Однажды летом. Глава восьмая

На терраске вкусно пахло. На столе, рядом с остывающим в латунном тазу вареньем, стояла небольшая миска, почти доверху наполненная пенками.

     - А, пришли, молодцы. Подождите, я сейчас, - не поворачиваясь к нам, сказала мама. Она ловко, противоположным концом поварешки, достала из кастрюли, с кипящей водой, пустую стеклянную литровую банку и поставила ее на полотенце, перевернув вверх дном. Сережка начал дергать маму за платье, он хотел узнать, чем это она занимается, но маме было не до него, она вылавливала из кастрюли еще одну банку. Пришлось мне объяснять брату, что такое стерилизация и зачем она необходима. Мама послушала, послушала, а, когда непокорная банка оказалась, наконец, на полотенце, сказала:

     - Ну, Ванюша, ты меня искренне порадовал. Откуда ты все это знаешь? И про бактерии различные, и про патогенную микрофлору. Да и объяснял ты Сергею все так доступно, что он задумался и смотри, свои пальцы грязные рассматривает, наверное, бактерии пытается разглядеть. Права бабушка, быть тебе профессором, - поставила мама мне диагноз.

     - И ведь угадала, - усмехнулся Иван Александрович и свой рассказ продолжил:

     - Мама мне похвалы расточает, а я на блюдце с пенками с вожделением смотрю, любил я в те времена пенками лакомиться. На кусок белого хлеба их наложишь, он насквозь промокнет сразу же, так что снизу капать начинает, да по пальцам течь, а ты их облизываешь, от хлеба понемножку откусываешь и горячим чаем запиваешь. Эх, хорошо то, как было, - и он даже губы свои облизал. 
 
     - Да, ты и сейчас пенки любишь, - задумчиво произнесла Любовь Петровна.

     - Откуда ты это взяла, интересно. Сама варенье не варит, а без варенья откуда пенкам взяться?

    - Я о пенках от варенья уже даже забыла, так давно их не видела. А вот ты по пенкам от кипяченого молока сохнешь. Не так разве это?

     Иван Александрович от удивления даже головой из стороны в сторону покрутил:

     - Ты-то это откуда взяла? – спросил он, - Где это ты кипяченое молоко видела. Я уж давно даже его вкус забыл, а ты, эко вспомнила.

    Любовь Петровна, ни на мгновение не задумываясь, ответила:

    - В этом ты дорогой, прав. Но вот стоит тебе начать готовить, что-нибудь из твоих любимых блюд – сердца там куриные, или кролика, да даже бефстроганов, которые ты умеешь так вкусно томить в молоке, как украдкой, чтобы я, наверное, не видела, ты все образующиеся на поверхности молока пенки тут же в рот тянешь, да при этом так смешно причмокиваешь, что прямо и смех, и грех.

    - Неужели так? Не замечал за собой. Извини. Ладно, дальше слушай.

    Я только к куску хлеба потянулся, как мама на ведро у дверей, стоящее, внимание свое обратила:

     - Ой, это ты столько сегодня наловил? Молодец-то какой.

     - Да, нет, мам. Это все Серега поймал. Мое дело было всю эту ораву с крючка снимать, да на место рыбки нового мотыля насаживать.

     Мама даже не поверила вначале, а потом спросила:

     - Ну, и, что вы прикажите мне с этой рыбой делать. Целое утро теперь придется извести только, чтобы ее всю почистить. А потом жарить еще. С ума я с вами сыновья сойду.

     - Мам, а ты часть тете Наташе отдай, я обещал.

     - Ты же обещал ее рыбкой угостить, чтобы она ее поесть могла, а теперь хочешь ее заставить чешую с рыбы счищать. Не дело это сын. Вот, что давайте-ка мне помогайте. Пословицу знаешь? Любишь кататься, дальше как? Помнишь? – и она на меня свой палец нацелила.

     - Конечно, помню. Только как-то странно это получается. Мы и рыбу поймали, мы ее чистить оказывается должны, а может мы после этого никакого права не будем иметь на то, чтобы её есть? – с ехидством спросил я, и тут же получил в ответ:

     - Это я тебе не говорила, это ты сам придумал.
 
