Глава 2. Орлов

               
       - Раньше прыгал?
       - Да!
       - Пошел!
       Толчок в  спину, рывок,  и он завис в воздухе. Мимо, вращаясь вокруг оси, стремительно пролетел падающий вертолет. Несколько секунд - и машина, ударившись о землю, раскололась на куски.
       Перед  ним выпрыгнула девушка, ее купол виднелся ниже.   Сверху кто-то начал  палить короткими очередями. В кого это? Так, увидел, - в  духов*. Они тоже стреляют. Куда? Черт, да в нас же! Где мой  коротыш?*
       Рядом свистели пули, он никак не мог изготовиться к стрельбе, поскольку высокие тополя возле какого-то кишлака скрыли обзор из виду.
       Упал на бок  вблизи  разбитой машины. Следом приземлился труп,  в    кармашке нагрудного  подсумка  запасной  магазин.  Вынул  и рванул к вертолету. С другой  его стороны, как   и ожидал, стояла   та,  что выпрыгнула первой. Она находилась в шоке,  экипаж и оставшиеся в вертолете пассажиры, были   мертвы.
       - Беги, спрячься куда-нибудь, сюда идут  духи!
       - Нас, сбили?
       - Похоже на то.
       - А почему второй борт не улетает? 
       - Думаю, вызывает  «крокодилов»*
       - Он что, не может сесть и забрать нас?
       - Если собьют и его, не заберет никто. Нас просто не найдут. Некому будет наводить  подмогу.
       - У меня в штабе друг, он полковник.
       - Это ты  духам  расскажешь. Короче, прячься, а я увожу  их  в горы. Пока  буду  отбиваться,  возможно, за нами прилетят
       - Я с вами. 
       - Послушай, в туфлях ты далеко не уйдешь, а босой тем более. Даже если найдут, убивать не станут. Ты для них живой товар. К тому же  что блондинка и молодая.
       - Я буду жаловаться в политотдел армии…
       - Да хоть богу.
       Уцепил  ее за шиворот и потащил  внутрь корпуса, в обломки, к трупам экипажа.
       - Сиди тихо, может, я за тобой и зайду.
       Но в горы он сразу не пошел. Обыскав мертвых,   нашел гранату      и метнулся в сторону кишлака. Как и ожидал,  духи  шли толпой, не рассредоточившись, уверенные,   серьезного сопротивления  не будет.
       К этим дехканам у него не было  ничего личного. Но кто ж виноват, что у них в кишлаке не было футбольного поля, бани или кино и они развлекались тем, что   сбивали вертолеты,  а с живых неверных спускали шкуры или отрезали головы.
       Шедшие к машине совершили две грубые ошибки. Не убили его, когда был в воздухе. Понятно -  анаша. И сейчас   двигались толпою. Снова  анаша. За ошибки придется платить кровью. Он   уже  третий год здесь и  многому  научился.
       Щелкнув затвором, слился камуфляжем  с местностью. Подождал когда подошли ближе, выдернув кольцо, отпустил чеку и через две секунды,   швырнул «феньку» прямо в середину толпы. А когда гулко ахнул взрыв,  всадил  туда несколько очередей    и рванул в горы.
       Отыскав на скале удобное для стрельбы место, приготовился встретить  оставшихся.   Осторожности у тех прибавилось: шли цепью, припадая к земле и прячась за камнями. И тут он почувствовал ветер. Оглянувшись, увидел  - «крокодил». Зависнув  вверху, он пустил   серию НУРСов*. Ослепительный свет, сатанинский вой, кверху полетели  куски тел и одежды.
       Второй совершил боевой разворот, а из кабины первого на него смотрел летчик.      Затем помахал рукой, чтобы   следовал за машиной. Приземлился  возле обломков сбитого.
       Вниз  спасенный, несся как на крыльях. Когда добежал, десантники, загрузившие всех погибших ждали.
       - А где девушка?
       - Какая?
       - Живая!
       - Не наблюдали.
       Бросился к останкам вертолета и заглянул  внутрь. Никого, лишь покореженный металл да запах крови.   Обежал вокруг и увидел  ее под обломками машины. Схватил за руку,  потащил  за собой,   ругаясь  матом.
       - Так это ты включила радиомаяк?  -  спросил  стрелок-радист с  «крокодила».
       - Да, я.
       - Не ругай  свою бабу старлей. Она спасла тебе жизнь.
       - Да не моя она! - хотел  крикнуть  и осекся. Раз  включила радиомаяк, то  и  навела вертолеты.
       - Как тебя зовут?  -  отпустил руку.
       - Нина. Мне двадцать три,   я связистка…
       Длинно затрещал звонок,   Орлов,  открыл глаза и нажал кнопку будильника на   прикроватной тумбе.   
       После возвращения из Афганистана   сон  иногда всплывал  в памяти.Возможно  оттого, что  долг так и   остался неоплаченным (Нину больше не встречал), а может еще почему - сознание,  материя  непонятная. 
       Со стены напротив смотрела  фотография  - человек в гимнастерке, с тремя шпалами в петлицах, знаком «Почетный чекист»  и  двумя орденами «Красного знамени» на груди. То был дед,  умерший чуть больше года назад  и воспитавших его вместо родителей. Когда внуку исполнилось пять лет, отец - военный летчик, разбился на учениях, а мать вскоре вышла   за другого. 
       - Алешку я вам не отдам, - сказал тогда дед. - Подниму сам. Возражений не последовало.
       Затем мать с отчимом   переехали в  Тулу (он был инженером на режимном заводе), а мальчик остался с дедом. Тот  уже был в отставке и вплотную занялся воспитанием  чада.  По утрам оба делали зарядку, далее следовало обливание холодной водой, а после  завтрака, состоявшего из  молочной каши, бутерброда с колбасой и горячего чая, Иван Ильич (так звали деда), отводил внука в  детский сад.
       Вечером забирал,  и  они гуляли  в Нескучном саду, среди  памятников  и деревьев.  Дома  же часто рассказывал  Алешке о   своей службе, а по выходным оба навещали   музей революции, цирк на Цветном бульваре и  планетарий. А когда   мальчишке пришло время идти в школу, дед отдал его в Суворовское училище.
       - Настоящий мужчина должен быть офицером и защищать Родину, запомни это, - сказал внуку.
       И тот запомнил.
       Учился молодой Орлов прилежно,  был на хорошем счету, а еще увлекся    боксом.  Звезд с неба не хватал, но к выпуску  имел первый разряд и отменное здоровье.
       - Ну, куда думаешь теперь? - поинтересовался  Иван Ильич  при очередной встрече.

