Собака-5. Официант, дичь!

Данный текст следует после текста: "Собака-4. Там, где под пампасами бегают бизоны".

Краткий пересказ сделан нейросетью YandexGPT

Собака-5. Официант, дичь! (Сергей Ульянов 5) / Проза.ру
•
Статья представляет собой разговор между двумя персонажами, обсуждающими идеологию и пропаганду советских лет.

•
Главный герой рассказывает о своем опыте работы в секретных учреждениях и о том, как он внушал чушь про американскую операционную систему "умным электронщикам".

•
Он объясняет, что доклад был составлен не для них, а для его собственных "кураторов" в столице, чтобы понравиться им.

•
Идеология советских лет была подобна товарному продукту, который впаривался начальству, а не народу.

•
Главный герой стал жертвой рекламы и первой жертвой, когда секретные инструкции от Гены пришли на синее побережье раньше, чем он появился лично.

От автора.
Ошибка нейросети. Правильно рассказав идею и суть сюжета, Внеземной Разум не совсем разобрал детали, то есть не до конца изучил "матчасть" - кто из персонажей есть кто. Внушал чушь про американскую систему не главный герой: тогда имя его было Иосиф, а как раз напавший на него проверяющий режимные учреждения Гена в шляпе - другой персонаж. Это именно он впаривал свой идеологический рекламный продукт, жертвой которого стал герой. О чём и разговаривают два собеседника. Идеология и пропаганда тех лет тоже была своеобразной рекламой, но в нашем случае сугубо практической. Через сферу развлечений, что рассказала и нейросеть, осуществлялись интриги соискателей денег и должностей под добытые за рубежом технологии и проекты электроники - пусть устаревшие и изначально недоработанные. Но появилась система Билла Гейтса, и всё это оказалось не нужно. Как раз спасать родное "нестандартное оборудование" через кадровые чистки и прибыл из Москвы этот Гена.

           Официант, дичь!

1. История запретной любви и расплаты за его личный бунт бедового комсомольского лидера слегка отвлекла от душераздирающего происшествия минувшего трагического московского дня, а также развлекла обоих собеседников.

— Дорогая плата за то счастливое детство и за память о нем, — вслух прокомментировал, затянувшись сигаретным дымом, рассказ Смирнова про новые злоключения былых земляков, бородатый человек, глядя на Ярославский вокзал.

И добавил:

— Зато сегодня нет чувства вины. Плюс своя, пусть и смешная, а не зловещая, как у его нынешних оппонентов, знавших толк в боевой стратегии и тактике куриной индустрии, «партия камикадзе».

— "Жуликов и воров",- так, согласно их терминологии, эти оппоненты её называют. Кстати, помнишь, как выглядел символ «единороссов» вначале? — спросил Смирнов. — У медвежонка, а это ведь тоже дичь, был хвостик колечком — потом убрали. Милые поросятки — против волков. Вот эти волчата в союзе с вечным Трестом ресторанов и кафе и Фомича свалили, и дочку его подставили. Они ведь и Путина не боятся — у них же на местах свои, с «тех» еще времен, начальники — силовики, а в Москве — «землячества» из бывших обкомовцев. Всюду люди, связи, влияние — во всех ведомствах. Хорошо, что хотя бы наши региональные Управления не зависят от местных властей, подчиняясь только Центру.

— В общем, парящего героя загнали в камыши, пух и перья кругом! — засмеялся Смирновский спутник. — Теперь он, этот одичавший вконец бывший комсорг - мишень для весёлых охотников, только и всего! А также, если так вышло - дичь для подачи на стол степенным товарищам верными их официантами. А нанижет его на свою шпагу, как шашлык на шампур для подачи к столу под винным соусом, всё тот же твой "чёрный человек": неукротимый гвардеец патриотических тайных кардиналов и верный зять своего тестя Гена Муравьин.
А всяким там штатским лишь останется пьяно произнести на их общем пиршестве:

 - "Федя, дичь!"...