     Иван Александрович опять ненадолго задумался, а потом свой рассказ продолжил:

     - Вот уж пришлось мне тогда помучиться. Я никогда не думал, что это так сложно рыбешек маленьких, с ладошку величиной, чистить. Потрошила мама сама, а вот чистили мы с ней вместе. Да, на всю жизнь мне тот день запомнился. Солнце уже к зениту подобралось, а я все еще у стола кухонного, как привязанный стою. Сереге хорошо, ему разве можно в руки ножик дать? Нет, конечно, вот и ходил он кругами вокруг нас, а потом, глядим, уже на моем диване спит.

    Закончили мы с чисткой рыбы, вернее это я закончил. Мама меня пожалела и гулять отпустила. Проглотил я пару кусков хлеба с пенками и бегом к ребятам. Только зря спешил. Калитку их подергал, собака лай подняла, а у них тишина. Лишь хозяйка вышла и сказала, чтобы я их не ждал. Они в лес с одной из мам пошли, у той выходной был, вот они и отправились, посмотреть, пошли грибы или нет. Пришлось домой вернуться. Вот тут я уж по полной оторвался. Почти целую миску пенок безо всякого хлеба съел. Наелся на всю оставшуюся жизнь. Так я маме заявил, а она засмеялась:

     - Вишня не только созреть успела, она уже даже отходить начала. Вот в воскресенье мы с папой и собрались на рынок поехать, вишни на варенье купить. А то, зимой и без вишневого варенья можно остаться. Если купить удастся, то в понедельник снова варенье варить буду. Вот там и посмотрим, наелся ты пенок или нет.
     Ребят все нет и нет. Скукотища. Книжки читать не хочется. Сережке бы что-нибудь рассказать, так он спит. Я тоже решил прилечь, так просто поваляться, но только голову на подушку положил, как нечаянно заснул. Проснулся, смотрю мама у стола с керосинками, чем-то занимается, а Сережка около нее вертится. Ну, тут и я тоже к ней приставать начал:

     - Мам, а давай, как папа приедет, на озеро отправимся, искупаться хочется.

     - Вы же уже сегодня купались.

     - Так то, когда было, еще утром, а скоро вечер, времени вон сколько прошло.

     - Папа приедет, тогда и решим, - отрезала мама.

     Я в душе понимал, конечно, что она права, и приставания свои решил прекратить. Не хотелось маму раздражать. Пошел в комнату, решил там посидеть, да книжку дочитать, которую все утро читал. Читал, читал, да так зачитался, что даже прозевал, когда папа домой с работы приехал.

     Книжку захлопнул, слышу на терраске кто-то разговаривает и вроде голос папин до меня доносится. Выскочил туда и действительно там папа, еще в форме военной стоит, значит только, что пришел. Ну, я тут же решил взять быка за рога и папе сказал:

     - А давай мы все вместе после ужина на озеро поедем.

     Папа на меня посмотрел внимательно и сказал:

     - Ну, прежде всего, здравствуй сын, мы же с тобой сегодня еще не виделись. Когда я встал и начал на работу собираться, вас уже не было. Вижу, наловили вы знатно. Сейчас с жареной или отварной картошечкой мы эту рыбку съедим и все, о лучшем и мечтать нечего. Кстати, а тете Наташе ты рыбку отнес? Нет, еще? Думал, что мама отнесет? Это брат не дело. Ты обещал, а мама понесет? Бери, вон мама блюдо уже приготовила и неси.

      Тетя Наташа меня чуть было не расцеловала, я еле вырвался. Почему все взрослые так и мечтают детей целовать. Пусть девчонок целуют, тем это нравится, но мальчишек то зачем?

      Пришел домой и давай маме жаловаться, а она стоит улыбается:

     - Вот у самого будут дети, поймешь, что это такое.

     - Мам, во-первых, когда это еще будет, а, во-вторых, я думаю, что все эти поросячьи нежности меня даже волновать не будут.

     - Ну, ну! – и опять свою любимую присказку произнесла, - поживем – увидим.
 
    Рыба очень вкусной была, всем хватило и даже на утро еще немного осталось. Но, утром ведь мы с Серым снова пойдем и снова наловим, так, что я решил за завтраком до нее даже не дотрагиваться. Пусть папе достанется, вон он с каким удовольствием ее сегодня ел. 

