Крыса мышке не товарищ

      Часть первая.
Московская писательница Евлампия Крыса  после посещения ветклиники, где лечили её кота Барина, вернулась домой в полном недоумении.
По причине экологии в центре столицы здоровье Барина было подорвано и ему требовался срочный переезд за пределы Садового кольца, а в лучшем случае и МКАДа.
Однако, ни там, ни там недвижимостью писательница не располагала.
Но здоровье дорогого её сердцу Барина было в данный момент превыше всего.
И стала она узнавать у коллег по писательскому цеху, где лучше недвижимость прикупить, чтоб  здоровье ещё больше не подорвать.
А было это в Год Козла , и поэт Козлов присоветовал южную часть Замкадья.
Там, мол, и тепло, и абрикосы вместо голубиного помёта на голову падают.
Сказано-сделано.
И уже через месяц Барин пересек границы своих южных апартаментов в станице Мышиная нора.
Местный глава администрации Петро Кобель свою станицу любил , холил и лелеял. Оттого станица и выглядела, как ухоженная норка, с красивыми домиками и станичницами.
Но ничто не вечно под Луной.
Год Собаки сменил Год Свиньи.
И какая-то свинья написала донос, что ,мол , кобелирует товарищ Кобель с разными сучками и дарит им подарки из бюджета. Список сучек и подарков прилагался.
На сигнал незамедлительно отреагировал начальник стулом повыше Тихон Порося и принял решение о назначении на руководящую станичную табуретку непокобелимого станичника Авдея Мыша.
Авдей Мышь незамедлительно заменил состав руководящей норы своими непокобелимыми родственниками.
И жизнь в станице пошла тихим ходом, никто и пискнуть не смел, да и желания такого не имел. Ибо на пост главного по порядку в норе заступил Игнат Мышелов., сват Авдея Мыша.
Первые перемены к лучшему произошли сразу же после назначения.
На котельной , а дело было в марте, произошла поломка. И вроде до конца отопительного сезона всего ничего, можно и не ремонтировать. А вроде как и ночью ещё холодновато. А денег на ремонт жадновато. Вон, брат затеял второй этаж пристроить к бане, что там караоку петь и к культуре местных баб приобщать. Клуб-то подвел. Крыша потекла, зараза, не вовремя. Но оно ничего, говорят, что весна и лето засушливые будут. Крыша не горит и так постоит. А бабам и в бане поется хорошо. Оно, если с пивком да водочкой.
И приняла административная рать решение котельную не чинить. Баня важнее.
И всё бы сладилось, если б не стал мерзнуть ночью Барин да не чихать с непривычки.
Тут-то Евлампия Крыса и показала свои зубы, вернее, писательский норов.
Позвонила в край, а там то ли говор московский почуяли, то ли безголосые  слушали, а котельную пришлось починить.
А по окончанию отопительного сезона и по причине удушающей жары Барин и Евлампия вернулись в столицу, где по прогнозам синоптиков для него уготовано прохладное и комфортное лето.

                Часть вторая.

Летняя прохлада сменилась осенним холодом, и Барин с Евлампией отправились на юг греться.
А там их ждала нора  с заготовленными мышиными... сюрпризами.
Достроенная баня и прилегающая к ней   «Кальянная» являли собой центр культурной жизни станицы.
На Доме культуры висел амбарный замок времен «Очакова и покоренья Крыма».
Замок поменьше висел на котельной.
Ажурные скамейки сквера отныне украшали дворы мышиной родни. Фонари в сквере ,отработав мишенью кружка «Умелый стрелок»,  сиротливо ржавели.
Аллея фруктовых деревьев, с которых на головы падали абрикосы и тень, была любовно спилена. Вокруг пеньков лежал мусор и голубиный помет.
Горячее водоснабжение  приказало долго жить.
Чай, не баре, и из кастрюлек помоются!
С таким диссонансом Аглая мириться не собиралась.
Привычно она позвонила в краевую администрацию.
Но и там Год Свиньи «подложил свинью» в виде безучастного автоответчика.
Тогда Евлампия решила сама поехать на прием к губернатору.
Сидела в приёмной долго.
Забавные всё же эти московские писательницы.
На дворе теплынь за 20 градусов, море тёплое, вино холодное.
И самые главные нерешенные вопросы как раз на побережье и решаются.
Так ни с чем и вернулась к Барину в апартаменты.
Но не вечно бабье лето.
А за ним, как назло , и праздник урожая пришел. А с ним и «зеленый змей».
И так уж случилось , что выбрал этот змей своей мишенью единственного электрика Ивана Тьму.
Вечером врубил Иван рубильник на всю мощь, чтоб поддать праздничной иллюминации .
То ли он много поддал, то ли иллюминация. Неизвестно.
Но тьма окутала станицу .
А без Ивана нет дурных в его хозяйство лезть. Там где скотчем, где изолентой прикручено, где ломом да лопатой подпирается.
И вот возвращается в кромешной темноте Евлампия после праздничного представления к себе домой, рискуя ноги сломать, а с ними и руки вместе со всем дамским туловищем.
А навстречу ей люди , которые на последней электричке из города приехали. Идут, матерятся, телефонами под ноги светят.
А чего материться? Ну, выйдет Иван из объятий змея недели через две.
Чай, не баре, и без света поживут!
Пришла домой загнанная в угол станичными улучшениями Евлампия Крыса, погладила бархатную шерстку Барина и...
И что делает крыса, если её в угол загнать, особенно накануне Года Крысы? Правильно! Принимает единственно правильное решение.
Позвонила женщина на «горячую линию» ФСБ, где не было автоответчика, а был голос капитана Котова.
А так как вокзал-обьект стратегический, то и положено ему освещение незамедлительное, пока там кого поезд не переехал, да мазурики чего не натворили.
И надо сказать, что с того стратегического решения жизнь в станице Мышиная нора стала возвращаться в прежнее русло.
Фонари горят, котельную новую строят.
И поют снова в Доме культуры.
Аллею новую по весне посадят.
А ещё, говорят, что  нового главу назначат, то ли Котовского, то ли Крысевича.
Но поживём и увидим.
А пока всех, кто читал, с наступающим Новым годом!
Всем света, тепла и добра!
А главное, жить по-человечески!