Бессмертный возглас, обращённый к официанту ресторана "Плакучая ива" загулявшего там с главным героем, - вместо того, чтобы вести того согласно хитрому плану в туалет типа сортир для снятия гипса с бриллиантовой руки, - Гоши Козлодоева из знаменитого фильма перед "Песней о Зайцах".

"В тёмно-синем лесу..."

 - В думском Информационном центре только об этом и говорят. Вот так Гена крокодил, растут люди! И это — после того, давнего фиаско, когда он так и не спас Нестандартное Оборудование, после десятилетий алкоголизма! Думаю, что утиная охота ему тоже не удастся, как не удалось «убить Билла» тогда, - продолжил весёлые воспоминания небритый спутник Смирнова.

— Ясно, что прихлопнуть «супостата Билла», да еще будучи трезвым, было для Гены в тот давний год сложнее, чем впоследствии — фрау Кюхенгартен в невменяемом состоянии цветочным горшком. Однако, это уже к нам в Германию, где он затем и был спущен с лестницы головой вниз и пересчитал ею ступеньки, «человек Центра» Гена Муравьин прибыл по протекции тестя-генерала, - вполне зрелым мужем и стреляным зайцем.

 Ведь это случилось после его неудачи с тобой в вашем НИИ.

— И то огрёб от тебя по полной, — засмеялся бородатый человек.
— Да, — подтвердил Смирнов. — Огрёб, несмотря на опыт. Но это случится позже.
А в вашем городе он появится с той своею «инспекционной проверкой объектов» — впервые, и потому ему, зеленому «аналитику»: от слов «а налито ли?», — сам черт был ещё не брат. Он даже читал-то тексты донесений от агентов бегло пока не особенно умело, хоть в детстве сам что-то там сочинял…

— Правильно, «чукча — не читатель, чукча — писатель…».
Впрочем, он за эти годы собрал, наверное, целое хранилище досье. С той поры, как произошли все эти ваши события…

Собеседник Смирнова затянулся дымом и вздохнул — ведь он знал своего былого гонителя, в основном, не лично, а только по рассказам.

- В вашем режимном "почтовом ящике", куда Гена прибыл ради плановой зачистки чуждого элемента, лично ты просто попал под раздачу: это твой завистливый коллега Гужлов, с парторгом на пару, настучал на тебя.

 2.  Собеседник Смирнова знал это.

- А настоящей целью охотника на дичь Гены был не мелкий ты, а всё тот же ваш комсомольский секретарь Грушевский. Копали под Гендиректора - те, кто делил деньги, обещанные на на скорый жирный госзаказ.
А ваш комсомольский лидер был протеже Генерального. Вот и надо было обоих подставить, - продолжил Смирнов.
Драка в кемпинге из-за девчонок ваших комсомольцев с музыкантами была провокацией. Ты всего лишь оказался где не надо. Девчонки крутили динамо: "Художественное динамо" - это обычный оперативный приём в организации "активных мероприятий".

- То есть драк с целью подставить кого-то?

- Ну, да, оперативные способы стары, как мир: вино, женщины. И вербовка. Твоей подружке надо было просто улизнуть с кем-то вовсе посторонним, ни в чём не виноватым. Ты подвернулся кстати, - рассказал Смирнов.

- Может, она для этого меня и пригласила в тот Кемпинг на их банкет? Я тогда так распалился и разозлился, что ещё долго только и занимался тем, что выяснял, что же это было. Не знал, но предполагал что-то такое. Я никому в доверие не влезал -  напротив, проявлял грубость.
Когда после всех приключений в Кемпинге и в общаге и последующих моих выяснений и похождений "Мимо красного яблока заката": а это отдельная душераздирающая история, - мы пришли к ней во двор, то там на лавочке она  пожалела приблудную собачку, не меня.
 
И заявила, что стреляла бы тех, кто бросает животных. Причём слышал от неё эту фразу от неё уже вторично.

Первый раз она произнесла его по другому поводу по другому поводу: про ресторанных пикаперов, - хотя они - обычное забавное явление, кого она ещё могла встретить в кабаке.
 То есть людей не жалко. Вот поддакни спутник подобной слабой глупенькой дамочке, её страхам и раздражению - и всё, "мы с тобой одной крови".