    Уговорили мы с Серегой родителей, и, хотя уже темнеть начало, поехали на озеро. Погода была просто суперская, тепло и на небе ни облачка. Самая прекрасная погода для вечернего купания. Ехали, как обычно. Я у папы на раме, а Серый на багажнике маминого велосипеда. Ногами он больше не болтал, поэтому доехали быстро. Накупались вволю. Мама с Серым такую крепость построили, что ее сам Суворов вряд ли смог бы взять. Но, долго задерживаться там не стали, папе рано утром в Москву на работу придется ехать.

     Утром мы с Серегой снова на рыбалке чуть ли не рекорд установили. Он удочку забросил и сразу же поклевка, но странная какая-то, поплавок не ныряет, а как будто танцует. То подергается немного, то куда-то в сторону уплывать начинает, а затем вообще учудил, взял и на воду лег.

     - Это плотва мелкая с мотылем играет, - сказал дед Миша, - подожди малыш, - это он Сереге сказал, - подсекай только, как он под воду совсем уйдет.

     Брат у меня, таким молодцом оказался, все выслушал, но дожидаться полного погружения поплавка не стал. А подсек немного раньше, и что самое удивительное, угадал. Он удочку вверх, а кто-то там в глубине её вниз потянул, да так сильно, что Сергей удержать её в руках не смог. Хорошо дед Миша успел удилище, который Серый выпустил, в воздухе подхватить, и начать рыбу выводить. Я первый раз такое видел. Он то подтянет её к берегу, то чуток отпустит, потом снова подтянет и снова отпустит. А сам при этом, когда рыбу подтягивал, на мотовилище, так крючки на удочке называются, куда леску наматывают, пару раз леску накручивал, а когда отпускал, только один раз леску спускал. В общем всё ближе и ближе рыбу к нашему помосту подводил. Все ловить перестали, свои удочки из воды достали, чтобы они не мешали, и смотрели, как человек с рыбой борется. Тут еще один взрослый подошел, и большой такой сачок принес, который подсачником называется.  А третий вообще с помоста на руках в воду спустился и там за столб держаться стал. Дед Миша, наконец, рыбу к берегу подвел. Все видели, как она туда-сюда под водой ходила. В этот момент, тот дядя, что с подсачником был, его под рыбу подвел, и резко из воды попытался вытащить, но он тяжелым оказался. Вот тот дяденька, что у столба находился, и подплыл, чтобы подсачник вверх приподнять, тут ещё кто-то помог и общими усилиями из воды большую рыбу вытащили. Она билась сильно и никак не желала сдаваться. Тогда один из рыбаков взял большой камень, который на помосте вроде бы совсем без дела валялся, и им со всей силы по голове рыбины стукнул. Она дернулась ещё пару раз и затихла. Рыба не очень толстой была, но длинной, темно-зеленого цвета с более светлыми полосами. Пасть у неё, после того, как ей по голове долбанули, раскрылась, и оттуда небольшая плотвичка, на крючке сидевшая, выскочила.

     - Во, дела! – воскликнул дед Миша, - рассказать кому, не поверят. У Сергуньки плотва оказывается клевала. В тот момент, когда он её подсек, щука плотву схватила, да не пожелала с ней расстаться, так челюсть сжала, что её саму из воды мы вытащили. Если бы не подсачник, нам это ни за что не удалось бы. Как только её из воды стали бы вытаскивать, и голова щучья на воздух попала бы, она в тот момент, пасть бы и раскрыла. Значит пиши пропало, крючок то её не держал, оказывается. Вот ведь чудеса, какие бывают. Давненько я не видел, чтобы щук такого размера в Бисеровом ловили. Вон там, на мелководье некоторые умудряются щурят на блесну таскать. Ну, так это щурят, а здесь, смотрите-ка, почти в рост рыбака рыбка оказалась. Ну, молодец Сергей.

       Рыба действительно большой была. Хорошо я с собой сумку для остатка бутылок взял. Нам в неё щуку засунули, помогли до велосипеда донести, да за руль зацепить. Вот и пришлось мне опять тяжеленную сумищу домой везти. До дачи добрались, мама с тетей Наташей поохали и решили до возвращения мужчин, папы и дяди Васи, оставить. Пусть они тоже подивятся, да полюбуются.