Вчера была буря

 Вчера была буря. Настоящая. Что, впрочем, вполне естественно для конца декабря даже в нашей стране, бесконечно залитой солнцем. Кто-то швырял в лобовое стекло охапки листьев, сухих веток и заливал это же стекло так, что дворники справлялись с трудом. Машина после ремонта, мазган работает прекрасно, и мне было уютно в моем домике на колесах под сентиментальные песни Иглесиаса о разлуке, вечной любви и всем остальном, о чем так душевно поет Энрике.

 На длинном светофоре  я обратила внимание на парня, делающего обход между замершими машинами. Ничего нового: буйные кудри из-под вязаной кипы-шапочки. Не менее буйная борода, не знакомая с ни с расчёской, ни с ножницами как минимум лет пять. В руке - жестяная банка для поборов, которая периодически ритмично встряхивается, видимо, с целью показать публике, что нашлись добрые люди что-то в эту баночку кинувшие. И таким образом народу предлагается присоединиться. Без унизительного  протягивания руки в форме лодочки и прочих слезливых жестов.

 Все вроде обыкновенно. Картинка, вполне себе привычная для нашего города. Меня не напрягает нисколько, может, потому, что ко мне такие просители  не подходят. Не знаю почему. Или они на расстоянии пары метров считывают, что у меня нет наличных ( и это правда в 90% случаев ). Возможно, я для них недостаточно кашерна. Не знаю. Как-то существуем мы в параллельных мирах.

 Но вчера проняло меня. В такую бурю - и на своем посту! Какая-то курточка на рыбьем меху нараспашку, непонятного цвета брюки, оттопыренные на коленях, мокрые кроссовки. Это же явное воспаление лёгких!

 И вдруг я вспомнила семью. Это было... да... лет 18 назад. Прекрасная семья ватиков 70-х годов. Чудные папа - мама. Он работник Тевы, химик. Она медсестра в больнице. Трое деток. Две красавицы-дочки и мальчик-сэндвич.
Вполне себе светская семья. Правда, старшая девочка заканчивала на тот момент религиозную школу. Закончила. И как с цепи сорвалась: понатыкала железяки во все доступные и недоступные части своего тела. Оголилась до... Ну, как только возможно оголиться. Перекрасила чудесные каштановые волосы в совершенно невообразимый цвет. Родители воспринимали это со стоическим спокойствием. Единственное, что ей не позволили - это повесить бубенцы на язык. Мама - медсестра заявила: " Выйдешь замуж - будешь звенеть." Видимо, дочка восприняла это, как сигнал к действию. Так как вскоре мне сообщили, что Тамар выходит замуж. В процессе подготовки к свадьбе в сознании невесты произошел резкий скачок - ее скинуло с маршрута мини - тату - железяки и она, как говорят у нас в Израиле, НАШЛА СЕБЯ в мире религии. Видимо, учеба а религиозной школе не прошла даром. Что посеешь - то пожнёшь.
На свадьбу многие не пришли. Видимо раздельное празднование не для всех.
Кстати, вскоре после свадьбы родился чудесный мальчик и все вернулось на круги своя. Молодая мама за ручку с молодым папой вышли из религии и вернулись к нормальной жизни, правда, уже без железяк в пупке, носу, бровях и ушах.

 На фоне этих катаклизмов подрастало младшее поколение. Мальчику на тот момент исполнялось 12  и на празднование бар-мицвы мы подготовили музыкальный номер: виновник торжества играл на гитаре, младшая - на органите, а старшая, заканчивавшая школу, пела. Такое семейное трио, призванное вызвать слезы умиления у гостей.

 Мальчик был из тех, о ком мечтают любые родители: рослый и красивый, он передвигался по просторной квартире на коркинете, хорошо учился, занимался гитарой и волейболом. Здоровался со мной (вот оно - воспитание!!! ) И даже предлагал попить. В общем - со всех сторон хороший и нормативный ребенок. Такие служат а боевых частях, поступают а Технион, а дальше - по плану.

Я рассталась с этой семьёй - они переехали в небольшой городок в центре страны, который через несколько лет превратился а престижный спальный район.В гости меня зазывали неоднократно...как-то не получалось.

 А потом я случайно встретила папу. Через лет десять где-то. А может и больше. Первые вопросы - о детях. Младшая -  Мири - в армии, встречается с музыкантом . Видимо, занятия музыкой не прошли даром. У Тамар все прекрасно, двое деток.  А  Натанель? У него уже четверо, двое близнецов. Видимо, по выражению моего лица папа понял, что я близка к обмороку и поспешил объяснить, что сын ушел в религию. Женился очень рано. На религиозной девочке алии 90-х. Живут дружно. Естественно, никаких боевых частей, и никого Техниона.
- А... чем он занимается? - выдавила я из себя.
- Он? А ты, наверное, видела, как на перекрестках собирают пожертвования? Вот этим. - на лице папы не дрогнуло ничегошеньки.
- Знаешь, Ирэна, - задумчиво протянул он. - А мы рады, что он нашел себя. Что он живёт в своем мире со своей семьёй. Он не создан для этого мира с его конкуренцией, погоней за деньгами и прочим. Ну, в общем, ты меня понимаешь. А нам хорошо, что нашему Натику комфортно. Что он в ладу с самим собой.

 Вся эта история пронеслась у меня в голове на перекрестке под проливным дождем. А этот парень в расстёгнутой курточке всё ходил и ходил небрежной походкой между машин, ритмично потряхивая баночкой с мелочью. Он был немного похож на повзрослевшего Натанеля. Хотя...что можно понять через стекло, залитое декабрьским ливнем?