В этот "хитрый" успех у женщин таких деятелей, как Гена.

А я по-дурацки пафосно сказал ей на прощание:

- Не слишком ли ты расстрелялась, дорогая моя? И не кажется ли тебе, что с точки зрения многих, стрелять следует таких как ты?

И гордо и красиво ушёл в ночь.
 
И звёзды июня сияли над моей головой...

Она не обиделась. А я жалею до сих пор. Ну, довело всё это. Но, может быть, она и не виновата вовсе?

Смирнов пожал плечами.

 - Не знаю. Но бучу устроили не девчонки, а Стародуб. Он был тайным осведомителем и своим человеком Режимного отдела вашей шарашки. Этот отдел курировал и твою подружку.

Девчонки осуществляли сопровождение командированных к вам из Москвы нужных людей: служебный эскорт на деликатных "активных мероприятиях":
"Показать ночной город".
"Прогулка по злачным местам".

Эти акции сопровождения организовывал Грушевский. Кемпинг был его ошибкой, но такова уж была сила страсти к этой его соратнице по тайным мероприятиям Юле.

Ты просто попал, как кур в ощип. Но с тобой у них не получилось. В результате дичью оказался сам проваливший всё Гена. А Грушевский пошёл своим путём. Завербовали же чуть раньше другого.
Твоя же подружка сопровождала лично Гену.

Собеседник Смирнова знал это.

 Однако, сам никакого "предчувтвия Голиафа" он тогда не видел в упор. Согласно проанализированным им оперативным данным, добытым им из общения с осведомлёнными обо всех новостях в их "шарашке" сотрудницами, этот лысый в шляпе больше предавался, вырвавшись из опеки жены и тёщи, ночным пьянкам в процессе устраиваемых для таких вот ценных персонажей их озабоченным начальством и режимниками экскурсий по злачным местам. Даже по ночам. Ха! Забавно, что именно Тамара к нему приставлена и была.
Он знал это из её собственных откровений.

В любом случае никакой опасности от лысого в шляпе сегодняшний собеседник Смирнова и в амурном плане не испытывал. И соперника в нём не видел. Хотя она с обезоруживающей непосредственностью там, в сквере во время их уединения в обеденный перерыв, сообщала ему, как на духу, насколько эмиссар центра симпатизировал ей и доверял во время ночных мероприятий их самодеятельной служебной эскорт-бригады Режимного отдела.

Но на прямой вопрос, имел ли он в своих симпатиях успех, вдыхала, как о великом разочаровании про своего подопечного в служебных оперативных похождениях: "Нет, он - примерный семьянин"...

Хотя, скорее, тот был просто импотент и алкаш.

 Уже с легкой сединой в свои без малого тридцать, зато пока не лысый, тот сразу сориентировался в обстановке, ещё даже и не появившись у них в НИИ. Его проект спасения «нестандартного оборудования» мог бы так и именоваться: «Убить Билла». Это было его первое задание после спецкурсов при Идеологическом отделе Высшей школы контрразведки.

И Гена прибыл в Город с секретной миссией отстоять финансовый поток, с которого все кормились и тут, и в Москве, для чего и был командирован на волжские холмы от столичных заказчиков: ведь и тогда, в пору лихой послеандроповской вольницы, имело место такое понятие, как «откаты».

Страх и ужас арестов прошёл, как холодный пот, «органы» теперь были — свои, под рукою имелся одноименный великой реке Трест ресторанов и кафе, — вот там-то деньги и отмывались.

И именно туда: в обслугу и официантами кураторы в штатском от городского Управления устраивали близких людей - порой это были даже их собственные дядья и тёти, племянники иных, более мелких сошек и дурные братцы чьих-то любовниц.

