Уфтюга

Середина 80-х, лето, шабашка, Уфтюга. Сидим в тени шатрового крытого лемехом деревянного
храма - ждем машину под цемент.
Работающий в храме с каким-то архангельским мужичком реставратор из Питера просит помочь
перекатить толстенные с корой бревна. После бревен показывает пять слоев покрытия церковного
шатра. Все слои одинаково аккуратны, сделано на совесть. Реставратор просит помочь в очистке
бревен от коры, но у нас своей работы не переделать. Нанял бы местных, но непьющих пока нашел
на всю губернию нас, да помощника.
Где местные, почему не они строят силосную траншею и кроют лемехом свой не до конца изуродованный
коммунистами храм?
С утра по обустроенным здесь тротуарам - сбитому горбылю идем на работу через валяющихся
со вчера местных. Председатель утверждает, что обычно тут "работают" до первой получки, после
чего запой.
Детишки дошкольники играют в одну и ту же каждый день игру-находку: мальчишки (мужики)
игрушечно и не очень лупят баб (девчонок) и требуют, чтобы те несли либо водку из сельпо,
либо самогон из погреба.
На самом деле водки в магазине нет - привозят не часто и мигом разбирают. Поэтому самогон пьют
регулярно, а водку тоже пьют, но изредка.
При определенной доле везения в сельпо можно купить хлеб. До следующего в Котласе магазина
на нерегулярно появляющемся в Уфтюге кукурузнике лететь минут сорок. Едим привезеные
московские консервы, крупы, чай, сахар. У местных картошку покупаем за спирт - рубли, зная
о наших запасах, не принимают. Яиц в Уфтюге нет - три года как стали завозить в сельпо.
Местных кур, чтоб не ругаться друг с другом, когда те по огородам через ограды ходят и чужую
растительность выклевывают, естественно порезали и вкусного из них с домашней лапшой супа
под самогон поели. Как кур вырезали, яйца завозить перестали - теперь живут без этих, как
оказалось, излишеств.
Под нового председателя районное начальство прислало в деревню тоже новый уже давно
необходимый трактор. Все обрадовались, стали на нем кататься и самогон там же пить. С утра,
необходимая в колхозном хозяйстве техника, уже стояла вниз рогами в местном болотце памятником.
До нашего отъезда инсталляция своими блестящими на хилом северном солнышке деталями местный
пейзаж все еще обогощала.
Местность красивая, народ спокойный и неторопливый,  разговаривает ровным окающим говором.
Местные старухи временами по вечерам поют народные северные заунывные песни с известным только
им в своих хитросплетениях смыслом.