7. Зеленая Нагота Сон

Безмятежность разорвала беспокойную череду ирреальных видений и он открыл заспанные глаза. Предметы любых воплощений, окружавшие его казались фантастическими, но понятными и приемлемыми. Зыбкость границ была компенсирована неоправданной четкостью конечной формы, обнаженный человек омывался пыльцой в зеленой изобилующей бесконечности поля дикорастущих самоцветов.

Любые движения руками, которые я пытался совершить не требовали усилий. Тело не чувствовало тяжести, руки-неукротимый плющ. Голова бесконечно расцветающий бутон. Испугавшись безответственной невесомости  вживаюсь в вязкую зелень. Я совсем ее не боюсь, мне приятно быть частью, и она готова меня принять. Принять ту изменчивую целостность, которая была и будет и есть. Не зная себя в смыслах каждой временной категории, не доверяя себе, доверяю себя Безоговорочно доверчивой и объективно всемогущей. Я плачу. Беззвучно зеваю-ору истекая слезами, а через рот прорастают зеленые стебельки с белыми шишечками. Вакуум, резиновая пелена тишины не подёрнулась, не колыхнулась, не трепетала. Трепетал я, поглощаемый зелёным массивом. Свет играл с зеленью, оставляя на лице растекающиеся родимые пятна. Ласково играл, приглашая в объятия, и я обнимал. И я стал зелёным, вернее я стал неотличимым от зелени. А может быть зелень была мной и я сделал все вокруг собой, а может я вообще ничего и не делал, чтобы стать.

Я был Наготой. Теперь и навсегда, Мое имя-Зелёная Нагота. Ласкаемая трепетной листвой сделала последний бессмысленный глоток «воздуха» и отпустила солнечный свет, падая-мелькала среди лепестков.

Шёлковый шелест и тихий звон. Беспокойство разорвало безмятежную череду казавшихся реальными видений. Поднимаю отяжелевшие веки. Потолок, как и всегда, кошка, прыгнула на стол скинув стакан с чем-то абстрактным на пол. Абстрактным был вчера купленный на рынке необычайный цветок с изумрудным бутоном и белой каймой нежной бахромы. Жалостливо посмотрев на обмякшую зелень, я встал и пошёл на кухню. Кошка виновато терлась об ногу. Я протянул ей свою обвитую плющом руку и погладил. Умылся приятной холодной водой и пошёл в комнату. На полу в стеклянных осколках лежала моя размякшая голова. Бутон на плечах продолжал цвести, заволакивая комнату нежной зеленью, раздвинул шторы. Серые дома редко пробивались в бесконечном поле дикорастущих самоцветов.