— Ну, если уж и сегодня многие из «тех» товарищей ловко устроились на обломках Титаника, — кто оседлал кассу, кто — камбуз... А бессмертный при любых властях и эпохах Трест ресторанов и кафе после «их» реванша на губернаторских выборах теперь оказался и вовсе у власти: там всем процессом рулит второй, наряду с Геной, «старейший акционер» Компании Витя-афганец, — рассказал Смирнов, - то тогда, в самом начале плавания, спасти финансовый корабль, только спущенный со стрепелей на воду, было делом святым.

"Ничего личного — только бизнес".
 
И Гена знал — миссия выполнима! — доложил Смирнов.

Собеседник его не мог не согласиться с этим.

Ведь устроенная Геной-крокодилом в их отделе, где работала жена Генерального директора, комичная чистка чуждых элементов, была в общем-то, рекламной компанией этого бизнеса. Ради карьеры. И всё в карьере шло у него блестяще до тех пор, пока на Гену не напоролся "агент Моссада".
Недаром с подачи сотрудниц, всякий обеденный перерыв в погожие дни заполонявших сквер через дорогу от их учреждения, вихрем разнеслась сплетня, что наш герой "охмурил секретаршу директора".

 Хотя и не директора, и не секретаршу, а - просто помощницу замдиректора по безопасности и режиму в выполнении деликатных поручений.
Но всё равно прямо Джеймс Бонд!

Он был даже горд: ну, Джеймс Бонд - так Джеймс Бонд.

Теперь, когда эмиссар Центра достиг немыслимых высот и влияния, став одним из двух гениальных политтехнологов разноцветной революции в Городе на двугорбой горе и наводил своими визитами в предвыборную пору ужас и священный трепет на местный, если можно так сказать, истеблишмент, история о том, как тогда, на заре своей карьеры "Штирлиц", как никогда, был близок к провалу, всплыла незабытой легендой вновь.

Подумать только - все эти годы она в виде сплетен и версий передавалась из уст в уста. Часто бывавший в городе их юности однокашник бородатого человека, а теперь москвич, Лёня, рассказывал и об этом.

Это сегодня Гена стал неуязвим и безупречен. Как же - служил в советское время в Дрезденской Резидентуре со Страшно Сказать Кем! Лично писал на него служебную характеристику. Поди, знал все компроматы. Не удивительно, что пришедший под покровительством Гены-чекиста на губернаторский пост Красный прокурор Финюхин сегодня вручает президенту папку с ценными указаниями, а тот послушно эти указания от него принимает.

Все покорны Гене-крокодилу.

Но тогда, ещё до загранкомандировки, он именно здесь, в Городе на двугорбой горе, едва не обломал себе зубы о загривок некоего наглого юнца, чья подружка сопровождала Гену на тайных спецмероприятиях.

В предвыборную пору по городу даже ходил стишок местного гениального сочинителя рекламных слоганов на мотив бардовской шуточной песенки: "Ах, Таня, Таня, Танечка, с ней случай был такой. Служила наша Танечка в столовой заводской. Работница питания - привязана к борщам. На Танечку внимания никто не обращал...".

Только в виршах сочинителя и бывшего приятеля Лёнчика по пивным посиделкам в "Бочонке" Мотьки помощница Гены служила не в столовой, а "на нашей проходной". Ну, или где-то в канцелярии.

 В общем...

 ..."Работница по прОпускам, привязана к гостям. Имела всюду допуски, сновала тут и там".

 - У нас в Органах это негласно как раз и называлось "оперативное сопровождение", то есть служебный эскорт. Вообще широко в том вашем городе распространённое при Режимных отделах "почтовых ящиков", при сотрудничестве всесильного по известным причинам Треста Ресторанов и кафе, явление.
Всё шло, как по маслу.

И тут!

..."Но тут явился в сквере ей израильский шпион.
И, втёршись к ней в доверие, проник в анналы он.
Под липою мороженым её он угощал.
Шнырял, где не положено, не звал на сеновал".

- Не на сеновал, - смеялся в беседах с Лёнчиком безбородый ещё в ту давнюю пору однокашник. - На замшелую корягу. "Комары и муравьи большие недруги мои". Не Муравьин - про коварство Гены я был ещё не в курсе. О, это была дивная в ту пору глухомань с частными туалетами в огородах вокруг.