       «Юноше, обдумывающему житье,
       Решающему, делать жизнь с кого,
       Скажу, не задумываясь -
       Делай ее с товарища Дзержинского!»

продекламировал  кадет* строки Маяковского.
       - Не ошибся я в тебе, Алексей, - повлажнел глазами дед. -  Выбор, прямо скажу, достойный.
       При его участии   внук получил направление для поступления в Высшую школу КГБ имени Дзержинского,  сдал  экзамены и был зачислен на факультет  военной контрразведки.   Закончив его, подал рапорт начальству о распределении в Афганистан. Иван Ильич  это решение не одобрил.
       - Зря мы туда влезли, - сказал внуку, глядя на того выцветшими глазами. -  Это политика, причем не самая умная.   
       -  Нас учили, что интернациональный долг, -  не согласился Алексей, - братскому,   народу.
       - Мы никому ничего не должны, -   вздохнул старый чекист. - Но коль подал, отступать поздно.
       Через неделю состоялся  выпуск новоиспеченных лейтенантов, на который пригласили   родителей  - дед был при полном параде, и по такому случаю приехали мать с мужем, которые их изредка навещали; прощальный ужин в одном из московских ресторанов, отпуск  и перелет в  Кабул на военно - транспортом  самолете, с еще несколькими выпускниками.
        В Особом отделе  40-й армии   их распределили по воинским частям,  а Алексея направили в Баграм, определив в   подразделение разведки КГБ, поскольку  знал пушту*,  отлично стрелял и   стал  кандидатом в мастера по самбо. Участвуя  в    различного рода операциях, он получил   ранение, а еще  орден «Красной Звезды» и медаль «За отвагу», которыми гордился.   
        Потом  был  отозван в Союз,  продолжив службу  в  Особом отделе Таманской дивизии  под Москвой, старшим оперуполномоченным. Вскоре КГБ реорганизовали в ФСБ, и, обновляя кадровый состав  стали набирать сотрудников с мест. Так  Орлов попал в центральный аппарат, где встретился с бывшим командиром, а ныне   заместителем директора, который    назначил  его руководить  новым подразделением.   
        - Доброе утро,  Иван Ильич, -  взглянул  на фото Алексей, встав с кровати, сунул ноги в тапки и прошел в зал, а оттуда на лоджию. Она была    просторной и незастекленной.  Вдыхая свежий воздух со двора, засаженного  деревьями, потянулся, снял висевший на стене пружинный эспандер   и  сделал  десяток махов на  выпуклой груди.  Повесил,  взял  стоявший на полу двойник*  выполнил несколько жимов, а затем подбросов  вверх с переворотом,     в завершение им же перекрестился.
        - Хорошо! - бухнул на место и  заправив постель в спальной, направился в ванную. Там,   постояв под колючим душем, почистил зубы, растерся махровым полотенцем и зажужжал бритвой. В завершение,  налив в ладонь чуть одеколона, похлопал  ею по щекам.
        После моциона  занялся завтраком. Включив газ на кухне, наполнил из крана чайник, поставив на горящую конфорку. На вторую  определил  сковородку, на которой поджарил в масле  нарезанную кубиками «докторскую» и вбил пару яиц,  тряхнув над ними пару раз из солонки. На застеленный клеенкой стол,  поставил хлебницу и  банку меда. Когда чайник засвистел, а глазунья была готова, все с аппетитом съел.
        Убрав со стола и вымыв посуду, достал из шкафа свежую сорочку и, сняв с плечиков расхожий костюм, оделся,  а спустя десять минут   выехал со двора  на  белой «шестерке».   Ее подарил внуку дед, когда тот вернулся из Афгана, откладывая со своей пенсии.
        Утро выдалось погожим, в воздухе серебрилась паутина, с деревьев, кружась,  осыпались листья...