипотенуза стремиться в другому катету. Это странное увлечение в минуты душевного  расстройства   приносило ему некоторое успокоение. Монтажник внимательно слушал .
   - Значит, подхожу я к ней слева- красота, подхожу справа- снова красота, смотрю сверху- красота, смотрю снизу- восхищает,- рассказывал Парканский Утенку. - Знаешь сколько мыслей о строении вселенной промелькнуло. Я о своем видении этой скульптуры хотел прорабу рассказать, но он послал меня подальше, обидел и сказал: " Арбайтен, арбайтен."  А я хотел про балерину рассказать. Про творчество .
    - А так эта тетка хороша?- спросил Утенок.
   - Не тетка, а балерина, - поправил Утенка энергетик.- Тетки на кране работают да стены краской мажут. А эта - балерина! Сквозь металл душу видно. Вот- вот  заговорит, взлетит и упорхнет в свой мир далеких непокоренных миров, в свой мир атомов и молекул, в свой мир электронов. Вот-вот заговорит голосом рассвета, нежного, розового, упокоенного. Когда-то в детстве мне снилась  такое. Будто иду я помосту с удочками, а из реки солнце встает. Круглое, не слепящее, еще не разогретое, еще доброе, а я ему навстречу радость, радость и поцелуи, поцелуи... Так и эта балерина.  Квк солнцем меня осветила . Ты если поэзию любишь, сходи в музей. Только на пол не ложись и балерину руками не трогай.
    - А дорого? А то зарплату еще не давали. Вдруг дорого. А мне еще шнурки купить надо и пасту зубную.- Сказал Утенок.- А сходить хочется, посмотреть что за чудо неземное ты видел.  Ладно, посмотрю, что у меня с деньгами.
   Вечером следующего дня Утенок отправился в музей. По пути купил шнурки, зубную пасту и газету  " Московский комсомолец", издаваемую местной редакцией, в которой иногда печатали правдивые вести, взял билет и вошел в зал. В зале он пошел к скульптурам, не обращая внимания на иные картины, висящие на стенах.
    Сначала он обошел скульптуру вокруг несколько раз, но не получил впечатления и оглянувшись по сторонам и увидев, что смотритель музея гуляет в другом зале, подхватил ее стул и залез на него, чем привлек внимание двух  молодых посетительниц  местной иэостудии.  Девушки мгновенно  начали рассуждать о поведении Утенка, сначала шепотом, потом все громче и громче. Одна доказывала, что это настоящий ценитель прекрасного,  другая крутила пальцем у виска и говорила, что человек не в себе.
- Давай отойдем. Лиза, ты видишь он не в себе, а вдруг у него припадок или нож. Такие бывают на картины кидаются и статуи ломают. А еще на людей.- Дергала за рукав пальто одна другую и говорила ей испуганно  сомнения насчет поведения Утенка.
   - Ты на пол еще сядь, может ты ей так лучше понравишься,- посоветовала девушка, которую назвали Лизой,  Утенку. -А может  ты ее украсть готовишься. Не советуем. Она не золотая, она бронзовая. Тут золотых статуй не бывает. Мы приходим сюда часто и рисуем с них. Бронза.
   - А я душу ее хочу увидеть,- сказал Утенок.- Тут недавно мой знакомый был и рассказывал, что он душу ее видел. А я ничего не вижу, ничего,- и с этими словами он спрыгнул со стула и лег на пол,  вытянув вверх голову  и облизывая губы. Потом привстал на четвереньки и так, на четвереньках, обошел статую три раза . - Не вижу! Не вижу! - Закричал он в каком исступлении и стал размахивать руками.  - Обман! Обман!
   - Полный идиот,- испуганно шептала  подруга Лизе.- Давай уйдем. Видишь он припадочный совсем. На животе лежит. Уйдем, Лиза. Какая у статуи душа, бредит он. И глаза у него красные. Вампир он. Товарищ смотритель!- Закричала она.- Тут человеку плохо.
  На шум прибежала женщина, подняла Утенка с колен, заглянула ему в глаза, ужаснулась, увидев там нечто такое, чего нормальные люди пугаются и тихо отошла, присев на возвращенный Утенком стул, тихо шепча: "Айяяяй. Айяяяй. Совсем молодой...". Из раздевалки прибежала еще одна женщина взяла Утенка за рукав, потащила  в сторону и сказала: "Идем, милок. Я тебе пальто подам. Тут у нас искусство народное, только смотрим, а руками ни-ни-ни..."
    - Да я только душу хотел увидеть. Мне человек сказал, что у нее душа есть. Только присмот-реться надо. Вот я и искал откуда душу видно. А души у нее и  нет.  Я не увидел. -  Объяснял  женщине Утенок свое поведение, нервно теребя рукав пальто, пытаясь продеть в него  руку и уже на улице, закончив с одеванием, с остервенением плюнул на мокро-грязный тротуар и стал жалеть о потерянном времени.
- Лечиться надо, донеслось вслед ему из гардеробной.- А не по музеям ходить. Души ему захотелось.
    На следующий день приятели донимали Утенка расспросами  про музей и хвастались тем , что они вчера пили вино, ели раков и вообще весело провели время , а Ванька два раза падал со стула и его втроем  поднимали, а третий раз не дали ему упасть, потому что не посадили на стул, а положили на кровать.
    Утенок на их рассказы молча реагировал и делал лишь скорбное лицо и бормотал что-то нечленораздельное , из чего окружающим стало понятно, что Утенок много потерял, отказавшись  участвовать  в питии напитков и в поедании раков , и в обсуждении всяких жизненных вопросов, которые возникают иногда в головах выпивших мужчин и женщин и рассказы об этих вопросах помогают им потом крепко и спокойно засыпать.
    - Это все энергетик,- сказал Утенок.- Это все он. Я на  коленях даже  перед  статуей стоял. Из музея поперли. И чего  это я? Не жили красиво и начинать не стоило. Э-эх, декабристы...
   В то время в проходе между досками, трактором, трансформатором и прочей строительной мелочью показался Парканский .
    Утенок двинулся  ему навстречу, покачиваясь  и готовясь  сцепиться с энергетиком, но приблизившись  и каким-то далеким чувством понимая всю нелепость злости, лишь скорбно сказал: " Куда душу дел? Верни душу балерине! Негодник!"

                22.12.2019г. 
                Волгоград