Смирнов был в курсе тех их бесед.
 
- А сегодня зоопарк со львом, - подтвердил он. - Но тогда на болотце с той корягой был ночной цирк, где тигром был ты. С этого цирка началась совсем другая, новая для тебя история, которую можно было бы наименовать: "Праща Давида".

- Всё уехало. Но клоуны всё те же. Не знаю, как насчёт Давида, но той пращой оказался ты.


3. Собеседник был с ним согласен. Ведь инструктажи местных специалистов по  пропаганде, которые велись в те годы на конспиративных точках, начались  много раньше того дня, как в Городе впервые появился сам их «московский автор» — спаситель «нестандартного оборудования», известный в узких, близких к компетентным, кругах, как «Гена-чекист». Он же и — «крокодил», так как наводил тут на всех ужас одним своим видом: гангстерской черной шляпой набекрень, глухим английским плащом цвета северных дюн, и — блестящими остроносыми штиблетами со скрипом. Издали было видно — агент! «Серый человек», он был тогда еще вовсе не лыс, лишь чуть сед, неизбывный уже тогда спиртовой душок свой удачно зажёвывал мускатными шариками орешков или на худой конец лаврушкой. И все время что-то закупал для дома-семьи, делая это даже тут, «в провинции»: гвозди, дрожжи, но все посвящённые знали о его силе. Хотя основной жизненный подвиг ждал его впереди, — когда, уже отбыв окончательно «в Центр», он очутился много позже с инспекцией в резидентуре в Германии. Там он без отрыва от спецзаданий заодно как-то добывал ранней осенью компакт-бачок для санузла в своей новой московской квартире. И в ходе поисков однажды забрел спьяну в самую глушь — рабочий квартал Западного Берлина, населенный «гастарбайтерами» из Турции, — где во всю свою удаль и мощь и показал, что может победить в бою не только домоуправительницу явочной их квартиры фрау Кюхенгартен, но и кое-кого покруче.

— Да, «основной» свой подвиг он совершил именно тогда: у нас в Германии, куда был послан по протекции тестя вскоре после «провала в вашем Городе», где виной этого его «провала» оказался — ты, — засмеялся Смирнов.- Но неудача не огорчила его: ведь всё было впереди.
И он доказал это — там, на хозяйственном дворе зачуханной пивной на «Мусорной-штрассе», где какой-то кочергой раздербанил в сопли и хлам целую банду, состоявшую из тамошних «понаехавших»: турецких гопников-гастарбайтеров, что покусились на его жирненький портмоне. А ведь у них были и ножи!

Они себе думали, что он слабак, и они же и получили сполна, когда  тщетно отбивались от Гены, — не ведая, что череп его не прошибешь: треснет не он, а любое орудие удара, — смех один, пластиковыми ящиками, разлетавшимися на куски. А кто падал на спину — так и ногами, — а он лупил их и лупил, уча, вот так: заложив за спину левую руку со стиснутой в потной ладони перчаткой хорошей кожи, одна пола плаща — сбита назад, позвоночник прямой, губы сердито сжаты и все это — под звуки доносящейся из кухни модной тогда песни «Чингисхан» известной немецкой группы, — уноси готовенького! Об этом Генином подвиге до сих пор помнили товарищи в Городе, — и трепетали перед Геной: ведь он всегда побеждал любого. Даже Билла Гейтса!
— Это там, в «Европах», один стандарт для всех на любые изделия, даже на электрические розетки и вилки, — учил он, конспиративно посещая Город, местных особистов и их помощников на закрытых политзанятиях в областном Управлении ещё до того, как лично появился в незабвенной «шарашке».

Впрочем, ту же линию гнул он позднее и тут: «Но ответьте, кто есть они и кто мы?»
— Мы — банда! — пошутил даже как-то завлаб Петров, за что получил гневный тычок Сидоренкова, но Гене этот ответ понравился:
— Верно. Ведь что такое «Ра-сея»? «Радость сияния»! Это — в переводе с «пра-языка».
— А что такое Европа?! Это — «евреи» и «…опа!». Потому нам нужен свой, Русский стандарт! И чтоб не совались! Не влезут!

 4. Слушатели спецкурсов: скромные начинающие стукачи и соглядатаи, сплошь вчерашние уроженцы сёл и дальних райцентров, слушали его с благоговением. Но для «умных технарей» из режимных КБ текст выступлений таких лекторов, как он, в полутемных лабораториях, куда сгоняли только «своих», был иной — это ж «умные»!
- «"Windows" — система американская, — докладывал Гена им. — И может оказаться запрограммирована так, что достаточно будет нажатия одной клавиши компьютера, как любые секреты по всемирной глобальной электронной сети окажутся в аналах ЦРУ».

— Говорил он такое и у вас, — усмехнулся Смирнов. — После того, как «вычистили» тебя. Чтобы заслужить ту командировку в Германию. Ну, а кто был «скрытой агентурой влияния американцев» у нас в стране Советов — было ясно без слов.

Его бородатый собеседник усмехнулся. Уже скрываясь в Казани, он слышал об этом от Юсуфа. 
На такую «лекцию» в малый актовый зал согнали однажды инженеров из всех отделов.
— В «анналах», а не в «аналах», — чуть слышно вставил ещё тогда реплику завлаб Петров, и все присутствующие в который раз снова вжались в кресла в тряске беззвучного смеха.
— Я те попоправляю! — цыкнул на него Сидоренков.

Сидоренков, недавний «последний герой», к тому времени сломленный и убитый, а ещё вчера — лихой начальник их отдела, — он к тому времени давно сдался, тихо пил и мечтал поскорее убыть вослед за шефом-директором в Москву: устраивать дочек на учебу.
— И кому Гена это говорил — электронщикам?
— Рискнул бы кто возразить! — усмехнулся Смирнов. — В твою же защиту — никто не рискнул. Это во-первых. А во-вторых, данный текст составлялся не для тех, кого он «инструктировал», не для ваших ИТР-овцев. Ведь ваши электронщики были для них всё та же "вшивая интеллигенция", которой они брезговали, чтобы выдумывать для неё что-то всерьёз - мол, "и так скушают-не подавятся". Да что там, они даже наших спецов-аналитиков из Органов за их "ум" презирали, пролетарии. Они же, партийцы, были "Высшая каста, рыцари без страха и упрёка, а не какие-то мелкие буржуи и подстилки"! Все эти Тресты ресторанов, Прокуроры, гэбня - они имеют вес и стать, лишь потому, что их назначила Партия, и пока она это хочет.
- "Вы вызваны в этот кабинет не для того, чтобы высказывать нам тут свои мнения и рассуждения, а для того, чтобы выслушивать от нас наши указания и получать пендюли", - вот они, милые сердцу истинно пролетарского лидера слова.
Которые уже в нашем новом веке с наслаждением взял на вооружение для бесед с трясущимися от ужаса визитёрами Глава предвыборного штаба Красного Прокурора и будущего Губернатора Финюхина, ещё вчера простой активист Левого Фронта, в прошлом - вожак местного комсомола, а отныне - Первый секретарь Обкома Компартии Чебураков.
"Десять лет, стервецы, партвзносы не платили - а теперь сразу кодлой побежали, - смеялись на банных посиделках его соратники накануне выборов.- А он и рад издеваться: "Ещё не у каждого приму", мол!".
- Но "Чебурашка" - ладно, там у них так принято было: "Кто не умеет лизать, не сможет и вставить". Кто не может подчиняться, не сумеет и командовать. А у нас всё-таки устав, братство, - продолжал Смирнов:
 - И когда какой-нибудь такой залётный "генеральский зятёк", присланный из Центра диванный победитель супостатов, внушает незнакомому ему офицеру разведки, похмельно икая и развалясь в кресле:
"А будешь тут вякать - пойдёшь "топтуном" по ночам в дождь и мороз вокруг Обкома пешком круги нарезать до седых волос и до пенсии, если получишь!".
- И это - человеку, который только что вернулся из "горячей точки", кровь за Родину проливал!, - то это вряд ли кто пожелает терпеть. Да ещё и при должностном окладе в сто двадцать рублей для оперативника.

 5. А ведь такое было и у нас в германской Резидентуре в Дрездене, где присланный из Москвы "куратор" и любимец тестя Гена Муравьин в шляпе, - правда, не грубо, а вежливо и интеллигентно, - но предлагал мне "стучать" на сам знаешь кого.

- Но спущен с лестницы тобой был не за это, - заметил бородатый собеседник Смирнова.

А за то, что едва не пришиб цветочным горшком,который был выставлен в окно, как сигнал - классика разведки,- и который он с дури и спьяну уронил с подоконника, - владелицу конспиративной квартиры фрау Кюхенгартен, возвращавшуюся из булочной лавки, чем провалил явку. Конечно, всесильный тесть заступился за неумелого зятя - и не он, а и "стреляный нелегал" Ярослав Смирнов был отправлен на "Большую землю" с "волчьим билетом".

Но Гена после этого лишь утвердился в своей брезгливости и презрении ко всяким "умникам" и "чистоплюям". Презрении, с которым намеренно внушал когда-то всякую чушь про "американскую операционную систему" "умным электронщикам". Потому что это был доклад на самом деле - не для них: много чести!   
- Это был доклад для его собственных «кураторов» в столице: чтобы им понравиться, - продолжал свою мысль Смирнов.- Ведь они были уже к тому времени дряхлы, пугливы: смелые-то пожрали друг друга ранее, — и сложных словосочетаний не воспринимали. А хотели только такое вот: привычное, хвалебное, лёгкое. Эти люди живы и сегодня. Только тогда они были у власти, а теперь, почти столетние, — на пенсиях в роскошных «сталинских» квартирах на Кутузовском проспекте. Вот только прежние подчинённые кадры при них, - те же самые: их былая обслуга и «охранка», наподобие Гены, — «впаривает» им же в наши дни не только в Москве, но и по всей стране теперь не «отчеты», а рыбий жир, «пищевой» мел и скипидар с вазелином под дурацкими новыми названиями, как чудо-снадобья. Грабят и дурят собственных наставников, — чего стесняться! Дойдет очередь и до квартирных афер.

При этом действует закон рекламы: фразы должны быть, как и в тех «спецлекциях» Гены, заведомо идиотскими, так как реклама - она ориентирована на старых, малых, запуганных и зависимых. Таких специально селекционируют, ведь разумные, да и просто здоровые их не интересуют. Идеология советских лет была тем же, что и торговый продукт — сегодня: товаром. Только идейный «товар», то есть пропаганда, впаривался тогда не столько народу,сколько — самим кураторам, то есть начальству. А оно слушает всегда то, что хочет слышать: понятное, приятное. За это таким помощникам — и «платят». А «умников хреновых» и всяких «деловых» пропагандистам, как и продавцам рекламы других товаров, не надо. Снова — «ничего личного — только бизнес!».

— То есть я оказался жертвой рекламы? — спросил Смирнова его собеседник.
— Причем первой жертвой стал не ты. С тобой у них не получилось, в результате дичью из-за досадной неудачи оказался сам Гена. Никогда наш "Штирлиц не был так близок к провалу". А Грушевский - он пошёл своим путём.
Завербовали же чуть раньше совсем другого.

- И теперь он тоже, как и другие персонажи, достиг вершин?

- Но это - ещё одна, длившаяся все эти годы история.

Бородатый человек знал про неё. Секретные инструкции от Гены пришли на синее побережье раньше, чем на этом берегу появился впервые лично он, «эмиссар центра», — когда в честь его визита и состоялось в их «шарашке» то, памятное, «партийно-профсоюзное собрание», где решилась судьба неудавшегося покорителя карьерных вершин, ещё не ставшего беглецом, но уже уяснившего для себя:
«В сказке обман».

Солнечный остров скрылся в туман.


ПЕРЕХОД К ТЕКСТУ: "Собака-6. Когда догорал закат, или Повелители Кур".